***
— Да! Я понял! — объявлял Ворден на каждом шагу, направляюсь в тюремную камеру Уанслера. — Вот в чём проблема! Зеки недовольно глазели на счастливого мужчину, который удачно лавировал между камер заключённых. Некоторые даже кидали свои ножи в его голову, но каждый раз промахивались, из-за чего злились ещё больше. «Да я его раком поставлю!» — кричал кто-то из уголовников и ему вторили другие: «Обрезание сделаю ему, нахуй», «Я ему проткну печень и въебу его прямо туда!» и другие, которые звучали хуже прежнего заявления. А начальнику Супертюрьмы было откровенно плевать на возгласы заключённых, ведь всё равно они никогда не смогут сделать всего того, что ему обещают. «Они просто маленькие дети, за которыми нужен особый уход» — так всегда говорил он, равнодушно улыбаясь. Подойдя к решётчатой камере, в которую он совсем недавно сбагрил паренька, Ворден начал с некой торжественностью говорить: — Уа-анслер, ты официально переезжаешь обратно в… — но остановил свои изречения, не увидев объект своего воздыхания. — А где Уанслер? — задал интересующий вопрос он у двух мужчин, схватившись за прутья решётки. Они удивлённо переглянулись, а потом Жан со степенью раздражения ответил, скрестив руки на груди: — Мы его не видели с обеда. — Возможно, что он гуляет, — предположил Пол, поправив свой хвостик на голове, который украшал милый розовый бантик. Ворден, постояв так немного, резко развернулся к ним спиной и куда-то быстро зашагал. В голову начали закрадываться подозрения.***
— Скажи мне, ты видел что-то подобное? — жарко зашептал псих, потеревшись членом об штанину брюнета. «Какой кошмар, — подумал Уанслер, всеми силами стараясь отодвинуться от блондина. — Почему это происходит со мной?..» Они находились в кабинете (если так вообще можно назвать сортир) этого Главного, который привёл сюда музыканта только для того, чтобы потрещать. И потрахаться, что очень пугало юношу. Ему не хотелось, чтобы его выебали в задницу. Блондин вблизи становился ещё омерзительней, из-за чего Уанслер всё время отводил глаза куда угодно, но только не на него, ведь Главный действительно выглядел гадко. Наручники с него так и не сняли, поэтому музыкант в любой момент мог бы сорваться на крик, ведь это всё доставляет ему адовую боль, которую даже не описать словами. — Чудесный стояк, — с каплей сарказма выдавил из себя музыкант, отводя взгляд в сторону. — Благодарю, — блондин чуть приподнял его футболку, касаясь пальцами покрывшейся мурашками кожи и проведя языком по шее. — А теперь помоги ему извергнуть семя, из которого все мы были сотворены. Уанслера всего перекосило. Ему были до блевоты противны все действия этого паренька. И самое раздражающее то, что гитарист так просто не может дать отпор этому дауну. Потому что у блондина в рукаве есть чёртов козырь, который он сможет применить на нём, а это ни капли не смешно. «Где же директор, когда он так нужен?!» — психовал в мыслях Уанслер, чувствуя, что Главный протянул одну руку к его, а после потянул к своему хую, требуя ласки. В этот момент произошла сильная тряска, после которой блондин, подтянув штаны, напугано выбежал из комнаты, оставляя в одиночестве Уанслера, который был готов визжать от радости. Естественно, больной на голову человек ушёл и у музыканта есть шанс сбежать, чем он и воспользовался. Он быстро выскочил оттуда и сразу же наткнулся взглядом на такую знакомую и желанную, в переносном смысле слова, фигуру. — Э-э, я же запретил такие оргии в Супертюрьме… — задумчиво проговорил Ворден, внимательно осматривая всё вокруг. А вокруг творился тот же ужас, что и тогда, когда Уанслер только очнулся. Кто-то танцевал вальс на моче. Кто-то пытался затолкать огромный кусок льда себе в анус. Кто-то жонглировал головами людей. Кто-то насиловал труп кошки. А кто-то устроил групповуху прямо в центре зала. И это всё происходило без присмотра тех охранников в чёрных плащах, их здесь не было, что странно, ведь тогда они полностью контролировали своих пленников, а сейчас… Правда дальняя стена была полностью разрушена (неизвестно, чем), что удивляет следующее. Как это помещение умудряется не развалиться на мельчайшие детали? Уанслер метеором помчался к надзирателю, расталкивая локтями всех на пути. Как бы это нелепо и безумно не звучало, но музыкант был рад снова увидеть его, этого ненавистного человека. Он чуть не сбил мужчину с ног, благо он смог удержать равновесие. — Простите меня! Простите меня за всё! — вдруг заговорил Уанслер, смотря директору прямо в недоумевающие глаза. — Да, я был во всём виноват! Да, я признаю