***
— Эй! Эй, баба, очнись! — Мм? В глазах плыло сплошное яркое пятно. Я попыталась поднять голову, но боль в затылке пригвоздила её обратно. Так, болит, вроде, только в башке... Руки-ноги на месте... Порядок. Пятно начало приобретать очертания и скоро превратилось в лицо матроса, нависшего надо мной. Он был так близко, что вся моя сонливость вмиг растаяла, сменившись на истерику. — ААААААА! — завопила я, вскакивая. — МАНЬЯК! — Заткнись! — рявкнул он мощным басом, отчего я пискнула и повалилась на пушку, об которую ударилась. Головокружение тут же наказало меня за резкие движения своим появлением. — Ч-что случилось? — запинаясь и обводя взглядом палубу, спросила я. Было тихо, будто на похоронах. Пираты молча таскали награбленное добро из трюма галеона, а сама команда противника делась непонятно куда. Хотя… Лучше об этом не задумываться. — Ты всё проспала, куколка, — ответил мужчина. Гигантский шрам на пол-лица мешал нормально смотреть ему в глаза. — Капитан Кенуэй велел послать тебя к нему, как только очухаешься. — Где он?.. — На галеоне вместе с Чёрной Бородой. — Вместе с Чёрной Бородой… — Чего повторяешь, как попугай? Пошла! От такого резкого повышения голоса я подорвалась и поспешила на другой корабль. Ноги заплетались в косичку и в первые же несколько шагов подогнулись. Под оглушительный хохот матросов я начала подниматься, краснея, как школьница. Оперевшись на борт, я подождала, пока координация вернётся ко мне, и аккуратно перешла на галеон. На капитанском мостике я увидела Эдварда, сидевшего на перегородке у штурвала, и Тэтча, который склонился над каким-то мужчиной и тряс его за воротник. — Убийства мне не по душе, капитан, — сказал он, от чего я опять чуть не упала. — Если бы вы сдались, были бы сейчас невредимы. — Провались ты в ад! — я не видела лица капитана галеона за спиной пирата, но голос его был полон гнева. — Тебя вздернут на виселице, как и тех, в Бостоне! — Объявлено прощение! Мужчина только хрипло посмеялся, откашливая кровь, и испустил дух. Тэтч отпустил труп и повернулся к ассасину. Увидев меня, его лицо исказилось злостью. — Кенуэй, — сказал он своим страшным басом, смотря на меня, — в следующий раз, как подвернется большое дело, убедись, что твоя шавка сидит на привязи. Эдвард, до этого сидевший ко мне спиной, повернулся. Его лицо тоже не выражало никаких радостных эмоций, напротив – я прям чувствовала, как он взглядом разрывает меня на куски. Наверное, если бы не пришедший матрос с ящиком в руках, он бы так и сделал. — Капитан, — обратился он, — мы обыскали трюм. Груз так себе, но нашли пятьдесят ящиков с лекарствами. Этого хватит на целый город! Пятьдесят? Нет, что-то не сходится… Всё должно быть не так… Тэтч подошел к матросу и приоткрыл крышку ящика. Что-то там рассмотрев, он кивнул. — Спасибо, Хэндс. И, кинув на меня ещё один злостный взгляд, от которого я опять чуть не упала, сказал: — Твой корабль, Кенуэй, — и кивнул в сторону, где уже подплывала “Галка”. — Разделим добычу пополам. И лекарства тоже. На этом он посчитал разговор оконченным и сошел с мостика. — Курс на Нассау, парни! — рявкнул он, взметая вверх кулак. Команда поддержала его низким, но громким согласием. Как только Тэтч отошел на достаточное расстояние, я в один прыжок оказалась рядом с Эдвардом. — Эдвард, тут что-то не сходится, — тут же переходя к делу сказала я. — Да, ты права. — Ты тоже заметил? Я думаю, что этот галеон – это приманка, а в лекарства наверняка что-то подмешано или это вовсе и не лекарства, а… — Какого чёрта ты тут делаешь?! — прервал он мои предположения одним мощным рявком. — Я велел тебе оставаться на “Галке”! — Д-д-да, но, — я начала лихорадочно соображать, как бы выкрутиться из такой неловкой ситуации, — но я ч-чувствовала, что произойдет что-то неладное, понимаешь, моё пророческое чутье… — Твоё пророческое чутье скоро пойдет ко дну, — сказал Кенуэй, внезапно хватая меня за воротник футболки и притягивая. Я услышала, как ткань треснула и разошлась по швам. Но осматривать ещё одну дырку не представлялось возможным: пират мертвой хваткой вцепился в меня и пожирал своими глазами, которые приобрели зловеще-мёртвый оттенок. — Поговорим об этом в каюте. Я громко сглотнула. Ой мама… ща изнасилуют. Как только “Галка” перекинула свой мостик на борт “Мести королевы Анны”, Кенуэй больно схватил меня чуть выше локтя и чуть ли не поволок в капитанскую каюту. На мои упреки и ойканья он даже бровью не поводил, не сводя гневного взгляда с пункта назначения. Как только раскрылись двери каюты, он с такой силы швырнул меня внутрь, что я уже второй раз за день кубарем покатилась по полу. А в довершение, со всего маху “въехав” в стол с картами, мне на голову ещё и упала статуэтка оцелота. Такой униженной размазней я себя уже давно не чувствовала. Пока ассасин ходил взад-вперед, уперев руки в бока, я начала первой: — Эдвард, послушай меня, всё пошло наперекосяк… — Вот именно! — всплеснул руками он. — Купер, почему каждый раз, когда у меня происходят какие-то неприятности, появляешься ты?! Что из слов “оставайся на корабле” тебе не понятно? — Так получилось… — Получилось?! — снова перебил он меня. — То есть, ты хочешь сказать, что тарзанка сама швырнула тебя в самое пекло? Или, может быть, это Адевале заставил тебя?? — Эдвард, угомонись! — я сама уже начинала злиться. — Сейчас всё хорошо, и это – главное. Но нам нужно поговорить о лекарствах… — Для тебя всё всегда хорошо! — рявкнул он, всё ещё не