Photos

— Вот, значит, как, — Рейна нахмурилась, крутя большое кольцо на пальце. Напротив нее Нико делал то же самое. Эта привычка объединяла их, словно связывая их мысли воедино. — Так что теперь делать? — Идти напролом, — резко ответил Нико, положив руки перед собой. Его жесткий взгляд, похожий на взгляд его отца, заставил Рейну немного занервничать. — Если ты готова, конечно, — мягче добавил он. — Готова, — отмахнулась Рейна и положила руки на большой конверт с фотографиями. — Но что ты подразумеваешь под «идти напролом»? Вернуть твое имя и отправить фото заказчикам? — Именно, — Нико коротко кивнул. — А ты не подумал, что они могут следить за тем, чтобы твое имя не появилось в списке? — несмотря на все свои сомнения, девушка открыла окошко электронной почты и набирала письмо заказчику. Она была права в своих действиях. Шел предпоследний день первого этапа и стоило попытать счастье, отправив фотографии. Хотя они очень рисковали. Если «вымогатели» следили за этим, то могли просто забрать фотографии Нико себе. Плагиат для таких людей — вещь достаточно простая. — Сейчас и проверим, — он напряженно выдохнул, пока Рейна писала какие-то примечания и загружала фотографии. — Не думаю, что ответ придет скоро, — сказала она, развернувшись к Нико. — Иди домой, я тебе позвоню. — Ты меня выгоняешь? — он улыбнулся. — А я хотел пригласить тебя выпить кофе. — С удовольствием бы согласилась на твое предложение, — тяжело и обреченно Рейна вздохнула, потирая друг о друга ладони. — У моей новой секретарши действительно отвратительный кофе. Но мне нужно побеседовать с Октавианом. Он еще не отдал свои фотографии. У Нико в голове вдруг все встало на свои места. На двери исправно появляются записки с номером счета. Октавиан Август до сих пор не сдал свои фотографии. Завтра последний день. Нико надеялся, что он все правильно понял. — Тогда удачи тебе, — сочувственным тоном произнес он, выходя из кабинета. Разговоры с Октавианом всегда были сложными. Особенно для Рейны, которая не всегда могла противостоять его умению говорить. Все, чем она могла ему пригрозить, это понижение в должности. С его блатом увольнять было запрещено. Иначе можно самой остаться без работы. Нико оставалось только искренне жалеть Рейну, помочь он не мог ничем. Выходя из лифта, он застегнул свою куртку с меховым воротником. И достал наушники. Появилось желание немного абстрагироваться от этой гадкой реальности с помощью музыки. Она всегда помогала ему в тяжелых ситуациях, поднимала настроение. Случайно Нико вспомнил, как они с Перси обсуждали музыкальные вкусы друг друга. Оказалось, что оба любят рок. Хотя Джексон никогда не был против дурацких популярных песенок, что обычно играли в клубах. Свернув к переходу, где Джексон разбил его старый фотоаппарат, Нико машинально постарался покрепче ухватить камеру, но вдруг обнаружил, что она осталась дома. С пустыми руками было как-то непривычно идти. Хотелось вдруг поймать случайный кадр, но нечем. Вспомнились детали вчерашнего разговора с отцом. Когда тот перестал возмущаться, делать вид, что не знает его, угрожать вызовом охраной, разговор пошел нормальный и по делу. Хотя оба не настроены были разговаривать друг с другом. Стоя у большого окна во всю стену, мужчина внимательно слушал, что говорит Нико. — Он требует десять тысяч, — произнес Нико, нагло закинув ноги на низкий стеклянный журнальный столик. Он сидел на диване под картиной с изображением каких-то призраков возле реки. Эту легенду он знал, однако предпочитал пренебрежительно называть их всего лишь призраками у реки. — И ты приполз ко мне за жалкими десятью тысячами? — медленно с нотками плохо скрываемого презрения проговорил мужчина. — Я не приполз, — стиснув зубы, Нико постарался успокоиться и не нагрубить отцу. — Я пришел попросить помощи у своего отца. Ты же можешь сделать это хотя бы раз в десять лет. — С прошлого раза десять лет еще не прошло, — он все еще стоял лицом к городу, раскинувшемуся внизу. — Ты говоришь, что знаешь, кто это делает? — Знаю, — Нико ответил