Счастлив, потому что счастливы они.

У неё бронзовые волосы и бирюзовые глаза, совсем как у него. Улыбка теплая и понимающая, она никогда не кричала и была словно лучик света. И чем-то напоминала своего старшего брата - Финника. А ещё она была идеалом в глазах Энни, жены её уже умершего брата. И имя у неё приятное, теплое - Эйми. Она улыбалась даже в перерывах между пытками, которым подвергли её, Энни, Пита, Джоанну и даже негласых. Энорабия, как оказалось, была неприкосновенна. Но юная Одэйр говорила с ними, поддерживала. Позволяла себе даже смеяться, тихо и тепло, в попытке поддержать. И Энни ей благодарна за это, как и за то, что во время их бегства она помогала ей передвигаться, хотя и сама едва перебирала ногами, постоянно приговаривая: "Быстрее-быстрее! Если мы тут погибнем, Финник не простит, понимаешь? Не простит! Ни тебя, ни меня. Не простит" и что-то ещё в том же духе. А ещё Энни благодарила её за то, что она буквально спасла её жизнь и жизнь их с Финником малыша - единственное, что осталось от покойного мужа помимо свадебного платья и скромного самодельного колечка. - Энни, Энни милая, не плачь, не надо. Пожалуйста, не плачь, - обнимая, убирая пряди волос с её лица и щебеча что-то дрожащим, но заботливым, как у матери голосом, Эйми пыталась в первую очередь поддержать жену своего старшего брата, отдавшего жизнь за светлое будущее, в которое верил и в котором, как он надеялся, будут жить его близкие. Она шептала что-то и не давала Энни, даже возможности вырваться, хотя та билась в истерике, кричала, срывала голос и рыдала, как никогда. Даже под пытками её не заставляли так истошно кричать и рыдать. - Энни, успокойся! Финник не простит тебе, если ты погубишь себя, погубишь вашего с ним ребенка! Понимаешь? Не простит! - срываясь на крик, возопила младшая Одэйр, по чьим щекам катились слезы, а в руках она держала лицо Энни. Эйми тоже рыдала, её настигала истерика, а она держалась. Потому, что если не она, то никто больше не сможет успокоить ставшую вдовою Энни. Если не она, никто не напомнит девушке о её дитя. Поэтому она держалась и помогала держаться Энни. - Но... но... - судорожно вдыхая и выдыхая, пыталась сказать что-нибудь против Энни, чье сердце хотело разорваться на части от горя. А в теплых бирюзовые глаза Эйми плескалось сейчас волнение за подругу, беспокойство за малыша и надежда на светлое будущее. - Тшшш, - прижимая к себе несчастную Энни, девушка позволила себе начать успокаивающе гладить её по волосам, время от времени целуя ту по-матерински в висок, когда тихий плачь, грозился вновь перерасти в громкие рыдания. А ещё она тихо рассказывала ей о будущем: - У вас родится малыш. Он будет похож на Финника и тебя, понимаешь? Маленькая жизнь развивается у тебя под сердцем. Плод твоей и его любви. Если ты замкнешься в себе, если потеряешь его, если будешь горевать... Финник не простит тебя, слышишь? Не простит! Он думал, прежде всего, о вас двоих. Мечтал подарить будущее без Голодных игр. Эйми будет ещё что-то шептать, пока Энни засыпает и даже когда заснет. Что-нибудь мягкое и нежное из того, что возможно ещё будет. Она будет мягко улыбаться, пока веки такой красивой и такой убитой горем жены погибшего брата не сомкнуться на время сна, и такой же улыбкой встретит её по время пробуждения. Сама девушка не сможет отдаться в морфеевы объятия этой ночью, не сможет и не разреветься, вспоминая своего милого и ненаглядного братца, который заботился о ней после того, как родители погибли из-за несчастного случая тринадцать лет назад. Как ей приходилось туго, когда он стал трибутом и, как счастлива была, когда он выжил и победил. Вспомнила и как они с Энни познакомились, как постепенно эта слегка странная, но приятная девушка завоевала сердце её брата. И вспоминала, когда они