желая меня слушать. — Ты относишься к этому всему, как к какой-то… игре! Ты могла погибнуть, стоило ядру пролететь чуть выше, и всё, что ты говоришь – “всё хорошо”?! И кто тут ещё истеричка… — Да, — твердо ответила я, поднимаясь с пола. Я поставила упавшую статуэтку обратно на стол. — Мой отец однажды сказал мне: “Что было – то было. Не стоит думать о прошлом, если оно не имеет значения в будущем” — В таком случае твой отец был весьма легкомысленным человеком. И он вырастил не менее легкомысленную дочь! Что, если бы ты пришла домой избитая, ограбленная и изнасилованная, он бы сказал тебе эти слова? Так?! — Ну всё!!! Это было последней каплей. Я накинулась на Кенуэя с кулаками, правда скоро они превратились в ногти – женское оружие. Я вцепилась в пирата, как кошка, и действовала соответствующе. Я кусала, царапала и колотила любую часть его тела, до которой только могла дотянуться. Первые несколько секунд Эдвард пребывал в шоке, но потом включился, стал пытаться оттянуть меня прочь. Ха, ха, и ещё раз – ха! Спенсер тоже пытался – это закончилось сломанной челюстью от моей пятки. Ассасин тянул меня за волосы, сжимал под ребрами, больно щипался, отпихивал, но не бил. Чё, джентльмен, да? Типа баб не бьешь? Хах, и сколько же ты продержишься, Эдвард? Я чувствовала, как злость закипает в нем, как он уже еле сдерживает свои чешущиеся кулаки. А я хватку не ослабляла: я обвила его ногами, повисая на нем, и разодрала уже приличную часть одежды. Даже доспехи не остались целыми. На душе становилось сладко от вида его крови под моими ногтями. — Ну, давай! — рявкнула я, подтягиваясь прямо к его лицу. — Что, слабо ударить женщину, да? Слабак! Трус! Ничтожество! Видимо, это был его предел. Он отпихнул меня так сильно и так резко, что я едва успела подставить ноги, а как только они коснулись пола – вмазал мне такую звонкую пощечину, что меня аж крутануло на сто восемьдесят. Тело понесло дальше, и я отошла на два шага от Кенуэя, держась за щеку. Чувствуя, как место удара наливается кровью, я разозлилась ещё больше. Значит, война?! Я обернулась и сдула выбившуюся кучерявую прядь. Нда, видок у Кенуэя был не самый привлекательный: разорванный ворот рубахи, слегка окровавленная шея, поцарапанные доспехи, пальцы в клочьях запутанных рыжих волос. Дышал он так, будто только что сразился с Кракеном. Хах, мне было даже страшно подумать о том, как же выгляжу я. — Никогда, — прошипела я, чувствуя пульсацию в щеке, — никогда, слышишь? Никогда не оскорбляй моего отца. Ни то, клянусь, я убью тебя. Мы вперили друг в друга злобные взгляды, и, наверное, набросились друг на друга бы ещё раз, если в дверь каюты не постучались, а потом бесцеремонно её раскрыли. За порог ступил один из матросов с ящиком в руках. — Кэп, вы велели… ой… Да, “ой” – это не то слово. Хорошая, наверное, картина получилась: мужчина и женщина, в каюте, одни, со взъерошенными волосами, порванной одеждой, кровавыми царапинами, тяжело дышат. Прям эротика. — Кажется, я помешал… — Нет, Стив, — своим обычным тоном сказал Эдвард. — Мы просто разговаривали. — Да, — поддакнула я. — Просто разговаривали. Очень эмоционально разговаривали. — Что ты хотел? — проигнорировал мой выпад Кенуэй. — Наша половина лекарств уже загружена в трюм, — сказал матрос, — но вы просили принести один ящик к вам в каюту. — Ах да. Оставь здесь и иди. — Да, капитан. Матрос сделал, как ему велели, и покинул каюту. С его уходом я ощутила, что весь мой запал иссяк. Видимо, как и у Эдварда. Мы стояли друг напротив друга в неловкой тишине, и только ящик с лекарствами нас разделял. Почти романтично. Я решила прервать затянувшуюся паузу. — Дай мне одну бутылку, — сказала я, указывая на лекарства. Ассасин, нахмурив брови, посмотрел на меня, потом на ящик и опять на меня. — Зачем? — На экспертизу, — я знала, что он всё равно не поймет этого слова, но мне было плевать. — Я не верю, что это лекарства. Так не должно было быть. — А как должно было? — Должен был быть только один ящик. На нем ещё была печать… не помню, какого города. Тэтч должен был шантажом выманить остальные лекарства, но конце концов ты бы сам забрал их силой. Вот как должно было быть. — А что тебе не нравится в сложившемся варианте? — раскинул руки Эдвард. — Легкость, — сказала я. — Всё слишком просто. Так не бывает… Пару секунд пират обдумывал мои слова. Я следила за его мозговой активностью по жвалкам, которые не сидели на месте. Интересно наблюдать за человеком, когда он думает… В итоге он сказал: — Хорошо. Но только одну бутылку. — Мне этого хватит, — ответила я и начала перечислять перечень необходимых предметов: — Мне нужны газовая горелка, ну, или хотя бы свечки, несколько пустых бутылок, желательно обезжиренных, пресная вода, какие-нибудь миски, которые не жалко, трубки, но сойдут и тоненькие веревки, и ложка. Кенуэй смотрел на меня со слегка приахриневшим видом, будто я только что втерла ему какую-то дичь. — Ну, чего стоишь? Пошел! Когда у меня были все необходимые предметы, я хрустнула пальцами, сделала некое подобие химического стола и приступила к делу с мыслями “Ахринеть, пригодилось же образование фармацевта. Ма-а-ам, ты можешь гордиться мной!” Хотя я не представляла, как выяснить природу вещества в таких отвратительных условиях, я всё-таки провела пару экспериментов: нагрела, собрала пары, разбавила, понюхала, и даже, о ужас!, лизнула (простите, профессор Кемистр). От сильногорького вкуса меня аж всю передернуло. Что ж, вот и