Волки

      Это задание с самого начала имело право завоевать статус самого опасного из тех, что были за плечами Арины, Зои, Вики и Николая. Оно само по себе было невыполнимо. Но от него зависит дальнейший исход войны. Что касается наших героев… За все это время, что будут в ставке, их поджидают разные перипетии судьбы. Кто-то найдет то, что потерял и поставит все на кон. Кто-то получит нож в спину. Кто-то умрет. А кто-то получит ответ на самые важные в своей жизни вопросы… На подготовку у разведчиков почти не было времени. Пришло послание из Кремля. «Выдвигайтесь немедленно! — гласило оно, — группа майора Седова уже собрана уже сегодня ночью вылетит из Углича». Также к этой записке прилагалась еще одна. Зашифрованная. «В наших рядах завелся крот. Кто-то информирует немцев о ходе наших операций. Из Вервольфа уже 2 разведгруппы не вернулись. Майор Седов и его товарищ Нестеров чудом остались живы. В группе, помимо них, будут еще 2 снайпера и инженер-картограф, некий Лебедев. Вам нужно, как можно быстрее выяснить планы польского партизана и политика Збигнева Терновецкого и ликвидировать его, если он будет выступать за союз с немцами. Вероятнее всего, это случится. А заодно вам нужно постараться узнать как можно больше о ставке Вервольф, где все соберутся. Если что-то пойдет не так, разведчики должны убить Терновецкого вместе с фюрером. И передать нужную информацию через местных партизан». Когда Матильда прочитала это послание, она как-то странно занервничала. Со стороны могло показаться, что у нее нервный тик. — Нестеров… — прошипела она, сжимая в пальцах клочок бумаги, — если он знает… он доберется до Вики… — Успокойся! — Оборвал Воротынников. — Все будет хорошо! Наша дочь сильная, Матильда! Она справится. Благо, — перешел он вдруг на шепот, — с друзьями ей повезло намного больше, чем нам. — Как и с врагами. — нервно хохотнула Матильда, запрокинув голову. — О чем ты? — настороженно произнес Воротынников. Несмотря на то, что он был рад воссоединению матери и дочери, на сердце у него было тревожно. Он хорошо помнил, какие отношения между Викой и Матильдой были раньше. А Матильда напряженно обдумывала, сказать разведчику всю правду или лучше не стоит. — Мне приснился странный сон… — О, опять твои странные сны! — нервно вздохнул старый разведчик. — Я хоть и родился в царское время, но не верю во все эти суеверия! — А в черного ворона и белого голубя ты тоже не веришь? — вкрадчиво поинтересовалась женщина, склонив голову набок. Воротынников открыл, было, рот, чтобы возразить. Но так и не нашел, что сказать, лишь руками развел. — Ну вот. — Усмехнулась Матильда. — Я же говорила. — Надо позвать курсанток и Петрова. — Напомнил старый разведчик. — Сама им скажешь или лучше мне? — Я сама скажу. — Кивнула немка. — А насчет Нестерова… — Вместе скажем. — Тихо, но уверенно произнес Воротынников. — Я не хочу, чтобы наша дочь оказалась в ловушке по нашей глупости. Ты что-то про сон говорила? — Да, — кивнула Матильда, — он был странный. Очень странный. — Какой же?       Собравшись с духом, Матильда начала рассказ: — Сначала я увидела Арину. Она… она испугана. Она находится в каком-то странном темном месте. Оно похоже на катакомбы. Ее зовет кто-то. Голос очень знакомый, не могу вспомнить. — А Арина? — уточнил разведчик. — Арина… она бежит на этот голос, пытается закричать. Но почему-то не может. Просто продолжает свой бег в туман и плачет. — Может, будут какие-то вести о ее муже? — предположил Воротынников. — Не знаю, — тихо произнесла женщина, — не знаю. — Что было дальше? — Потом мне снилась Зоя. Они с Петровым стреляют в Терновецкого. Зоя убивает какую-то женщину, похоже, телохранительницу. Та успевает выстрелить в Зою… — И? — Но пуля попадет в Петрова. — Наконец, закончила Матильда. Услышанное насторожило разведчика. — А Вика? Вика тебе снилась? — спросил обеспокоенный отец. — Да, — устало кивнула женщина, закрывая лицо руками, — это самый странный из всех снов, что я когда-либо видела. — В смысле? Ну не томи же, Матильда! Сделав глубокий вдох и собравшись с мыслями, женщина продолжила рассказ: — Это была глубокая-глубокая ночь. Темный-темный лес. И Вика… Одна посреди огромной лесной чащи, едва освещаемой луной. Она испуганно озиралась по сторонам и не понимала, куда ей бежать, куда скрыться. Со всех сторон к ней приближались звери. Это были шакалы. Противные и жалкие. Они обступали ее со всех