Вьюга

Изморось пробирала до костей, от сырого ветра не спасала ни плотная ткань мундира, ни надетая сверху броня. При каждом шаге сапоги по щиколотку тонули в грязи, и глинн Дукат криво ухмылялся, глядя под ноги. Впрочем, на небо, затянутое, как паутиной, серыми тучами, смотреть было ненамного приятнее. Потерев закоченевшими пальцами чешуйки на кончике носа, Дукат в который раз пообещал себе поквитаться с Гараком, по милости которого одного из наиболее перспективных офицеров Второго ордена, отпрыска влиятельнейшей семьи отправили прозябать на Баджор. Самая бедная провинция. Самый глухой район. Самый отвратный климат, чего уж там лукавить. Добравшись, наконец, до двухэтажного дома с вывеской «Военная администрация Хедрикспула. Комендатура района Агалва» - кажется, единственного каменного здания на ближайшие парсеки – Дукат поднялся на крыльцо и сунул охраннику под нос свой жетон. Парень со скучающим видом покосился на дверь: - Проходите, глинн. Дукат толкнул дверь плечом, с облегчением отвернул ворот мундира: уже можно было не опасаться застудить шейные гребни. Длинный, узкий коридор круто заворачивал направо – там, в отапливаемом флигеле, и размещалось начальство. - Разрешите? - Проходи, - одутловатый мужчина с болезненно-желтоватым лицом махнул рукой. – Какими судьбами к нам? Дукат положил на стол аккуратно извлечённый из кармана изолинейный стержень, отдал честь: - Глинн Дукат. Прибыл для прохождения службы, переведён с должности командира военного корабля «Корнэйр». - Далеко же тебя занесло, - припухшие пальцы коменданта проворно вставили стержень в компьютер. – Впрочем, я ведь тоже не всю жизнь тут провёл. Про Галитеп слыхал? Меня прочили в преемники гала Дархиила. А вместо того… С иронической ухмылкой он обвёл рукой узкую комнатушку. - Так что застряли мы здесь с тобой, глинн, надолго. Я даже не знаю, на какую работу тебя приткнуть. В Дахкуре, в Роканте командиры гарнизонов с ума сходят: то бомба взорвётся на площади, то в штаб листовки подбросят… А у нас тишина, как в болоте. Никто о нас и не вспоминает. Дукат сглотнул. Лучше бы на какой-нибудь ржавый транспортник назначили, право. - Вот что, - тусклый взгляд коменданта оживился, - назначу-ка я вас моим заместителем по вопросам культуры и пропаганды. Надбровные гребни Дуката слегка приподнялись: - И каковы будут мои непосредственные обязанности? - Следить, чтобы среди местных не распространялись дикие суеверия о Пророках. Как увидите проповедника – сразу тащите за шкирку в отдел безопасности. Что ещё… Агитацией неплохо бы заняться. Плакаты о силе и могуществе Кардассии, например. Лозунги. Да, и, разумеется, система образования тоже на вас. В баджорских школах баджорцы же и преподают – не мешало бы проверить, чем именно забивают голову детям. - Вас понял, - Дукат наклонил голову. - Вы уже нашли себе помещение? - Так точно, - он с трудом подавил дрожь, вспомнив сарай, обитый прогнившими деревянными досками. - Прекрасно. На сегодня вы свободны, глинн Дукат. Отдыхайте. - Тебе надо согреться, Напрем, - седоволосая женщина, кутающаяся в платок, поставила на стол дымящуюся чашку. – Выпей, это на травах. Очень бодрит. - Бодрость мне сейчас точно не помешает, - обветренных губ девушки коснулась улыбка. – Чистописание у младших, а потом ещё у средних сдвоенная история. - Сильно устаёшь? Поднеся чашку ко рту, Напрем осторожно сделала глоток. - Как вам сказать… На шахте, конечно, уставала бы больше. Но я совершенно не представляю, как обращаться с детьми, и с каждым днём, кажется, путаюсь всё больше. Я пытаюсь вспоминать вас, ведек Эйми. Вы ведь нас никогда не наказывали, а в классах тихо