Волки

      В эту ночь ей было не до сна. На часах уже что-то около половины третьего, если не больше. Из-за темноты трудно разобрать. Но красавице этого и не нужно. Зачем еще больше теребить душу, когда ее уже давным-давно разворотили? Верно, незачем. Ведь легче от этого все равно не станет, верно ведь? Уж ей-то, выросшей с нелюбившей ее матерью, это хорошо известно. Особенно остро это ощущается уже сейчас, в постели с врагом. Или не врагом? Вика уверена, что знает этого человека. А иначе как она могла оказаться с ним в одной постели? Не иначе, как по приказу начальства… хотя нет. Приказ начальства тут совершенно не причем. Виной всему ее собственные слабость и неосмотрительность. Какой у них был приказ? Вика вместе с другой разведчицей и, по совместительству, институтской подругой, Ариной Прозоровской, должна выяснить планы польского партизана и политика Збигнева Терновецкого и ликвидировать его, если он будет выступать за союз с немцами. А заодно постараться узнать как можно больше о ставке Вервольф, где собрались все действующие лица… Но теперь все может сорваться. А все потому что кое-кто видел, как Вика и Арина встречались со своими напарниками. Зоя Величко и Николай Петров приехали в Вервольф под видом мелких коммерсантов. Они сумели установить контакт с местными партизанами. Недавно они получили приказ дождаться группу некоего майора Седова. У них приказ убить фюрера. Арина и Вика должны в этом помочь. Но в случае, если что-то пойдет не так, девушки должны убить Терновецкого вместе с фюрером. И передать нужную информацию через местных партизан.       Все полетело в пух и прах едва ли не в тот же вечер. Партизаны подожгли склад с горючим, что неподалеку. Это позволило вывести половину охраны из ставки, дабы обеспечить безопасное прибытие на место группы Седова. Во всеобщей суматохе девушки не заметили, что их встречу видел Он. Этот человек давно наблюдал за ними. И особенно за Викой. Первой опасность заметила Величко. Но ничего не смогла сделать, просто тупо хлопала глазами. А когда все остальные поняли, что случилось, было уже поздно. — Так-так, кого я вижу? Русские партизаны! И мои старые знакомые? Прекрасно! — Смотря для кого… — хмыкнула Вика. А затем повернулась к противнику лицом и спросила: — Что дальше? Может, вам лучше убить нас, господин штандартенфюрер? — Вика! — закричали все. — Что ты несешь, дура?! — оторопел мужчина. — А что такое? — вопросительно изогнула брови Вика, — ведь вы и так на подозрении. Вокруг вас слишком много смертей. Слишком много. Вы оказываетесь там, где оказываемся мы, — с этими словами девушка оглядела своих друзей, — к тому же… Если я не ошибаюсь, вы находитесь на подозрении у начальника здешней охраны, Даннера? А все из-за вашей жены… Звук пощечины отразился от деревьев громким эхом. В глазах Вики все потемнело. Она явно не ожидала подобного. — Какая же ты дура… — прошипел штандартенфюрер. А затем уже громче сказал остальным: — Убирайтесь отсюда, если хотите жить. Говорить дважды не пришлось. Друзья покинули Вику и Арину. И очень вовремя, ибо подоспела охрана ставки во главе с Даннером. Именно в этот момент Вика прошла мимо, прочти прикоснувшись к плечу своего врага. И именно в этот момент мужчина вложил в руку девушки свернутую бумагу. Не показывая виду, Виктория зажала ее в кулаке, стараясь не обернуться и не смотреть вслед штандартенфюреру. Всю дорогу до своей комнаты Вика усиленно сжимала зубы, чтобы не сорваться… И вот теперь она лежит с этим человеком в одной постели. До рассвета оставалось еще несколько часов. Самое главное — вовремя улизнуть из комнаты, чтобы избежать разговоров. Его лица Вика не может рассмотреть. Вместо него она видит расплывчатую маску. Все, что Вика знает об этом человеке — он муж сестры ее отца, что он в 2 раза старше самой Вики. А также то, что он седой. Совсем седой. Кажется, что это так просто — увидеть его лицо. Достаточно просто приподняться на локтях и взглянуть в его лицо… Но она не