сторон, отрезая пути к отступлению. Они рычали на нее, скалили зубы. Потом к ним присоединилась птица. Коршун. Огромный черный. Он хищно слетел с ветки дерева, готовясь заклевать нашу девочку. — И? Что дальше?! — Нервно спросил Константин. — А потом, — на этих словах Матильда потянулась за сигаретой, а после нервно закурила, —, а потом где-то совсем рядом раздалось карканье. Воронье карканье. И гулькание. А потом, — женщина неожиданно улыбнулась, — появились наши старые знакомые. Догадаешься с трех раз? — Черный ворон… — оторопел Константин, — и белый голубь… — Они самые. — Кивнула женщина. — Они налетели на коршуна и стали клевать его. Насмерть. — А как же шакалы? — Напомнил Константин. — Это уже другая история. — Загадочно улыбнулась немка, плавно поднявшись с кресла. Изящно потушив сигарету, она чинно прошествовала к двери. Но неожиданно остановилась на пороге и обернулась. — Я знаю, ты до сих пор боишься. Боишься, что я причиню Вике какой-либо вред. И все же… я уже не та, кем была раньше. И я по-настоящему переживаю за дочь. НАШУ ДОЧЬ. — Я знаю, — вымученно улыбнулся Константин, — всегда знал. — Да ничего ты не знаешь, Костя, — как-то по-доброму усмехнулась Матильда, — ничего. Воротынников ничего не сказал, лишь горько улыбнулся. Сейчас они выглядели, как старые супруги, ностальгирующие о прошлом. — Ты всегда учил дочку долгу и чести, — вспомнила Матильда, — тому, что иногда приходиться принести себя в жертву ради общего блага. Но Вика так молода… она только кажется взрослой, делает первые шаги в этой глупой жизни. Первые взлеты и первые падения. Но все это — глупость по сравнению с тем, что ожидает ее впереди. — Уж не хочешь ли ты попросить, чтобы Вику сняли с задания? — Прищурился Константин, глядя на любимую женщину полузакрытыми глазами. Услышав этот вопрос, Матильда улыбнулась той мягкой, чарующей улыбкой, которая была способна свести многих с ума. Улыбкой, которую так любил ОН… — Я ухожу, просить не буду, — тихо сказала женщина, проводя рукой по легкой седине разведчика, — просто знай… что бы Вика не совершила, какое бы решение не приняла… я всегда буду на ее стороне. Я слишком долго бежала от себя, отрицая, что у меня есть дочь. Я больше не хочу так. — Я тоже. — Кивнул Воротынников, поднимаясь с кресла. — Ну что, дорогая? Кто птенцов на расстрел поведет? Поначалу немка не поняла смысл вопроса. А когда поняла, то шутливо отвесила мужчине легкий подзатыльник. — Ну и шуточки у тебя. — По-доброму улыбнулась она. — За двадцать с лишним лет могла бы уже привыкнуть. — Парировал Константин. — Ты непредсказуем. — Хмыкнула Матильда, выходя из кабинета. Воротынников проводил женщину долгим взглядом. А затем также покинул кабинет. Нужно рассказать разведчикам о подводных камнях.       То же самое время. Берлин. 6-е управление РЦХС.       Из управления неспешно выходили двое мужчин в немецкой форме. Только что их вызывал к себе фюрер по очень важному делу. Гитлер собирался ехать в свою ставку «Вервольф» и провести там переговоры с поляками. Пан Терновецкий был довольно-таки опытным политиком и никогда ничего не говорил конкретно. Он бывший артист и умеет вести себя на публике. — Я бы повременил с переездом, — досадливо проговорил штандартенфюрер, потирая переносицу, — русские готовят группу матерых диверсантов для высадки в Вервольф. У них есть приказ — уничтожить фюрера. — И в случае чего, прихватить с ним еще и этого заносчивого поляка, Терновецкого! — Усмехнулся его товарищ. Это был никто иной, как… Курт Йост?! — Верно, — кивнул его соратник, — и это меня беспокоит. — С чего бы это вдруг? — Удивился Курт. — Русским не прорваться в ставку. О секретных ходах никто не знает, ибо все строители были уничтожены. Даже Даннер. — Именно поэтому я бы хотел, чтобы не Даннер, а ты со своими людьми встретил незваных гостей. Удивлению Курта, а точнее Виктора, не было предела. Он уже давно чувствовал, что ему кто-то в затылок дышит. К тому же, ему давно не нравился этот поляк, Терновецкий. Слишком уж вычурно себя ведет. — Конечно, — ответил мужчина, поколебавшись, — я готов. — Рад, что могу на тебя положиться. — Улыбнулся его товарищ. Кажется, его зовут Ганс.       Когда Курт уже собрался уходить, его душу кольнуло странное ощущение. Было ощущение, что за ним кто-то смотрит. Обернувшись, мужчина обомлел. На ветке дерева сидели 2 птицы. Черный ворон и белый голубь. А это означало только одно…