Прошлое или будущее

Три месяца спустя…       Продолжаю разгонять туман плывущих дней. Разорванные нити судьбы с мизерной скоростью восстанавливаются, но все знают, что никогда не будет как прежде. Всё грязное бельё моей семьи развешено на всеобщее обозрение. Все скелеты, давно покрывшиеся не одним слоем пыли, в одночасье были обнаружены. Шум галдящей толпы не унимался неделями, а их вопросы разрывали мой сон, не оставляя мне и шанса на спокойную ночь. Как только шок прошел антидепрессанты стали витаминами, а постоянно ноющая боль в голове чем-то привычным… до ненормального обыденным.       Я до сих пор вижу глаза Арона, мир которого когда-то был за призмой розовых очков, как и положено всем детям. За какой-то короткий миг все рухнуло, показывая чудовищную действительность настоящего мира. Растерянный, убитый произошедшим, он не пытался скрывать своих слез, сдерживать крик и отчаянно пытаться не верить взрослым. Как ему объяснить необъяснимое? Как помочь, не навредив? Как ему жить дальше, будучи ослепленным горечью? Оглядываясь назад, я не могу понять почему дети получают такие уроки жизни, которые меняют их раз и навсегда…       Подводя черту таким уже повседневным мыслям, я перестала колебаться и дернула ручкой, оставляя на бумаге последнюю подпись. Глубоко вздохнув, меня немного затрясло от того, что я уже предвижу в будущем: пестрые обложки газет с самыми извращенными фантазиями журналистов, не унимающееся толпа за окнами особняка, непрекращающиеся фотовспышки наглых репортеров и новый поток вопросов, терзающих открытую рану семьи Конорс. Горестно и душно…       Захлопнув папку, я посмотрела на часы и мысленно сказала себе: «пора». Оглядывая стол отца, я так же попросила у него прощения, но почему-то я была уверена, что он поддержал бы мое решение. С тяжелым грузом на сердце, я вышла из кабинета крепко сжимая эту папку, которая пока что была моим якорем, не позволяющим тронуться вперед. Желание поскорее с ней распрощаться, диктовало мой темп движения. Очень быстро я оказалась в машине, дав короткие указания мистеру Данвуду, подготовить вещи к моему возвращению. А после рев мотора машины стремительно приближал меня к моей свободе. Как и в первый день по мере возможности, я смотрела на улицы Нью-Йорка, где жизнь, как и всегда кипела, но сейчас она казалась мне сонной и какой-то отстраненной. Однако я понимала, что дело только во мне…       А вот дом Миллеров выглядел иначе. Там была жизнь, и она действительно могла таковой считаться. Эта семья пережила не меньше нашей, но каким-то образом они выстояли… Возможно секрет в истинной любви, которая прошла все круги ада. Хочется думать, что именно это и является ключом к победе над собственной жизнью.       Заглушив мотор, я неторопливо вышла из машины. Но не успела я сделать и шагу, как вмешался звонок моего сотового. Выудив телефон из кармана черных брюк, я недовольно поморщилась, прочитав на дисплее: «Лирей». За одну секунду во мне перевернулось буквально все вверх дном. Волнение и страх накатили на меня разом одной волной. Глупо уставившись на сотовый, я не могла просто принять вызов, но парень всегда выделялся своей настойчивостью — даже после третьего раза, когда я сбросила, он продолжал звонить, не оставляя мне другого выбора, как ответить. — Алло, — с хрипом отозвалась я, облокотившись о машину. — У тебя традиция скидывать, а потом уже отвечать? — Я занята, что ты хотел? — протяжный выдох на том конце провода. — Как ты? — Я же сказала, что занята, поговорим потом, ладно? — скрывая волнение раздражением, произнесла я, ковыряя асфальт носком туфель и осознавая, что «потом» не наступит в любом случае. — Элисон… — Как Арон? — перебила я, сжимая губы. — Ждет тебя. — Предай ему, что я скоро буду рядом. Пока, — не дожидаясь нового вопроса, я отключилась и закрыла глаза, переводя дыхание.       Сложно очень сложно, порой даже не выносимо слышать его голос, к которому неумолимо тянет и одновременно отталкивает. Три месяца назад он вошел в комнату, где меня и оставил. Я не спала, как он наверно надеялся. К этому времени я уже все знала, но только не могла поверить в происходящее. Лирей долго не мог подобрать слов, чтобы начать трудный разговор. Помню я тихо роняла слезы, оперившись взглядом в пол, пытаясь разобраться в том, что действительно чувствую, вот, что же делать дальше… Он заговорил спустя коротких пятнадцать минут, начал рассказывать, как это произошло. Выглядело так, словно Лирей пересказывал книгу или какой-то остросюжетный фильм. Потом началась фантастика, где он обещал, что все будет хорошо. «Как же…», — отвечала я у себя в сознании. Кажется, просил прощение. Четко помню его глаза, где впервые я прочла в них страх. Я не решилась тогда задать ему вопрос чего он боится и сейчас меня это мучает, кидая из догадок к очередной похожей.       