We Undead 2.0

— Это, было, просто, ахуенно, — решается повторить Фанни, вероятно, думая, что предыдущих ста раз было не совсем достаточно. Самым первым он заваливается в душный — по сравнению с уличной атмосферой — автобус, со звуком падает на небольшой диванчик и, чуть помедлив, добавляет: — Даже несмотря на то, что мы вполне могли бы задержаться в местной тюрьме. Чарли, на которого падает пара светящихся недовольством глаз, нервно передёргивается, цокает и плавно оседает рядом с товарищем. — На меня так не смотри, — хмыкает он. — Я просто веселился. — Предлагая мелкому пацану пиво и наркотики? — скептически изогнув одну бровь, парирует мексиканец, копошась под собственным сиденьем, секундой позже вытягивая оттуда небольшую бутылку газированной воды. — А надо было предложить молоко и печеньки? — недо́бро фыркает тот, складывая руки на груди. — Сам на сцене порнографию устроил, с Джеем какие-то ритуальные игрища затеял, а все косяки решил на меня повесить? Вот уж нахуй. — Наши игрища не были направлены на то, чтобы набухать ребёнка, — спешит вступиться и второй участник озвученного шаманского перфоманса, плечом прижимаясь к встроенному высокому шкафчику. — Да чё вы к этому ребёнку приебались? — Син чуть приподнимает с макушки кепку, оглаживает растрёпанные волосы и, натянув ту обратно, обиженно сводит брови к переносице. — Вы его видели вообще? Свой максимум он выдал, когда пришёл на наш концерт. — Однако Крис велел тебе быть поосторожней с высказываниями и выбором тех, кого зовёшь на сцену, — ехидно усмехнувшись, напоминает тому Джорел. — Крис может отсосать мой огромный хуй! По прошествии какого-то короткого времени, в течение которого троица неугомонно обвиняет друг друга в бывшем риске оказаться за решёткой, в автобус заныривает отставший от друзей Дэнни, лучезарно улыбающийся и взглядом прикованный к своему мобильному. Потом, всё-таки убрав его в карман, заваливается на место рядом с Догом, вытягивает затёкшие ноги и заводит обе руки за голову. Тогда очередная затеянная профилактическая беседа о том, что и как нужно делать на сцене во время выступлений, продолжающаяся около минут пяти или семи, резко обрывается, поскольку своим присутствием парней награждают двое ранее утерянных. Мэтт прижимает задницу между Джорданом и Диланом, а Джонни, чей угрюмый вид не заметить было достаточно трудно, как-то отстранёно усаживается на край дивана, оккупированного вокалистом и гитаристом. Взгляд у него поникший и ни в чём не заинтересованный, забитые напрягшимися сосудами глаза нездоро́во блестят, а дыхание с каждым вдохом уверенно превращается в глухой хрип. — Эй, приятель, — зовёт Фанни, осторожно опуская ладонь на его обтянутую светлыми джинсами коленку, — ты в порядке? — Ага, — равнодушно выдаёт тот. — Уверен? — А что, тоже мне нотации рвёшься почитать? — уже совсем не равнодушно, а свирепо и с нотками ненависти. Он смотрит пустыми глазами на нехило удивившегося такому раскладу товарища и психовано усмехается. — Джонни, ты чего? — Ничего. Ничего, блять, — всплёскивает руками и проводит ими по бледному лицу. — Если вы все тут собираетесь отчитывать меня за косяки, то, знаете, что, — резко поднимается на ноги и шумно сглатывает подошедший к горлу ком, — идите, нахуй. — Чувак, ты что, наркотой обкололся? — риторически интересуется Альварез. — Никто здесь… — Конечно никто, — обрывает его всё тот же Джонни. — Конечно, блять, никто! Чё, думаете, я слепой? Думаете, я… — Так, Рейган, пойдём-ка, — хлопая себя по бёдрам и вставая, говорит Джей. — Воздухом