На контрастах

Чунмен совершенно не понимает, когда все могло обернуться таким образом. Как он мог прошляпить такой важный момент в своей жизни. Каким образом все стало так, как есть на данный момент. Как он упустил из внимания момент, когда Тао успел превратиться из плаксивого карапуза в сильного и уверенного в себе мужчину. Мужчину, которым был до ужаса очарован Мен. Казалось бы, только вчера он пошел впервые в детский сад, где и познакомился с ним. Черноволосый карапуз с чересчур раскосыми глазами, со звонким "маленьких обижать не хорошо, тем более омег" встал на защиту Мена, на которого сразу же начали задираться местные хулиганы. Омежка восторженно наблюдал за тем, как защитник грозил кулачком и размахивал палочкой. Так началась крепкая дружба. То было первый и последний раз, когда Тао повел себя в соответствии своей половой принадлежности. Маленький альфа был вселенским воплощением милости. Лисьи глазки, которые хозяин искусно строил, пухлые щеки и губки, которые недовольно надувались, демонстрируя негодование. Маленькие ручонки складывались в замочек, а ножка чертила линии на полу, когда он что-то выпрашивал. И, падла, всегда прокатывало. Так, вечные милые костюмчики придавали образу более невинный вид, скрывающий настоящее вселенское зло. Хитрое, продуманное и вредное. Время шло, а методы остались те же, правда воспитатели сменились учителями, а желанные конфеты и игрушки переросли в оценки. Только вот за воспитание принцессы взялся отец, и Тао со слезами и истерикой поплелся на ушу. Время шло, года сменялись друг другом, детские пухлые черты сменились мышцами, а альфа как был принцессой в душе, так и остался. Правда, королевская барышня появлялась только с Меном, прося омегу что-то купить, помочь с заданиями, убирать крокодильи слезы после очередного ужастика, посмотренного в пятницу вечером. А Чунмену только и оставалось, что тратиться, решать и успокаивать, да позволять закидывать на себя ноги и руки. Казалось бы, френд зона: уровень бог, – но не тут-то было... Омежка из зашуганного карапуза превратился в уверенного парня с острым языком и внушительной тенью за спиной, которая всегда надерет зад обидчику, правда потом нужно будет успокаивать истерику этой самой тени во всех ее сопливых проявлениях, но не факт. Ну, что поделать, раз мастер махать палкой, конечностями и прочей железной херней боится крови. И его совершенно не колышет, что он сам на 8% состоит из нее же. Но все же всему приходит конец. Родители альфы получили хорошее предложение по работе, и семья Хуан уехала в Китай на долгие 5 лет. Тогда пришел конец долгим годам ежедневного присутствия рядом друг с другом. Тогда пришел конец крепкой дружбе, ведь между альфой и омегой она не существует, думал Мен, стоя в аэропорту и прижимая ладонь к губам после первого поцелуя. Дальше были бесконечные переписки, звонки до утра, огромные телефонные счета. А спустя 4 года альфа стал сбрасывать, не отвечать на сообщения, а потом и вообще пропал, как будто его и не было. Чунмен плакал, скучал и готов был лезть на стену от безысходности, но потом что-то как будто щелкнуло и резко стало все равно. Парень углубился в учебу, сдал экзамены и поступил в один из престижных вузов. Ну, кто же знал, что на большом перерыве, как только он зайдет в столовую, его собьет до боли знакомый запах, взгляд столкнется с по-кошачьи раскосыми глазами, а в следующее мгновенье его сожмут в крепком кольце рук. Омега вырывался, бил кулаками по плечам и спине, а потом просто сдался. Альфа целовал горячо и жадно, выбивая душу, прижимал к груди, стараясь сократить как можно больше расстояния между телами. Из капкана не выбраться и