втроем сидели и пили чай, строя планы на будущее, улыбаясь натянуто, стараясь поддержать друг друга, вечером перед отправкой в Капитолий. "Спасибо", - шепнет она в пустоту перед рассветом, быстро сходив умыться, чтобы Энни не заметила насколько опухли глаза у Эйми. Ей не стоит об этом знать. *** А Финник все-таки не зря пожертвовал жизнью ради светлого будущего своей семьи. Оно и вправду наступило. Голодных Игр больше не будет, а ещё их сын унаследовал в большей степени материнскую внешность - цвет волос, черты лица. Да вот только улыбка у него и глаза - отцовские. Он ловок и силен, хорошо плетет всякие сети и хорошо плавает - из него выйдет прекрасный рыбак. И сердце у него храброе, доброе. - Мам, давай на следующей недели навестим Двенадцатый? - спросил уже шестнадцатилетний Крис, которому очень хотелось поглядеть на новорожденную дочь Пита и Китнисс Мелларков. Они как раз пили чай после обеда. - Хорошо-хорошо, только сначала мы их предупредим, - улыбнулась ему в ответ Энни Одэйр, делая глоток чая, - Кстати, твоя тетя звала сегодня на ужин. - Почему я не удивлен? - весело усмехнулся парень, встав из-за стола и убрав за собой посуду. - Я пойду, мы с ребятами договаривались встретиться. Через два часа приду, и мы пойдем вместе к тете Эйми, хорошо? Поцеловав сына на прощание, Энни принялась мыть посуду, а после вернулась в свою спальню. Вот уже на протяжении десяти лет она не готовила ужин, потому что Эйми постоянно звала их с Крисом в гости. И вот уже лет двенадцать как они с сыном живут отдельно, все в той же Деревне победителей, в доме Одэйров. За эти шестнадцать лет произошло много чего, но жизнь стала лучше. Первые три года Эйми постоянно была с Энни и маленьким Крисом, а потом миссис Одэйр постоянно вздыхала и то и дело повторяла, что, между прочим, кое-кому тоже следует жить своей жизнью. Но после видела только теплую улыбку и уже привычное: "Ничего, ещё успеется". Женщине оставалось только качать головой, а в мыслях от части радоваться, что подруга неизменно не хочет их бросать. Через год Эйми уже вышла замуж за Ника - симпатичного юношу, с которым они поначалу не сошлись, но вскоре прониклись к друг другу симпатией, постепенно переросшей в любовь. Энни на свадьбу подарила свой дом, ведь родители у неё погибли ещё при Восстании, так что все это время он пустовал. Она не приняла никаких возражений, окончательно решив небольшой спор тем, что "К тому же так вы будете жить рядом с нами". И она никогда не жалела о своем решении - ужинали они вчетвером и всем было весело. Правда, спустя два года на один рот в доме стало больше, но никто не жаловался, наоборот, были даже счастливы. Энни ещё мучают по ночам кошмары, из-за которых она просыпается в холодном поту. Она не кричит во сне, зато потом старается не задохнуться от душащих её тихих рыданий. Но она звонит Эйми, которая сама когда-то предложила так делать. Она отвлекает её от плохих мыслей, делясь самыми разными подробностями, о которых не всегда рассказывает, как раз из-за того, что они могут пригодиться в такие моменты. Например, Крис часто помогает своей маленькой кузине, Майе, и учит её вязать сети, а ещё плавать. Ещё рассказывает о том, что хорошего происходит в других дикстриктах, в Капитолии. И Энни это успокаивает - потому, что голос у младшей Одэйр мягкий и негромкий, приятный и успокаивающий. Энни Одэйр не избавилась от горечи и боли в сердце, оставшейся после смерти мужа, но она также чувствует счастье, потому что его младшая сестра счастлива в браке, потому что их сын растет замечательным человеком, и потому, что племянница у них просто чудесная. А ещё она верит и знает, что он не исчез бесследно. Он там, на небесах, и по сей день за ними наблюдает. А ещё он наверняка счастлив, потому что видит, что счастливы они.