первая характеристика. Поплыли дальше… Два с половиной часа спустя я, если честно, не добилась ничего нового. Чтобы я ни делала с этой загадочной жидкостью, она не подавала никаких подозрительных признаков. Я плюхнулась на стул и откинулась на его спинку. Давно я так не сидела над препаратами… Может, это и вправду лекарство? Оно даже имеет классическую горькость, которая присуща большинству лекарств. Ну, подумаешь, немного отклонились от истории… Суть-то не меняется – Нассау спасется. Все живы, все здоровы. Расходимся! Потянувшись, я начала собирать свою хитроумную конструкцию. Вытряхивая пустые бутылки, которые послужили мне колбами, прямо на карты Кенуэя, я думала о том, как мне теперь с ним разговаривать. По-моему, просто подойти и сказать “привет” как ни в чем ни бывало уже не прокатит. А, может, всё само уляжется? Хотя, шрамы от моих ногтей у него, скорее всего, останутся. Нет, не уляжется… Стоп. Что за звук? Шипение. Тихое шипение. Но откуда? Эдвард завел змею? На всякий случай я вскочила на стул. Но стоило мне это сделать, как я тут же нашла источник звука. Наклонившись, я даже протерла глаза – вдруг кажется. Шипели географические карты Кенуэя. Те места, куда попали остаточки лекарства, которые я вытряхнула из бутылок, разъедало, и это пятно росло, пока жидкость полностью не испарилась. Я же, вместо того чтобы спасти чужую вещь, наблюдала за этим удивительным феноменом. Странно… Что бы это ни было, оно способно прожечь бумагу. Интересно, очень интересно… И тут озарение снизошло, как снег на голову. Я взглянула на бутылку – жидкость была мутного коричневого цвета. Я вспомнила её супергорький вкус. А теперь ещё и это. Даже такой троечнице, как я, теперь было всё понятно. — Стрихнин… — проскулила я, оседая на стул. — Гребанные рвотные орешки…6.Лекарства ли?
18 августа 2015 г. в 00:20
На следующий день я ощутила, как же от меня разит. Я не мылась четыре дня, и волосы были такими жирными, что я боялась к ним прикоснуться, не то что провести рукой. Поэтому я заплела их в подобие хвостика, чтобы не маячили жирными макаронинами перед глазами. И это я ещё не говорю о теле! Достаточно было пару раз провести ладонью, как на коже образовывались катышки грязи. Ещё и солнце палило, как назло, весь день! Ладно, помоюсь, но меня больше волновал более интимный вопрос: а как люди в этом веке бреются? Серьёзно, ведь женщины, на которых я успела посмотреть в Кингстоне и Нассау, вовсе не блистали волосатостью. Пока никто не видел, я пробовала “пошкрябать” свистнутой саблей свои ноги, но громе грязи она ничего не соскребла. А лапки-то уже колючие! Я старалась лишний раз не прикасаться к ним, чтобы не вспоминать о своем статусе грязной свинюшки, и угрюмо шла бездельничать на палубу. А что мне ещё оставалось? Лезть к Кенуэю было не самым разумным вариантом – я не горела желанием опять проваляться связанной 5 часов. У Адевале было полно своей работы. А команда меня угрюмо игнорировала. Ну, за исключением тех случаев, когда на меня орали. Было так скучно, что я даже рискнула полакомиться кешью, но орехи чуть не вызвали у меня миллионный приступ рвоты. Не знаю, как это меня ещё не прихватило от того, что я спойлернула Эдварду про испорченные лекарства, но выяснять я это не собиралась. А, может быть, скука и была моим наказанием. Не знаю.
Я сидела на ящиках у мачты и ковыряла ножичком яблоко, пытаясь словить кайф от солнечного тепла и запаха моря. Ведь если закрыть глаза и представить себя на каком-нибудь курорте, в Испании, например, то можно даже получить удовольствие. Всё включено: шум волн, крики чаек, хлопанье парусов – блаженство… если бы туда-сюда то и дело не сновали пираты. Эти слонопотамы даже не давали забыться мне в стране фантазий, возвращая в суровую реальность. Хах, но реальность ли? Я уже запуталась. Амбалы то и дело перекрикивались замудреными морскими терминами, будто только и старались повыебистей выпендриться. Умные, типа, да? Выучили пару крутых слов и хвастаетесь? Не знаю, что на меня нашло, но именно с такими мыслями я следила за работой матросов. Но, признаюсь, я с завистью смотрела на команду: у них постоянно было какое-то дело. Особенно мне нравилось, как мужчины завязывали узлы. Они делали это так быстро, что я никак не могла уследить за всеми маневрами их рук. Потом я подходила и лапала каждый узел, но не рисковала дергать за веревки – наорут ещё. Втихаря я сама старалась сплести что-то подобное, но я либо связывала себе руки, либо портила приличную часть каната, которую потом обязана была расплести под строгим взглядом какого-нибудь матроса. Свою часть работы я уже сделала: перемыла всю палубу от и до, даже под ногами Его Капитанства прошлась. Так что я с чистой душой могла позволить себе попинать пару часиков, наблюдая за шоу мускулистых мужчин под лучами обжигающего солнца. Ну, я так думала, пока с мостика не донеслось:
— Чёрт подери…
Странный голос Кенуэя заставил меня подорваться с места и перевеситься через борт, в надежде увидеть что-то интересное. Впереди, где-то в километре от “Галки”, был корабль. Сначала я подумала, что это враги и уже приготовилась носиться по палубе панической овцой, которая всем мешает, но судно не двигалось. Его капитан будто нас и не видел. Уже сдаются? Или это после первого абордажа у меня началась паранойя на все корабли подряд? Не знаю, что там Эдвард усмотрел в свою подзорную трубу, но я опасности не видела. Более того, я даже флаг не могла рассмотреть.
