Ворожея

— В чём причина твоего визита в Коллегию магов Винтерхолда? — брови Фаральды сместились к переносице, намекая на плохой настрой эльфийки. Она скрестила руки на груди, скептически поглядывая на застывшую перед ней девчушку. Та, в свою очередь, нервно гладила светлую косичку и ежесекундно дотрагивалась кончиками пальцев до наплечной сумы светло-коричневого оттенка, в которой позвякивали бутылочки с эликсирами и зельями. — Я… я бы хотела обучаться алхимии и заклинаниям Школы Разрушения. — Ну, валяй, покажи, что умеешь. — В том-то и дело, что не умею, но, если бы можно было… — девушка смущённо склонила голову. Ситуация начала казаться ей глупой и до жути неудобной, а лелеемая с самого розового детства мечта о владении магией — пустой тратой времени, жалкой потугой выделиться из толпы воинов, дворян и крестьян. Фаральда глубоко вздохнула и прикрыла глаза, словно моля небеса дать ей сил, чтобы выдержать это испытание детской наивностью и непробиваемой уверенностью в собственных возможностях. Женщина выудила из складок своего одеяния томик с символом Школы Разрушения и протянула неопытной собеседнице. Бретонка приняла светоч знаний с совершенно счастливым лицом, словно веря, что стоит ей прикоснуться к потрёпанным временем и многочисленными учениками страницам, магия сама откроет девушке свои тайны. — Прочти его, — девчушка отрывисто кивнула и уселась прямо на каменный пол. Никогда ещё чтение не было таким трудным. Буквально каждое пятое слово было неясно подростку, поэтому Фаральда с завидным терпением объясняла смысл написанного в книге. В конечном итоге, если говорить просто, то для того, чтобы призвать струю огня, нужно лишь резко выставить перед собой ладонь и воззвать к магии, что течёт в теле предполагаемого мага вместе с кровью. Девушка довольно захлопнула книгу, осторожно передала её наставнице магов, выбравших для себя Школу Разрушения, вскочила на ноги и выбросила перед собой руку, направив её на эльфийку. Та машинально поставила Малый оберег и взвизгнула: — Да не на меня заклинание применяй, а на печать, дурилка! — с досадой сплюнув, Фаральда убрала щит и осторожно направила руку «ученицы» на тёмно-серый круг с символикой Коллегии. Бретонка тряхнула кистью и попыталась вновь воззвать к огню, воинственно вскинув ею в атакующем жесте. — Ты не бровями магию в себе буди, а извилинами шевельни и соберись с духом, тряпка! — девчушка беспомощно оглядела наставницу и тоскливо подумала, что у неё-то, небось, способности с рождения были. — Магами рождаются, — словно прочитав мысли своей собеседницы, тихо произнесла Фаральда, перехватывая взгляд девушки, — ими не становятся. Проведя последнюю попытку мозгового штурма, девушка обречённо вздохнула. Склонилась голова, опустились плечи, а сама она затряслась от беззвучных рыданий. Фаральда наклонилась к ней, пытаясь заглянуть в лицо: — Как тебя зовут? — Камилла, - угрюмо пробормотала девушка, подумывая о том, как бы поскорее смыться с места её позора. — А фамилия? Есть у тебя какое-нибудь броское и звучное клановое имя, которое носила твоя семья ещё с начала эры? – женщина лукаво улыбнулась и подмигнула поднявшей голову Миле. — Штормовой Ветер, — рассеянно проговорила девушка, ни внешностью, ни характером, ни телосложением не похожая на ураганные порывы, напоминающая, скорее, вечерний зефир. — Так вот, весь Тамриэль запомнит Камиллу Штормовой Ветер как величайшего алхимика своего времени! — Фаральда подушечкой большого пальца стёрла слёзы девушки, осторожно хлопнув по сумке с зельями и ободряюще улыбаясь. Окрылённая тёплыми словами, Мила прижалась к эльфийке, радостно щебеча слова благодарности за похвалу и подаренную надежду. Но, несмотря на это, уезжала в родной Виндхельм девушка в расстроенных чувствах. Что могла дать ей алхимия в сравнении с мощью заклятий? Отраву, которую можно подсыпать в кубок вина врага? Яд, чтобы нанести на клинок или наконечник стрелы? С оружием девчонка из богатой семьи никогда не дружила, а пресловутое вино нужно ещё и суметь влить в вышеупомянутого недруга.