Многие люди умудряются построить на чьих-то костях счастье. Многие, но не я. Оказывается, не способна я на такое. Когда я выбирала месть, я желала обрушить ее только на одного человека, а не на всех, кто рядом со мной, кто дорог мне. Сколько раз я думала над словами Лирея, где он предупреждал меня, просил отказаться от ослепляющей мести. А что бы было, если бы я послушалась его? Не одну ночь крича в подушку, я глупо осуждала парня за то, что он не смог меня остановить…       Когда Лирей продолжил свой монолог, затронув Арона, я не выдержала, встала и ушла, так и не проронив и слова… Больше мы не возвращались к этому разговору. Хотя он пытался, я сторонилась… и его в том числе. Обходились дежурными фразами и моим холодом, который я позаимствовала от него же.       Кто угодно, но Арон не заслуживал такой участи. Я хотела, чтобы все закончилось на мне, а не распространялось, как чума. Я наивно полагала, что именно я пережила все страдания и, в конце концов, остальные будут свободны от горя. Сплошь и рядом обманчивые ожидания…Хоть я и знаю, что там произошло, я все равно не могу простить Лирея. Никто не знает моих мыслей, в которых я виню именно его в том, что Арон остался фактически сиротой… Но большая дикость в том, что я продолжаю любить человека, но не имею сил видеть его или слышать — самое жуткое изощрение судьбы.       В короткие сроки я оформила опекунство над Ароном. Следующим шагом было спрятать его подальше от всех любопытных глаз. И тут мне пришлось снова пересечься с Лиреем, который уговорил меня переехать всем в Японию. Всем, но без меня. Теперь понимаю, что это было правильным решением. Мне нужно было остаться одной, чтобы точно знать, что больше никто не помешает именно мне избавиться от оставшихся пробелов. Это было необходимостью. Сложной, но острой. Решая здесь поставить точку, я готовилась начать новую книгу жизни. И оставалось совсем не много… — Элисон? — я вздрогнула и очнулась от воспоминаний, обернувшись к девушке. — Привет, извини, что не…       Я не успела договорить, так как мои глаза уткнулись в чуть заметный живот Руби, который она поглаживала, глядя на меня. Она заметила мой застывший взгляд и полный ступор, и тут же смущенно улыбнулась. — Ты беременна? — вымолвила я, моргая каждую секунду. — Да, уже заметно? — она посмотрела на себя, оценивая, а потом вновь на меня по-прежнему окаменевшую с дерганной улыбкой на лице, — ты в гости? Пошли в дом.       В доме я пришла в себя и даже забыла зачем пришла. На Руби рухнула стена из моих вопросов из разряда: как, когда, мальчик или девочка… Моя радость за нее была искренней и неподдельной. Руби святилась от счастья и смущенно отвечала мне. У нее будет двойня, мальчики. Мой шок и ее смех, задевающий все струны моей души. Мы общались очень долго, забыв о времени напрочь. Руби аккуратно интересовалась о моих делах, о самочувствии, о Ароне. Я отвечала на автомате, но вот когда вопрос затронул Лирея, я заметно стушевалась. — Значит ничего не изменилось, — подвела она итог на моё молчание. — Я не готова сказать что-то определенное. Мы не виделись почти два месяца с тех пор, как он и Арон улетели в Японию… Да и созваниваемся мы очень редко, — призналась я, раскрывая свою душу. — Ты должна понять, что Лирей ни в чем не виноват. Он оберегал тебя, — попыталась она защитить его, но мой разум отвергал любые слова в пользу парня, — все измениться, как только вы увидитесь, вот увидишь. Найти виноватого легче всего. Но поверь, ни ты, ни Лирей, никто-либо еще не виноват в случившемся… — Не знаю… Я сегодня улетаю в Японию. Хочу забрать Арона… — Куда? Снова хочешь остаться одной? — осторожно спрашивала Руби, но в нотках ее голоса чувствовалась злоба на мои планы, — Ты слишком импульсивна. Надо отпустить прошлое.       Если бы я не знала прошлого Руби, наверно я бы сейчас разозлилась. А так я понурила голову и выслушивала ее мнение по этому поводу. Конечно, она в чем-то и права, но как всегда говорить, смотря на ситуацию со стороны, легко. Другое дело копошиться в этом не один день, путаясь и постоянно спотыкаясь. Я бы хотела видеть свой финал будучи счастливой, отгруженной детьми и заботой любящего мужа, как и она. Но это казалось таким нереальным. Я совсем не вписывалась в нарисованную картину… — У нас гости? — в гостиную вошел Миллер с Оливией на руках.       Девочка ловко спрыгнула на пол и подбежала к маме, осторожно приобняв ее, а потом подошла ко мне и забавно поприветствовала неловко приобняв, как будто стесняясь. Я не ожидала такого приема от маленькой девочки и не сразу приобняла ее в ответ. Но на то короткое мгновение, когда ее глаза посмотрели в мои, я почувствовала тепло и как бы странно не звучало — понимание. — Дедушка и бабушка купили мне велосипед! — воскликнула Оливия. — Да, и кто-то уже успел опробовать его, — присев на диван, сказал Ян, добавив: — без ссадин не обошлось, но мы почти научились. — Ох, пошли обработаем колено, — Руби осмотрела девочку и ахнула, увидев совсем крохотную царапину на ноге Оливии.       