sadgone.

— Слушай, тебе не кажется, что мои губы слишком непропорциональные? — Гарри стоял напротив зеркала, рассматривая свое лицо. Луи глядел на его голую спину и выслушивал каждодневное недовольство своей внешностью, что высказывал его жених. Ему это начало не то, чтобы надоедать. Это просто являлось частью его нынешней жизни. Как помыть посуду и вымыть пол — то же самое и выслушать нытье будущего Томлинсона. Его черты лица были идеально прорисованы, выточены и несколько раз подправлены, но он все так же был недоволен собой. Даже у Луи имелось больше недостатков и неровных штрихов на руке или ноге, чем у Гарри по всему телу. Он был нарисован с любовью. Луи бы хотелось узнать, кто нарисовал Гарри, но это считалось не очень значимым, так как художник долго не задерживается где-то на одном месте; Он постоянно должен разъезжать по миру, чтобы рисовать новых людей. — У тебя все прекрасно! — Томлинсон подошел к парню, что оглядывал его с ног до головы через зеркало, хитро улыбаясь и сощуривая ярко-зеленые глаза, что светились в темноте, словно у кошки. Луи прикоснулся рукой к плечу Гарри. Тот все так же стоял и ухмылялся, не желая разворачиваться лицом к любимому. Шатен нежно положил голову на то место, где несколько секунд назад покоилась его широкая ладонь, а пальцы впивались в плечевую кость. Гарри вздохнул. Он тоже не мог понять, кто нарисовал такого завораживающего Луи, что сейчас смотрел через зеркало на него, редко моргая и буквально улыбаясь глазами. У них определенно точно были разные художники; Их отцы были совершенно не похожи друг на друга; У них не было даже связи между собой; Они были словно Гарри из Америки, а Луи с Багамских островов. Эти резкие и в то же время плавные переходы художественной кисти по контурам рук и шеи, словно делали Луи не похожим на всех остальных нарисованных. С первого дня их знакомства в каком-то нелепом магазине игрушек, где Гарри покупал подарок своей сестре, а Луи случайно перепутал его с магазином для видео-игр, они были непохожими. Даже их родители были между собой чем-то схожи, но они — нет. Кто бы мог подумать, что кудрявый парень с нелепо раскрашенными волосами и мужчина с острыми скулами над которыми работы было больше, чем над знаменитыми глазами Найла Хорана, — когда-нибудь будут стоять возле зеркала в собственной квартире, и у них будет плавиться душа от количества вопросов, которые бы они хотели задать своим художникам. Нет. У них все же была одна схожесть: они любили все взмахи кисти, которые когда-то делал такой же нарисованный и обученный человек, создавая лицо и тело будущим им.

***

— Гарри, у тебя нос стерся! — Заливаясь смехом прокричал Луи, стоя на краю какого-то обрыва и глядя на ночной город. Кроме них на горе не было ни единой души. — Я тебе сейчас рот сотру! — Прокричал парен в ответ, поднимаясь к жениху и улыбаясь, сморщивая почти стертый нос, который, видимо, давно нужно было подделать красками и карандашом. Завтра ему точно придется посетить художника. Он, наконец-то, добрался до Луи, которому было пофиг на то, что Гарри провел несколько часов, чтобы выбрать место, куда он отведет его. Простое укромное место, где только ты и человек, которого ты любишь, не обязательно должно быть на окраине вечернего города. — Знаешь, я решил, что пойду на курсы по изобразительному искусству, — подал голос голубоглазый. В нем тлело чувство ревности, когда он каждый месяц видил, как к его милому Гарри прикасаются чужие руки и чужой наточенный карандаш. Они ходили к мастеру, как в парикмахерскую. И это было привычкой для Стайлса, но Луи всегда следил за каждым движением мужчины-художника, чтобы он не сделал чего-нибудь лишнего. - Знаешь, я не против. - Знаю.