***

Родители отреагировали на новость о том, что в Коллегии их детище учиться не будет равнодушно, даже радостно — несмотря на бретонское происхождение, клан Штормовой Ветер магов не жаловал, да и скайримская обстановочка сказывалась. А вот новость о желании дочери учиться алхимии осчастливила чету. Как-никак, а наследник у семейного дела был, поэтому Алес и Мун были чертовски довольны тем, что младшая дочь не претендует на него и сама сматывается подальше от дома. Организовав сборы «любимого» чада в кратчайшие сроки, бретонское семейство с лёгким сердцем распрощалось с Камиллой, отправив ту на юго-запад. POV Камилла Я знаю, что они от меня избавились, попросту сослав учиться к старухе-алхимику. В конце концов, своего первенца они всегда любили больше. Выпрыгнув из телеги, я поправила лямку своей неизменной сумы. Вот только на этот раз в ней были аккуратно упакованы засушенные мной ещё прошлым летом травы. Осмотревшись, я пришла к выводу, что до ближайшего города минимум несколько дней верховой езды, в такой глухой чаще оказался чуть покосившийся домик наставницы. Аккуратные грядки картофеля, лука-порея и моркови выглядели ухоженно и было отчётливо видно, что бабулька, живущая здесь, ещё в силах наклоняться и выдирать сорные растения. Обойдя дом вокруг, пока извозчик сгружал с повозки всё моё алхимическое и не очень барахло, я отметила, что женщина также имеет коровку, прямо-таки гипнотизирующую взглядом своих маленьких карих глазок, полных животной грусти, а также великолепную гнедую кобылу, которую я тут же обласкала и накормила яблочком, завалявшимся в сумке. И вот все ящики, сундуки и мешки выгружены, возница заторопился поскорее вернуться к хозяевам, в Виндхельм. Я поблагодарила мужчину, уже хлестнувшего поводьями и стремительно удаляющегося, а затем повернулась к дубовой двери. Странное дело, но предполагаемая наставница так и не вышла. Ругань кучера, выгружающего весь мой скарб и беспокойное ржание серой в яблоках кобылки, предпочитающей резвый галоп по пересечённой местности неподвижному стоянию между оглобель загруженной телеги, привлекло бы внимание даже Шеогората, читающего интимное послание на спине аргонианской наложницы. Может, она на старости лет лишилась слуха? Наконец решившись, я отчётливо долбанула кулаком по двери ровно три раза. А потом ещё и ещё… По прошествии минут эдак двадцати, когда я, отчаянно костеря всю родню этой ведьмы вплоть до десятого поколения, доставала уже даэдра-знает-какую занозу, за дверью раздалось вожделенное торопливое шарканье ног, тихое пыхтение и звучный, донельзя приятный голос: — Хватит долбиться, иду я! – а затем тихое ворчание, в котором я различила что-то вроде: «Никак они не уймутся, сволочи деревенские! Что я им сделала своими экспериментиками?» — и так далее. Наконец послышался звук поднимаемого засова и бренчание разного калибра цепочек и замочков. Через минуту возни дверь резко распахнулась, чуть не «осчастливив» меня либо сломанным носом, либо шишкой на лбу и явив моему взору… Ох ты ж даэдра меня подери! Вместо седой, сгорбленной старухи, которую я ожидала увидеть, на пороге знахарской избушки стояла молодая женщина с пронзительным взглядом вишнёво-карих глаз. Волна иссиня-чёрных волос спадала вплоть до точеной талии. Бордовое платье длиной до лодыжек подчёркивало изящную фигурку и оттеняло бледную кожу. Правая рука её была сжата в кулак и охвачена огнём. Честно сказать, я выпала в осадок, сравнивая реальность со своими ожиданиями и, будучи персоной очень впечатлительной, пробормотала: — Здрас-сьте, — а затем свалилась в глубокий обморок.

