За гранью

Просыпаюсь в сладостной истоме, чувствуя сейчас полную безразличность ко всему. Спустя минуту понимаю, что спала в обнимку с подушкой в какой-то незнакомой мне комнате. Последнее, что очень туманно, но помню со вчерашнего дня — это мозговой штурм от Малакая Паркера. Наверное, это он и перенес меня сюда. Похоже, в свою спальню. Но где он сам? Комната выглядит немного мрачноватой, но вполне нормальной. Темно-синие стены, на которых висит множество разных постеров, ворсовый ковер без какого-либо узора также синего цвета, деревянный шкаф с раздвижными дверьми, а возле него расположен письменный стол, на котором столько разных вещей, что кажется, будто они не должны там помещаться. Да уж, не думала, что Кай такой барахольщик. Несмотря на то, что в спальне есть окно, она кажется темной. Не сказала бы, что в этой комнате жил психопат. Осторожно и очень тихо поднимаюсь с кровати. Неуверенно шагаю к двери и приоткрываю ее. Слышится отвратительный скрип, и я кривлюсь. Невероятно манящий запах доносится с первого этажа. Кажется, я знаю, где искать Кая. Быстро спускаюсь по ступенькам и направляюсь в кухню. Вижу перед собой такую картину: Кай в темно-синей обтягивающей футболке, через которую видно его рельефное тело, что-то готовит у плиты и попутно напевает песню, которая сейчас звучит из радио, при этом двигаясь в такт. Облокачиваюсь об дверной косяк и спустя пару минут наблюдения за Каем, издаю короткий смешок. — О, уже проснулась, — он обращает на меня свое внимание. — Как раз вовремя. Садись, — указывает рукой на пустое место за столом. — Как раз вовремя? — сажусь за стол, кинув на Паркера вопросительный взгляд. Тот лишь кивает в ответ, а спустя минуту ставит на стол две тарелки с мясом и овощами и два бокала. Только сейчас замечаю, что на столе стоит вино — еще со вчерашнего дня, видимо. Кай открывает бутылку и наливает немного себе и мне. — Приятного аппетита, Адалинда, — делает глоток, при этом мило мне улыбнувшись, а потом принимается за еду. — Ты что, издеваешься? — откидываюсь на спинку стула, сложив руки на груди. — Нет, я абсолютно серьезно. Ешь, — приказывает он мне. — Думаешь, я не помню, что ты со мной вчера сделал? — Это было вчера, и к тому же ты сама виновата. Давай поговорим после завтрака. — Ладно, — на удивление быстро соглашаюсь, ибо я действительно жутко хочу есть, при этом окинув его не самым приветливым взглядом. Спустя пару минут моя тарелка пустеет. В ожидании складываю руки в замок, переводя взгляд то на них, то на Паркера. — Серьезно? Ты жуешь этот кусок уже.. тридцать пять минут, — не выдерживаю я, когда Кай в очередной раз протягивает свое "Ммм". — Я наслаждаюсь вкусом, Лин, — поясняет он, наконец, проглотив его и запив вином. Паркер уже хочет отрезать себе очередной кусочек мяса, но я его останавливаю. — Кто-то обещал поговорить после завтрака, — накрываю его ладони своими, при этом не давая сделать никакого движения. — Но мой завтрак еще не закончен, — недовольно протягивает, кивая на свою еще не опустошенную тарелку. — Ну это уже твои проблемы. — Ладно, о чем именно ты хочешь поговорить? — откладывает столовые приборы и устремляет свой взгляд на меня. — Ну, наверное, о том, как ты поджарил мой мозг, — невольно поджимаю губы, ожидая ответа Кая по этому поводу. — Повторяю второй раз: ты сама виновата. Я ведь спросил тебя, но ты не ответила. Пришлось прибегнуть к крайним мерам. К тому же я уверен, что сейчас ты в полном порядке, — говорит так непринужденно и спокойно, будто ничего плохого не сделал. — Вот только мне интересно: ты действительно никогда не убивала? — Конечно, тебе ведь трудно поверить, что есть нормальные люди. Не убийцы, не психопаты, как ты, — на последнем слове делаю особый акцент, и, кажется, это его немного задевает, ибо Кай становится очень серьезным. — Я — социопат, Лин. Мне не свойственно чувствовать жалость, скорбь, вину за свершенное. Как жаль, что тебе этого никогда не понять, — закончив свою речь на тему того, кто такие социопаты, он поднимается из-за стола и одним жестом руки указывает следовать за ним. А я, естественно, поднимаюсь и иду. В итоге мы заходим в гостиную, и он вручает мне огромную толстую книгу, которую я еле удерживаю в руках. — Что это? — наконец удается положить ее на какую-то тумбочку и освободить свои руки. — Это гримуар моей семьи. Возможно, в нем найдется что-то полезное, — отвечает он мне. Вдруг слышится какой-то странный щелчок, что заставляет меня замереть и прислушаться. Может, показалось? В любом случае, не придаю этому особого значения. — Неужели ты действительно думаешь, что здесь есть что-то такое, чего я не знаю? — возвращаюсь назад к этой теме. — Моя семья — очень могущественный клан ведьм, — начинает свою скучную речь Кай, а я жалею, что спросила его. Но тут вдруг очень резко он отлетает к противоположной стене, и его слова тонут в громком болезненном стоне. — Кол, — еле слышно выдавливает Кай, потирая голову ладонью и обнаружив кровь. Видимо, ударился. — О, как я рад, что вы меня не забыли, — иронически замечает первородный и на вампирской скорости впечатывает Паркера в стену. В глазах проступают сосудики, но мгновение — и Майклсон падает на колени и начинает корчиться от боли. Да уж, Кай любит поджаривать мозги. В следующую секунду Кол выворачивает руку Паркера, и слышится неприятный хруст. Миг — и Майклсон уже держит окровавленное сердце Кая, а у того лишь начинает изливаться изо рта кровь, и вскоре он замертво падает на пол, а первородный лишь сжимает сердце, выжимая его, будто мочалку, и отвращено кидает на мертвое тело ведьмака. Довольно улыбается и поворачивается ко мне, а я, в свою очередь, стою, как громом пораженная, и не могу пошевелиться. — Привет, Лин. Еще не забыла меня? — Тебя забудешь, — единственное, что могу ему ответить в этот момент. — Ну что ж, буду считать это комплиментом.