было, словно… словно в храме, - смущённо произнесла она. Ведек Эйми мягко улыбнулась: - Любовь и терпение помогают даже в самые тяжёлые времена. Не сомневайся в себе, Напрем. - Тора! – черноволосая мальчишья голова заглянула в комнатку. – Они сейчас друг друга поубивают! С беззвучным вздохом отставив кружку, Напрем поднялась. - Что такое? - Онто из дома бутерброды принёс, а Мадан пару штук вытащил у него из сумки, не спросясь, - затараторил паренёк. – Онто увидел – и как вцепится ему в вихры! За углом ей открылась картина битвы: худой, жилистый мальчишка оплёл ногами пухлощёкого владельца бутербродов и изо всех сил молотил его куда придётся. - А ну-ка, хватит! – прикрикнула Напрем. – Мадан, Онто, встаньте. Кружок любопытных, уже собравшийся в коридоре, оживлённо перешёптывался, глядя, как незадачливые воины поднимаются с пола, отряхиваются, пытаясь поправить продранную одежонку. - Мадан, - Напрем слегка наклонилась, - это правда, что ты хотел взять бутерброды Онто без разрешения? Онто шумно шмыгнул носом. Мадан молча кивнул, потирая локоть. - Нехорошо. Зачем ты это сделал? - Так просто, - буркнул мальчишка. Напрем покачала головой: - Так просто ничего не бывает. Окинув взглядом тщедушную фигурку, она негромко добавила: - Тебе, наверное, хотелось есть? Зыркнув куда-то в сторону, Мадан процедил: - Хотелось. - Это тяжело. Но ведь и твоим одноклассникам, и мне, и ведеку Эйми не всегда удаётся поужинать. - И позавтракать, - фыркнула из-за её спины долговязая Рал. - Но если каждый начнёт брать чужую еду тайно, мы все просто-напросто передерёмся и станем врагами. А разве тебе нравится, когда все вокруг желают тебе и друг другу зла? К запавшим скулам Мадана прилила краска: - Онто – не все. У него мать на кардассианцев работает, вот он и ест от пуза. - Н-не правда! – полные губы Онто обиженно дёрнулись. - Где уж неправда, - скривилась Рал. – Я сама её вчера видела на Аллее: вся в бархате, и шляпка на ней с пером. Не наказывайте Мадана, Тора, пожалуйста. Мы с Микой просили Онто поделиться бутербродами, а он сказал, что даст только за полоску латины. Откуда она у нас возьмётся? - Всё было так, как говорит Рал? – Напрем повернулась к покрасневшему Онто. Тот моргнул блестящими глазами: - А я… а я не собираюсь делиться с теми, кто о моей маме гадости выдумывает! И вообще, скоро их в лагерь отправят. К нам проверяющего прислали прямиком с Кардассии Прайм. Он к нам в школу придёт – я ему всё расскажу, как здесь со мной обращаются! Голос Онто дрогнул. Прижав ладонь к щеке, мальчишка громко, надрывно всхлипнул. Напрем провела костяшками пальцев по лбу, машинально заправила выбившуюся из косы прядь за ухо. - Пойдёмте, ребята. Пора начинать урок. Онто, Мадан, после уроков вы останетесь и уберёте класс: энергию надо использовать в полезных целях. Ещё, Онто, я бы хотела завтра увидеть от тебя сочинение на страницу. Тема – чувство товарищества. Рал… - Я не врала, - девчонка вскинула подбородок. – Хотите – сами проверьте. - Я и не собираюсь тебя наказывать, - пальцы Напрем коснулись её плеча. – Мне просто хочется, чтобы ты подумала о том, всегда ли мы вправе судить других. Дождь механически барабанил по крыше, и Дукат, растянувшись на постели, постукивал пальцами по спинке кровати ему в такт. В комендатуру идти не хотелось: молельных притонов он пока не обнаружил, а изощряться в патриотических лозунгах его никогда не тянуло. Тем более, здесь их и оценивать некому: кардассианцев в этой деревушке раз, два и обчёлся, а баджорские фермеры… да умеют ли они вообще читать? А вот это, кстати, можно и проверить. Комендант что-то говорил о школе. Забавно: месяц назад на самом быстроходном