Моралисты

— А? Очнулась, моя дорогая? .. — колкий толчок в мягкий бок заставил вздрогнуть и с болью зашипеть от злости. Глаза слипались от слабости, раскрыть их не представлялось возможности и желания. Лэйн захрипела, пробуя пошевелиться. Ее грубо схватили за короткие волосы и дернули вверх, сил на вскрик не хватило, девушка лишь почувствовала рефлекторную влагу в глазах. Все тело ломило, Лэйн не ощущала в себе жизни, ее словно пустили через мясорубку, а потом вылепили заново, без пропорций и костей. Девушка громко и с осушением в горле сглотнула, напрягши шею, чтобы меньше чувствовать боль от тяги волос. — Как пролетел твой сон? Надеюсь, ты видела кошмары, потому что сейчас тебя ждет то же самое! .. — голос Мика был размытым и шипящим, Лэйн прикусила нижнюю губу, парень, усмехнувшись, еще раз дернул ее за волосы и резко отпустил. Кровь брызнула из разбитого носа, рассеченная губа затряслась. Из Лэйн полился хрип, больше похожий на стон предсмертной агонии. Мик гадко, дьявольски улыбнулся. Он сидел на коленях рядом с бездвижным телом Лэйн, его белесые волосы были зачесаны назад, линия мышц живота красиво, но мерзко перехватывалась черными кожаными штанами. Рихтер обхватил своей худой большой ладонью горячую напряженную шею девушки и немного сжал ее, облизнувшись. — Скажи хоть слово, любимая! Или тебя устраивает перспектива быть изнасилованной? — он наклонился к ее уху и перешел на шепот. — Твой хваленый Хиддлстон тебя не спасет… Лэйн еле заметно шевельнулась, голову прострелила резкая боль, она часто-часто задышала. Том… Том! Где ты? Что произошло? Мик! Боже, как он отвратителен… Идиотка, чертов поцелуй, где Эндрю? Интересно, сколько времени прошло? Судя по посторонним шумам, в квартире есть еще один парень — играют Deep Purple. Цветные шмотки раскиданы по всему дому — шлюхи… Лэйн с прищуром смотрела впереди себя, гортанно силясь кашлять. Она не чувствовала ног, будто кто-то их ей отсидел. Руки девушки были связаны за спиной, она постаралась повернуться к Мику. Он улыбнулся, надавив на ее шею сильнее. Внутри парня проснулось желание подчинять и унижать, его тело натянулось, как струна, на рельефном животе четко проступили мышцы, вены вздулись на руках, на шее и лбу, зрачки расширились. — Открой рот, дорогая! Скажи что-нибудь… — он ухмылялся, ему доставляло моральное удовольствие причинять девчонке боль, вселять ожидание безысходности в ее голову, клепать, как конвейер, новые и самые ужасающие страхи. *** Том бежал, бежал по пустой улице, стуча подошвами туфель. Ночная прохлада обдавала его тело, Хиддлстон с яростью, с непередаваемой тоской несся к полицейскому участку, который находился через пять кварталов от этого. Взять такси у него не вышло — все деньги он веером кинул на стол в ресторане и, подорвавшись, как в замедленной съемке, побежал прочь. Надежда не гасла в его глазах, он хватался за ниточки возможностей. Боже, нет, нет, нет! — крутилось в его голове, пока дорогие туфли со шлепками проносились по мелким грязным лужам. Дождь бил в лицо, ладони, ледяные, похолодевшие, мертвецки белые, были сжаты в кулаки, в висках стоял стук молота и наковальни, барабанные перепонки были готовы разорваться от песни ультразвука в ушах. — Лэйн, чертова ты дрянь! Почему ты умудряешься приносить мне одни неприятности, ничего не делая?! Блядский Лондон! Город больных на душу и голову маньяков! Какого хрена здесь творится?! *** — Ну! — Лэйн болезненно вскрикнула, получив удар по спине. Выгнувшись, с искрами из глаз не смогла остановить больных слез, тело не слушалось, оно словно онемело от животного, дичайшего страха. Мик сплюнул, смачно и злостно, прямо рядом с ее головой. Девушка мелко дрожала, пока Рихтер, вооружившись ножницами, разрезал ее платье со спины. Руки он успел развязать, полагая, что беспомощная и выдохшаяся девчонка не причинит ему вреда. — Да неужто ты хочешь умереть молча? — допытывался он, водя сталью инструмента по горячей спине. Лэйн бесшумно всхлипнула. — Том, — метнулся рассудок в ее голове. – Том, Том, Том! — кажется, она медленно сходила с ума, превращалась в бездумную, безвольную куклу. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, девушка закрыла глаза, делая последние глотки живительного воздуха, что был полон табачных дымов и запахов алкоголя. – Том, это чертов конец… Меня убьют, использовав, а я так и не дождусь признания ни тобой, ни миром… Боже, если бы ты мог слышать мои мысли, Том! Если бы мог! Я виновата, Господи, как я виновата перед тобой. Кто и чью жизнь разрушил, Том? Твою суть, это чертовски больно, ты понимаешь? Ха, нет… Ведь ты не слышишь. Том, все то время, какое мы работали вместе, я ни разу не говорила тебе, хотя прониклась этим с первой секунды, только увидев тебя — я люблю, черт возьми, тебя! Том, я люблю тебя! Это малодушно, скупо и низко, думать сейчас об этом, осквернение станет для мене уроком, прости… — Лэйн зажмурилась, ощущая на своей шее грубые и холодные руки Мика. *** Ледяные мокрые волосы прилипли к мышцам шеи и вились от разошедшегося дождя, Том уже видел впереди отделение, ему оставалось только миновать около тридцати метров. Длинные ноги актера устали, но он упорно не желал останавливаться, несясь вперед. На светофоре завизжала тормозами припозднившаяся легковушка, из нее высунулся какой-то матерый старый мужик с лощеным и холеным жирным лицом: — Ты вообще охренел?! Глаза разуй, чертов придурок! — бросил он Тому, пролетевшему, проскользнувшему по капоту машины с влажным скрипом намокшей ткани брюк. Хиддлстону было плевать, он даже на секунду не задумался о том, что его могли сбить. Насмерть. Мужчина припустил из последних сил, его трясло от жара, распалявшего тело. — Никакого ума! Ребенок! Какое венчание в пятнадцать лет?! О чем она думала?! — с греховной злостью сокрушался Том, взлетая вверх по лестнице, по маленьким мокрым ступеням и распахивая тяжелую дверь участка ударом ноги. Неяркий теплый свет пролился на него вместе с изумленными взглядами, Хиддлстон тяжело дышал, как будто час он держался в земле, без кислорода, а сейчас жажда к жизни обрушилась на него с головой. Мужчина выглядел ужасно: бледное, искаженное страхом и отчаянием лицо, стучащие белые зубы, синие, голубоватые от уличного холода руки, напряженное, как игла под прессом, тело… его мутило, но, собрав силы в кулак, Том заговорил, опершись о стену и придержав свой горячий лоб. — Вы можете помочь мне? Украли… Нет, похитили! Похитили двух людей сегодня, минут двадцать назад! Я прошу, я… — Хе, — крякнул жирный коп, сидевший за компьютером и пивший свежий кофе. — Вы посмотрите, какие гости средь ночи пошли! Вандерсон, можешь себе представить? — он глянул на своего коллегу, сидевшего поодаль, у окна, с газетой в руках и недовольным, старческим выражением лица. Толстый полицейский в мятой рубахе вновь смерил Тома изучающим и оценивающим взглядом, Вандерсон даже не поднял головы, не оторвался от своей газеты. — Локи снова решил захватить Митгард? Ах-ха-ха! — его лошадиное ржание начинало выводить Хиддлстона из себя. — Я прошу у Вас помощи, разве вы — не закон? — он ступил шаг вперед, пошатываясь, в его глазах с угрозой плеснулась голубоватая серость. Жирный коп снова забористо рассмеялся, предлагая эту свою «шутку» и молчаливому, равнодушному Вандерсону. — Ты посмотри, тычут в лицо заученными словами на правах богов! — гнушался он, пока Хиддлстон зверел все больше. Зрачки его сузились, клыки заскрежетали, кулаки стали крепче, спина выпрямилась, сбитое дыхание восстановилось. — Земля не вертится вокруг Вас, мистер Хиддлстон! — нарочно подразнил коп. Том сдвинул брови, его свирепый взгляд буравил жирное тельце полицейского, с угрозой на него надвигаясь. — Вы точно не бредите, сэр? У Вас жар, Вы в одной рубахе гуляли под дождем, — продолжал стебаться полицейский. Том резко, с силой, с опасной звериной мощью врезал по его столу руками, уперев их по обе стороны от рук жирного полицейского. — Что Вы себе позволяете?! — вскричал с поросячьим визгом тот. — Мне нужна, черт возьми, ваша помощь, а вы не можете оторвать свой жирный зад от