тело, понимая это, расслабляется, пальцы сжимают в кулак белую рубашку, а между губами проскальзывает сдавленный стон. Вот только после своего неудержимого порыва Тао получил не нежные объятья, а звонкую пощечину с громким "ненавижу", которое еще долго отлетало от стен эхом. Именно это стало точкой невозврата, думал сейчас Мен, вспоминая все. - Менни? - удивленный возглас отвлек парня, заставляя вздрогнуть. - Что ты тут делаешь? В кухню вошел Сехун, держа несколько пакетов с продуктами, до младшего дотянулся шлейф больничных запахов и малины, который еще с детства нравился ему своим спокойствием. - Я ушел от этого гандо... - Ким Чунмен! - ...льера, - выкрутился тот, - прости, пап. Но это может оказаться правдой! Ведь этот гандо...льер, - вовремя спохватился парень, видя раздраженно приподнятую бровь, - до сих пор не сказал, где работает. - Ну, не все же так плохо. Гандольер - это древняя профессия, - хохотнул врач. - Ага, прям как и прости... - Чунмен! - пригрозил Се пучком зеленого лука, который достал из пакета. - Прости, просто я на взводе. Он меня вывел, - прохныкал омега, опускаясь лбом на холодную столешницу с глухим звуком. - Я устал... - Ну, а что ты хотел? Это же Тао! Тао всегда на контрастах, - улыбнулся старший, садясь рядом с сыном и поглаживая того по голове. - Тао это не просто контраст, это вулкан на острове моего терпения и вчера был последний день Помпей. - И что же? Все умерли под слоем лавы и пепла? - Нет. Были выгнаны на диван и наказаны несколькими слоями ударов пластмассовыми тапками. - Ну, тоже неплохо. Одобряю. Это, конечно, не железная бикса с бинтами, но тоже хорошо. - Ну, я хотя бы не орал „извращенец" и грохнулся в конце в обморок. - Подкол засчитан, - засмеялся Сехун. - Чай будешь? - Угу, не откажусь. - Так что у вас случилось? - копошась у плиты, спросил родитель. - Пап, я просто устал. В основе нет одной железной причины. Это как снежный ком, котящийся с горы, копилось, и в один день он врезался в дерево и разлетелся на куски. Может и нет половины на самом деле, просто я себе накрутил и напридумывал, но это тянет очень сильно. Такое чувство, что крыша едет. Технично и поэтапно. Паранойя просто. Может, сходить к психологу? Парадокс, - усмехнулся омега, глядя в кружку, которую к нему придвинули. - Сапожник без сапог. Психологу нужно к психологу. - Менни... - Знаешь, папа, за тот год, что мы живем вместе, у меня такое чувство, будто этого человека я совсем не знаю. Порой он смеется, а в глазах шабаш устроили черти, которые обитают в его голове вместо обычных тараканов. Он смотрит на меня так, будто собирается наброситься и разорвать на маленькие кусочки, но вместо этого он целует так, что вокруг электризуется и искрится воздух. - Ну, ты же лучше меня знаешь, что от Тао с детства не веяло спокойствием, - приободряюще улыбнулся врач. - Пап, я рядом с ним просто хожу по лезвию ножа... Один неверный шаг и все может закончиться. Одно неоправданное движение может погубить обоих. Я чувствую себя искрой рядом с полной бочкой пороха. Без него я затухну, а с ним вспыхну и мгновенно истлею... Знаешь, от него так веет силой... - Но ведь это именно то, что тебе надо. Ты всегда нуждался в защите, и я рад, что именно он подарил ее тебе. Благодаря Тао ты вырос смелой и уверенной омегой. - Я не боюсь ничего и никого, кроме него. В последнее время он меня безумно пугает... Его слова и действия. Он постоянно твердит, что любит меня сильнее всего на свете, но до меня их столько было, что даже думать не хочется. - Главное, что сейчас он с тобой, а о прошлом не стоит заботиться, на то оно и прошлое... - Знаешь, пап, он недавно произнес то, от чего у меня все внутри