подышим, — делает пару шагов и, почти упираясь в, кажется, вросшего в землю друга, и понимая, что никуда тот идти не собирается, легко толкает его обеими руками в плечо, насильно разворачивая лицом к выходу. — Двигай, сказал. Оставшиеся в автобусе заметно напрягаются и смеряют друг друга вопрошающими взглядами. — Я сейчас один нихера не понял? — вскинув одну бровь, спрашивает Чарли, медленно протягивая влево сжатую в руке небольшую бутылку минеральной воды. — Какой чёрт его покусал? — благодарно приняв синовский дар, Мэтт заводит пятерню в собственные кудрявые волосы и несколько раз интенсивно зачёсывает их назад. — Непьющий, судя по всему, — резонно отмечает Дилан. — Надо что-то с этим делать. — С непьющим чёртом или с Джонни? — А есть разница? — усмехается Джордан, но после, заметив совсем не радостные рожи своих коллег, мгновенно принимает серьёзный вид. — Пойдёмте, может, к ним? — предлагает Дэнни. — Не-не-не, чувак, — сразу же отметает затею Террел, — когда эти двое выходят «воздухом подышать», — он демонстративно сгибает и разгибает указательные и средние пальцы обеих рук, — то их какое-то время лучше не трогать. — И что тогда делать? — Ну…

~

— Я слушаю, — недовольно рычит Дог, усаживая друга и присаживаясь сам на деревянную скамейку, так кстати находившуюся неподалёку от автобусной стоянки. — Мы сюда не разговаривать шли, а воздухом дышать, — напоминает ему Джонни, вынимая из переднего кармана пачку сигарет и зубами выуживая из неё одну. — Вот и дыши воздухом, — почти неразборчиво бурчит он, щёлкая зажигалкой. В голове у него каша, неразбериха, муть болотная. Мысли путаются, ни на чём конкретном, типа проезжающих мимо автомобилей или звука их стирающихся об асфальт шин, сконцентрироваться не получается даже при всём желании. По черепной коробке только тупым стуком раздаётся «тебе бы перерыв взять» от одного мужика из стаффа. Джонни курит медленно, между затяжками делает почти двадцатисекундные паузы и добровольно позволяет вечернему ветру сдувать с сигареты пепел. — Что с тобой происходит? — тихо протягивает Джорел. — Ничего хорошего, как ты можешь заметить. — Так расскажи мне. — Помнишь, я однажды сказал, что жалость — самое отвратительно чувство? — вскинув одну бровь, спрашивает Джордж. Другой на секунду задумывается, а затем согласно машет головой. — Так вот, херня всё это. Ужасное чувство — испытывать эту самую жалость на себе. Типа… сочувственные взгляды, благодарности «чтобы не обидеть», просьбы об автографе «чисто за компанию»… ужасны не эти факты, а чувства, которые ты испытываешь, переживая это. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты снова загоняешься из-за… — Терпение — это штука с ограничением, знаешь? — Чувак… — Вы заебётесь, — грубо чеканит тот. — Очевидно, что с голосом у меня проблемы, а автотюнить его из раза в раз уже не катит. Да и на сцене это не представляется возможным, — он почти равнодушно усмехается, откидывает двумя пальцами скуренный бычок и оглаживает ладонью обросший подбородок. — Не знаю когда, но вы заебётесь. — Ты считаешь, что мы тебя выгоним? — Выгоните, вежливо попросите уйти или просто втихую оборвёте все связи… это не важно. Суть остаётся одна. — Ты не можешь говорить за нас, — на выходе произносит Джей, заводя локти за спинку скамейки. — Ты прав, я не могу, — по-доброму хмыкнув, Джонни вновь обращает внимание на оживлённое дорожное движение, взглядом провожая каждую проносящуюся мимо машину. — Но я могу предположить. — Окей, ты предположил, — соглашается гитарист, — но твоё