стула и, заткнувшись, выслушать меня?! — вскипел Хиддлстон, рыча от ярости. — Что за ублюдки работают в Скотланд-Ярде, если помощи от правосудия нельзя дождаться?! — Да кем Вы себя возомнили?! — взвизгнул, как свинья, полицейский. Том рассвирепел окончательно: он схватил за грудки и через весь стол притянул к себе, бычась. — Послушай меня, ты, жалкий кусок дерьма, похитили мою девушку и ее друга! Ты и твой блядский отдел по борьбе с преступностью могут мне помочь?! Ты, можешь, мне, помочь?! — вскричал Хиддлстон, встряхивая копа, как пыльный мешок картошки или какую-нибудь грушу для битья. Дверь в участок со сверкающей молнией распахнулась, на пороге оттенилась крепкая жилистая фигура в плаще. — Мистер Хиддлстон, не могли бы Вы поставить моего коллегу на пол? Ему трудно дышать, — стройным голосом прожурчал незнакомец, закрывая дверь за собой и проходя внутрь помещения. — Добрый вечер, господа, я забыл про такт! .. *** — Бессердечная тварь! — Мик легко полосонул ножом по спине девчонки, открытой вырезом платья. Царапина не была царапиной, это был открытый глубокий порез, который быстро налился кровью, хлынувшей за пределы разошедшейся кожи алыми блестящими струями. Мик в восхищении слушал истошные крики Лэйн и ее тихое скуление. Рихтеру нравился вид забитой и полностью уничтоженной девушки. Лэйн прикусила губу и уткнулась лицом в холодный пол: она чувствовала, как разошлась, порвалась ее кожа, как теплая густоватая кровь разбежалась по спине и пробралась под одежду. Мик вонзил острие ножа со всего маху в пол, прямо рядом с испуганными глазами Лэйн. Она вздрогнула, Рихтер аккуратно наклонился и нежно коснулся пореза губами. Девушка сжалась, нервно пальцами царапая пол. Мик испробовал ее кровь и вновь взял в руки нож, после которого в полу осталась трещина и пыль от досок. Парень взялся за вырез на платье свободной рукой с нижней части, у поясницы, и легко, непринужденно разрезал алую ткань, побуревшую от крови. Отбросив нож в сторону, Мик стал рвать платье руками, наседая сверху. Он поднял безвольное тело Лэйн и, с восхищением восторгаясь ее фигурой, стал избавляться от остатков красного платья. Лоскуты устлали пол, Мик держал девушку на руках и с ухмылкой разглядывал ее нижнее белье. Лэйн тяжело, сбито дышала, не чувствуя ни рук, ни ног. У нее оставался только язык, но если бы она сказала хоть слово против — Рихтер точно сделал бы что-нибудь. Поэтому Лэйн молча ждала своего приговора на руках у парня — ее кожа была холодной, он испачкался, вымазался в чужой крови, стал похож на дикого коршуна. Уоллисон слабо кашлянула, Мик прервал свой безумный взгляд и, швырнув ее на пол, ушел из комнаты, стуча по полу тяжелой подошвой кирзовых сапог. Лэйн сглотнула ком, вставший иглами в горле, сжалась и тихо, незаметно заплакала. Глаза ее, сквозь ленту слез, заметили откинутый в сторону Миком нож. Девушка, вытирая влажные горячие щеки, подползла к ножу и взяла его в руки, попытавшись встать. Вышло не сразу, но Лэйн удалось. Она, пятясь к двери, со стеклянными глазами, в каких застыл ужас, смотрела на кровь, размазанную по полу. Спрятавшись у стены, Лэйн покрепче сжала рукоять ножа и стала ждать возвращения Мика с полной решимостью взять на душу грех, но закончить этот дурдом. *** — Кто… Кто Вы… Вы такой? — выпустив копа из рук, затараторил Том, убитый последней надеждой на правосудие. — Мое имя Тэдеус. Тэдеус Прэйер. Я имею честь работать с этими, — он указал пальцами на полицейских. — Джентльменами. — Том смотрел на него, его губы дрожали, он всем телом ощущал слабость — его сломили: сложили пополам и порвали по линии сгиба. Мужчина рухнул на колени. Жирный коп отскочил в сторону, как таракан, Тэдеус свел брови на переносице. — Мистер Хиддлстон, что случилось? — серьезно спросил он. Том держал руки на разведенных коленях и бессвязно мычал: — Лэйн… Ее украли… Похитили… Лэйн… Лэйн… — Тэдеус взял в руки листок и ручку для протокола, помог Хиддлстону сесть на стул и настойчиво попросил его написать чертово заявление. Том быстро начал размашистым