Забытое поколение. Зима 1923 года

В Больничном крыле все дети семьи Принц столпились за ширмами у постели Зиллы. Брэнуэлл сидел с одной стороны, на придвинутом к койке стуле, сцепив пальцы в замок и свесив голову на грудь. Он, казалось, погрузился в какую-то странную апатию. Зато его двоюродный брат, четверокурсник Сирил, от апатии был далек. Он завел руки за спину, поджал тонкие губы; узкие черные глаза блестели зло и яростно. - Этот ублюдок будет наказан. Мне плевать, что он Кэрроу. Если ему ничего не сделают и отец не вмешается, я сам, лично ему отомщу. Вызову его на дуэль! - Шестикурсника? – Брэнуэлл поднял голову. – Он тебя размажет по стенке. К тому же он учится лучше, чем когда-либо учился ты. - Молчал бы уж! – Сирил смерил взглядом тщедушную фигуру кузена. – Почему ты не сам побежал к сестре, а предпочел позвать на помощь? - Потому что осознаю, что я, первокурсник, взрослому парню ничего не могу сделать, - ответил Брэнуэлл спокойно. – Странно, что я объясняю это тебе, а не наоборот. Кто из нас двоих слизеринец? - Конечно, я, - ответил Сирил резко. – В отличие от тебя я понимаю, что значит долг перед семьей. Он аккуратно поправил Зилле одеяло и провел ладонью по её бледному широкому лбу. Девочка, мирно дыша, не открывала глаз. Миссис Шанпайк, старенькая медиведьма, сказала, что Зилла проспит еще три-четыре дня, после чего её некоторое время, вероятно, будут мучить тошнота и головокружение. Последствия сильных сонных чар, примененных Ликаоном, были именно таковы. - Бедная Зилла, - вздохнула Бланш, прехорошенькая черноглазая девочка, подвижная и смешливая. – Этот мальчик, наверное, очень злой. Я не понимаю, как она могла с ним дружить? Она повела плечом и едва удержалась, чтобы не хихикнуть: сообразила, что это будет неприлично. Вместо этого Бланш состроила сочувственное личико и, приблизившись к Зилле, погладила одеяло рядом с ней. Она оглянулась и жестом пригласила сделать то же самое Лидию – свою старшую сестру, полную девочку с гладко зачесанными волосами и туповатым взглядом, но та оставалась неподвижной и лишь безучастно глядела на облупившуюся краску больничной тумбочки. Лидия и Зилла учились на одном курсе, последняя нередко давала кузине списать или объясняла непонятные моменты, а теперь малоспособная Лидия почти на две недели очутилась в крайне затруднительном положении. - Как трогательно, - криво усмехнулся Брэнуэлл, глядя на них.- А рассуждаешь ты совершенно по-гриффиндорски. Желтоватые щеки Сирила вспыхнули, он поднял палочку. - По какому праву…. - Но ты же сказал, что я должен был с палочкой наперевес броситься на шестикурсника. А так может поступить только гриффиндорец. Глаза Сирила превратились от ярости в щелочки, руки сжались. Он, пожалуй, набросился бы на кузена немедленно, если бы не опасался, что на шум прибежит миссис Шанпайк. Бланш не выдержала и рассмеялась: - Он же тебя провоцирует, Сирил! Он понял, что для тебя нет ничего хуже, чем быть приравненным к гриффиндорцам, поэтому и дразнит тебя этим. - Но согласись, - холодно возразил Брэнуэлл. – Сирил своим глупым предложением сам дал мне повод. Бланш поколебалась, лукаво поглядывая то на одного мальчика, то на другого. - Пожалуй… - она задумчиво почертила носочком по полу. – Пожалуй, ты… Прав, Брэнни. Вonsoir, профессор Дамблдор. Завидев входящего учителя и спешащего за ним Джереми Брокльхерста, девочка сделала изящный книксен. В эту минуту было понятно, почему преподаватели прощали ей те промахи, что не спускали другим: с лукавыми глазами, блестевшими из-под черных стрельчатых ресниц, с шаловливой улыбкой и ямочками на нежных