The black wind howls

Высокие колонны, казалось, поддерживают не только тёмный потолок, но и саму историю места, присутствие в обители которого внушало мистическую тревогу. Тень Талона едва была видна – мрак длинных коридоров всасывал её в себя, светлые ореолы от множества лампад вдоль голых каменных стен сдавались перед самой атмосферой логова Ноксуса. Здесь не было окон: возможно, поэтому, не смотря на свежую прохладу гуляющую по помещению, на огромный простор коридоров, мужчина как будто задыхался. Хлоп. Дверь, ведущая в северные лабиринты дворца, громогласно оповестила о своей деятельности, пропуская двух людей и завязавшийся между ними горячий спор. Талон скользнул за один из широких столпов места, скрывая свою фигуру за каменным станом. Привычки сыграли с ним шутку, но осторожность нашёптывала продолжать оставаться, укрыться в царстве тени и выжидать. Звонкий, жеманный, но такой манящий смех раскроил тишину, наполняющую преддверие покоев Свейна. Он издевался и, вместе с этим, ласкал, дразнил, но одобрял: Ле Блан смеялась, глядя в глаза Дариусу, а за двуликим смехом скрывалось двуликое отношение. - Ты не разбрасываешься пустыми угрозами, не лаешь, как положено верному сторожевому псу. – Жонглирует интонацией, живость Ле Блан с лёгкостью перескакивает со слов на слова. - Лесть не самый лучший способ перевести тему. – Напротив, увесистые, тяжёлые слова Дариуса, сопровождённые от природы победоносным выражением лица, уверенностью, граничащую с самоуверенностью. Ле Блан чувствовала желание, всегда ощущавшая своё превосходство над любым собеседником, она различала в Дариусе большую энергию, чем в ней самой, большую силу – большие ресурсы, её завораживала эта разница, а его враждебное отношение к ней, лишь раззадоривало. Длань Ноксуса сохраняла дистанцию между ним и обманщицей, он всегда помнил о деле, отшивал её ложь из беседы, не верил женским жестам и маскам, считал за врага, однако не воспрещал себе взглядом скользить меж её грудей, обводить контуры талии, что ещё больше подкладывало дров в костёр её желания. А обычно всё, что она вожделела – она получала. - Если ты знаешь, что не получишь точного ответа – зачем начинаешь? – Закручивает паутину Ле Блан, изучая своего оппонента, возвращаясь к теме, что так ему интересна. Она готова дать подсказки. - Наблюдаю. – Твёрдо высказал военачальник. Это породило в её груди новую искру смеха, заражающую пожаром. Её наблюдают, её стараются различить в череде миража. - А потом? – Слащавость женственного голоса поглаживала. - А потом ты поплатишься за всё, что собираешься сделать. – Дариус пренебрёг прошлыми её деяниями, отрёкшись от истории, он обозначил рамки для будущих деяний. В предложении открытый вызов – отсутствует подхалимство, сказанное затем, чтобы потом нанести нож в спину. Предательство не в характере Дариуса, чья сила слишком велика, чтобы таиться и прятаться – достаточно могуча, чтобы объявить врага пред ликом. Нет, он не сторожевая собака, он волк, что пообещал схватить лису за хвост. А лиса и хочет, чтобы её схватил он, опасность от лунного зверя притягивает её. Массивная дверь вновь выдала свой монолог, на этот раз, представляя подлинного властителя места: Великого и Ужасного. Оборвав финал спора между двумя приближёнными, что оставил осадок, она подала сигнал Талону – скрываться более не имело смысла. Покинув приют Тени, убийца направляется прямо к жнецу, обманщице и лжецу, оставляя загадкой способ своего внезапного появления. Сухие глаза Свейна не задержались на Дариусе или Ле Блан, тут же приковав свой спокойный проницательный взгляд к гостю; птица на плече у молодого мужчины, который состарился знаниями и опытом, с любопытством повернула голову. Чернота пустых её глаз была многозначительна и противна. - Не часто я вижу на советах представителей дома Дю Кото, ещё реже я вижу их в дни без названных сборов. – Заметил главнокомандующий, деликатно подсказав сиюминутно перейти к волнующей теме. Его голос был заражён старческой хрипотцой, он, как и лицо, исполосованное множеством морщин подле