***

Пробуждение было, чёрт возьми, приятным! В комнате царил приятный для глаз и мозга после бессознанки полумрак. Пахло зельями, но не так, как зачастую у меня в комнате, где я, собственно, и устроила себе лабораторию, а действительно приятно. Сладковатый аромат нежным шлейфом окутал меня, выместив собой все другие запахи. Сев на кровати, я зевнула и окончательно продрала глаза, разглядывая обстановку. Оказалось, что все мои вещи уже здесь и даже разложены по различным полочкам и шкафчикам. Вот это да… Не уверена, что долго провалялась без сознания. Поэтому появляется весьма резонный вопрос: как она успела все мои пожитки так быстро раскидать по своему обиталищу? — О, уже проснулась? — женщина вышла из смежной комнаты, неся в руках пузатые бутылочки из непрозрачного стекла. Расставив их на ближайшей полке, она приблизилась ко мне и лучезарно улыбнулась, от чего у меня дрогнуло сердце. Алхимик дотянулась до табуретки, стоящей возле моей кровати, и совсем не по-женски оседлала её, благо длина платья позволяла избежать конфуза. — Анника. Можно Ника. — А? — я заморгала и тряхнула головой, снимая остатки наваждения и отрываясь от созерцания наставницы. Она рассмеялась, заставив меня потупиться и смущённо ответить: — Камилла, — Ника протянула мне изящную ладошку, которую я тут же крепко сжала. — Твоя одежда в этом шкафу, травы развешены немного правее. Встанешь и увидишь. Некоторые ингредиенты находятся в погребе. Но идти туда без меня не советую. Заклинания против вторжения, знаешь ли, не различают, кто там друг, враг, ученик. Снять его могу только я. Поэтому убедительно прошу, Мила, не лезь туда, хорошо? — потрепав меня по щеке, женщина встала и направилась к выходу из комнаты. Я же, умно покивав красноречиво оголённой спине наставницы, задумалась. Что же она там хранит такого? Да и какого чёрта вообще разбирается в магии, являясь алхимиком? Даэдра, слишком много вопросов. Обойдусь пока одним: — Слушай, а почему ты здесь живёшь? Посреди в леса, совсем одна? — тихо вопросила Аннику я, вставая. Она качнула головой, улыбнулась: — А я и не одна, у меня теперь есть ты, — женщина уже почти скрылась в дверном проёме, но моё восклицание остановило её: — Ты поняла, о чём я! — Ника обернулась и, опершись о дверной косяк, произнесла: — Последняя стадия неприятия общества. Как вижу представителя разумной расы, сразу хочется свернуть ему шею. Ты — исключение, дитя, — и, усмехнувшись, ушла. Мда-а… Будем надеяться, что Ника не страдает каннибализмом. Быстренько заправив постель и одевшись, я умылась в кадке с водой, стоявшей в сенях, и отправилась на экскурсию по дому.