щечках Бланш была очаровательна, напоминая тропический цветок. - Bonsoir, mademoiselle, - Дамблдор кивнул девочке и оглядел остальных: Лидию, несуразно скопировавшую движение сестры, напряженного Сирила и презрительно-спокойного Брэнуэлла. Сирил, секунду поколебавшись, спросил: - Что с тем негодяем, сэр? Джереми на оскорбление в адрес друга не отреагировал: он вообще выглядел смущенным и потрясенным. Дамблдор ответил бесстрастно: - Мистер Кэрроу в карцере. За ужином он принесет публичные извинения мистеру Краучу, после чего будет возвращен в камеру. Наказание его, полагаю, состоится уже завтра. Сирил растянул губы в улыбке. - Да, я слышал, мистер Мур не так здоров. По этой причине наказание стоит отложить. - Зато завтра… - Бланш обвела всех блестящими черными глазами и рассмеялась звонко, словно рассыпались бубенчики. Вслед за ней захохотал Сирил, и даже у Лидии плечи затряслись от беззвучного смеха. Брэнуэлл тоже улыбнулся, но как-то странно. Дамблдор предостерегающе поднял руку. - Не будем забывать, что мы в Больничном крыле, - сухо сказал он. – Мы мешаем больным отдыхать. Брэнуэлл, я хотел пригласить тебя поужинать сегодня со мной и Джереми вместе. Ты согласен? - Там… снова будет профессор Раджан? – Брэнуэлл склонил голову набок. - Полагаю, нет, но если ему вздумается зайти, я не буду его прогонять. - Я приду, - кинул Брэнуэлл. – Хотя и не смею просить дорогого кузена и милых кузин позаботиться о моей сестре. Им так не терпится посмотреть на унижение Кэрроу. Спрыгнув со стула, он зашагал вслед за Дамблдором и Джереми. Альбус внимательно относился к питанию, так что ужин был подан сытный и разнообразный, но у собравшихся за столом было того рода состояние, когда "кусок не лезет в горло". Брэнуэлл, в принципе, всегда ел плохо, Джереми был слишком подавлен, чтобы отдать должное индейке и овощам с сыром, а Дамблдора, казалось, настолько занимали собственные мысли, что вкуса пищи он почти не ощущал. К ним быстро присоединился профессор Раджан, и по тому, как легко нашлась для него порция, мальчики смогли понять, что таки было задумано. - Кэрроу принес извинения, - сухо сообщил Саид. - Сейчас он отправлен обратно в карцер. Завтра ему дадут семьдесят розог. Джереми сглотнул с трудом, будто подавившись. Брэнуэлл лениво проговорил, ковыряясь в овощах: - Что ж, мои кузен и кузины, думаю, очень рады. - Да, - признал Раджан. - У мистера Кэрроу бывали стычки с вашим кузеном, что опять же весьма негативно его характеризует. Ведь Сирил его младше. - Однако уже умеет довести человека до истерики, - процедил Джереми. - Мы с Ликаоном - я ведь тоже там был - напали на Сирила тогда, потому что он издевался над маленьким Люпином. А Лидия и Бланш стояли рядом и смеялись. - Лидия тоже? - Брэнуэлл удивленно вскинул брови. - Я думал, она просто тупая корова. - Что за слова о девочке? - осадил его Альбус. - Но это правда, - Брэнуэлл пожал плечами. - О Бланш я же так не говорю. Или о Линни Аппас, хотя терпеть её не могу. Она сте... То есть злюка, - поправился он. - А Лидия в самом деле очень глупа. Вы знаете, я как-то, для забавы, загадал ей загадку про медведя - ну, помните, дядя Альбус, вы нам с сестрой её загадывали, когда мне было семь, а Зилле - восемь? Какой у нее был тупой взгляд... Я прямо слышал, как у нее в голове словно несмазанные колесики скрипят! Брэнуэлл, не выдержав, рассмеялся. Джереми, оперев голову на руку, пристально смотрел на кузена и вдруг проронил: - Вы знаете, профессор Раджан, я кое-что скрыл от вас, что скрывать не следовало бы... - Что же? - у Раджана словно заострилась бородка клинышком. Брэнуэлл