— Купер, — вдруг резко крикнул ассасин у штурвала, не отрывая взгляда от горизонта, — прочь с палубы. Живо.
Такое обращение меня удивило и торкнуло на упрямость. Я скрестила руки на груди, приподняла бровь и в стала в позу, а-ля “Серьезно, что ли?”, но Кенуэй так и не посмотрел в мою сторону. Если честно, то его взгляд мне не очень понравился: нахмуренные брови, чуть сощуренные глаза, сомкнутые в тонкую полоску губы, которые время от времени раскрывались и тут же закрывались. Что он там такое увидел? На всякий случай, я опять оглянулась на корабль впереди, но тщетно. Самая обычная посудина.
— Эм, капитан, — сказал Адевале, глядя на меня. Я не меняла своей позы уже около минуты.
Кенуэй, наконец, отлип от созерцания водной глади и уставился на меня. Не понимая, почему я всё ещё здесь, он рявкнул:
— Ты что, оглохла?!
Весь мой пафос рассыпался в прах, и я, подскочив от внезапного ора, понеслась в каюту капитана, подальше от злостных выкриков пирата – убьет ещё и не заметит. На заметку – не строить из себя бесстрашную Лару Крофт перед Эдвардом… Надо строить её тогда, когда находишься у него не на виду! Да, именно так я и сделаю!
Скользнув к двери каюты, я забилась в самый уголок, где состыковываются лестница и сама дверь. С ракурса Кенуэя меня не было видно, так что создалась видимость, что я и вправду послушалась его приказа. Для пущей театральности, я хлопнула дверью каюты. Актриса, блин. На вопросительные взгляды матросов я только приложила палец к губам.
— Что с тобой, Кенуэй? — услышала я квартирмейстера. — У тебя чуть волосы не встали дыбом!
— Смотри.
Не знаю, что он дал ему посмотреть (а может он передал Аде подзорку), но через несколько секунд я уловила едва слышное ругательство. Чёрт, меня уже любопытство берет! Ну что там такое?? Меня что, не позвали на представление Ктулху?
Хотя, по мнению Эдварда, лучше бы это был Ктулху.
Моё положение было не самым удобным, чтобы смотреть на море, поэтому я полагалась лишь на свой слух. Сначала я улавливала лишь обычные перекатывания волн и крики чаек, но скоро я услышала отдаленный шум, как вроде того, когда заколачивают гвоздь. Ага, кто бы они ни были, они не в боевом состоянии! За шумом следовали выкрики людей и хлопанье парусов. Когда звук стал совсем громким, ассасин приказал остановить “Галку”.
— Чёрт, что тут случилось? — встревоженно спросил Кенуэй, как только мы остановились. Я даже слышала, как застучали его каблуки по мостику. — На вас напали?
— Напротив! — Хорниголд! Так это его корабль? — Чёрная Борода напал первым. Атаковал английский военный фрегат, чтоб его!
Я рискнула выглянуть из своего убежища. Нда, шхуна Бена была не то чтобы потрепана – она держалась на соплях. Матросы сновали туда-сюда, как муравьи, стараясь как можно эффективнее залатать пробоины. Сам капитан был разъярен, словно чёрт. Жопой чуяла, что сегодня день обещает быть не менее “интересным”, чем предыдущие.
— Боже, но ради чего? — да и Кенуэй тоже был не в лучшем состоянии.
— Ищет лекарства, полагаю. Но как по мне, он чокнулся!
— Я с ним разберусь, — прозвучало, как угроза.
— Не стоит, друг, — уже спокойнее сказал Хорниголд. — Он сам навлек на себя беду!
Но капитан “Галки” его не слушал. Эдвард резко развернул корабль, отдал приказ, и уже через минуту мы на всех парах мчались в туман, появившийся из ниоткуда. Я решила отсидеться в углу ещё пару минут, ожидая, вдруг опять завяжется интересный разговорчик. Я вспомнила этот момент: сейчас надо будет найти Тэтча в этом гребанном тумане и, желательно, не попасться кораблю-стражнику в этой зоне. А потом будет погоня за лекарствами… и бла-бла-бла. Чёрт, это ещё даже не середина сюжета! И сколько мне ещё жопу отсиживать в этом веке? Один раз меня посетила мысль спойлернуть Кенуэю лишь основные моменты сюжета, типа “Сначала убьешь этого, потом того, а там и Обсерватория”, но одно только воспоминание о возможных последствиях заставляло мои несуществующие стальные яйца сжиматься в маленькие шарики. Но или так, или застрять здесь не меньше, чем на два года… А этот вариант мне не подходил. Чёрт…
Спустя пару минут, как какой-то матрос крикнул, что мы вошли в запретную зону. Перед ним следовали вздохи ужаса матросов от нескольких потопленных кораблей, встречавшихся на нашем пути. Не скажу, что я хладнокровно выдержала такое зрелище, но блевать меня не потянуло. Команда то и дело подбирала из моря выживших, которые от шока и переохлаждения в ледяном море сразу вырубались. Эту картину завершил сильный ветер, который пираты назвали шквалом. Пришлось идти не на всех парусах, что стало, видимо, последней каплей для Кенуэя. Прелестно.
— Чёрт! — О, бомбануло. — Это никуда не годится!
— Добыть лекарства не так уж и сложно, — тоном мудрого старца заметил Адевале.
— Я не о том, — отрезал ассасин. — Всё Тэтч с Хорниголдом и их бессмысленная вражда. Понимаешь?
На этом слове я сложила ноги по-турецки, устраиваясь поудобнее для прослушивания сопливой речи Эдварда Кенуэя. Не каждый день выпадает такой шанс. Эх, арахиса бы сюда…
— Да, что уж. Но их цели равно благородны. Они хотят спасти людей в Нассау.
— Но разве это лучше для нас? Спасать никчемный город? — повысил тон Эдвард. — Мы не созданы править. Мы берем и тратим, живем для себя… где бы ни были!
— И что же ты предлагаешь?