глаз, обманывали, навязывали Свейну возраст куда более старый, чем он некогда представился – а может они вовсе и не врали, ложь была в словах мужчины? - Генерал Дю Кото. – Обозначил точки Талон: Дариус заметно напрягся, заслышав названное имя своего предшественника, сдвинув брови, он продолжал впитывать вереницу слов слуги пропавшего генерала. – Я бы хотел поговорить с Вами об этом тет-а-тет. – Вместо точки пропасть. Казалось, что птица на плече Свейна обозлилась, но интонации её хозяина были чужды мотивам и настроения раздражения: - Понимаю. – С почти ласковым, дружественным подтекстом произнёс Свейн, приглашая войти в его покои. Так отцы напутствуют своих детей. Коридоры были огромны, но кабинет самого влиятельного в Ноксусе человека не отличался выдающимися размерами, не распылял внимание вокруг – он сосредотачивался лишь на важных деталях: стол для собраний в центре, выстроганный из дешевого, но надёжного сорта дерева; стулья без изысканных узоров – собранию не важны были декорации, лишь умы тех, кто на них восседает; несколько книжных полок, что караульными стражами стояли вдоль стен; звенящая жёрдочка, подвешенная к потолку. Никаких высоких колонн, душащей обстановки, однако и никакого уюта: картины, ковры, росписи отсутствовали в элементах помещения. - Я слушаю. – Дал старт Свейн, присаживаясь на один из стульев и вытягивая хромую ногу, от чего дыхание его на короткую минуту сбилось, словно он заглатывал всю боль, что чувствовал в больной конечности. - Не мои сомнения – и я бы отправился на поиски генерала сам. – Начал объяснение самой причины визита, что так противоречила самостоятельности наёмника, Талон. - Но ты понимаешь, что если с опасностью столкнулся сам Дю Кото, то следуя по его следам шансов у тебя на победу не больше. – Сорвал последующие слова собеседник. – А может всё это плод воображения, самовнушения, твоего уважения к нему, наконец, и Дю Кото не был подвержен нападению, неприятностям, а скончался от сердечного приступа или оступился и упал. – Указал на изъяны отражения волнующей проблемы Свейн, его натура точно подмечала страхи. – В любом случае, очень хорошо, что ты пришёл сюда, Талон; полагаю, кроме того, чтобы высказать свои опасения, ты нашёл детали, указывающие на его местоположение. – Угадывал ход за ходом своего оппонента главнокомандующий Ноксуса, словно не участвовал в партии разговора, а руководил ей. - Рэт – личный информатор генерала, вчера я сумел с ним связаться. Последнее дело, которым занимался Дю Кото до своей пропажи – это перехват политических документов у разведчика-демасийца. Якобы в них подробно рассматривалось программа отношений между Пилтовером и Демасией. – Вскрыл карты имеющиеся на руках Талон, вновь предоставляя первенство в беседе своему собеседнику, предлагая ему вновь угадывать и дополнять. - Видимо, большая часть знаний об этом задании, ушла в могилу вместе с моим предшественником. – Парировал Свейн, подчёркивая смыслом сказанного им зависимость своего гостя от своей личности, заявляя лидерство в беседе, но все эти черты находились под обёрткой старческого голоса умного человека, который будто бы твёрдо решил помочь своему подопечному в поиске важного для государства человека. – Я поищу связанные с этим документы. Будь на главной площади города завтра, я пошлю к тебе своего человека. – Завязал беседу мужчина. Талон признательно кивнул, но жест его вышел скуп – убийца поклонился, не склоняя головы. Развернувшись к выходу, наёмник хотел было уйти, как слова Свейна остановили его: - Как ты нашёл Рэта, которого не могли найти все, отправленные на поиск всего связанного с Дю Кото? – Вопрос, оправдывающий свою огласку. - Это он нашёл меня. – Объяснил Талон, от игры рефлексов и бликов, его глаза под капюшоном казались желтого оттенка. И эти глаза не покидало ощущение, что кабинет, тонувший в своей простоте, на самом деле не более, чем обманка, копия без таблички, потому кажущаяся подлинником. - Ступай. – В одном слове удивительно сочетались мягкость и твёрдость, как в одном человеке молодая энергия и чужое множество лет.