уверенно и твердо, хотя на самом деле он только предполагал. Но решил не говорить отцу, что это всего лишь подозрения. Пока его отец ценит уверенность, он не будет давать ему повод для презрения. Тем более, что он сам терпеть не мог неуверенных людей. Сам Нико всегда знал, что делает. И сейчас он с самого начала точно знал, что прийти к отцу с просьбой дать денег, было безумной идеей. Мужчина развернулся, чтобы окинуть сына изучающим взглядом. Лицо его было узкое, бледное, со впалыми щеками, скрытыми под густой щетиной. Черные, как у сына, глаза смотрели властно, цепко и жестко, словно он видел человека насквозь. Он расправил плечи, обтянутые черной рубашкой под черным пиджаком. На рукавах блеснули золотые запонки. Тонкие губы презрительно скривились. — И ты приполз ко мне просить денег, как жалкий неудачник, — он не спрашивал, не уточнял. Это был даже не риторический вопрос. Четкие слова въедались в Нико, заставляя его чувствовать, как внутри него все разом вспыхнуло от заглушающей любые проявления разума ярости. — Я не неудачник! — выкрикнул он, вскочив с черного кожаного дивана. Попутно он снес с журнального столика вазу с сухими черными розами. Под звон разбитого стекла Нико покинул кабинет. Дверь оглушительно громко хлопнула, вторя ругательствам Нико, которыми он поливал отца до самого первого этажа. Под тяжелые звуки басов в наушниках Нико подходил к своему дому. Его распирала злость на собственного отца. После вчерашнего разговора он не мог справиться со своей яростью. Никак. Бесцельно побродил по городу, поругался с девушкой в супермаркете, куда зашел купить сигареты и пиво. Он чувствовал жуткую необходимость ударить кого-нибудь, сделать больно. И от этого становилось страшно. Подобных приступов у него не было давно. Впрочем, что значит «давно»? Ровно с тех пор, как он перестал общаться с отцом. Нет, он отказывался называть этого человека отцом. Ему противны были даже воспоминания о нем. Дома Нико ждало огромное сообщение от Хейзел. Что-то в духе «Что это вчера было? Что случилось?» Вчера. Да, Нико помнил, что было вчера. За это не было ни капли не стыдно. Но звонить Хейзел действительно не стоило. А он позвонил, сильно напившись, и долго со слезами на глазах довольно абстрактно пытался выяснить, что не так с этим миром и этой жизнью. И под конец, когда Хейзел уже бросила трубку, спросил, неудачник ли он. В ответ получил только гудки. Неудачник? Он опустился в кресло, бросая на пол куртку. На подлокотниках лежали фотографии, которые он сделал за последние дни. Откуда-то слева он поймал взгляд зеленых глаз, посмотрел туда и перевернул фотографию Перси, чтобы тот не смотрел на него так насмешливо. И все же, как доказать, неудачник Нико или нет? Он провел руками по фотографиям. Взял в руку первую попавшуюся. Солнечное небо, в углу, раскинув крылья, парит ястреб. Рейна как-то сказала, что ей нравится эта фотография. Больше никто эту фотографию не видел. Как и сотни других, что лежали на кресле, на подоконнике. Рейна часто предлагала ему участие в выставках, где его могли заметить. Но Нико отказывался. Публичность не для него. А как по-другому получить оценку своего творчества? Навязываться друзьям? Нико не любил навязываться. Раз. Друзей у него было меньше, чем пальцев на одной руке. Два. Вот так и получается, что оценить некому. И лежат фотографии без дела. А фотографии хорошие. Рейна всегда это говорила. Только никто их не видит. И никто из заказчиков и моделей никогда не спешил сказать что-то по поводу снимков, которые он им отдавал. Да. Кроме как неудачником не назовешь. Хоть отец и немного другое имел в виду. Я не неудачник! Внутренний голос возмущенно кричал, срывая голос. Однако Нико было на него откровенно плевать. Он вдруг вспомнил, что Перси сказал, увидев в первый раз его фотографии из парка. Круто. Тогда Нико принял это за сарказм. Теперь же понимал, что это были самые искренние слова. И звучали они в его воспоминаниях, как высшая похвала. Нико сам не заметил, как по его лицу расползлась дурацкая улыбка.