осекся, но заставил себя опять приняться за овощи. У Альбуса слегка вытянулось лицо. Джереми повертел вилку в пальцах: - Ликаон физически не смог бы напасть на Каспера Крауча - так же, как я или Зилла. У нас были занятия в соседних кабинетах. Когда вышли мы, то в дверях показалась и она. Мы вместе пошли в библиотеку. И уже неподалеку от библиотеки к нам присоединился Брэнуэлл. Выглядел он... Сильно запыхавшимся. Брэнуэлл с натянутой улыбкой пожал плечами: - Я торопился, чтобы вас догнать. Хороши у меня друзья, однако: готовы обвинить в чем угодно не понятно на каком основании... Ты не можешь смириться с розгами, которые достались Ликаону? Или мстишь за то, что я опять его под них якобы подвел? Извини, Ликаон напал на мою сестру, я увидел это из окна. Что мне было делать, кроме как позвать на помощь? - Ну да, ну да, - кивнул Джереми. – Только вот тебя видели. Линни Аппас. Я не знаю, почему она не пошла к директору сразу… Наверное, хотела растянуть удовольствие, помучить вас с сестрой. Но у нее хватило дурости обсуждать с подругами, как она будет издеваться над вами и шантажировать тем, что все расскажет. Мне удалось запугать её и принудить к молчанию, но правильно ли я поступил – не уверен. Брэнуэлла охватила нервная дрожь, но он из последних сил старался держать себя в руках. - Ты же знаешь, что эта тварь ненавидит Зиллу за то, что та обходит ее по учебе. Вот и не знает, как поквитаться. - Возможно, - холодно кивнул Джереми. – Но дядя Альбус, думаю, может все решить. У него ведь есть думосброс? Заставим Аппас кинуть туда свои воспоминания и посмотрим, врет она или нет. Брэнуэлл больше не мог терпеть. Лицо его побелело, глаза помутились, он стал задыхаться. Альбус живо встал, поднял мальчика под мышки и попытался вынести из-за стола, но тот вдруг вывернулся, упал на пол и стал биться головой. - Не правда! – хрипел он, и изо рта шла пена. – Неправда, все ложь! Это не я! Не виноват! Не позволяйте… Нет-нет-нет! Джереми проскользнул под рукой учителя и отвесил Брэнуэллу пощечину. Тот замер. Брокльхерст встряхнул его за воротник: - Ты напал на Крауча? Мальчик, тяжело дыша, кивнул – и тут же заметался с новой силой. Дамблдору пришлось наложить на мальчика Ступефай: он так бился, что легко мог пораниться. Взвалив ребенка на плечо, Альбус унес его прочь. Джереми последовал за ними. Саид наложил согревающее заклинание на заварочный чайник. Когда Альбус вернулся, бледный и напряженный, оказалось ,что чашек понадобиться только две: Джереми остался присмотреть за Брэнуэллом. - Теперь понимаете, Альбус, чем мне не нравятся Принцы? - вздохнул профессор Раджан. – Поведение Брэнуэлла очень показательно. - Согласен, он был не на высоте, - ответил с грустью Дамблдор. - Не на высоте? Он был готов подставить на порку мистера Кэрроу и даже родную сестру. Он был готов, чтобы за него извинились... - обычно бесстрастное лицо индийца шелохнулось. - Такого позора, Альбус, мой колледж еще не знал! - Вы им потворствуете, Альбус, в память о Лэмми. Хорошо ли это? - Я люблю этих детей и стараюсь воспитывать, как воспитывали бы их родители, - резко ответил Дамблдор. - Брэнуэлл - копия Лэма. Разве Айла бы допустила, чтобы его тронули хоть пальцем? - Значит, Альбус, в память об Айле вы готовы разрешить ее детям все? - покачал головой профессор. - Одобрила бы она вас? - пристально посмотрел он на друга. - А что вы предлагаете? - медленно и зло проговорил Дамблдор. - Никогда в жизни я не ударю ребенка и не прикажу его избить, тем более. - Но мистера Кэрроу наказали ни за что, - вздохнул Раджан. - Какой урок вы преподали мистеру Принцу? Что