Я прям представила, как квартирмейстер сложил руки у себя на груди и укоризненно посмотрел на своего капитана. Ну, представила бы, если бы корабль не шатало из стороны в сторону от крутых маневров Кенуэя от вражеских кораблей и ветра, и мне бы не пришлось хвататься за всё подряд. Только бы ящик с оружием не заскользил в мою сторону!
— Решение – деньги и власть, не политика. Найдем Обсерваторию, сможем купить всю Англию, коль захотим! Или может… Станем править королями и императорами, будто крестьянами.
Эй, чувак, ты что-то путаешь. Ты же говорил, что вы не созданы править, забыл?
— Громкие слова, капитан. Но ты с командой… или сам за себя?
— Я хочу для них лучшего, Аде. Верь. Но такое не по мне. Я словно мальчик на побегушках.
Догадался, всё-таки!
На этом их разговор закончился. Я, насколько это было возможно в моем положении, мотала головой во все стороны, пытаясь высмотреть хоть один корабль в тумане. Один раз мы проплыли совсем близко с каким-то гигантским кораблем, превосходившим размерами “Галку”, так что я слышала отдаленные крики матросов, но, к счастью, они быстро исчезли. Однако как бы то ни было, команда была наготове дать залп в любую сторону. Вскоре порывистый ветер перестал швырять корабль, водяная завеса более-менее рассеялась, и “Галка” смогла развернуть паруса. К тому времени я уже начинала клевать носом от убаюкивающей тишины, но чуть сама не налетела на ящик с острейшими саблями, когда услышала внезапный крик:
— Аде, смотри!
Кенуэй выкрикнул это так неожиданно, будто сто лет не разговаривал и теперь ему выпала возможность произнести хоть слово. А у меня от этого чуть душа не вылетела!
— Да, “Месть королевы Анны”. На борту жарко.
Ладно, думаю, Эдварду уже всё равно, на палубе я или нет. С горем пополам встав из своего угла, я попыталась размять затекшие конечности. Но стоило мне разогнуться, как спина известила меня старческим хрустом, защемив какой-то нерв. Ойкнув, я застыла в позе динозаврика. Да ладно, только не сейчас…
Нда, неловко вышло.
— Нет времени на раздумья, — услышала я голос капитана “Галки”. — Тэтч в опасности.
— Команда поймет. Бейте бор, парни! — рявкнул Адевале. — Мы идем в пекло!
Издав радостный крик, пираты бросились кто куда. Некоторые уселись за заточку оружия, кто-то начал заряжать пушки, а кто-то пополз вверх по мачте к парусам. Ну а я что? А я, медленно, но верно, малюсенькими шажочками приближалась к борту, чтобы хотя бы взглянуть на корабль Тэтча издалека. Проклиная спортивную гимнастику, на которую я убила три года своего детства, я держалась за спину и молилась, чтобы не развалиться прямо здесь.
— Юху! — потрясла я кулаком в воздухе. — Да! Вперед, резать друг другу глотки! Давно пора!
Вот только я не успела дойти до места назначения, так как корабль не может двигаться боком, а мы плыли прямо на “Месть королевы Анны”. Кряхтя, мне пришлось двинуться к носу “Галки”, надеясь, чтобы меня никто не сбил. Хотя, ха-ха, о чем это я – в первые же два метра я оказалась на полу благодаря неуклюжему юнге. Об меня ещё и споткнулись, а потом и обматерили. Хах, я ожидала нечто подобное. Но, видимо, при падении, моя спина вправилась, снова возвращая мне пластику и гибкость жирафа, так что, игнорируя злобные выкрики в мой адрес, я на четвереньках поползла к носу корабля. “Месть королевы Анны” была уже в трехстах метрах от нас. А нет, уже в двухстах.
— На китолы! — крикнул Кенуэй, а матросы, которые сидели на балках мачт и ждали этого приказа, в мгновение ока скрутили паруса. “Галка” по инерции продолжила двигаться вперед и встала немного впереди “Мести королевы”. Пока команда занималась полной остановкой корабля, я не могла отвести взгляда от берега (который, кстати, опять раскинулся бортом): около пятидесяти человек сражались друг с другом под оглушительные крики. Скрежет мечей был слышен даже с палубы, то и дело взрывались пистолеты. Впервые в жизни я в буквальном смысле увидела месиво. Эх, а Спенсер считал это слово достойным для того, чтобы наваливаться на меня, душа подушкой.
— Тэтча вот-вот одолеют, — голос Эдварда заставил меня очнуться. Пират в два прыжка слетел с лестницы и встал у борта. — Я на берег.
— “Галка” будет рядом, — пообещал Адевале, стоя у штурвала.
Миг – и ассасин прыгнул в воду. Красиво, кстати, прыгнул. Чисто. Какой-то “кэп” тут же известил об этом всю команду. Кенуэй быстрым брасом двигался в сторону берега. Кстати, могу заверить, что люди в этом веке плавают гораздо быстрее наших спортсменов. Даже если на них килограммы доспехов. Я аккуратно, чтобы никого не задеть, поспешила к тому месту, где только что стоял Кенуэй, и приготовилась повторить его нырок.
— Нет, мисс Купер! — крикнул мне квартирмейстер, не смея отходить от штурвала. — Вам нельзя туда!
— Это мы ещё посмотрим! — ответила я, и оттолкнулась от борта ногами. — АЙ КЭН ФЛАЙ!
Раскинув руки в стороны, как для Прыжка Веры, я на долю секунды почувствовала весь пафос момента. По-моему, даже время приостановилось. Смотри и учись, Кенуэй, как надо нырять, подумала я, как вдруг кто-то схватил меня за ноги. В моей голове успело пронестись “Что за чёрт?” перед тем, как я мордой впечаталась в борт “Галки”. Ну а затем ещё раз, но уже с меньшей силой. Гребанная физика.
— ЭЙ! — вскрикнула я то ли от боли, то ли от недовольства. — Вы что творите?!
— Тащите её, парни! — услышала я Адевале, которого мой поступок явно не заставил скакать от радости.
