Adrinette April 2023: Малиново-мятный смузи

***

      Всю ночь Маринетт провела как на иголках. Долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, а перед глазами раз за разом возникал один и тот же образ: акума с занесённым над ней топор, а потом — Кот Нуар, закрывший Леди своим телом, отчего и словивший этот самый топор себе прямо в спину.       Это случилось накануне вечером, во время одной из атак. Почти сразу после ранения Кот потерял сознание от боли и потери крови, а Ледибаг, совершенно обезумев, обезвредила акуму в считанные секунды. Маринетт совершенно не помнила, что делала: уши закладывал собственный крик отчаяния, и она смогла осознавать себя только после того, как собственная магия схлынула, возвращая Парижу, акуманизированной жертве и — самое главное — Коту Нуару прежний облик. Тогда они не успели поговорить — Тикки передала срочное сообщение, что в комнату к Маринетт поднималась мама.       — Завтра поговорим, — бросила Леди сквозь зубы напарнику, коротко его обняла и умчалась к себе.       А потом не могла уснуть всю ночь.       Маринетт думала, что магия стёрла из памяти неприятные воспоминания. Она надеялась, что сон сморит её в считанные секунды, вот только организм решил всё по-другому: мозг принялся прокручивать каждое проклятое мгновение битвы. И всякий раз это происшествие в мыслях заканчивалось всё трагичнее и трагичнее… Что если супер-шанс не сработал бы? Что если бы она не обезвредила акуму? А если бы удар сразу был смертельным? А если…       Многочисленные «если» заполонили голову, не давали уснуть, забыться тяжёлым сном без сновидений. Маринетт даже тайком пробралась на кухню, чтобы выпить чего-нибудь успокаивающего, но нашла только ромашковый чай — его и заварила себе целый чайник да унесла наверх. Вот только даже ромашка не помогла.       Только под утро Маринетт смогла на несколько часов провалиться в блаженную пустоту. Но даже там видения смертельно раненного Нуара не оставляли её, и в итоге Маринетт проснулась с быстро бьющимся сердцем и одной-единственной мыслью:       «Я лично прикончу Адриана Агреста».       Именно из-за того, что они раскрылись — пусть и добровольно — месяц назад, подобные кошмары участились. Маринетт с поражающей частотой думала, как часто она могла потерять не только дорогого напарника в любой из многочисленных битв — но и любимого человека, и даже не узнать об этом! Подобные мысли роились, нагнетали и подавляли. А вчерашнее сражение и ранение стали последней каплей.       В лицей Маринетт пришла мрачнее тучи. До звонка оставалось ещё куча времени, поэтому она заняла выжидательную позицию в холле: караулила, когда же Адриан наконец-то соизволит явиться на занятия.       «Я прикончу его за то, что он заставляет меня так нервничать, — лихорадочно думала Маринетт, кусая ногти и поглядывая на двери. — Потом воскрешу и снова убью — чтоб не повадно было».       Вид не выспавшейся Маринетт наводил на лицеистов лёгкий ужас, поэтому даже Алья обошла подругу стороной — уж она-то хорошо понимала, что творилось с Маринетт. Она была свидетелем вчерашнего сражения, а также — тоже хорошо знала, кто скрывался под масками обоих героев. Поэтому нутром чуяла, что кое-кого ждёт хорошая взбучка.       Адриан явился ровно через три минуты после Альи. И, вопреки удивлённым взглядам одноклассников, которые не решались приблизиться к злой мадемуазель Дюпен-Чен, направился прямиком к ней.       — Утречка, Принцесса, — возвестил он бодрым голосом. — Что с тобой такое сегодня?       — Спрашиваешь ещё? — сипло прорычала Маринетт и схватила Адриана за руку. — Ну-ка пойдём, поговорить надо!       Она затолкала его в одно из подсобных помещений — в длинный узкий коридорчик, который вёл к котельной, где иногда любила пошушукаться их четвёрка: Алья, Нино, Адриан и Маринетт. Сюда редко кто заглядывал, поэтому помешать не могли.       Стоило только за ними закрыться двери, как Маринетт, безо всяких сантиментов, толкнула Адриана к стене. Обескураженный, он на несколько секунд даже растерялся.       — М-моя Леди?       — Ты. Меня. Бесишь! — Маринетт в ярости схватила Адриана за грудки. — Сколько можно уже подставляться под акуму?! — кричала она, совсем не заботясь о том, чтобы немного понизить громкость. — Когда ты уже поймёшь, что не бессмертный?!       Опешивший поначалу от такого приветствия Адриан довольно быстро пришёл в себя. Он усмехнулся и наклонился к Маринетт, заглядывая прямо в глаза. Она покраснела от подобной близости, однако от своих намерений вытрясти из дурашливого напарника душу не отказывалась. Слишком уж часто и много доводил её чуть ли не до нервного срыва. Хватит с неё!       — Я делаю это только потому, что хочу защитить тебя, моя Леди, — вкрадчиво произнёс Адриан.       Он осторожно освободил рубашку из захвата тонких женских пальчиков, крепко сжал ладони Маринетт в своих. Она насупилась и попыталась вырваться, но Адриан не отпускал.       — Мне важнее всего твоя безопасность, потому что в случае чего — я не смогу очистить акуму и исцелить город, понимаешь? Но даже не это главное. Для меня главное — чтобы с тобой всё было в порядке.       — Мне это тоже очень важно, — со слезами выдохнула Маринетт и яростно затрясла головой. — Как ты не понимаешь? Я вчера чуть сама не умерла, когда в тебя попали этим огромным топорищем! Не надо так больше делать! Неужели нельзя было увернуться? Не подставляться так сильно?       — Ты же знаешь, что нет, — с грустной улыбкой ответил Адриан. — И я не мог размышлять дольше. Мне важнее было спасти твою жизнь.       — Но почему? Твоя жизнь тоже важна! — задыхаясь, выпалила Маринетт. — Мне важна!       — А мне — твоя. Я же люблю тебя.       Он не дал ей времени ответить, опровергнуть или оспорить это заявление: просто-напросто прижался губами к губам Маринетт, обрывая её возмущения на полуслове. Она тихо ахнула в поцелуй, широко раскрыв глаза. Адриан воспользовался этим, и его язык скользнул в горячие глубины рта Маринетт. Вздрогнув, она тихо застонала и, потрясённая, ослабла в его объятиях, повинуясь напору настойчивых губ.       «А ведь это наш первый поцелуй после раскрытия», — мельком подумал Адриан.       И он намеревался сделать его одним из многих в будущем, а не последним в своей жизни.       — Прошу, позволь мне защищать тебя, — тихо-тихо прошептал Адриан, когда они с трудом нашли в себе силы оторваться друг от друга.       Маринетт, чьё недовольство улеглось, оставив лишь лёгкое смятение, крепко сжала ткань его рубашки, потянула на себя. Несколько секунд помедлила, потом подняла голову, встретившись с Адрианом взглядами.       — Только если ты позволишь мне защищать тебя, — серьёзно ответила она. — Потому что я не смогу без тебя. Понимаешь? Я целую ночь не могла уснуть — всякие ужасы себе представляла.       Адриан ласково погладил Маринетт по щеке, скользнул ладонью ниже, задержался на шее, притягивая ближе.       — Ты волнуешься за меня, Принцесса? — шепнул он.       В голосе Адриана слышались нотки волнения и тревоги — неужели он думает, что ей всё равно? Но она ведь только что сказала…       — Конечно, волнуюсь! — Маринетт обняла его за шею, слепо ткнулась губами куда-то в ухо Адриана. — Я же тоже очень-очень люблю тебя.       Секунда-другая, и её стиснули в таких крепких объятиях, что впору было упасть прямо тут — от переизбытка эмоций. Но Маринетт только рассмеялась, прижалась ближе. Слёзы текли по её лицу, но то было скорее от облегчения, чем боли или досады — всё-таки Адриан был жив, рядом, её исцеление подействовало. Ни один из кошмарных снов не оказался мерзкой реальностью. Всё страшное осталось позади.       — Не забывай защищать и себя, когда сражаешься, хорошо? — попросила она, слегка отстранившись, чтобы заглянуть Адриану в глаза. — Хотя бы ради меня, ладно? — Маринетт скользнула ладонью по его груди, сжала ткань в кулачке ровно напротив сердца. — Обещаешь?       Адриан улыбнулся, накрыл её ладонь своей.       — Обещаю, — шепнул он, наклонившись к Маринетт. — Только если и ты пообещаешь то же самое. Ладно?       — Обещаю…       …а договор, составленный в темноте узкого длинного коридорчика подсобного помещения лицея, как оказалось, было очень даже приятно скреплять долгими обстоятельными поцелуями.