Свеча

Жила одна Свеча. Стояла одиноко В шкафу, на полке, где то в уголке. Ни возмущений от Неё, и ни упрека, Что не нужна и не была давно в руке. Её совсем не брали с этой полки, А только, чтоб смахнуть немного пыль. И снова в угол - рядом к кофемолке, Там где хранилась сладкая ваниль. И про Неё совсем уже забыли, Годами мир рисуя из угла, Однажды свет пропал - всё отрубили, И стала так Свеча всем им нужна! Теплом и лаской нежно одарили, Вниманием, хвалили чудный воск Спасением от тьмы (чем удивили). В свече был некий шарм и лоск! Она была горда, что стала нужной В том мире, где гуляла только тьма, А скоро станет свет её ненужным, Что жизнь Её, увы, так коротка! И это всё совсем Её не волновало, Она дарила дому свет свой и тепло, И как могла его, тем самым, согревала, Гореть, пытаясь, ярко и легко. За свет, пусть даже и не яркий, Благодарили те, кто мимо проходил, И эго расцвело у той "бунтарки", Что мир Её вот так вознаградил! Она купалась в собственных лучах, Не думая о "смерти" под луною, Не вспоминая о жестоких палачах, Что убивали её свет рукою. И вот, проказник Ветер налетел, Неся с собой сомнения и смуту, Он просто от Свечи тепла хотел, И та, поверила, молоденькому плуту. Он осторожен был, чтоб не задуть То пламя, что обоих согревало. Лишь обвиваясь так, слегка, чуть-чуть, Чтоб та Свеча совсем не угасала. Возник неравно доверительный дуэт, Где ветерок делился тем, что видел: О красоте далёких звезд, планет... И был весьма открыт и миловиден. Свеча все слушала, дивясь. Что мир вокруг - не только полка шкафа, И, думою своею устыдясь, Взвела поклонника в разряды Голиафа. Он для Неё стал просто целым миром! Тем самым - недоступным и желанным, Где в пламени горело прошлое из шлира, Преображая вид угрюмый в первозданный. Тот Ветерок летал и возвращался, Чтоб рассказать ещё о мире той Свече, А воск всё таял, тёк и уменьшался, Как в музыкальном темпе виваче. Уже согрелся Ветерок у этой Свечки И стал потом всё реже прилетать. Пошевелит на шторе лишь колечки И улетает прочь, чтоб поплутать. Всё поняла Свеча, но поздно уже было, Её огонь почти совсем иссяк, Растаяла, потухла и застыла, Сердечком свой оставив знак. *** Сгорая, плакала она обильно воском, Не унимаясь - не было уж сил, А утром на столе в пятне уже не броском Читалось только: "Ты меня убил!"