Амнезия.

…Витча разбудили какие-то крики, было такое чувство, что идет настоящее сражение. Крысенок с трудом разлепил веки. В глаза бил солнечный свет. Витч повернулся, осматриваясь. Он лежал внутри какого-то деревянного помещения, стены были круглые, скорее всего это было полое дерево. Вокруг бегали молодые ежихи и ужасно вопили. - Мне! Это моя еда! - Дай мне! - Есть хочу! Витч привстал на локте. - Все! Хватит! Рас-хо-ди-тесь! – взрослая полная ежиха начала разгонять дочерей огромной поварешкой, они кубарем стали выкатываться из круглого проема двери. Стало намного тише. Ежиха обернулась к Витчу. - О, ты уже проснулся! – воскликнула она. Витч сел и приложил лапу к голове – от громких криков она начала болеть. Розиквин – а это была она – подошла к крысенку и, озабоченно хмурясь, ущипнула его за бок. - Ау! - Ты ужасно худой, – вынесла вердикт ежиха. – Давай, вставай, я тебя накормлю. Витч сидел за длинным столом, расположенным в центре полого дерева и ел овощной суп, заедая большим куском хлеба. Розиквин сидела напротив него. - Все беспокоились, когда ты очнешься, но я сразу сказала – что ты просто спишь. Уж я-то знаю – десять дочерей и сынок, уж кое-что в этом понимаю, - болтала она. – Но ты выглядишь очень изможденным… Этот проклятый лис! – она гневно сверкнула глазами. – Столько горя принес он в наши земли… Я видела таких же худых зверей в вашем отряде… Бывшие рабы. А мой сынок Юб, он стал совсем другим, когда вернулся. – ежиха промокнула глаза передником. – Он стал каким-то не таким, худым и печальным. Раньше он был заводилой – смеялся, дрался, колол всех колючками… А сейчас тихий. Бедный мой малютка Юбилей… Крысенок чуть не поперхнулся. Кусок не лез ему в горло – он своими глазами видел, как он вместе со Слэгаром причинил горе этой ежихе, которая была так добра к нему. Нет, он не был свободен, как говорила Аума. Нельзя не платить по счетам. Он еще должен ответить за все, и ничего с этим не поделаешь… - Ты почему не ешь? – встрепенулась Розиквин. – Давай я тебе еще подложу. - Я… - Витч хотел признаться, но не смог. Не смог выговорить: «Я вместе с лисом-работорговцем погонял вашего Юба»… Его мрачное выражение морды ежиха истолковала по-своему. - Не грусти. – она подлила в тарелку еще супа. – Мы всем семейством решили тоже поселиться в Рэдволле. Говорят, там есть еж Амброзий Пика, хранитель погребов. Рэдволл залечит наши раны. И мой Юбилей снова станет толстым и веселым. И ты тоже… - Я… - крысенок отложил ложку и хлеб, поднял голову. Глядя в глаза Розиквин, он выпалил: - Я был в банде Слэгара. В банде работорговцев. Был у него шпионом. Я не помню точно, что я делал, но это и неважно. Я был с ними до самого конца, до царства Малькарриса. Я помогал ловить рабов. Он замолчал, не в силах продолжать и встал. Ему ужасно хотелось убежать, но он заставил себя стоять перед матерью, у которого сына забрали в рабство. Но смотреть в глаза он уже не мог и опустил взгляд. Ежиха сначала растерялась, но потом подошла к крысенку, который смотрел в пол. Его лапы дрожали, и Розиквин положила лапы ему на плечи. - Послушай, не бери на себя слишком много, - просто сказала она. – Ты связался с плохой компанией, но ты все-таки всего-навсего ребенок. Что ты мог сделать? Только то, чему тебя учили те, кто рядом с тобой. А они оказались злыми и жестокими существами. Витч поднял глаза. - Это не совсем так. Я с радостью выполнял поручения. Я не такой хороший, как вы думаете. - Но ведь никто не попытался тебя вытащить оттуда. Конечно, ты все делал с радостью. Это был твой шанс выжить. От ее добрых слов защипало в носу. - Но у меня был шанс. Я был в этом… Рэдволле и все равно… Выбрал Слэгара. - Ты опять слишком требователен к себе. Даже взрослые не всегда делают правильный выбор, тем более в сложных обстоятельствах. Кто знает, как было бы безопаснее? Дети вообще должны только есть, спать, умываться вовремя, учиться и играть. Но так, к сожалению, бывает не всегда. Давай, доедай суп, и не будем об этом больше. В дом-дерево вбежали диббуны. - О, ты проснулся! – закричали они. Витч неожиданно серьезно посмотрел на Юба. - У тебя мировая мама, Юбилей, - тихо сказал он.