ему можно все? Что по его прихоти можно бить невинных? - Наказание мистеру Кэрроу назначил директор, и вы не стали это оспаривать, - очень тихо ответил Дамблдор. - Сейчас я его навещу. Но чего вы хотите, я не понимаю. Чтобы больной ребенок отправился под розги? Профессор Раджан с грустью посмотрел на друга, - Я не хочу, Альбус, я боюсь. Да, я боюсь, что из мистера Бренуэлла Принца вырастет неблагодарный человек, который уверен в своей вседозволенности. Который уверен, что его обязаны покрывать, что ради него обязаны пороть других. Который воспринимает родную сестру, как прислугу. Который будет жить по принципу: "Да разве я не сын своих родителей? Разве мне не дозволено все?" Дамблдор махнул рукой. - Бросьте, Саид. Не стоит обобщать, исходя из одного случая. Ну что мы имеем? Взрослый идиот дразнил маленького ребенка - сына жертвы его собственного отца. Ребенок не выдержал и отомстил. Струсил признаться. Вот и все! А вы уже готовы записать его в негодяи. Брэнуэлл не просил, чтобы его покрывали. И я уверен, в душе он тяжело все переживает - отсюда и сегодняшний срыв. В конце концов, какие конкретно меры вы предлагаете? Легко говорить, а требуются всегда действия. Но Раджан предпочел уйти от ответа. - Тогда, Альбус, поясните, отчего вы не любите, например, мисс Аппас, - внимательно Саид посмотрел на друга. - Только за ее мелкие стычки с Зиллой? Но достоинств у нее куда больше, чем недостатков. - Эти стычки тоже характеризуют её определенным образом. Она травит осиротевшую девочку, позволяет себе говорить гадости о мертвом человеке. Она собиралась шантажировать других тайной, которая ей стала известна. На вашем месте я бы обратил на это внимание. Кроме того, Саид, откровенно говоря, я не вижу у нее тяги к знаниям. Положение отличницы дает ей шанс лишний раз привлечь к себе внимание - только и всего. Откровенно говоря, - Дамблдор в упор посмотрел на друга, - мне кажется, что все её так называемые достоинства вы придумали, глядя на её прелестное личико. Спору нет, уже сейчас её можно назвать красавицей. Но это не делает её умницей и не дает повода закрывать глаза на её поведение. - Вы видите только ее недостатки, но посмотрите на нее другими глазами, Альбус, - кивнул Саид. - Она отличница и посвящает много времени учебе. Она старательна и готова выполнить любую работу. Травит? - нахмурился индиец. - Возможно, мисс Аппас не права, но откуда ей знать, что он не был государственным преступником? И, согласитесь, Альбус, мисс Зиллу Принц очень не любят одноклассники. - Смотря кто, - мягко ответил Дамблдор. - Мистер Лавгуд, кажется, готов носить за ней книги, да только она не позволяет. Лидия, её кузина... Зилла - единственная, кто относится к бедняжке по-доброму. По сути, невзлюбили девочку только мисс Аппас, да мисс Крейвуд, да мисс Блэк. А все, что вы сказали о мисс Аппас, можно смело отнести и к Зилле, но почему-то ей вы за старательность и отличную учебу не готовы прощать некоторые недостатки! Индус снова промолчал, и Альбус мотнул головой: - Хорошо, сменим тему. Когда сегодня в школу явился Крауч, вы с ним говорили насчет кружка? - Я решил, что, обращаясь лично, только погублю все дело, - размеренно проговорил Саид. – Крауч предубежден против меня. - Поразительно! – Дамблдор вскочил и развел руками. – Просто невероятно, не укладывается в голове. Я думал, у убийцы не может оставаться предубеждений… что он не смеет их иметь. Он посмотрел себе под ноги. - Хотя, возможно, Крауч не считает себя убийцей. Он подтасовал улики, он запугал Лэма, что при его запирательстве обвинит в измене Айлу, или Филиппа, или кого-то из