похолодело... "Если бы тебя не было на этом свете, мне бы было бесстрашней жить". В нем появилась особая жестокость, которая живет в нем до поры до времени, а потом как по щелчку выскакивает наружу. Мне порой кажется, что из-за ревности, в один прекрасный день, он убьет или меня, или человека, который просто спросит у меня на улице как куда-нибудь пройти или который сейчас час. - Мена, это не жестокость, это инстинкты. Защита своей семьи для альфы на уровне инстинкта дышать. Просто он молод, он еще не может контролировать свои эмоции рядом с тобой. Это пройдет с возрастом или немного поутихнет. Твой отец до сих пор рычит на любого, кто позволяет себе лишнее движение рядом со мной. Ты же знаешь, что рядом с Тао всегда на контрастах, всегда на эмоциях. - Пап, у него все тело в шрамах, как будто его били розгами или плетью, и они периодически пополняются. Когда он засыпает, я вожу пальцами по гладким, глянцевым рубцам, и мое сердце обливается кровью. Я так хочу узнать откуда они, но так боюсь, что он ответит. Помнишь, пап, как он боялся крови и сильно плакал от любой ссадины, а я обрабатывал их и повторял, что он уже большой и не должен плакать по пустякам? - слабо улыбнулся Чунмен, поднимая взгляд от кружки к серьезному лицу родителя. - Знаешь, пап, все теперь наоборот. Когда он приходит домой ночью весь покалеченный, именно я реву белугой, обрабатывая его порезы, а особо глубокие зашиваю, накладывая шов дрожащими руками, а он просто смотрит на меня с улыбкой и повторят " не плачь из-за пустяков". Потом он целует меня в макушку и ложится спать, а я тихо плачу, вытираю кровь с пола и инструментов. Но на утро, сколько бы я не спрашивал о произошедшем, куда он уходит, чем занимается , Тао не ответит. Будет повторять, что еще рано и что не хочет вмешивать меня в это. Ему иногда звонят, он отвечает и тут же срывается, а под утро возвращается полуживой. Пап, я уже не представляю, куда он вляпался. Наркотики, азартные игры, долги, бандиты... Что только не успел надумать... - Вообще ничего не говорит? Может Кая попросить пробить? - предложил старший, нервозно ломая пальцы. - Не стоит. У отца и так много работы. Пап, ты не представляешь, какие у Тао стальные нервы. Другой бы уже убил меня после первой же истерики или выходки, но он молчит, стоя прямо напротив, опустив голову и глядя в пол. Принимает все удары, не отстраняясь и не пытаясь успокоить, а потом, когда сил у меня не остается, поднимает взгляд, а в глазах столько боли, что хватит на всю планету с лихвой, просит прощения и уходит. Другой бы на моем месте уже плюнул и ушел от него, но я не могу. Он моя ахиллесова пята, а я его... При всем этом я все же люблю его и из-за этого мне очень больно... Папа, мне так больно... - За что? - вырвалось у Сехуна, глядя на то, как сын сжался на стуле напротив. - Не знаю, пап. Люблю, просто потому что это Тао... Входная дверь хлопнула, заставляя омег прервать разговор и посмотреть на нарушителя. В дверях стоял невысокий альфа в черной растянутой майке и светлых джинсах. - Чего вы тут депрессуете на пару? - спросил он, подходя к старшим. - Я отцу расскажу, что вы тут грибы выращиваете, если сейчас же не прекратите. - Чен, ты давно вышел из того возраста, когда жалуются родителям. - Менни, это относится и к тебе, - показал тот язык психологу. - Для этого у тебя есть Тао. - Я ушел от него. - Ахуе... - Ким Чонде! - ...Ах, удивительные новости! - выкрутился альфа. - Прям пиз... - Чеееен... - ...