***

Несмотря на все свои обиды и подозрения, Перси все же немного, совсем чуть-чуть скучал по Аннабет. Он смотрел на ее изображение на экране, которое иногда шло небольшой рябью, и любовался. Девушка собрала волосы в неряшливый пучок, и один завиток падал ей на лицо. Так и хотелось протянуть руку и убрать его за ухо, попутно поцеловав девушку в щеку. Она сидела перед экраном, там, в Калифорнии, одетая в его старую оранжевую футболку из лагеря, где они каждое лето отдыхали вместе. В этом же лагере они познакомились с Джейсоном, Лео и Пайпер. Перси снова почувствовал себя обманутым. Сегодня он был исполнен решимости поговорить с Аннабет и выяснить все, как есть. — Перси, что ты молчишь? — Аннабет улыбнулась, сделав глоток чая из белой кружки. Такая родная, красивая она сидела почти перед ним, только за сотни миль. Ему не хотелось верить, что его любимая, самая прекрасная девушка. Что вот эта замечательная Аннабет, которая смотрела на него сейчас своими удивительными серыми глазами. Что она могла изменить ему с Лео Вальдесом, главный шутом и балагуром их компании. — Аннабет, нам нужно серьезно поговорить, — твердо сказал Перси, стараясь не думать о том, что он хотел бы Аннабет у себя в комнате прямо сейчас. В футболке, под которой больше ничего нет. И не думать ни о каком Лео. К черту его. Но Аннабет уже напряглась. Перси редко заводил в ней серьезные разговоры, у нее это получалось лучше и делала она это чаще. Перси серьезно разговаривал с ней лишь однажды, когда уговаривал ее вернуться в семью. Аннабет тогда сильно поругалась с мачехой и отцом. Расправив плечи и сев кресле прямее, Аннабет серьезно посмотрела на него. — О чем? — спросила она. Нет, она вряд ли догадывалась, что хочет сказать ей Перси. Иначе не держалась бы так спокойно. Спокойно для человека, которому сказали, что сейчас с ним серьезно поговорят. В подобных разговорах Аннабет была мастером, поэтому и не сильно беспокоилась. Наверное, не думала, что Рыбьи мозги способен бросить ей тяжелые обвинения. — Помнишь, что было на свадьбе Джейсона и Пайпер? — как начать, Перси не знал, поэтому попробовал начать сначала. С самого начала. Хорошо, что не начал с их знакомства в лагере. — Смутно, если честно, — Аннабет улыбнулась, припоминая. — Было весело. И еще я немного перебрала с шампанским. Даже стыдно за себя. Жаль, тебя тогда не было, ты бы меня остановил. — От чего остановил? — зацепившись за эту фразу, спросил Перси. — От поездки с Джейсоном и Пайпер за город, — смеясь, ответила Аннабет. — Машину вел Джейсон, он был пьян. Да и Пайпер тоже. Мы вчетвером, вместе с Рейчел, гуляли на пляже. Я замарала платье, упав на песок, и испортила туфли. — Понятно, — Перси вздохнул, это все было, конечно, интересно, но ему важно было знать, что произошло тогда между Аннабет и Лео. Все остальное — не важно. — Я хотел спросить про другое, — он замялся, подбирая нужные слова. — Я тут узнал случайно, что кое-кто видел, как ты… И с тобой… — Перси, говори внятнее, — нетерпеливо попросила Аннабет. — Что я? Кто со мной? — Что у тебя было с Лео? — скороговоркой произнес Перси и в упор посмотрел на Аннабет, которая быстро спрятала лицо в руках. Потом подняла голову и улыбнулась, словно стараясь успокоить. — С Лео? — недоверчиво переспросила она, будто ослышалась. Перси кивнул. — Он когда пьет, становится совсем без тормозов. Видимо, я показалась ему очень красивой. Он предлагал мне секс, — девушка скривилась. — И я ударила его. Не помню точно. Потом ему удалось выбить у меня несколько поцелуев. И все. Виновато вздохнув, Аннабет покачала головой. Выглядела она не очень расстроенной или виноватой. Перси бы сказал, что ее не очень волнует произошедшее на свадьбе, будто она не с Вальдесом целовалась, а весь праздник сидела рядом с Пайпер, как приличная подружка невесты. — Перси, — произнесла Аннабет, заметив, что тот недовольно сцепил пальцы в замок и укоризненно