свою вину! Но, пожалуйста, — он сложил руки в умоляющем жесте, что, кстати, было в его положении очень больно, — давайте вернёмся назад! Я хочу покинуть это место!.. «Невероятно…» — отрывисто подумал Ворден, осматривая парня. — Ох, приятель, — обнимая его, сказал он, трогательно улыбнувшись. — Ты не представляешь, как мне приятно это слышать. Уанслеру были больноваты такие объятия, но он промолчал, уткнувшись в ставшее родным плечо. Его тянуло к этому человеку, что он до последнего яро отрицал. Просто голубоглазому хочется сбежать отсюда и Ворден единственный кто неосознанно может помочь ему. А все странные чувства, охватывающие его, напускное. Так ведь? — Мудачьё, сука! — прокричал Главный, зарядив ружьё. Гитарист, услышав это, спрятался за спину Вордена, который подняв правую бровь вверх, со степенью равнодушия посмотрел на говорящего. — Во имя Бога!.. — Ты пробовал пользоваться маской от прыщей? — перебил директор, скрестив руки на груди. — Это никуда не годится. — Да пошёл ты нахуй! — выкрикнул блондин и начал без разбора стрелять во всех попавших под горячую руку. — О-ох, — протянул уставший за весь день Ворден, наблюдая за происходящим недоразумением. Цокнув, Ворден приобнял Уанслера за плечи и зашагал на выход отсюда, приказав Джейлботу и Элис расчистить здесь всё. Те с радостью начали исполнять приказ босса. Через секунды помещение наполнилось новыми криками и трупами.***
— Приятель, ты и правда такой прекрасный человек! — говорил Ворден, идя бок о бок с Уанслером по ночной улице. — Но в тебе столько недостатков, что просто ужас! — Какие «недостатки»? — тут Уанслер слегка напрягся, ведь не всем приятно слышать критику в свой адрес, да и критика эта, наверняка, будет придуманной, в чём гитарист не сомневался. — Ну, например, один из твоих недостатков — это филофобия, — провозгласил тот, остановившись напротив перекрёстка дорог. Сейчас было начало прекрасного вечера, который Уанслер так долго ждал, ведь он хотел отдохнуть, выспаться, наконец, нормально, а ещё не помешало бы принять душ. Но всего этого не будет, пока Ворден не поговорит с ним. Не зря же он спас его, да? — Что? Филофобия? — не взял в толк парень, встав напротив начальника. — Да, филофобия, — согласился мужчина, кивнув головой в подтверждение своих слов. — А что это такое? — поинтересовался тот, вытягивая из надзирателя объяснения. «Мне это не нравится». — Ну как так, Уа-анслер? — протянул Ворден имя юноши, который уже даже и призабыл этот особый голос директора, спокойный и одновременно энергичный с небольшой хрипотцой, которую еле-еле можно различить. — Болеть и не знать, чем, — он пренебрежительно махнул рукой в миллиметрах перед лицом музыканта, который от этого непроизвольно дёрнулся. — Филофобия — это боязнь влюбиться. Филофоб…. — Я не боюсь влюбиться! — перебил его Уанслер, который сорвался на визг. — Это неправда! — Ты меня перебил, а это невежливо, — мужчина в фиолетовом осуждающе покачал указательным пальцем. — Филофоб боится интимного и искреннего чувства, направленного на другого индивида… — Прекратите! — воскликнул парень, схватившись за волосы. — Я не филофоб! Это же просто смешно! — Это не смешно, а грустно, — начальник продолжительно и печально вздохнул. — Грустно, что ты оказывается болен. Но! — он подлетел к нему, обняв за талию. — Мы будем бороться с этим! Наша любовь одолеет эту мерзкую болезнь! Как только руки сомкнулись на талии музыканта, он мгновенно выкрутился из объятий и отошёл буквально на пару шагов, передёрнувшись в плечах. «Какого?.. Любовь? Он серьёзно?! — возмущался в мыслях Уанслер, который совершенно растерялся в такой ситуации. — Я надеюсь, что он несёт очередной бред». Настало недолгое молчание, которое было прервано благодарностью, которая была приятна Вордену. — Спасибо за спасение моей задницы, — решив перевести тему, сказал парень, усмехнувшись. — Вы не такой уж и плохой человек. — Конечно, я самый неподражаемый и супер-крутой человек в этом мире! — голос надзирателя так и сочился пафосом. — И самый скромный? — лукаво спросил заключённый, подняв правую бровь вверх. — Ну, естественно! После этого они одновременно хохотнули, немного расслабившись.***