Я проводила их взглядом, ощущая негу внутри себя. Никогда бы не подумала, что я способна так радоваться чужому счастью… — Поздравляю тебя, — сказала я, повернувшись к Миллеру, который жадно припал к бутылке с водой, — тут действительно не хватает пары бегающих мальчишек. — Спасибо, но это еще не предел, — я засмеялась, на секунду представив реакцию Руби на его слова, — когда ждать твоих детей? — Мне еще рановато, — опустив голову, промямлила я. — Ошибочное мнение. Рано никогда не бывает, а вот поздно… Но не стану поучать. Ты по делу или просто решила навестить старых друзей? — словно видя меня на сквозь, произнес Ян, поставив почти пустую бутылку на стол.       Прямолинейность самое явное качество Миллера, которым можно восхищаться часами. Он не был похож на обычного семьянина. Скорее на льва, который всегда держит ухо в остро, не позволяя недругу покуситься на его семью и близких. Глядя на него хотелось, казаться сильной, вернее не казаться, а быть твердой и решительной, знающей все ходы на перед, как он. — Эм, вообще-то по делу. Сегодня я улетаю… и… — решив сначала достать папку, про которую уже и забыла, я завертелась из стороны в сторону в ее поисках, - вот. У меня к тебе серьезное предложение, но скорее всего огромная просьба.       Я вручила ему документы и нервно сглотнула, увидев его заинтересованный взгляд. Ян сразу открыл папку и его брови чуть подпрыгнули от удивления. — Здесь все документы на компанию моего отца. Они уже подписаны мною. Я бы хотела, чтобы она временно перешла к тебе. Я не в состоянии ей руководить. А Арон еще мал и неизвестно захочет ли он быть главой. Я подумала… — Сделать слияние? — закрыв папку мощным хлопком, закончил за меня Миллер, став серьезней обычного.       Я тихо кивнула, расстроившись, что он не стал пересматривать всех бумаг, считая это заочным его отказам. Ян скрестил свои ноги и задумался на мгновение, что только подтверждало мои опасения. Но совершенно неожиданно Ян легко рассмеялся, оставляя меня в замешательстве. — Забавно… дети в той или иной степени любят повторять поступки своих родителей… — начал он, схватившись снова за бутылку с водой, — Но для «Uoldofar» это, пожалуй, самый лучший выход. Говоришь, сегодня улетаешь? — Да, в Японию, — тут же ответила я, не понимая почему он так резко сменил тему разговора. — Ты говорила с Одри? — выдал он, от чего я даже поперхнулась воздухом, который не вовремя вдохнула. — Со смерти Джозефа ни разу, — непросто сказала я, ощущая себя на настоящем допросе, от которого много чего зависит. — На твоем месте я бы поговорил. Кто знает, что будет через пару лет и, что рано или поздно узнает Одри. История любит повторяться. — О чем ты, не понимаю? Ты хочешь, чтобы я рассказала ей каким был настоящий ее отец? — слишком пылко сказала я, почувствовав горящий комок внутри. — Правда — самое сильное оружие, Элисон. Ее очень легко исказить и любой может этим воспользоваться. Я просто предостерегаю тебя на будущее. По всей видимости, ты решила разрушить мосты, так зачем тогда что-то оставлять? — вопрос витал тяжелой тучей.       Всего минуту назад я думала, что, отдав компанию Миллеру, я совсем покончу. Но этот человек заглянул куда дальше, чем я… — Представь, через несколько лет какая-нибудь пташка нашепчет Одри об одной уродливой истории, где раскрывается причина смерти ее отца. Кто как не ты знаешь, как может отравлять месть. Возможно затронет не тебя, а, например, Арона? — Хватит, я поняла, — перебила я Миллера, уловив суть, которую он доносил. — Япония говоришь… — протянул он, в очередной раз резко прыгнув с темы на тему, — страна восходящего солнца… Отличное место, чтобы начать все заново, начать новую главу. Готова? — Я не умею читать твои скрытые контексты, — огрызнулась я, в конец запутавшись. — Законы жанра — второй волны не избежать. Она самая яркая, но что больше — неожиданная, — Ян смотрел прямо на меня, издеваясь, пока я хлопала ресницами, чувствуя себя полной дурой, заваленной глупыми ребусами. — Ты выполнишь мою просьбу или нет? — спросила я, ожидая четкого ответа.       Все зависит только от тебя, — пробормотал он, затем неожиданно добавил: — конечно, я выполню ее, и даже, если Арон захочет быть ее главой, я передам ему права обратно, когда придет его время. Но… — Но что? — нахмурилась я, чувствуя непонятную тяжесть в груди. — Но лишь при одном условии, — загадочно улыбнувшись, вдруг вымолвил Миллер, сощурив до жути хитрые глаза. — Куда ж нам без этого… — выдохнула я, закатив глаза, вспомнив, что этот человек любитель поиграть…