смотрел на нее, — это было три года назад. Я сейчас с трудом это вспомнила. Это были всего лишь несколько поцелуев. Я же не бросила тебя и не ушла к Лео. — А вдруг когда-нибудь случится что-нибудь подобное, — голос Перси неожиданно стал жестче и грубее, от чего Аннабет настороженно распахнула глаза и склонила голову. — Как долго мне еще ждать, когда ты найдешь другого парня, который целуется лучше, чем я, и сбежишь к нему. Если ты так легко забыла о том, что у тебя есть я, и целовалась с Вальдесом, то как я могу не ожидать от тебя и того, что ты меня бросишь. — Что ты такое вообще несешь, Рыбьи мозги! — Аннабет громко ударила ладонями по столу и нервно покрутилась в кресле. — Ты мой парень. Я тебя люблю. Если бы я хотела уйти к другому, который что-то делает лучше, я бы давно ушла. У тебя куча недостатков, но я люблю каждый твой недостаток. Ты для меня единственный. — Раньше я тоже так думал, — отозвался Перси. — Хотелось бы думать так и теперь. Но когда ты утверждаешь, что поцелуи с другим парнем — это для тебя ерунда, как я могу не думать, что и секс с другим парнем для тебя ничего не значит. Как бы ты отреагировала, если бы узнала, что я целовался, например, с Рейчел? — он выжидающе посмотрел на нее. А Аннабет, несмотря на всю серьезность ситуации, выглядела так, будто сейчас рассмеется. — Перси, — с веселой улыбкой позвала Аннабет, — я знаю, что ты целовался с Рейчел. Ты можешь целоваться с кем угодно. Это ничего не значит. Вот если бы ты забыл про меня, с Рейчел, то тогда бы я ревновала и обижалась. А с Рейчел ты целовался, когда мы с тобой еще просто друзьями были. Так что успокойся. — Я не могу успокоиться Аннабет! — слишком громко сказал Перси. Наверное, Салли в соседней комнате услышала. Главное, чтобы она не пришла спросить, в чем дело. — Я теперь даже не могу быть уверен, что ты там ни с кем не заведешь роман. — Я ни с кем не заведу роман, — ответила Аннабет. — У меня нет на это времени. Я вся в работе, — она кивнула на огромный чертеж на кровати. — И это только наработки. Мне некогда гулять с парнями. Вдруг дверь в комнату открылась, и Перси мог разглядеть, что на пороге показался парень лет двадцати. Светловолосый, в темных очках, в яркой майке и шортах. — Аннабет, милочка, ты идешь? — спросил он со слащавой улыбкой. — Да, иду, — ответила ему девушка и развернулась к Перси, поднимаясь с кресла. Перед камерой вместо ее лица возникла поясница, по которой опускалась футболка, едва прикрывая бедра. Перси готов был поклясться, что на Аннабет надеты стринги. Зачем девушке вдали от своего парня носить стринги? У Перси в данный момент был один ответ. Аннабет развернулась к экрану и наклонилась с улыбкой. — Прости, Перси. Мне надо идти. Снова будем обсуждать дополнения в постройках. — Конечно, — злобно бросил он и захлопнул ноутбук, не прощаясь. Упав на кровать, Перси яростно ударил кулаком в стену и тяжело выдохнул. Его разрывало от злости и ревности. Куда она могла пойти с этим парнем в начале двенадцатого ночи? Какое еще обсуждение дополнений? Перси пытался построить предположения, но у него рождался только один вариант. И в этом варианте Аннабет его обманывает. Что она там говорила? Ей все равно, с кем он целуется? Хорошо, надо будет принять это к сведению. В школе достаточно старшеклассниц, которым он нравится. На улице достаточно симпатичных девчонок. И вообще: кто сможет отказать такому парню, как Перси? Да никто. Он улыбнулся, почувствовав, как настроение немного приподнялось. А потом снова помрачнел, когда вспомнил, что Аннабет звал неизвестно куда какой-то парень. Что вообще происходит с его жизнью? Устав сидеть в одиночестве, Перси посмотрел на часы. Начало четвертого. Вряд ли мама еще спит. Она может писать до утра. Поднявшись с кровати, Перси отправился в ее кабинет. Может быть, она захочет чаю и вафли. И точно не будет против того, чтобы ее сын подарил ей немного объятий посреди ночи.