нас, его друзей. И тем не менее он не считает себя убийцей… - Он считает, что рамок закона довольно, - проронил Раджан. – Ваш культ закона много веков выкидывает злые шутки. Что ж, я пойду, - он поднялся, и в ту же минуту из-за стеллажей вышел Джереми. - Брэнуэлл заснул, дядя Альбус. А мне пора совершать обход. *** Брэнуэлл, как это часто бывало, остался ночевать в комнатах Дамблдора. Так часто бывало и до того: за книжными стеллажами Альбус оборудовал местечко для него и Зиллы. На полу лежал пушистый ковер, стояли два диванчика, разделенные ширмами, и столик, на котором всегда находилось какое-то угощение. Сделав уроки, ребята могли как следует отдохнуть и перед сном болтать друг с другом вволю, а не расходиться по спальням – тем более, с соседями у них сложились не самые лучшие отношения. Впервые ночевать у Дамблдора Зилла и Брэнуэлл остались в сентябре, когда умерла их мать. Альбус о смерти Айлы узнал утром, от Брокльхерстов. Известие совершенно поразило его: он знал о болезни подруги, но она не падала духом и собиралась ехать в санаторий после того, как отправит детей в школу. Момент, когда Зилле и Брэнуэллу пришлось бы рассказать о несчастье, он откладывал ,сколько мог. Сначала через камин договаривался с Брокльхерстами и Элфиасом по поводу похорон, потом известил Филиппа Принца. Тот очень уважал жену младшего брата, неоднократно говоря, что пример Айлы заставляет его поверить в женщин вообще. Наконец вечером забрал детей из гостиной Рейвенкло и привел к себе… Зилла сразу заплакала, но тихо – просто слезы покатились по лицу. Брэнуэлл некоторое время молчал, глядя на Альбуса огромными растерянными глазами – и в этот момент он был вылитый отец – потом упал на пол и закричал. Зилла, сама уже задыхаясь от плача, тщетно пыталась его поднять. Дамблдор, выйдя из ступора, пришел на помощь, взял мальчика на руки, отнес на диван за стеллажи, и там, обнявшись, они полночи просидели втроем. Потом Брэнуэлл, обессилев, уснул. Его кое-как устроили: сунули под голову думочку, укрыли пледом. Зилла плакала еще долго, но все также тихо, молча, ни о чем не спрашивая – только смотрела на брата. Альбус принес Фоукса, феникс вспорхнул девочке на колени, она обняла птицу, гладила по перьям – да так и обмякла в углу дивана, в неудобной позе. Альбус побоялся её беспокоить. Опекунство над детьми оформил Филипп Принц. Атмосферу в его доме в Лондоне вряд ли можно было назвать здоровой, но прав у него было больше, чем у кого бы то ни было, к тому же Альбус был уверен: любивший младшего брата Филипп будет добр к его детям – и не ошибся. Правда, он не учел, что к собственным домашним Филипп добр вовсе не был. Его жена Селина встретила племянников радостно. Поговаривали, будто они с мужем неверны друг другу и он её бьет. Во всяком случае, в браке она была несчастлива. Появление Зиллы и Брэнуэлла, во-первых, послужило для нее развлечением (а в особенности девочки – Селина всегда мечтала о дочери), а во-вторых, при них Филипп обуздывал себя, обращаясь с женой и сыном вполне сносно. Вообще быть любящим дядей, по-видимому, нравилось ему. Но у Сирила, его сына, насчет кузенов было другое мнение, которое он и не преминул высказать. В Сочельник Филипп срочно вызвал Дамблдора к себе: Брэнуэлл пропал. …Альбус, выйдя из камина, спешно протер очки. Первое, что ему бросилось в глаза в большой, но словно скособоченной и неуютной, холодной гостиной - наряженная ель, выглядевшая здесь совершенно неуместно. Затем в темном дверном проеме возник Филипп, почему-то вытиравший руки. - Дрянной мальчишка! - ругнулся Принц сквозь зубы. - Никакого