аккуратным почерком писать. *** Лэйн сжала рукоять ножа покрепче, с замиранием сердца стала ждать прихода Мика. Капли крови густели и высыхали, стекая вниз, кожа на спине обветрилась. Девушка услышала шаги и приготовилась атаковать: дверь распахнулась, внутрь никто не вошел, Лэйн с испугом, но без крика вонзила нож в густой воздух вокруг и с ужасом поняла, что упустила свой шанс, промахнувшись. Послышался смех, Мик вошел и с наглой усмешкой вжал девушку в стену; кровь размазалась по голым обоям, Уоллисон пискнула от боли и свела колени вместе. Рихтер тяжело дышал, смотря в ее голубые испуганные глаза. Он так долго планировал это, а сейчас не мог взять того, что хотел сильнее всего. Когда они были детьми, все казалось проще и куда наивнее — эта ребячья глупость, просьбы о венчании, нелепое согласие и побег из дома. Лэйн изменилась. От случая к случаю она мучила себя, как только могла, сама того не осознавая, и Мик видел это, и ему это чертовски нравилось — он хотел продлить эти моменты, моменты ее страданий, потому что, когда он однажды проснулся и поспешил к Лэйн, он не обнаружил ее ни дома, ни в городе, ни в стране. И ему стало так паршиво, что он захотел удавиться, но не сделал этого: вместо мыслей о самоубийстве в его гениальной голове зажглась мысль о жестоком изуверском убийстве с элементами насилия. Мик с детства увлекался холодным оружием — практично и удобно: резанул и убил, что в этом сложного? И сейчас сталь ножа в его руке так приятно сводила с ума, так отдавала гадким гнусным зовом совести где-то на задворках памяти… — Хорошая попытка, — он готов был рассмеяться. Медленно вдохнув с зажмуренными глазами вспоротый воздух, он опустил лицо к Лэйн и сильнее сжал ее запястье до хруста костей — нож со звоном выскочил из разжатой ладони. Парень быстро поднял нож и облизнул сухие губы: он повел лезвием по открытому животу девушки, оставляя красную тонкую царапину. Лэйн молчала, с безумием искала попытки к побегу, металась глазами по замкнутой комнате. Мик остановил нож у кромки белья и облизнулся вновь — в его горле пересохло от сладкого ожидания предстоящего насилия над человеком, он в удовольствии наслаждался моментом затишья перед бурей. Передернув бровями, он резким касанием лезвия к ткани расчеркнул послушное сплетение шелка и развел в стороны этой же рукой. Холод его пальцев обжигал кожу, Лэйн зажмурилась, Мик склонился к ее шее — по венам побежал животный ужас загнанного в угол зверя. Девушка застыла, Рихтер улыбнулся, поддевая лезвием ткань трусиков. Когда Лэйн осталась в голом обнажении, он схватил ее за волосы, выкинув нож куда-то далеко, ударил головой о стену и запустил свои длинные пальцы по внутренней стороне ее бедра. Лэйн задергалась из последних сил, плотнее свела бедра и зашептала что-то о прощении, отпущении. Мик укусил кожу белой шеи, стараясь прокусить ее, услышал мольбу, крик боли, гортанный возглас ужаса и усмехнулся, отпустив. Уоллисон в неимоверной слабости упала на пол, зажалась в комок. Парень присел на корточки прямо перед ней, затем опустил колени и стал медленно расстегивать ширинку. Он чувствовал свое превосходство над униженной девушкой, он точно знал, что сделает все так, как хотел, как мечтал с самого детства. Раньше он убивал только бездомных собак и с педантичностью хирурга резал их на конечности и внутренности, спуская в водоемы из старого ржавого ведра. А сейчас он снова чувствовал себя этим мучителем, вершителем чужой жизни, Богом! Эта власть, что растеклась по жилам, что заполнила собой все в голове, сейчас дала сил, пробудила огонь желания, влажного вожделения, смрадной низкой похоти. — Мик, не надо, пожалуйста! .. — Лэйн захлебывалась слезами, но в силу своей слабости ничего не могла сделать. Рихтер все так же грубо схватил ее за волосы и заставил выгнуться. Лэйн была дико бледна, кровь от разбитого носа и саднившей губы, кровавая полоса со стены сползала следом за ней, девушку колотил озноб, она прикрылась ледяными руками и шумно сглотнула. Мик потряс ее головой и притащил