***

— Я не знаю. Я не знаю. Просто не знаю, Уилл! — срываясь на отчаянный шепот, говорил Нико. Он сидел у Уилла на коленях комкал рубашку у него на груди и пытался объяснить ему, зачем он пошел вчера говорить со своим отцом. — Тебе просто нужно забыть это, Нико, — он не дал Соласу закончить, притягивая его к себе за воротник и глубоко целуя. У него не получалось через поцелуй передать все свое отчаяние. Не получалось, потому что он хотел. Он желал лишь забыть. Забыть все, что сказал ему отец, когда стоял спиной к нему у огромного окна в своем кабинете. — Я и пытаюсь забыть, — горячо прошептал Нико, прикасаясь лбом ко лбу Уилла. — Ты не хочешь мне помочь? — Конечно, — с готовностью ответил Уилл. Нико больше бы удивился, если бы тот отказался. Сейчас он наплевал на то, что однажды из-за отца Нико расстался с Уиллом. Кажется, сейчас все происходило с точностью до наоборот. Солас никогда не умел поддаваться резким порывам Нико. Он был нежным, аккуратным. И если раньше Нико это очень раздражало, то сейчас он был вполне не против раствориться в медленном, глубоком поцелуе, пока руки Уилла, забравшись под огромную футболку, гладили его спину. Нико почувствовал, как по его телу пробежали приятные мурашки, когда Уилл провел пальцем по позвоночнику, опуская Нико на диван. — Черт, Уилл, прекрати, пожалуйста, — прошептал Нико и, быстро сняв футболку, рывком притянул к себе Уилла для грубого поцелуя. Не отрываясь от его губ, Нико провел руками от груди Уилла до ремня и быстро расстегнул. Быстро, да, ему все же хотелось быстро. Жестко, грубо, больно. Чтобы забыть. Ему хотелось выгибаться на встречу Уиллу, хватать его за плечи, оставляя глубокие кровоточащие царапины, чувствовать, как Уилл оставляет на его теле алеющие засосы. Но все, что делал Уилл, это осторожно прижимал к себе Нико и невесомо целовал чувствительное местечко под ухом. Шепча ругательства на итальянском, Нико нетерпеливо расстегивал джинсы Уилла. Поцеловал его, жадно кусая губы до крови, а руками проник под резинку его боксеров. Уилл едва слышно простонал в поцелуй, путаясь пальцами в волосах Нико. А тот уже опустился вниз, провел языком по всей длине и вобрал в рот, заставляя Уилла стонать громче, запрокинув голову. Нисколько не претендуя на продолжение, потому что Уилл не умеет так, как хочет Нико, он просто отключился от посторонних мыслей, кроме мысли о том, чтобы заставить Уилла стонать громче и крепче хватать Нико за волосы. Он то игриво обводил языком головку, аккуратно обхватывая ее губами, то резко полностью вбирал в рот и поднимал глаза на Соласа, который запрокинул голову на спинку дивана и тяжело дышал. Потребовалось немного времени, чтобы Уилл, хрипло выдохнув, кончил. Нико проглотил все, вызывающе облизнувшись, и поднялся, чтобы подарить ему глубокий поцелуй. Солас потянулся к пуговице на джинсах Нико, но тот с усмешкой остановил его. — Хватит. — Почему? — телефон Нико осветил фотографии на подоконнике, и Нико забыл о Уилле. Быстро поднялся, дрожащими от волнения пальцами с третьей попытки набрал пароль и увидел сообщение от Рейны. «Угадай, кто раньше тебе отправил заказчикам точно такие же фотографии, как у тебя. И расскажи мне, кто из вас занимается плагиатом». Нико точно знал, кто это. И ничего не собирался объяснять Рейне. Он собирался лишь бороться. Если не получалось откупиться от этого змея деньгами, то Нико готов начать войну. У него есть вся ночь и завтрашнее утро, чтобы привести в порядок еще несколько фотографий. Намного лучше тех, что он отправил на пробу, чтобы проверить свою теорию. И теория была доказана. Одним очень хитрым заместителем Рейны. Но не настолько хитрым, чтобы Нико его не раскусил.