Трое проклятых

      Корабль качнуло. Хвостик свечи боязливо дрогнул, сжался в испуге, приникнув в поисках защиты к фитилю. Восковая капля, влажно поблескивая молочно-желтым боком, поползла вниз и лениво расплескалась по поверхности истончившийся за долгие года бумаги, заливая только что проведенную нервной рукой тонкую карандашную черту, соединявшую звезды в созвездия.       Мужчина вздрогнул — воск застывал мгновенно. Ему казалось, что в тот же момент застыла вся его жизнь, оборвалась, словно тончайшая паутинка под дыханием зимнего ветра. Угасла, будто истлевший фитиль старой свечи.       Карта звездного неба, раскинувшаяся перед ним на старом столе, была испещрена сотнями линий. Абрисы созвездий кружились перед его взором, перестраивались в величественном вальсе, сплетались нитями света и сияли. Сияли так, что старый звездочет то и дело отводил взгляд, закрывал покрасневшие глаза и устало потирал отливающие синевой веки тонкими пальцами.       — Нет времени, — голос дрожал. — Совсем нет времени…       Одинокая каюта поглотила его слова. Скрипнула обшивка. Где-то за бортом громко плеснула волна.       Он медленно поднялся со своего места. Тихо зашуршала вслед его шагам длинная мантия, оборванная у подола. Хриплый вздох сорвался с сухих губ и затерялся в седой, поредевшей бороде.       Подошвы старых сапог надрывно скрипели, когда звездочет обходил свою крохотную каюту. Прохудившаяся подстилка, служившая ему постелью, бесполезным хламом ютилась в уголке. Колченогий стул и заплесневевший от времени стол — вот и все, чем мог похвастаться обитатель этой крохотной комнатушки. Старое, обрамленной слезшей позолотой зеркало, плотно прибитое к переборке, отразило в своей глубине тонкую изможденную фигуру. Медовые глаза старика источали мудрость тысячелетий. Бледная, казавшаяся полупрозрачной, рука судорожно сжимала медную пластину. Из-за царящей в каюте полутьмы сложно было разглядеть предмет в отражении.       Старик тускло усмехнулся, прижал странное устройство к груди и вновь взглянул в глаза своему двойнику по ту сторону старого зеркала.       — Слишком мало времени, — отражение искажалось, принимая более женственные черты. Из глубины зеркала на старого звездочета смотрели испуганные карие глаза. Белокурые локоны разметались по полуобнаженным плечам. К ногам скользнула яркая синяя лента. — У нас слишком мало времени, госпожа.       Старик приложил ладонь к ледяной поверхности зеркала. По ту сторону девушка отдернула руку от стекла, будто ожегшись. Ее бледно-розовые губы шевельнулись против воли. Тонкие пальцы сжались на горле, но не смогли заставить свою хозяйку замолчать: напевы древнего пророчества прозрачной патокой разлились по воздуху.       Загрохотало небо, чудовищная волна захлестнула корабль. Со стоном треснуло старинное зеркало. Девушка в ужасе отшатнулась. Тысячи осколков впились в хрупкое тело, на раму брызнул алый бисер. К коже за ее правым ухом будто бы приложили клеймо.       Боль и тьма слились в яростной схватке и потонули в крике.       Она проснулась резко — захлебываясь немым криком, вынырнула из кошмара, где царили хаос, боль и древние тягучие напевы вмиг забытого ею пророчества. Вскинув руку к губам, Люси почти ощутила произносимые ею самой во сне стихотворные строки, однако, как ни старалась, она не могла их вспомнить. Грудь ее вздымалась и опадала так, будто она только что в панике бежала от своры диких псов, гулкие и частые удары сердца болезненно отдавались в висках.       Она что-то должна сделать.       Что-то важное.       — Слишком мало времени, — прошептала Люси, встряхивая головой так, будто пыталась муху отогнать. Качнулся и скрипнул ее гамак, едва слышно взвизгнула деревянная балка под толстыми тросами. — Слишком мало…       — Что?.. — заспанный Ромео оторвал голову от плоской подушки и осоловевшими глазами уставился на свою соседку. Растрепанная, запутавшаяся в перекрутившемся покрывале, со сползшим рукавом туники на тонком предплечье, слегка покачивающаяся из стороны в сторону девушка была далеко не самым привычным зрелищем для юного моряка. Конбольт растерянно моргнул. — Что случилось?       — Я не… — Люси мотнула головой и дрожащими пальцами заправила упавшую ей на глаза белокурую прядь за ухо. В голове набатом звучал мотив пророчества, однако слова… девушка приложила тыльную сторону ладони к виску — слова ускользали, словно крохотные серебристые рыбки сквозь слишком большие дыры в старой рыбацкой сети. — Не могу… Не могу вспомнить…       — Что ты не можешь вспомнить? — юнга нахмурился, потирая щеку, на которой алел след подушечного шва. Получив в ответ лишь загнанный, уязвленный взгляд, мальчишка устало вздохнул и огорченно плюхнулся обратно на свою лежанку, угрюмо поддернув одеяло. — Люси, ложись обратно, нечего полуночничать.       Девушка неопределенно качнула головой, понимая, что уснуть она сможет, увы, не скоро, так как ощущение впивающегося в кожу стекла все еще не покинуло ее, а звон в ушах был слишком оглушительным. Завернувшись в выцветшее покрывало, она соскользнула со своего спального места, стукнув босыми пятками по деревянному настилу, в два коротких шага преодолела расстояние до двери и, аккуратно отворив ее, покинула каюту, намереваясь подняться на верхнюю палубу и вдохнуть ночной прохладный воздух.       Вся срединная палуба дрожала от могучего храпа моряков. Люси позволила себе тускло усмехнуться, слыша, как боцман что-то пробормотал во сне. Люк, ранее закрывавший проход наверх, ныне был распахнут. Сквозь него видна была середина грот-мачты с марсом — небольшой прямоугольной площадкой, предназначенной для работ при постановке и уборке парусов. На ней чаще всего беспечно дремал, свесив вниз ноги, один из моряков — Макс, кажется.       Как можно тише девушка поднялась по трапу, настороженно взирая по сторонам, но на первый взгляд палуба была совершенно пуста. Остывшие за ночь доски приятно холодили босые ноги. Корабль шел на половине парусов, не развивая большой скорости, но и не раскачиваясь бесцельно на одном месте. Волны тихо шелестели за бортом, омывая фюзеляж, шуршали широкие тканевые полотна под дуновениями легкого ветра, поскрипывал такелаж.       Алмазной пылью сверкали на темном бархате неба звезды. Молочно-белый шлейф лунных лучей мягко стелился по палубе, причудливо искривляя очертания предметов.       Ноги сами понесли ее к правому борту. Руки легли на чуть шероховатую поверхность фальшборта — влажная морская пыль, лежащая на древесине, несла успокаивающую прохладу все еще горящим после кошмара ладоням. Люси глубоко и шумно втянула аромат моря, чувствуя, как постепенно скованность покидает ее мышцы и как шелест воды смывает остатки сна.       Взор ее сам собой оторвался от черной воды и поднялся к небу. Звезды таинственно мерцали где-то в бесконечности неба, не спеша покидать своего пристанища.       «Какой абсурд, — неровной тенью скользнула в ее голове мысль, — разве могут звезды падать?»       Разве могут они дать жизнь хоть кому-нибудь? Такие далекие, холодные, бесстрастные, похожие на чистейшие алмазы в широком ожерелье луны — эти звезды намертво пришиты косыми лучами тусклого света к бархату космоса. Они не могут оторваться. Это неправильно.       — Слишком мало времени, — прошептала Люси, болезненно нахмурившись. Но кошмар был благополучно похоронен в глубине ее подсознания, и вытащить его оттуда не представлялось возможным. Ощущение неправильности не покидало молодую графиню. Что-то близилось. Что-то неведомое, пугающее. — Что мне снилось?..       Море молчало. Тишиной отвечало ей и небо. Лишь тихо лизнула борт корабля морская пена.       Люси со вздохом уронила голову на сцепленные в замок руки и обреченно уставилась в непроглядную бездну воды. Полоса лунного света неровными бликами сверкала на ее поверхности. Слишком было спокойно вокруг. Непривычно. Девушка готова была уже направиться обратно в каюту, когда под поверхностью моря что-то сверкнуло — будто два золотистых огня — и тут же скрылось из глаз.       Графиня дернулась: сердце испуганно сжалось в кулак и боялось даже дрогнуть. Там что-то было — под кораблем. Что-то живое. Оно только что смотрело ей прямо в глаза. Оно видело ее.       Люси шагнула назад. Дальше, как можно дальше от края, — чтобы существо, чем бы оно ни было, не смогло больше увидеть ее.       Нужно найти Нацу.       Послышался скрежет — будто что-то (или кто-то) скребло бритвенно-острыми когтями по днищу судна. Девушка как можно тише метнулась к основанию грот-мачты. Почему-то здесь, как казалось перепуганной аристократке, сейчас было безопаснее всего.       