сладу. Представляете, мистер Дамблдор: сказал Брэнуэллу, что он такой же чокнутый, как его отец, и еще, - лицо хозяина налилось кровью, - кое-что добавил. И только с десятой розги сознался. Альбус подавил отвращение, невольно каждый раз возникавшее у него по отношению к Филиппу. Сейчас ему важно было узнать, что же произошло с Брэнуэллом в действительности и где он сейчас. - Давно пропал мальчик? Филипп зло дернул плечами. - Мой паршивец говорит, что поссорились они около четырех. В половине пятого Зилла видела брата в коридоре, хотела заговорить, но у него не было настроения. Так он и ушел...- Филипп развел руками. - И главное, куда? Альбус тревожно погладил бороду. - Совсем никаких намеков? - Зилла бормотала что-то, но она слишком расстроена, бедняжка, - Филипп махнул рукой. - Какое-то кладбище рядом с приютом... Что Брэнуэллу там делать? - А где сейчас Зилла? С миссис Принц? Однако у Селины девочки не оказалось, а нашлась она, как ни странно, в комнате у Сирила. Мальчишка растянулся на постели, уткнувшись лицом в подушки, а девочка, стоя рядом, гладила его по голове и смотрела одновременно с упреком и жалостью. До Альбуса донесся прерывистый, всхлипывающий шепот. - Погоди, вот найдут его... меня бы за такое выдрали больше, чем теперь... а его еще в постель уложат и чаем с малиновым джемом будут отпаивать! - Он маленький, - Зилла насупилась. - Зачем ты так с ним говорил? За что ты ненавидишь нашего отца? Он не мог тебе ничего плохого сделать. Ой, дядя Альбус! Забыв про кузена, девочка кинулась к Дамблдору. - Брэнни на кладбище! Я вам точно говорю! Дядя Филипп меня не выпускает, но я знаю, что Брэнни на кладбище у приюта "Вул"! - Что ему там делать? - Альбус наклонился к девочке. Та взахлеб начала рассказывать. - Еще когда мама была жива и мы гостили у дяди Филиппа, то как-то, гуляя, забрели за ограду... - она покраснела, но продолжила. - Там было кладбище, а за трамвайными путями - приют. Мы долго смотрели на статуи, и Брэнни пытался определить, в которых из могил похоронены волшебники. он думал, что эти могилы должны чем-то отличаться от маггловских. Он наверняка отправился туда. - Ага, - крикнул с кровати Сирил. - Должно быть, присматривает вам места в приюте. Только там вам и место! - Мистер Принц, - вздохнул Дамблдор.- Хоть здесь и не школа, но и здесь вы обязаны прилично себя вести. Зилла прижалась к руке Альбуса. - Пойдемте скорее, - попросила она. - Может, Брэнни еще погулял по лавочкам, но все равно, уже давно темно, он мог заблудиться, мог простыть... - Зилла, - кашлянул появившийся в дверях Филипп. - тетя Селина ждет тебя в гостиной, скоро приедет Алистер с семьей... - Я пойду за Брэнни! - девочка вздернула упрямый подбородок. ...Альбус надеялся, что мальчик в самом деле догадался зайти погреться в какую-нибудь лавчонку. На всякий случай приготовился и к тому, что придется заглядывать в приют и расспрашивать детей и воспитателей, не видели ли они ребенка с похожими приметами. К счастью, ничего этого не понадобилось: едва Альбус и Зилла миновали кладбищенскую ограду, они увидели маленькую черную фигурку, копошившуюся у одного из надгробий. Мальчик обернулся, увидел их и демонстративно вернулся к своему занятию. Зилла бросилась к брату. - Что ты делаешь, Брэнни? - спросила она жалобно. - За тебя все волновались. Сирила наказали. - Очень рад, - мальчик пожал плечами. - Я думал, ты присоединишься. Ты должна была догадаться, где я. - Зилла и догадалась, но её не выпускали из дому, - Альбус, подойдя, протянул мальчику руку. - Мне кажется, тебе все же пора идти. Разболеться в самое Рождество, знаешь ли, не