— У неё ноги колючие! — крикнул кто-то, видимо, тащивший меня обратно на корабль.
— ТЫ БЫ ЕЩЁ ГРОМЧЕ ОБ ЭТОМ СКАЗАЛ, ЧТОБЫ ВСЕ УСЛЫШАЛИ!
Я пыталась зацепиться хоть за что-нибудь, но только вогнала себе занозу под ноготь, так что оставались лишь малюсенькие дорожки от моих пальцев. С горем пополам извивающуюся меня втащили на палубу. Матросы, благодаря которым я приложилась лицом об корабль, тут же испарились в общей суматохе. В одно мгновение подскочив на ноги, я зыркнула на чернокожего.
— Адевале!
— Ваш поступок показывает всё ваше безрассудство и глупость! — сказал он, все ещё стоя у штурвала. — О чём вы думали?!
— Но Эдвард…
— Не думаю, что он поблагодарит вас, если вы влезете, куда не просят.
Пираты, используя тарзанку, перепрыгивали на соседний корабль, а оттуда неслись прямо в разгар боя. От берега нас отделяло около семидесяти метров, но даже отсюда была слышна резня, которую устроил Тэтч. Краем глаза, хотя, мне, наверное, показалось, я увидела, как какому-то каперу снесли голову.
— Там опасно, мисс Купер, — продолжал Адевале. — Поле боя – не место для дамы.
— Дамы?! — я чуть не задохнулась. — Мамка твоя – дама, а меня не смей так называть!
Я громкими шагами пошла в противоположную сторону от капитанского мостика и уселась на балку, которая накрывала носовую фигуру корабля. Дама! Какая я ещё, нахрен, дама? Даже мама бы посмеялась! Дама… Пиковая, блин! Ух, растет во мне феминизм… Всё хорошо, всё просто замечательно, Купер. Адевале просто неправильно выразился… Думай о хорошем… О чем там обычно думают девочки? Ах да: цветочки, пони, розовые сопли, ля-ля-ля, сука, нахер, красивые бабочки, мать твою, радуга, единороги…
Ладно, вынуждена признать, что негр прав. Чего это меня поперло на героический поступок? И было бы героическим то, как я со свинячим визгом носилась бы между мечами, как между лезвиями бритвы? Чёт не продумала я этот момент… Хотя, в моих фантазиях всё было иначе: я пафосно выхожу из воды, грозным взглядом заставляю сбежать всех самых трусливых, а затем парой мощных ударов вырубаю тех, кто ещё остался на ногах. Ха! – хук левой. Хей! – с разворота ногой по роже. Хо! – коленом по яйцам. Эдвард ошарашенно смотрит на меня, а потом такой: “А ты способнее, чем я думал. Теперь ты будешь моим напарником!”, и я такая: “Да!”. И наши приключения, как мы бороздим моря, грабим каждый корабль, а добычу делим пополам… разбились на миллион осколков, как мое лицо об борт корабля. А дальше вы знаете. Размечталась… Хорошо ещё будет, если в один прекрасный миг он не решит выбросить меня за борт. Я потерла вскакивающую шишку на лбу. Уж лучше шишка, чем отрубленная рука или нос.
Часть команды, что осталась охранять корабль, сбилась у одного борта, чтобы смотреть на кровопролитное зрелище. То и дело их кулаки взметались ввысь с криками “Вперед, капитан!”, “Хорош, кэп!”, “Так его! Ещё!” и так далее. Мне больше не хотелось смотреть на всё это месиво, происходившее на берегу, так что я медленным шагом двинулась к капитанскому мостику. Адевале, неподвижно стоя у штурвала, наблюдал за битвой. Я тихо встала рядом с ним.
— Прости.
— Всё в порядке, мисс Купер. Но и вы меня простите – не знал, что “дама” для вас является оскорблением.
— Нет-нет, что ты, — замахала руками я, — просто… меня так никогда не называли.
— И, я думаю, вы против такого обращения к себе?
Я кивнула.
— Хорошо, — усмехнулся квартирмейстер и его губы подернулись в доброй улыбке. — Я запомню, мисс Купер.
— Зови меня Грейс.
— Ладно, мисс. Но пообещайте, что больше не будете делать опрометчивых поступков.
— Обещаю.
— А, господа! Вот и снова наш галеон!
Этот громкий голос был не мой, не Адевале, и не кого-либо из команды. Он донесся с палубы “Мести королевы Анны” и принадлежал Чёрной Бороде. Пират уже вскакивал на борт своего фрегата и несся к штурвалу, а Кенуэй – за ним. Команда, выжившая в драке, по тарзанкам начала возвращаться на бриг.
— Быстрее на мой корабль! — крикнул Тэтч, взбегая по лестнице к мостику. — Они от нас не уйдут!
— Что за чёрт? — прошептала я и глянула вперед. На воде, расправив все паруса, уплывал от нас гигантский корабль. Без подзорной трубы его было трудно рассмотреть, но даже с такого расстояния он внушал мощь. А в игре он казался меньше.
— Отдать концы! — услышала я рявк Тэтча. — Идем прямиком к галеону! Совсем скоро лекарства будут у нас!
Кенуэй стоял у штурвала фрегата, и как только расправились паруса, крутанул его в бок, что потребовало от него не малой силы. “Месть королевы Анны” стала медленно проплывать мимо нас.
— Нет… — сказала я. — Нет-нет-нет-нет-нет, НЕТ! Кенуэй, мать твою, я с тобой!
— МИСС КУПЕР!!!
Но на этот раз никто не успел меня остановить. Разбежавшись, я в прыжке схватилась за ещё раскачивающуюся тарзанку и взмыла в воздух навстречу фрегату.
— БАНЗАЙ, БЛЕАТЬ!!!