предположение бессмысленное и глупое. — Подслушивать нехорошо, Чарли, — не поворачиваясь, не делая практически никаких движений, громче обычного говорит Рейган, в то время как из-за выкрашенного в жёлто-белую краску автобуса, медленно переваливаясь с одной ноги на другую, выходит Син. Шпион-неудачник виновато поджимает губы и оглядывается по сторонам. Неловко соединяет руки за спиной и подходит к двум друзьям, один из которых нелепо крутит головой, пытаясь, вероятно, понять, откуда у Рейгана третий всевидящий глаз. — Мы волновались и… — Тогда где остальные? — перебивает его хриплый бас. — Что? — Ты сказал «мы», а стоишь здесь один. — Ну… — Джордан глубоко и слышно вдыхает, вскидывает обе брови и парой пальцев поправляет кепку. — Я, типа, самый смелый. — И ты, смельчак, блять, прятался за автобусом? — отходит от своего своеобразного шока Деккер, прищуриваясь и смеряя товарища недовольным взглядом. — Что мы всё обо мне да обо мне, — глупо улыбаясь, говорит тот. — Вы тут минут двадцать уже, так что… — Он думает, что мы его скоро попрём из группы, — резко и практически не в тему ляпает Джей, зло раздувая ноздри. — Хотя бы ты ему скажи. — Джонни? — Чарли смотрит на того с вопросом в глазах. — Ты серьёзно? — Тоже будешь отрицать? — смеётся он, одаряя, наконец, вниманием друзей, оставляя в покое несчастную, уже ставшую пустой дорогу. — Конечно, блять, буду. Ты, долбоёб, реально так думаешь? — Он говорит, что все факты налицо, — встревает Дог, складывая руки на груди. — Какие факты и на какое лицо? — хмурится Син. — Вы уже успели упороться чем-то? Наступает тишина. Напряжённая, неприятная. Которая давит на слух и сдавливает вакуумом виски. Джордан в который раз нервно вертит головой, шмыгает носом и, впав в секундный ступор, вдруг расплывается в улыбке. В доброй и искренней. Потом шарится по оттянутым карманам кофты, по передним и задним карманам джинс, а затем вытаскивает из одного телефон. Быстро там что-то тычет и смотрит на парней. — Что, если я заставлю тебя никуда не уходить? У Джорджа тогда равнодушия остаётся ноль. Он поднимает полный заинтересованности взгляд на Террела и непонимающе морщится. — Ну что, если, скажем, перед тобой будет обязанность, нарушив которую нам — пиздец? — Ты чё удумал, мужик? — взволнованно протягивает Джей. Обладатель банданы заговорщически улыбается и, сделав пару шагов назад, наставляет открытую в телефоне камеру на себя. — Здарова, детки, это Чарли Син. Позвольте мне попросить у вас об одной маленькой услуге, лады? Зацените, — он чуть отводит мобильный в сторону, захватывая двух сидящих на скамейке парней с искренне удивлёнными ебалами, которых, благодаря наступившему вечеру, практически не видно, — это мои кореша — Джей-Дог и Джонни Фри Тирс, вы их наверняка знаете, да? Так вот, что вы должны сделать. Когда вот этот чувак, — заведя за себя руку, Джордан указывает на Рейгана, — вдруг свалит из группы, вы придёте на наш концерт — если он будет, конечно — и при первом же удобном случае ёбнете каждому из нас камнем по башке. Всё. Запомнили, зафиксировали? Отлично. Я люблю вас. Потом с предовольным выражением лица он быстро что-то набирает на высветившейся клавиатуре, убирает сотовый обратно в карман и возвращается к друзьям. — Террелл? — вкрадчиво начинает Дог. — Да? — Какого хуя? — Камнем? По башке? — подаёт голос и сам виновник опубликованного только что в инстаграме провокационного поста. — Ты совсем сдурел? — Теперь у тебя есть обязанность, нарушив которую нам — пиздец. А ты же нас в обиду не дашь, правда?