слишком приятно. Брэнуэлл повел плечом. - Мне все равно было бы скучно. Приедет дядя Алистер с кузинами Лидией и Бланш - они обе непроходимые дуры. Сирил будет дразниться... - Не будет, - прервала Зилла. - Я же тебе говорила, его наказали. - Ну и что? Он разозлится только сильнее. Не хочу все время слушать гадости. Девочка опустила глаза: кажется, она во многом была согласна с братом, хотя и не решалась это признать. - Хорошо, - вмешался Альбус. - Предлагаю такой вариант: мы отправимся в "Дырявый котел", там с вами отужинаем, а завтра явимся в Хогвартс. Эльфы заберут ваши вещи. По взглядам, которыми обменялись брат и сестра, Альбус понял, что оба они хотели именно этого. К «Дырявому котлу» он, конечно, аппарировал – не хватало лишний час таскать Брэнуэлла по морозу – но перед баром дети застыли, схватившись за руки глядя на небо: сегодня оно было видно ясно настолько, насколько может быть видно небо за лондонским смогом. Брэнуэлл даже различил звезду. - Если бы мы пошли за ней – куда бы она нас привела? – Зилла, прищурившись, встала на цыпочки, будто хотела дотянуться до неба. - Долго пришлось бы идти, - поморщился Брэнуэлл. – По камням. А я уже устал. А над ними нависало черное небо, мрачно стояли пыльно-каменные высокие дома, и фонари бросали на мерзлые камни мостовой тусклые отсветы. Отужинали замечательно. Индейка и пудинг попались отменные. Сверх того, в честь праздника посетителям выдали по хлопушке, и детям достались забавные маски - зебры и цапли. Альбусу попались ослиные уши. - Сирилу бы такие, - хмыкнул Брэнуэлл, вертя в руках морду зебры. - Оба вы хороши, - добродушно отмахнулась Зилла. Тогда Брэнуэлл и Зилла, обнявшись, уснули на одной кровати. Сейчас мальчик спал так же крепко, но вовсе не выглядел счастливым, и Альбус снова пожалел о том, что правда все-таки выплыла наружу. Брэнуэлл с ранних лет был очень болезненным, мать и сестра опекали его, как могли, так что некоторые черты его характера Альбус легко мог бы объяснить. Но как исправить – решительно не знал. И потому, поправив мальчику одеяло, Дамблдор собрал кое-что, оставшееся от ужина – кусок индейки, немного овощей, не съеденный никем кусок брусничного пирога – и отправился в подземелья. Он всегда удивлялся, зачем провинившихся школьников заставлять чувствовать себя заключенными в темнице. Ему был отвратителен сам факт, что избитого ребенка запирают в холодной сырой камере и держат на хлебе и воде – и обычно за какой-то пустяк. Возмущением на словах не поможешь, это он понял давно и потому интриговал, сживая с поста директора: Альбусу всегда казалось, что косность и жестокость школьной системы во многом поддерживается Финеасом Найджелусом. Не одни наказания: формализм, отсутствие возможностей для творчества учеников… А кроме того, Дамблдор придумал и другие уловки, позволявшие оказывать студентам помощь. …Ликаон Кэрроу не спал. Обхватив колени, он сидел на соломе в углу сырой низкой камеры и машинально перебирал кольца от цепи, свешивавшейся со стены. В карцере он был частым гостем и чувствовал себя сейчас, кажется, совершено спокойно. Правда, приход учителя его удивил. - Вы? – спокойно спросил он. – Как вы прошли? Здесь же охранные заклинания. - Преподавателей учат их преодолевать, - Альбус подмигнул парню . - Только не ждите, чтобы я передал вам способ. Парень рассмеялся: не сказать, чтобы они с профессором трансфигурации были особенно близки, но по крайней мере понимали друг друга. - Иными словами, вы сами нашли способ их преодолеть и теперь нарушаете правила? – бледное лицо Ликаона слегка оживилось. Дамблдор погладил бороду: - Преимущество положения преподавателя – в том, что можно нарушать правила безнаказанно. Кстати: все, что в корзине, для вас. Ешьте. Юноша торопливо придвинул к себе корзинку, но тут же осекся: - А как Зилла? - Неплохо, - кивнул Альбус. – Проспит еще дня три. Смею сказать, вы рисковали, накладывая такое сложное заклинание впервые. Лицо Ликаона стало непроницаемым. - Я готов нести последствия, - он пожал плечами. Дамблдор вздохнул. - Не думаю, чтобы вы искали этих последствий: вы рассчитывали, что вас никто не увидит, верно? Мне также известно, что на самом деле этих последствий вы не заслужили. Руки парня, еще державшие корзинку, напряглись, но он не оборачивался. Учитель продолжал: - Вообще говоря, о Зилле вы беспокоитесь напрасно. Есть множество свидетелей того, что вы с Джереми встретили её после уроков и вместе пошли в библиотеку, так что она все время находилась в чьем-то поле зрения и физически не смогла бы сделать то, в чем призналась профессору Раджану. Как вы узнали о её признании, кстати? Подслушали? Она собиралась идти каяться перед директором, да? Ликаон насупился. - Вы же знаете, что напал на Крауча я. - И это неправда – по той же причине. Послушайте, вы знаете, как я отношусь к Зилле и её брату. Я первый не допущу, чтобы им причинили вред. - Не допускайте, - кивнул юноша. – Тем более, они ничем этого не заслужили. Мы повздорили с Каспером Краучем, я решил отомстить, подкараулил и ударил Секо. Потом мне захотелось поставить эксперимент, и я счел нужным поставить его на Зилле. Дамблдор рассеяно кивал. - Да, да… Сегодня за ужином Брэнуэлл фактически сознался в содеянном. Что вы на это скажете? Пальцы, лежавшие на краю корзины, сжались, плечи юноши опали. - Чушь, - наконец выговорил он. – Ребенок потрясен и бредит. Может, у него вообще жар? Я надеюсь, никто не воспринял его слова всерьез? - О них знают только профессор Раджан, Джереми и я, - заверил Альбус ласково. – Никто больше не узнает, смею вас уверить. - Тогда зачем вы пришли? – сухо спросил Ликаон. - Передать вам ужин. - Надеюсь, там не содержится сыворотки правды? – криво усмехнулся юноша. – В любом случае, я поем, только когда вы будете далеко отсюда. И передайте профессору Раджану, что он круглый идиот, раз предпочитает Зилле эту Аппас. Смазливая и злая бездарность. - Неужели Зилла вам жаловалась? – удивился Альбус. - Нет, просто у меня тоже есть глаза и уши, - лицо Ликаона, без того некрасивое, искривилось, став совершенно безобразным. – Несколько раз я заставал эту Аппас, или еще Крейвуд, или Блэк, когда они дразнили Зиллу. Она их проучила, когда задели ее отца, теперь они смеются, что её не любит её собственный декан. А Брэнуэлл мне говорил, что над ним издеваются соседи по спальне. Вы, видно, и не задумывались, почему он ночует у вас так часто? Уж не говорю, что с кузенами у него совсем не родственные отношения. Почему вас это не волнует, если вы якобы так заботитесь об этих детях? – Ликаон дрожащими руками попытался поправить очки, но те соскользнули на пол. – Да их никто не любит. Джереми делился со мной, как их планируют устроить на лето. Пару недель с вами, пару – с Брокльхерстами, бабушка возьмет на несколько дней… Бабушка, видите ли, не одобряла брак дочери, и потому собственные внуки ей в тягость! Потом к дяде, на положение приживалов. Всем безразлично, каково самим детям, что их перекидывают, как мяч. А требовать с них норовят так, будто у них ничего не произошло. Я не могу насчет их никому верить, и вам в том числе. Все, оставьте меня. Я хочу спать. - Хорошо, - спокойно сказал Дамблдор, вставая. – Только подкрепитесь сначала.