к себе, с невероятной силой обняв за талию, сжав порез ногтями на своих руках — он давал своей жертве последнюю попытку насладиться мирским любодеянием, обычными объятиями, болезненным вкусом горькой поганой любви. Мик искренне считал, что в жизни Лэйн он был единственным мужчиной, с кем она была счастлива. Лэйн задергалась: ей было и больно, и тошно, и противно — ей было отвратительно. Она уже строила в голове планы на веревку и мыло, потому что жить с этим грузом на душе даже не хотела. Парень развел ее ноги, усадив на свои колени. Боль звенела в голове и уже перестала казаться инородным ощущением. Уоллисон боялась говорить, тихо поскуливая от страха. — Ты хранила мне верность, любимая? — с нежной издевкой прошептал Рихтер прямо в ее губы, касаясь острым кончиком носа стянутой от слез кожи на щеке. Лэйн не ответила, лишь закрыла глаза в безысходности. Она приняла, она смирилась со своей участью, она опустила руки и решила сдаться. Мик свободной рукой приспустил свои боксеры и вытащил тяжелую возбужденную плоть. Девушка вскрикнула от рвущей боли, когда ее вжали в стену и начали быстрыми движениями вклиниваться в молодое, не растянутое, свежее и чистое тело. Все ее существо пронзило столпом гнева и унижения, грязи. Ее насиловали… *** — Мистер Хиддлстон, проснитесь! Мистер Хиддлстон! — мужчину тормошили в бок, он нехотя раскрыл покрасневшие от недосыпа глаза и встревожено вскинулся в полицейском кресле, где и принял сон час или два назад. У Тома пересохло в горле, во сне ему мерещился Рихтер, похищавший Лэйн. Хиддлстон чуть успокоился, но лихорадка страха за девушку не прошла полностью. Он потер скулы и тяжело вздохнул, будто бы совсем не ожидая хороших новостей. Затикали сильнее настенные часы — четыре утра, ни стрелкой больше, ни стрелкой меньше. Тэдеус взволновано смотрел на актера и держал в руке трубку, из которой доносилось ничего, кроме шипения. — Девушка… — еле вымолвил ошарашенным голосом Прэйер. — Мертва… Том мотнул головой и улыбнулся. Повисла пауза, истеричный смех мужчины разнесся по отделению. Он прерывисто задышал, хватая ртом воздух, как рыба, будто ему не хватало кислорода, и не мог поверить в сказанное. Как на зло в голове встала улыбчивая и язвительная Уоллисон. Том взял себя в руки и сглотнул, успокоившись. — Вы уверены? — Мне только что сообщил это похититель. И нет оснований полагать, что это правда, мистер Хиддлстон! Мужской голос настойчиво требовал Вас… на место преступления. Адрес уже известен, и, я должен сказать, что это моя квартира… — Тэдеус был мрачнее тучи. Как в замедленной съемке он вместе с Томом сорвался с места и понесся к машине. Автомобиль равномерно рассекал дорогу и мчался вперед на всех порах. За рулем нервно подергивал пальцами Прэйер, Хиддлстон проницательно глядел перед собой, глубина его серых глаз поглощала километр за километром голого серого и мокрого от идущего дождя асфальта. Напряженное молчание давило на подсознание, ни Тэдеус, ни Том не уповали на справедливость Господню: каждый понимал, что секунды промедления могли стоить им чужой крови на своих руках. Хиддлстон был взвинчен, казалось, свыше своего предела, но все это хорошо скрывалось под маскирующим серьезным и сосредоточенным взглядом. На самом деле внутри закипала лава, каша, намешанная из отчаяния и страха. Тэдеуса трясло от переполнявшей его злости, он знал, почему преступник назвал именно его адрес: младший братец и его дружки опять вытворяли какую-то чушь. Кто еще мог догадаться похитить человека?! Прэйер выжал газ до максимума и резко повернул по сырому от проливного дождя шоссе. Авто с визгом шин остановилось посреди улицы, оставив после себя дымящиеся черные следы. Мужчины выскочили под град капель раздирающе холодного ливня и стремглав, но все с тем же туманным неведением в головах и глазах, бросились к белой высотке со стройным рядом окон. Послышался громкий треск битого стекла, с окна свалилось тело, завернутое в белую простыню. Труп проломил крышку авто, прогнул железо и замер уже навсегда. Тэдеус с ужасом