в квадранте судне он преследовал клингонских контрабандистов по личному приказу гала Гемора. А сейчас собирается разглядывать, как диковинку, сопливых школьников. Мотнув головой, Дукат поднялся с кровати. Жалеть о прошлом смысла не было – куда лучше получить от настоящего хоть какое-то удовольствие. - Ведек Эйми, вы ничего не слышали о кардассианской инспекции? - Инспекции? У нас? – Эйми добродушно усмехнулась. – Не похоже, чтобы нами сильно интересовались на Кардассии или на Терок Нор. А почему ты решила, что к нам кто-то приедет? - Онто обмолвился, - тихо сказала Напрем. – Его мать, кажется, тесно общается с комендантом. Она могла услышать что-то такое. - Ну да что же, хотят проверять – пусть проверяют, - тёплая ладонь легла на запястье Напрем, в светлых глазах мелькнули смешинки. – Разве нам есть что скрывать? Помешав в миске жидкую похлёбку, Эйми задумчиво произнесла: - Уж не про моего ли соседа речь? - А что за сосед? - Кардассианский глинн. Совсем молодой ещё. Литу с дочерью две недели назад в лагерь отправили, дом пустой стоял – его туда и поселили. - Ох, - Напрем придвинулась ближе, - вы осторожнее, ведек Эйми! Если он заметит что-нибудь… - На всё воля Пророков, - спокойно сказала Эйми. – Мне ни к чему таиться. Молодая женщина с сомнением покачала головой. - Я знаю, что вы не боитесь кардассианцев. Но ради школы, ради нас всех вам надо проявлять чуть больше осмотрительности. - Не похоже, чтобы моему соседу было интересно наблюдать за пожилой женщиной, единственное занятие которой – ухаживать за скотиной и петь по вечерам романсы, - губы Эйми тронула озорная улыбка. – Когда он выходит на крыльцо, он смотрит не на меня, а на небо. Бормочет что-то. Хрустит пальцами. Напрем усмехнулась: - Наверное, он представляет, как ломает пальцы кому-то ещё. - …Но в настоящее время пост Кай упразднён, - Напрем скользнула взглядом по сосредоточенным лицам учеников. – У нас нет больше духовного лидера, который помогал бы нам отыскать дорогу в Небесный Храм. Это значит, что свой путь каждому приходится искать самостоятельно. Смуглый парень во втором ряду вытянул шею: - Но ведь ведеки… - Каждого, кто вслух назовёт себя ведеком, ждёт лагерь, - произнесла Напрем. – Те, кто продолжает тайно служить Пророкам и вести за собой других, невероятно храбры и сильны духом. Ими можно лишь восхищаться. - А когда кардассианцы уйдут, всё будет как прежде? И Кай, и ведеки, и Праздник Благодарности каждый год? - Я надеюсь на это. От нас сейчас зависит только… Белобрысый паренёк с водянисто-голубыми глазами приложил палец ко рту, и Напрем недоуменно осеклась. Не сразу она расслышала в коридоре глуховатый звук кардассианских сапог. - Итак, - её рука потянулась к тетрадке на подоконнике, поспешно перелистнула страницы, - кардассианское общество строится на принципах законности, коллективизма, взаимной поддержки, признания особой роли семьи. - Я бы ещё добавил принцип экспансии, - донеслось от двери. Статный кардассианский офицер шагнул в комнату и едва не приложился затылком о косяк. - Однако, ну и потолки здесь… А ведь я никогда не считал себя особенно высоким, - светло-серые глаза с весёлым недоумением обвели класс. – Это базовая школа номер один района Агалва? Мне нужна учительница Эйми. - У госпожи Эйми урок географии со старшим классом, - Напрем слегка наклонила голову. – Она проводит его на открытом воздухе. Могу я вам чем-то помочь? Я тоже преподаю здесь, меня зовут Тора. - И какой же у вас сейчас урок? – кардассианец оседлал единственный на весь класс табурет, закинув ногу на ногу. - Обществоведение. - Отлично. Продолжайте, а я послушаю. Помедлив, она неуверенно