может. Может, у нее не хватает сил? А может, просто нет желания… Какая теперь разница? Сейчас важно другое. Покушение на Терновецкого не состоится.. Оно сорвется. Уже завтра. А может, чуть позже. И неважно, что станет тому причиной. Главное, что покушения не будет. Но Арине необязательно об этом знать. Величко и Петрову тоже. Именно поэтому Вика решила высказать все своему врагу именно сейчас, пока есть время, силы. И желание тоже. Неважно, что он ничего не услышит. Главное, что она все ему выскажет. Все разом. Красавица слишком много поставила на кон. И она проиграет. По крайней мере, она так думает. — Ты редкий человек, — тихо сказала Вика, смотря в затылок спящего рядом мужчины, — особенно в это трудное время. Ты идеально подходишь под описание настоящего мужчины. Умный, привлекательный, благородный. Ты бесконечно предан своему делу, служению Германии. Ты любишь свою жену, хотя ты для нее ничего не значишь, впрочем как и для Жени тоже. Они нацисты. Звери. Подонки. Они убивают наших людей. Детей, женщин и стариков. Убивают наших солдат. Еще эти лагеря, печи… Я знаю, что ты не такой, каким хочешь казаться. Для всех ты холодный, лишенный всех чувств, человек. Кажется, что ты машина для убийств. Что с тобой случилось? Этого я не знаю. И не уверена, что узнаю когда-нибудь. Ты не знаешь, что такое чужая боль, одиночество… Я чувствую себя ягненком в волчьей шкуре рядом с тобой. В тот момент Вика неожиданно замолчала. Она никак не решалась сказать самое главное. Но она должна это сделать. Должна. — Я тебя ненавижу… — выдыхает шатенка, отстраняясь. Но внезапно теплая рука змеиным кольцом обвилась вокруг талии девушки, осторожно потянув назад. — Иногда ягненок в волчьей шкуре страшнее волка в овечьей… Я тебя тоже ненавижу, Вика, — эта фраза шокировала красавицу. Она медленно обернулась и…

***

      Этот сон снится ей уже давно. Сколько? Хм, Вика уже и сама потеряла счет времени. Раньше она еще пыталась как-то считать дни, понять, почему ей снится странный сон и самое главное — что он означает. Но все это уже в прошлом. Виктория Воротынникова уже перестала изводить себя этими неисчисляемыми пытками. В конце концов, ей уже почти 20 лет и она уже давно не ребенок. Но одно девушка точно знает: этот сон стал снится ей еще до войны. Даже до той роковой ссоры с родителями и ухода из отчего дома. Со временем Вика даже перестала реагировать на этот кошмар. Со временем… Но почему-то сегодня этот сон показался ей одним из худших кошмаров на свете. Может, это из-за того что случилось за последнее время? А случилось действительно очень много: двое вооруженных грабителей ворвались в дом Прозоровских с целью ограбления. Их целью были ни столько деньги, сколько фамильный перстень, который Арине и ее жениху подарили Прозоровские. Как на беду, именно в момент ограбления в квартиру заявились офицеры НКВД, у которых ордер на арест отца Арины по обвинению в антисоветской деятельности… Итог — убита не только мама Арины, но и сотрудники НКВД, пришедшие в квартиру. Преступники сбежали. Их было двое: опасный рецидивист по кличке Ворон и Зоя Величко. Последнюю, кстати, задержали на вокзале, благодаря жениху Арины. Что касается Ворона, то отыскать его не удалось. Правда, у него есть повод вернуться. И дело не только в Зое. Виктория Воротынникова (всем своим знакомым она была известна под фамилией Павловская) серьезно ранила преступника, когда тот оглушил Арину и начал избивать ее отца. Фамильный перстень украден. А они с Ариной сейчас находятся в общей камере. Сюда же привели эту девушку. Кажется, ее зовут Зоя Величко. Арина едва не убила ее на месте. Вике удалось остановить подругу. Упоминание об отце действует лучше всяких успокоительных. Но вот раздается лязг в замке. Конвойный открывает дверь. — Величко, Прозоровская, Воротынникова, на выход! — скомандовал он. Все дружно переглянулись. Никто не знал девушку с фамилией Воротынникова. Главная в камере взглянула на конвойного с