Пизанская башня! - Причем тут она? - засмеялся Мен. - Я больше ничего не смог придумать за столь короткий промежуток времени, - пожал плечами тот. - И как, совсем или как обычно? Просто хочу свалить пораньше, а то опять начнете мириться прям в коридоре, моя психика не выдержит. - С ней и так не все в порядке! Это я как специалист говорю. - Бе-бе-бе, - парировал младший брат, - надоели уже. Одни мирятся у нас, где придется, другие на старосте лет обжимаются, где придется. Фи такими быть. - Я на тебя посмотрю, как ты будешь себя вести, когда эта омежка согласится пойти с тобой на свиданку, - произнес папа. - Я в процессе, скоро он согласится. - Ооо, так нашего сексимена отвергли! - засмеялся старший брат, лохматя уложенную прическу. - Эй! Ну вас! Я ушел. Омеги разразились хохотом, пока дверь опять не хлопнула. - Ты что-то забыл, Казанова? - выходя в прихожую, сказал Мен. - Тебя невозможно забыть. - Прислонившись плечом к стене, протянул Тао. - Ага, а еще меня трудно найти и легко потерять. Знаем, плавали, что-нибудь новенькое в репертуаре есть? Если нет, то на выход, пока пендаля по накаченной заднице не отхватил. - Мена, ты так сильно злишься? - Мы сейчас находимся на 13 этаже и, если ты сиганешь с балкона, тебя переедет асфальтоукладчик и ты не умрешь в течение трех суток, то это подходит под силу моей ненависти сейчас. - Что мне сделать, чтобы ты меня простил? - Правду. Я хочу узнать, что с тобой происходит. - Еще рано, я потом расскажу... - Сейчас, Хуан Цзытао! - Ладно. У меня клан, - буркнул тот, смотря на носки своих туфель - Какой к черту клан? Клан мышей акробатов под кроватью? - Нет. Клан мафии. - Якудзы, то есть? - выгибая бровь, переспросил Чунмен. - Угу. Что-то типа... - Ну, это мелочи... Пойдем, чаек попьем на кухне. - Правда? - просиял альфа. - Нет, конечно, дебила кусок. Ты думаешь, я в это поверю?! - Но это так! - возмутился Тао. - Мой дядя скончался от сердечного приступа и управление клана перешло ко мне, как прямому наследнику. Я не хотел тебе говорить, пока все не утрясется. - Что утрясется? - насторожился омега. - Не все согласны быть под управлением столь молодого господина. Мне нужно было разрешить пару вопросов. - То есть, приходя полудохлым под утро, ты разрешал пару вопросов. - Да. Но сейчас все в порядке, я доказал, что достоин этого места. Теперь ты можешь быть спокоен. - Почему ты мне раньше ничего не рассказал? - Я боялся, что ты от меня уйдешь. - А что мне сейчас мешает это сделать? - шипел омега. - Мои грустные глазки, - корча милую моську, протянул тот. - Хуан Цзытао, я убью тебя! - Я тебя тоже очень сильно люблю, Мена! - Порежу на маленькие кусочки. - Ты такой миленький, когда злишься, так и хочется затискать до смерти. - Каждый обрубок прокручу в фарш! - Ты у меня такой фантазер, любимый. - А из него наделаю пирожков. - Мена, ты такой хозяйственный. Мне так с тобой повезло. - И скормлю их все бродячим собакам! - Мой Менчик так любит животных, он такой добрый. - И каждую из них застрелю! - Милосердие – твое второе имя, - сглотнул Тао. - Соберу их в кучу и подожгу. - Ты у меня такой горячий. Аж дух захватывает. - А пепел развею над ближайшей свалкой химических отходов. - Ты такой сообразительный и безжалостный. Прям идеальная кандидатура на пост мужа главы клана. - Боже, Тао, - прохныкал парень, позволяя заключить себя в объятья, - но с отцом сам будешь объясняться! - Хорошо, - кивает тот, получая долгожданный поцелуй. - Он с табельным, не забывай. - Как знал! - воскликнул альфа, отодвигая от себя парня и расстегивая куртку, под которой был темный бронежилет. - Очень придусмотрительно, молодец. Пойдем, пока папе расскажем, - утягивая мужчину в сторону кухни, - только не расслабляйся. Я ему на днях подарил набор новых швейцарских ножей. - Я всегда знал, что с тобой никогда не будет просто, - улыбнулся альфа, прижимая к себе парня.