Первые две секунды я испытывала удовольствие от свободного полета, но когда я начала падать, так и не долетев до корабля, то героическое “БАНЗАЙ” превратилось в “АААААААААААААААЙ!!!” Нужно было видеть лица пиратов на палубе: все, как один, вытянули свои морды и чуть наклонили их в бок. Наверное, они задавались вопросом “Это что – мартышка-переросток?” Ну, почти. И это я не говорю про выражения лиц двух капитанов на мостике. В последний миг я успела схватить тарзанку фрегата и снова взмыть в воздух, едва не задев ногами мостик. Но вместо него я “задела” голову Тэтча, со всего маху сбив с неё шляпу и повалив её обладателя на пол. Удаляясь от него со стремительной скоростью, я смогла уловить низкий бас ругательств.
— АААААААААААААААА!!!
На самом пике я отпустила тарзанку и со всего маху влетела в веревочную лестницу, которая связывала борт и мачты фрегата. К слову, я чуть не свалилась с неё, но нога, пролетевшая прямо в пустой квадратик, запуталась в канатах и спасла меня от падения с четырехметровой высоты. Но она же и стала единственной конечностью, удерживающей меня в воздухе, так что я развивалась по ветру вверх тормашками, словно флаг.
— ГРЕЙС! — крикнул Эдвард, справляясь со штурвалом. — Твою мать, какого чёрта ты здесь делаешь?!
— СНИМИ МЕНЯ ОТСЮДА-А-А-А-А!!!
Кровь начала приливать к голове, из-за чего в ушах постепенно нарастал писк, какой обычно бывает у сломанного телевизора. Кроме того, от созерцания мира вверх ногами меня в мгновение ока укачало, а в моем положении очистить желудок было легче простого. Не желая заляпывать корабль суровой Чёрной Бороды своей блевотиной, я изо всех сил напрягла прессак под слоем жира и подняла корпус к запутавшейся ноге. Понятия не имею, как она умудрилась запутаться, но выяснять это сейчас, когда “Месть королевы Анны” уже набрала приличную скорость, не собиралась. Для опоры я обмотала вторую ногу вокруг каната лестницы и начала разбираться со второй. Веревки, как назло, не поддавались, лишь сильнее стискивая икру. Становилось больно.
— Пушки готовы, сэр! — уловила я крик матроса сквозь свист ветра и шум волн.
Я только успела прошептать:
— Какие ещё пуш…
— ПЛИ!!!
Фрегат содрогнулся от залпа бортовых орудий. Большая часть ядер угодила в галеон, вызвав одобрительные крики команды. Кенуэй с непривычки чуть не выпустил штурвал, а я огласила палубу типично женским визгом.
— Хватит истерить! — проорал ассасин, разворачивая махину другим бортом к противнику.
— ЭТО Я ЕЩЁ НЕ ИСТЕРИЛА!!!
— Не упускай его! — рявкнул Тэтч Эдварду.
Кенуэй старался развернуть фрегат носом к галеону, но судно было настолько неповоротливое, что еле двигалось. Однако как только “Месть королевы Анны” повернулась к противнику, тот открыл залп из всех пушек.
— Держитесь!
Мне же оставалось только скукожиться, чтобы хоть как-то закрыться от летящих ядер. Основной удар пришелся на бронированный корпус фрегата, но пару боеприпасов, пролетевших выше, едва не снесли мачты. Я изо всех сил сжимала канаты, чтобы не сорваться вниз.
— Огонь!
Кенуэй дал приказ выстрелить из носовых орудий. Около дюжины книппелей полетели в паруса галеона, но не причинили им сильного урона. Он ругнулся. А я, воспользовавшись паузой в перестрелке, предприняла ещё одну попытку высвободить свою уже посиневшую ногу из канатных тисков. Я тянула веревки во все стороны, но мой противник даже и не думал ослаблять хватку. Напротив, от одного моего неловкого движения, он резко сжал икру с новой силой, заставив меня закричать благим матом. Ну сколько можно?!
Много, на самом деле. В таком положении я провела большую часть боя, пока команды играли в “перекидывание ядер друг другу в корпус”. У кого больше пробоин – тот проиграл, понятное дело. Думаю, за всё это время я стала отличным комментатором, ибо с моей стороны то и дело доносилось:
— Ахринеть! Да у них нет шансов! А ТЕПЕРЬ ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ КТО-НИБУДЬ!
— Кенуэй, перевес и так на нашей стороне, поэтому НЕСИ СВОЙ ЗАД СЮДА И ПОМОГИ МНЕ!
— “Месть королевы Анны” целится… стреляет!.. О-о-о, какой обидный промах для команды Чёрной Боро-ой, ай, ОЙ, НОГА! НОГА!!!
— Галеон нападает. Фрегат отвечает куском брокколи, ой, то есть, пушечным залпом и добивает динозавра, простите, врага фальконетами. Надо будет пересмотреть Ледниковый период… КАК ТОЛЬКО КТО-НИБУДЬ ДОГАДАЕТСЯ ПОМОЧЬ МНЕ!
— “Месть королевы Анны” приготовилась к атаке. Она подплывает ближе… ближе… и дает залп! О-о, какой урон борту вражеского галеона! Но стоп, что это он делает? Он… СТРЕЛЯЕТ ПРЯМО В МЕНЯ!!!
На этом комментарии корабли стояли борт к борту, и галеон поспешил отомстить за сокрушительный урон, что нанес ему фрегат. Я как раз “висела” прямо лицом к вражескому кораблю, то есть с той стороны, по которому целился противник. Мой мозг даже не успел ничего сообразить, как в мою сторону полетели тяжелые ядра. Именно в мою: высокая волна приподняла галеон, так что вместо корпуса ядра летели прямо в мачты, на уровне которых болталась моя тушка.
— МАМОЧКИ!!! — только и успела прокричать я перед тем, как первое ядро приземлилось на палубу.