недоверием. — Начальник, — настороженно произнесла она, — здесь нет никакой Воротынниковой. — Не может такого быть! — испуганно лепечет конвойный, — Воротынникова Виктория Константиновна. Она должна быть в этой камере. Этот лепет вызывает у шатенки легкую улыбку. Она знала, что рано или поздно этот день придет. Что ей придется предстать пред грозные очи. Ну что же, да будет так. «Судя по всему, он новенький», — подмечает Вика. — Кто из вас Воротынникова? — теряет терпение начальник, пристально оглядывая каждую. — Я, — спокойный голос красавицы изумляет всех. Особенно Арину. — Но… твоя фамилия… — Павловская. Под этой фамилией я живу уже несколько лет. Но это не значит, что это моя настоящая фамилия. — А кто же ты? — ехидно спрашивает Зоя. — Воротынникова Виктория Константиновна, — спокойно произнесла девушка. И глядя на изумленного лейтенанта спросила: — Кто сообщил? — Вас троих ожидают в допросной. И чуть тише добавил: — Майор Воротынников. — Прекрасно, — кивнула Вика, — ну что, подруженьки дорогие… идемте на допрос под светлые очи следователя. Многих изумил тон девушки. Казалось, она идет не на допрос, а на свидание. Даже в камере все были удивлены. — Пройдемте, гражданки, — лейтенант повел всех троих на допрос. Пока они шли, он восхищенно рассматривал Вику. Его изумляла ее манера держаться. И восхищала одновременно. Было решено, что первой на допрос пойдет Зоя. Затем Арина. После настал черед Вики. Перед тем, как зайти в кабинет, она подозвала к себе конвойного. — Присматривайте за ними, — с этими словами девушка красноречиво посмотрела в сторону Арины и Зои, — мало ли что. — Все будет в порядке, — заверил паренек, — можете не сомневаться. Улыбнувшись, Виктория спокойно вошла в кабинет. Первое, что она заметила — почти полное отсутствие мебели. Стол, два стула, старенькая лампа, какой-то ящик в дальнем углу комнаты — вот и весь интерьер. В комнате находились двое мужчин. Первый стоял у стены. На вид ему было не больше тридцати лет. Высокий, крепкий парень с темными волосами. Лейтенант, судя по погонам. Но гораздо большее внимание Виктории привлек второй мужчина, сидящий за столом. Он также был высокого роста. На вид ему было в районе сорока лет, а то и больше. Суровое лицо с глубокими складками на лбу, нахмуренными бровями и большими темными глазами, которые в моменты ярости становились иссиня-чёрными, темные волосы с проседью. Этот образ дополняли усы и очки. Глядя в лицо этого человека, Вике тяжело было сдержать свои эмоции. Первым желанием было послать все и всех ко всем чертям, приблизиться к этому человеку и крепко обнять его. Ведь она знала его всю жизнь. Но Вика держала эмоции под контролем. Не потому что здесь находился еще один человек. А потому что так была воспитана сама Вика. — Разрешите присесть? — спокойно произнесла девушка, глядя в глаза Воротынникова. Наблюдавший эту сцену, Петров очень удивился, но виду не подал. — Разрешаю, — спокойно произнес майор, кивком головы указав ей на стул. — Товарищ майор, — подал голос Петров, — разрешите выйти. Там в коридоре что-то случилось. — Да, конечно, — произнес старый разведчик, — идите. Лейтенант все отлично понял и тихо вышел из допросной. Только тогда, когда за ним закрылась дверь, матерый разведчик позволил себе выключить лампу и снять очки. Только теперь Виктория увидела, как сильно постарел этот человек. Груз прожитых лет отчетливо виднелся на его лице. Они синхронно поднялись на ноги и сделали шаг вперед. А в следующий миг Виктория оказалась в надежных, крепких объятиях. И обняла мужчину в ответ. Сейчас она вновь чувствовала себя маленькой девочкой, защищенной теплыми отцовскими руками. Впрочем, когда-то это было действительно так. Наконец, майор слегка отстранил девушку от себя и с какой-то особой теплотой взглянул в ее глаза. — Ну здравствуй, Вика, — с легкой дрожью в голосе произнес он. Неудивительно, после стольких лет разлуки… Ответом ему стала легкая улыбка шатенки. И одна-единственная фраза: — Ну здравствуй… папа.