***

Признаться честно, в момент, когда я ещё тряслась в повозке на дороге, ведущей к домику будущей наставницы, то предполагала, что меня будет обучать нудная старушка, блюдущая каноны «зельеварения». Но, зайдя в этот дом, я сразу же поняла, что Анника является экспериментатором и первооткрывателем в некоторых вещах. То есть, Ника отказывалась верить в то, что все зелья и эликсиры, которые только нужны так презираемому ей человечеству, уже созданы другими алхимиками. И, зайдя в её рабочую комнату, можно было увидеть стол, заваленный исписанным пергаментом, осколками угля, перьями и баночками с чернилами. Тут и там лежали кучки ингредиентов и стояли выстроенные в шеренги бутылочки. Сама Анника, раскрасневшаяся, довольная, а иногда и раздражённая результатами своих трудов, с глазами, горящими энтузиазмом и профессиональным интересом, была моей любимой частью этой атмосферы. Выбившаяся из сложной причёски прядка угольно-чёрных волос, недовольное шипение по поводу и без, сбившееся из-за волнения и духоты дыхание. Именно она стала той, ради кого я хотела учиться и жить. Днём проходила практика, в которую включалось как изучение новых рецептов, так и оттачивание навыка на уже знакомых. Вечерами же проходило знакомство с теорией. И всё это сопровождалось язвительными шуточками по поводу моей неуклюжести, ироничными улыбками Анны, время от времени блуждающими на её лице и сладкими поцелуями, получаемыми мной в награду за успехи. Наставница стала для меня лучшим другом, коих за свою жизнь я не имела вовсе, поэтому доверяла ей, как дети обычно доверяют своим матерям. Наверное, именно по этой причине однажды за ужином прозвучал роковой для меня вопрос: — Почему именно алхимия? — В Коллегию не взяли, — я горько усмехнулась. — Причина? Хотя, эти зазнайки берут только избранных и сверх одарённых, — женщина скривилась, что натолкнуло меня на мысль о том, что Ника, возможно, тоже пыталась поступить в Коллегию. — Ну, я, в общем-то, такой как раз и не являлась. — А ты хочешь? Хочешь владеть магией? Я могу дать тебе… силу. Видимо, глазки у меня алчно загорелись, так как Анника хмыкнула и откинулась на спинку стула, потягивая «Алто» из своего кубка. Так как тяга к колдовству жила во мне с детства, а мозг был затуманен вином, я брякнула: — Ну, давай, авось получится. — Отлично! — женщина радостно хлопнула в ладоши и поманила меня пальцем. Я, откровенно зевая, подошла к наставнице. Анна цепко схватила меня за воротник рубашки и притянула к себе, касаясь языком мочки моего уха и нежно прикусывая её. Не успела я удивиться такому порыву, как женщина припечатала свой поступок звонким поцелуем и рассмеялась, отстраняясь. Она встала, взяла меня за руку и потянула в сторону люка в подвал. Я запоздало коснулась кончиками пальцев уха и глупо улыбнулась. Широкий коридор оказался неправдоподобно длинным. В конечном итоге мы пришли в просторную комнату. Я заметила ещё одну дверь помимо той, в которую мы вошли. В самой середине помещения находился чуть подрагивающий и светящийся изнутри голубым светом высокий... камень. Прямо напротив меня стоял древний алтарь. — Готова? — я неуверенно кивнула. — Подойди к алтарю и ложись. Я должна сделать тебе несколько порезов. Нужно обезболивающее? — на моё отрицательное мотание головой, Ника заворчала на тему подростковой самоотверженности, порой переходящей границы, но я для себя решила, что если уж проходить этот путь, то полностью, испытывая на себе все страдания, чтобы точно знать цену своей силе. В руках алхимика появился изящный кинжал с узорчатой рукояткой. Хищно оскалившись, женщина не стала мучиться с моей рубашкой, попросту разрезав ткань. Я нервно вздохнула, закрыла глаза и закусила губу, когда Ника, наконец, нашла место для пореза и коснулась стилетом района под рёбрами. Резкая боль заставила меня инстинктивно дёрнуться и вскрикнуть. Наставница наклонилась ко мне и коснулась губ поцелуем, словно успокаивая, и взяла меня за запястье. Лишь для того, чтобы вспороть бледную кожу на внутренней стороне ладони и тут же цепко ухватиться за вторую. Я застонала, зажмурившись, не в силах больше смотреть на алые капли, ручейками стекающие из глубоких порезов. Анника откинула кинжал в сторону, чмокнула меня в лоб и выпрямилась. Я обиженно выдохнула, стараясь не смотреть на дело рук наставницы. - Подойди сюда и положи на него руки, - женщина кивком указала на светящуюся каменюку. Так и знала, что тут что-то нечисто. Не нравится это мне. В любом случае, сдавать назад уже поздно, поэтому я, покряхтывая, выполнила приказ просьбу Ники и услышала тихий шёпот, от которого по спине пронёсся целый табун мурашек. Внезапно в сознании что-то щёлкнуло, и чистейшая, не разбавленная ничем сила хлынула в кровь, заполняя по самое «не хочу». Перед глазами всё поплыло, ноги подкосились, а в голове мелькнула мысль о том, что за всё приходится платить. Чёрт. Попытавшись убрать руки от Источника и потерпев неудачу, я запаниковала. ЧЁРТ. Чем платят за ТАКОЕ могущество?! — Разумом, — раздался тихий голос где-то на грани сознания. Конец POV Камилла Девчонка, напившись силы и потеряв сознание, рухнула на земляной пол. Через секунду раздался пробирающий до костей вопль, и в комнату ввалилось несколько людей. Движения их были неестественными, резкими, а взгляд – затуманенным. «Экспериментики» некромантки пожаловали. — К остальным её, — процедила женщина, глядя на обрастающую перьями Камиллу. Огрубела белоснежная кожа, тонкие пальцы обрели острейшие когти, да и сама девушка стала крупнее. Слуги лжеалхимика утащили не сопротивляющуюся ворожею в клетку к её сёстрам, а некромантка осклабилась. Глаза недобро сверкнули, и она заговорила, словно Камилла всё ещё могла её слышать: — Ты нравилась мне, знаешь. Да и возможность стать самым великим алхимиком Тамриэля у тебя была. Если бы ты только не встретилась со мной, — хлопнув себя по бедру, женщина звонко и неестественно весело расхохоталась.