кашлянула: - Простите, а с кем я, собственно, имею честь говорить? Кардассианец насмешливо прищурился: - Это имеет какое-то значение? - Возможно, - уголки её губ слегка приподнялись. – Вдруг вы новый комендант района, а мы вас встречаем без флагов, без гимна Кардассии. Непорядок. - Вы знаете гимн Кардассии? – с любопытством спросил он. – И чем вам старый комендант не угодил? - Ничего плохого о глинне Таррале я сказать не могу. Я знаю гимн Кардассии, его учат в первый год школьного обучения. Кардассианец молчал – представляться он, похоже, так и не собирался. Взяв с подоконника тетрадь, Напрем шагнула ближе к ребятам, оставляя незваного гостя за границей бокового зрения. - Кардассианское общество и государство составляют, как известно, единую структуру… Да, девица-то оказалась довольно нахальной. Ни единого слова неуважения – и непозволительная ирония в каждой черточке бледного лица, в каждом звуке ровного голоса. Дукат с невольным интересом наблюдал за её тщедушной фигуркой в выцветшей блузе и широкой юбке, утянутой поясом. Пушистая рыжевато-русая коса льнула к спине, время от времени соскальзывала на плечо, и молодая баджорка машинальным жестом перекидывала её назад. Она немного сутулилась, но в лёгкой походке и быстрых, осторожных движениях угадывалась своеобразная грация. Дети, притихшие на полу, слушают её внимательно, но это, скорее, из-за присутствия постороннего – кардассианского офицера. Уж слишком механически она тараторит прописные истины из учебника, и в карих глазах не видно ни проблеска интереса. Вряд ли они надолго запоминают то, что она им говорит. - Одну минуту, Тора, - со скучающим вздохом Дукат поднял ладонь. Замолчав, девушка бросила на него быстрый, недоуменный взгляд. - Они ведь не первый день учатся? Хотелось бы проверить, как ваши подопечные усваивают материал. Тора слегка пожала плечами: - Пожалуйста. - Ну, например, ты, - Дукат поманил черноволосую девчушку, сгорбившуюся у стены. – Как тебя зовут? Она поспешно вскочила на ноги: - Тиа Ларен, господин офицер. - Скажи-ка мне, Тиа Ларен, как ты думаешь, переход Баджора под власть Кардассии – это благо или нет? Глаза-вишни моргнули: - Благо для кого? Тора сцепила запястья за спиной. Дукат слегка приподнял надбровные гребни: - Для вас самих, разумеется. Для баджорцев. Девчушка растерянно взглянула на свою учительницу. Та молчала, уставившись ей в лицо застывшим взглядом. - Ну… благо, конечно. - А почему? – выпытывал Дукат с каким-то странным, не до конца понятным ему самому весельем. - Потому что мы приобщились к благам цивилизации! – выпалил белобрысый сосед Тии. – И очень скоро жить нам станет намного лучше. - Мы познакомились с чужими обычаями, нам стали доступны многие изобретения, - подхватила смуглая девчонка во втором ряду. – А ещё на Кардассии самая эффективная в Альфа-квадранте система правосудия. - Молодец, - произнёс Дукат не без уважения. К щекам Торы прилил пунцовый румянец. А вот такая – взволнованная, раскрасневшаяся – она очень даже недурна. Ещё бы вытащить её из этих обносков и переодеть, скажем, в андорианский шёлк… - Я вижу, вы отлично справляетесь, Тора. Её губ коснулась слабая улыбка: - Это всё благодаря моим ученикам. - Я смотрю, условия у вас здесь не слишком роскошные, – он поднял глаза к обшарпанному потолку. - На зиму, скорее всего, опять закрываться придётся. Школу почти не топят, и в классах очень холодно. - Посмотрим, что я смогу сделать, - задумчиво произнёс он. – Если вам понадобится ещё какая-то помощь, вы можете обратиться ко мне. Моё имя – глинн Дукат, я заместитель коменданта по вопросам культуры и пропаганды. Махнув рукой на прощание, он вышел.