Зек, раздражённо дыша, вошёл в столовую Супертюрьмы, где почти не осталось людей, так как все пошли на боковую. Здесь работало всего пару лампочек, которые неприятно мигали, время от времени. А ещё элисоподобные кухарки, крича друг на дружку, покинули столовую, хлопнув дверью. Видимо они тоже решили разойтись по комнатам и лечь спать, перед этим знатно поссорившись между собой. А в принципе, кого это волнует? Заключённый, чьё тело покрывали шикарные татуировки (судя по всему, он их сделал до того, как попал в тюрьму), быстрым шагом оказался рядом с двумя другими мужчинами, которые были очень недовольны его долгим отсутствием. Они гневно прожигали его взглядом. — Почему тебя, твою мать, так долго не было? — пока спокойно спросил Гридлер, барабаня пальцем по столу. — Меня похитили! — оповестил пришедший, состроив крайне злое лицо. — Ага, я тебе верю, — саркастично проговорил Стингрей, положив ногу на ногу. — Почему бы и нет? С каждым же такое может случиться… — Меня серьёзно похитили, — проговорил зек, почесав затылок. — Это была какая-то секта сатанистов, или людей помешанных на Боге… — Хватит трепаться, — остановил поток слов Лорд, зашипев. — Принёс? — Да, — ответил тот, пододвинув к ногам Гридлера тяжёлый пакет. Гридлер и Стингрей торжествующе улыбнулись, чем заставили вздрогнуть третьего человека в столовой. Скат кинул три пачки сигарет на стол доставщику и вместе с Гридом, который тащил пакет, направился вон отсюда. «Конец всё ближе», — пронеслось в его мыслях, которые хаотично скакали в голове туда-сюда, что магнат не всегда понимал намерений временного босса, которого он кинет, как только они сделают всё по продуманному плану. «Ублюдок», — приговаривал Гридлер, которому уже надоело быть на побегушках у Стингрея.***
— Как вы нашли меня? — задал интересующий вопрос Уанслер, идя рядом с Ворденом по одному из коридоров Супертюрьмы. Где-то потрескалась штукатурка, где-то пытались покрасить стенку в жёлтый цвет, но эту работу бросили на полпути, где-то стояли чёрные мешки с мусором, из которых шёл омерзительный запах чего-то протухшего. Коридор, по которому они проходили, был определённо не из приятных. — Это было легко, — начал рассказывать брюнет, подняв взгляд к потолку. — Пришлось быстро исследовать все закоулки. И нашёлся ты в самом последнем месте, — возмущённо высказал он, забавно всплеснув руками, из-за чего Уанслер чуть улыбнулся. — Кстати, надо провести полную очистку в тюрьме. А то уже устраивают нечто странное в этом уютном и милом месте! Когда они проходили мимо какой-то двери, оттуда послышался надрывающийся крик, который прервался, а потом из-под двери начала вытекать багровая жидкость. Гитарист издал звук похожий на «иуе», скривившись. Нет, всё-таки он не привык к Супертюрьме. Всё здесь для него мерзко и безумно. — А что стало с тем?.. — он задумался, не зная, как назвать блондинистого безумца, который чуть не изнасиловал его. — Ну тот… Как его? — Его зовут — Майкл, — помог Ворден и, нахмурившись, стал припоминать биографию этого заключённого. — Но его прозвали Главный, потому что он умеет вести за собой людей. Прям как я, — добавил он последнее с особой самовлюблённостью, после чего заключённый закатил глаза. — Учился в церковной школе, но, имея странную любовь к извращению, его выгнали оттуда. А потом он перебил половину сотни человек и был доставлен в Супертюрьму, — закончил рассказ надзиратель на позитивной нотке, отодвинув цилиндр назад. — И что сейчас с Майклом? — снова задал вопрос Уанслер, слегка закусив губу, что было не очень-то заметно. — Он находится в камере одиночке, — ответил тот, широко зевнув, что невольно подхватил собеседник. — Нарушил столько правил тюрьмы, что я до сих пор в шоке. «Он? В шоке? Что за безумный день?» — подумал музыкант, ощущая, что его разрывает изнутри какое-то непонятное чувство. Они остановились возле двери в комнату Уанслера, который был рад, что снова вернулся в уютную спальню вместо холодной и грязной тюремной камеры. — Ну что ж, — неловко протянул Уанслер, оттянув ворот футболки, как только они дошли до его комнаты. — До завтра. — До завтра, — Ворден махнул рукой в знак прощания, но потом, когда он увидел, что тот собрался открыть дверь в свою комнату, неожиданно произнёс: — Подожди! — в этом слове слышалась полная уверенность в себе. Юноша остановился, почувствовав, как на кисти его правой руки сомкнулись тёплые пальцы. Ворден внезапно потянул того за руку и развернул к себе лицом. Следующее, что Уанслер почувствовал, это губы мужчины и боль в левой руке, которая упёрлась в обнаглевшего мужчину. Правая ладонь легла на шею шокированного парня. Когда до него дошло, что происходит, он усиленно попытался вырваться, в то время, как надзиратель сжал спину заключённого, из-за чего тому стало ещё больнее. Это было отвратительно, просто тошнотворное чувство удовольствия. За окном не спеша таял снег. Выстроенные стены разрушились. Зима подходила к концу.