А дальше всё как в боевиках: щепки, осколки, кричащие люди, вода, и только два капитана сохраняли хладнокровие, храбро держась перед лицом опасности. И я, Купер, истерично орущая что-то нечленораздельное, болтаясь вверх тормашками на единственной ноге. Вот теперь у меня и вправду началась истерика. Но самого пика она достигла только тогда, когда я почувствовала легкость в запутавшейся ноге, а палуба неожиданно быстро начала двигаться мне навстречу. Я подняла голову и заверещала ещё громче, хватаясь за обрубки канатов: ядро прорвало веревочную лестницу прямо в том квадратике, в котором застряла моя нога. Порванные канаты тут же соскользнули с конечности, повиснув в воздухе беспомощными макаронинами. Если бы я не висела вверх ногами, то это ядро бы меня просто снесло, оставив ногу в сети… Жуть. Жуткая жуть… Хах, в любой момент по моей коже непременно бы пронеслись мурашки от этой мысли, но сейчас меня заботил другой вопрос: я, блин, падаю мордой вперед на немягенькую палубу! Поэтому я, пользуясь приливом адреналина, начала хвататься руками за любые канаты, которые только видела, пока ещё не упала достаточно далеко. Всё произошло меньше, чем за секунду, но инстинкту самосохранения хватило и этого времени. Мне же оставалось только повиноваться и наблюдать, как мое собственное тело без моего ведома схватилось за канат, обхватило его двумя руками и парой мощных рывков подтянуло тело к тому месту, где недавно была закована моя нога. Когда я снова овладела собой, я попыталась обвить ногами канат, на котором висела, но в икре отдалось такой болью, что я только повисла на руках. Через несколько секунд в ней начало колоть, будто тысячи ёжиков вдруг решили все разом станцевать самбу.
— Грейс! — внезапно услышала я крик Эдварда. — Ты как?
— Прелестно! — ответила я, хватаясь здоровой ногой за ступеньку веревочной лестницы. — Просто замечательно!
— Отлично! Пли!
Ответный залп с близкого расстояния нанес галеону сокрушительный урон, порвав паруса и продырявив корпус. Я слышала взрывы со стороны противника, из чего сделала вывод, что несколько их пушек вышли из строя. В яблочко!
— Порох кончается, капитан! — оповестил матрос мужчин на мостике.
— Чёрт! — Чёрная Борода стукнул кулаком по перегородке рядом со штурвалом. — И галеон почти затонул.
Судно, ещё около получаса назад блиставшее силой и мощью, еле держалось на воде. Вряд ли оно ещё раз выстрелит – развалится ещё.
— Я вижу обещанного дьявола, Тэтч! — Кенуэй ещё может усмехаться?!
— А-а… я был бы ангелом, если бы они сдались, — было бы чем, я бы подавилось. Просто в моей голове внезапно появился образ беспощадной Черной Бороды в одной накидке, с крыльями и нимбом над головой. — Но пути назад уже нет! Тарань ублюдка! Давай, что есть мочи!
— ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД!
— НЕПОЛНЫЙ ВПЕРЕД! — запротестовала я, чуть не срываясь с лестницы. — Я ЕЩЁ НЕ ГОТОВА!!!
Но меня умело проигнорировали. Развернув все оставшиеся паруса, “Месть королевы Анны” устремилась на своего врага. Я, ещё соображая здравой головой, понимала, чем это может закончиться, поэтому поспешила вниз так быстро, как могла. Тем временем команда тоже зря времени не теряла: матросы похватались за всё, что только можно, чтобы при толчке тарана не улететь с палубы в море. Ногу всё ещё не отпускали “ежики”, из-за которых я спускалась чуть ли не на руках. Но, думаю, даже если бы у меня были здоровы обе ноги, и руки посильнее, я бы всё равно не смогла спускаться быстрее: нога постоянно промазывала мимо каната, из-за чего я просто повисала на нём. Я успела преодолеть около трех метров, уже готова была спрыгнуть, ликуя, на палубу, но взглянула вперед, на галеон. Может, знаете то чувство, когда ты переходишь дорогу, и вдруг из-за угла вылетает машина? Умом понимаешь, что надо либо отпрыгнуть, либо быстрее перебежать, но наступает какой-то… шок, который не позволяет тебе двигаться вообще. Вот у меня сейчас настало именно такое состояние. Доля секунды, но если бы я потратила её на прыжок, то всё было бы хорошо.
Но мой мозг же обожает тормозить.
Я посмотрела вперед как раз в тот момент, когда таран “Мести королевы Анны” столкнулся с бортом врага. Насквозь он его не продырявил, но и целым корабль теперь тоже не назовешь. Толчок был такой сильный, что инерция сорвала меня с веревочной лестницы и швырнула вниз, через лестницу к мостику, прямо на палубу. Я только успела вскрикнуть перед тем, как впечататься в доски со скоростью 60 км/ч с высоты 3 метров. Я инстинктивно выставила вперед руки, поражаясь, как мозг в такой момент мог подумать о пафосном кувырке. Наверное, от адреналина он всё-таки курлыкнулся. И всё же мне удалось кое-как перейти в кувырок. Вот только импульс был такой сильный, что вместо одного запланированного, я сделала их несчетное множество, превращая меня в заводную игрушку. Пытаясь хоть как-то остановиться, я попробовала вильнуть в сторону, от чего шарик из куперятины развалился в сосиску, но покатился уже с меньшей скоростью. Полной остановкой для меня послужила пушка, к которой я со всего маху приложилась затылком. В ушах зазвенело, а перед глазами поплыли звездочки, как в старых мультиках. Голова потяжелела, и я, не в силах держать, уронила её на пол. Боль в ноге будто переходила к затылку. Веки начали наливаться свинцом, и последнее, что я видела, было, как пираты прыгают на борт галеона, чтобы перерезать там большую часть команды. Потом с мостика сбежали Тэтч и Кенуэй.
— У них течь, парни! Отправим их в ад!— рыкнул Чёрная Борода, а затем обратился к капитану “Галки”. — Найди капитана и прикончи его.
И сам перепрыгнул через борт. Эдвард поспешил было за ним, но краем глаза заметил меня, как с бодуна валявшуюся возле пушки. Он смотрел в мою сторону, потом в сторону боя, а потом опять в мою. Пират никак не мог решиться. В конце концов, он чертыхнулся и, глядя на меня, сиганул в самое пекло. Предатель…