стал осматривать труп: он быстро отогнул кусок ткани и плотнее сжал губы — стеклянными глазами на него смотрел молодой парнишка с темными, густо смазанными гелем волосами… Его горло было перерезано от уха до уха, шея перетянута красными лоскутами платья, что когда-то недавно покупал Том… Под противительный возглас Тэдеуса Хиддлстон подорвался с места и побежал внутрь дома. Лестница казалась ему бесконечной, перед налитыми влагой глазами стояла картина трупа Эндрю, взорвавшегося от толчка стекла безумного взгляда Прэйера и красных лоскутов от платья. Том, задыхаясь, сделал рывок из последних сил и, не раздумывая, прыгнул в открытую дверь — коридор был устлан кровяной дорожкой, повсюду были отпечатки и следы борьбы. — Лэйн!!! — истошно заорал мужчина сорванным голосом, забежал в единственную комнату с приоткрытой дверью. Он залетел внутрь, как ураган, и застыл на месте, как обмороженная статуя: у окна стояли совсем еще подростки, запятнанные свежей неостывшей кровью, на подоконнике лежало обнаженное тело Лэйн с многочисленными порезами. Подростки повернулись синхронно, Хиддлстон даже не успел опомниться от жестокости картины — его схватили за волосы на затылке и, прогнув через колено, ударили лицом об пол. В голове зашумело, на секунду Том потерял ориентацию, перестал ощущать время и пространство, в висках застучал марш, глаза закатились, и дыхание стало мертвенно-тяжелым. Том закашлялся, стал вырываться, как только пришел в себя, повалил своего мучителя и выбил из его руки перочинный нож: это был Рихтер, он насмехался, на его лице была, наверное, привычная гнусная и отвратительная ухмылка, торжествующая и победоносная. Хиддлстон скрипнул зубами так, что это услышали все, и уже приготовился бить. — С нас все это началось! — вскричал Мик, опередив мужчину, и ударил его в висок. Том на долю секунд потерял управление телом, его ноги отнялись, он проморгался и сглотнул, с болью застонав, и Мик подмял его под себя. С коротким порывом отвращения Хиддлстон даже осознал, что противник его обнажен: Мик сжал кадык актера когтями и поднял, склонившись к его уху: — Нами все это и закончится… Безо всяких типов вроде тебя… Хиддлстона удерживали на полу, а Рихтер со смехом, адским, дьявольским, подошел к молчаливому телу Лэйн. Он хватает ее за израненную шею, грубо целует и подносит к горлу поднятый по дороге нож. Парень хотел двойное самоубийство, он совсем рехнулся, и Хиддлстон проклял его на трех языках, силясь вырваться. Происходящее казалось ему кошмарным сном, от липкости которого нет ни шанса на спасение. Том сорвал голос до больного хрипа и почувствовал осколки раскаленного стекла в легких — он устал, но он не сдается. Рихтер сроднен Сатане: его лукавый, низкий, греховный взгляд плутал по изрезанному телу Лэйн, а та еле дышала, не приходя в сознание. — Уоллисон, черт возьми!!! — из последних нот любимого сладкого голоса оглушающее закричал Том, и Лэйн распахнула глаза в болевом шоке — выстрел прогремел через ее плечо прямо в грудь Мика — он напоследок безумно рассмеялся и упал вниз, выпал из окна, исчезнув с глаз. Лэйн тяжко задышала, ее глаза слипаются сами собой, девушка выскользнула следом. Том не успевает закричать от накала страстей, как за руку Лэйн поймал Тэдеус. Он буквально с того света вытащил ее из пропасти и задержал рядом с собой, на руках, на своих руках. — Лэйн! Лэйн! Лэйн!!! — надрывно воскликнул Том и увидел, как жизнь ускользала с юного безвольного лица. Уоллисон проваливалась в небытие, и Хиддлстон наконец выпутался из пут и тисков неудавшихся преступников и побежал к ней стрелой, и обнял, и поцеловал в лоб, и зажмурился через искреннюю счастливую улыбку, и ощутил облегчение, словно сняв с сердца многовековой обет, и понял, что любит. Серьезно, кроме шуток, взаправду. Тэдеус арестовал своего братца с его дружком и увел их к машине, на ходу созваниваясь с остальными и вызывая подкрепление. Том не верит, прикусывает нижнюю губу и ломает брови, силясь не расплакаться: Лэйн жива, и он точно знает, что не оставит ее…