Шорох раздался совсем рядом. Девушка сползла на пол, сжавшись между мачтой и бочками и зажмурившись — что-то медленно взбиралось на борт корабля. Отчего-то Люси думалось, что это гигантский змей сворачивается кольцами вокруг их многострадального брига, норовя переломить его пополам.       Графиня сжала дрожащие пальцы в кулаки. Не время сейчас трястись от ужаса. Нужно предупредить команду об опасности — закричать, броситься на срединную палубу и перебудить там всех, кого только можно. Позвать на помощь Нацу, квартирмейстера, капитана, хоть кого-нибудь!       В тот момент, когда девушка, собравшись с духом, готова была кинуться «в бой», что-то тронуло ее за плечо, и она, вмиг растеряв свой настрой, взвизгнула от неожиданности и захлестнувшего ее страха перед неизвестностью. Слепо взмахнув рукой в попытке отбиться от незримой опасности, Люси, запутавшись в собственных ногах, упала на палубный настил и закрыла голову руками.       — Уй! — голос получившего оплеуху существа был вполне себе человеческий. Девушка нерешительно приоткрыла глаза и тут же изумленно их распахнула: Нацу уязвлено потирал челюсть и оскорблено взирал на нее сверху вниз. — Не ожидал такой добродушной встречи, солнышко. И тебе ночи доброй.       — Н-нацу, — выдохнула Люси, хватаясь за его протянутую руку и с помощью пирата поднимаясь на ноги.       — Он самый, — подтвердил моряк, недовольно фыркнув. — Вот уж кого не ожидал увидеть на палубе в такое время, так это тебя. Еще ж даже солнце не встало. Ты что тут забыла?       — Я… — Люси передернула плечами и скорбно опустила уголки губ, — я подышать вышла.       — А-а-а, то есть в каюте тебе воздуха не хватило, да? — иронично поинтересовался Нацу.       Графиня мрачно взглянула на него из-под светлых нахмуренных бровей.       — Мне приснился кошмар, — буркнула она.       Пират усмехнулся, однако из глаз его улыбка исчезла.       — Вероятно, достаточно страшный, раз ты здесь, а не в своей каюте, — ответил он. — Сны остаются снами, Лу, и уходят с рассветом, — взор дымчатых глаз, кажущихся в темноте непроглядно черными, устремился куда-то в бесконечность горизонта. — Не нужно бояться призраков, — сильная ладонь мягко сжала ее тонкое запястье. Девушка почувствовала, как растворяется ее страх. — Даже если они кажутся тебе настоящими.       Люси кивнула и, вздохнув, качнулась вперед, утыкаясь лбом в обнаженную грудь моряка. Нацу едва слышно хмыкнул и обхватил теплыми руками хрупкие девичьи плечи. Графиня жадно втянула успокаивающий запах моря, с едва различимой ноткой дыма, который исходил от кожи Драгнила.       Она тонула в объятиях разбойника на борту пиратского брига в окружении кажущегося бесконечным моря и столь же бездонного неба, слушала легкий трепет парусов и скрип такелажа, ощущала прохладу ночного ветерка, босиком стоя на влажном дереве и была, черт возьми, почти счастлива.       Почти, потому что тревога от странного полночного видения все еще не покинула ее сердца. Два ярких огня — два огненных глаза, принадлежащих, несомненно, Морскому Змею из древней легенды. Он смотрел на нее, смотрел прямо вглубь ее человеческой души.       — На дне агонией зажглись змеиные глаза, — прошептала Люси. Ее руки скользнули вверх по мужской спине и замерли на лопатках. Что-то капнуло на ее пальцы. Девушка дернулась и подняла голову — волосы пирата были чуть влажными, будто некоторое время назад он вынырнул из воды. Час или два, возможно.       — Ты запомнила? — удивленно поинтересовался Нацу.       — Легенда очень красива, — ответила графиня, — хоть и трагична, — лунный свет мягким ореолом окутывал две человеческие фигуры, замершие на палубе. — Несколько минут назад мне показалось… — голос ее дрогнул. А вдруг он посмеется над ней? Решит, что она свихнулась?       Теплые, почти горячие пальцы мягко обхватили ее подбородок и, надавив, вынудили вновь поднять голову.       — Что тебе показалось, солнышко?       — Что Змей… — она облизнула отчего-то вмиг пересохшие губы, — тот Змей, из легенды… что он смотрел на меня со дна, когда я стояла у борта.       — Вот как, — Саламандр не казался удивленным. Напротив, он даже пожал плечами так, словно ее слова были чем-то вполне ожидаемым. — Море любит пугать своих гостей миражами и иллюзиями. Особенно маленьких впечатлительных аристократок, — девушка тускло усмехнулась. — Змею нечего здесь делать, принцесса. Звездных китов больше не существует, ему некого защищать. Он не вернется.       — В моем сне кто-то сказал, что у нас мало времени, — Люси почему-то казалось очень важным рассказать об этом Драгнилу. — Я не знаю, что это могло значить, но почему-то эти слова кажутся мне столь важными… — она вновь дотронулась до виска, будто пытаясь извлечь из головы утерянное воспоминание. Кожу за ухом стало жечь. Девушка вздернула руку, чтобы дотронуться до болезненно пульсирующего места, но Нацу перехватил ее и поднес нервно подрагивающую ладонь к губам. Его горячее дыхание пробежалось вдоль длинных пальцев.       — Пусть страшные сны остаются снами, — прошептал он, касаясь губами ее руки в целомудренном галантном поцелуе. — Не стоит звать их в настоящую жизнь. Это не ведет ни к чему хорошему. Забудь.       — В том-то и дело, — с тихим смешком ответила графиня, мягко отнимая у него свою руку. — Я забыла.       — Это к лучшему, — моряк улыбнулся, накручивая на палец белокурую прядь ее волос. — Я бы предпочел забыть о своих кошмарах, если бы мог.       — Поэтому ты не спишь?       Пират склонил голову в знаке согласия.       — Отчасти, — он потянул ее вслед за собой на корму, откуда, по-видимому, спустился, когда заметил полночную гостью на палубе. Девушка, подобрав покрывало, в которое была завернута, чтобы не споткнуться, поднялась по поскрипывающим ступеням вслед за ним. Нацу подошел к зафиксированному при помощи крепкого троса штурвалу, распустил узел и, сощурившись, сверился с небесными светилами. Астер — Звезда Севера — сияла чуть правее штирборта. Драгнил с усилием толкнул рукоять рулевого колеса, послышался скрип штуртроса, и судно медленно, даже лениво принялось поворачиваться в сторону звезды. — Кто-то же должен управлять кораблем по ночам, а капитан знает, что у меня бессонница. Все равно заняться нечем.       Он не убирал ладоней со штурвала, выправляя ход брига. Ветер косо дул в паруса, подгоняя «Дракона» все дальше на Северо-запад. Люси нерешительно дотронулась до одной из гладко оструганных рукоятей.       — Можно?       Нацу усмехнулся и покорно отступил в сторону, уступая ей место.       — Попробуй.       Графиня встала перед штурвалом и постаралась крутануть его вправо, однако руль не поддался. Более того, колесо будто бы сопротивлялось ее напору, норовя вильнуть в противоположную сторону.       Уловив беспомощный взгляд девушки, пират хохотнул.       — Течение и ветер, — пояснил он. — Чтобы править судном нужна сила.       — Сдаюсь, — фыркнула Люси, — не быть мне рулевым.       Нацу встал позади нее и положил руки поверх ее ладоней, помогая выровнять штурвал.       — Если нас застукает капитан, — насмешливо выдохнул Саламандр, — то оба пойдем драить гальюн.       — Предоставлю эту честь тебе, — точно таким же тоном ответила ему Хартфилия.       — Коварство у тебя в крови.       — У меня был хороший наставник.       Кошмар был благополучно забыт и похоронен где-то на полках памяти. Золотые глаза древнего чудища казались теперь обычным миражом, обманом зрения, а жуткие слова — всего лишь серой пылью, ушедшей в никуда.       Тусклый луч, исходящий от оплавившейся свечи, падал на медную пластину, завернутую в обгоревшую бархатистую ткань. Древний инструмент звездочета слабо мерцал, сияя собственным внутренним светом, будто внутри него заключена была угасающая звезда. Сидящий рядом человек, мрачно хмыкнув, стянул со своих плеч плащ и бросил его поверх пластины, скрывая ее от света.       Люси же, забыв о грядущей опасности, смотрела вдаль, вместе со своим пиратом направляя судно вслед за Северной Звездой Астер. Однако на темном ночном горизонте отчетливо виделась им новая угроза. Навстречу «Морскому дракону» направлялось судно, на чьем флагштоке не было флага.       — Пираты? — с долей страха предположила бывшая аристократка, крепче сжимая рукояти штурвала.        — Хуже, — помрачнел Нацу, — буди всех, солнышко. Это работорговцы, а они не любят незваных свидетелей. А мы именно ими и являемся.       В тот момент, когда перепуганная графиня ворвалась на срединную палубу, безымянный корабль открыл орудийные порты и выкатил пушки на боевые позиции.       Грянул первый выстрел.