The black wind howls

Небрежно, и, вместе с этим, изысканно, он откидывает записанные знания прочь – писание плавно приземляется на вымощенный символикой Ноксуса пол. Дрейвен закинул ноги на стол, стряхивая грязь с подошвы на сухой пергамент. Тонкое полотно бумаги с глухим скрипом надорвалось, не выдержав резкого движения мужчины, укрывающее стол бумажное одеяло одним концом выглянуло за рамки стола. Завязав кисти рук за головой, палач посмотрел на расположившуюся рядом девушку, сопроводив безупречный взор одной из самых блистательных улыбок: - Мне надоело помогать тому, кто даже не ценит мою помощь. Слишком часто Дрейвен проявлял снисхождение к своему брату, который принимал подобное за данность. – Недовольство и то посыпано сладкой приправой, слова звучащие, тянущиеся – редкий приятный звук для голоса не высокого. Катарина с трудом заставляет себя не отрываться от документов, рассудком понимая, что обращение её станет большим, нежели просто взгляд, более долгим, чем одно предложение, много болезненным, возможно, для них обоих. Насильно собирая каждый свой порыв, девушка игнорирует чужое присутствие, взгляд скользит по постным строчкам: датировка, место, конфликт, значимость. Слова путаются, растворяются, уступая место громким мыслям, вынуждая читать вновь и вновь уже прочитанное. - Когда это ты успела стать такой занудой? – Сорвал Кровавый Брат очередной смысл, заключённый в записанном предложении, оборвал натяжную сосредоточенность. Стремящийся ко вниманию, он готов был его отобрать, если к этому предрасполагали обстоятельства. Слишком громкий хлопок сопровождает лёгкую женскую ладонь, когда девушка бьёт рукой о древо поверхности стола. Глаза выдают взыгравшего внутреннего демона, темперамент задаёт ритм её действиям: - Скажи ещё слово, и у Дариуса будет сестрёнка. – Как и её собеседник, она играет словами, только игра её о другом: интимном риске, опасной сделке, итог которой чужд золотому тщеславию её оппонента. – Я согласилась на это ради отца, а не для того, чтобы выслушивать чьи-то капризы. – Монотонная работа, безликий поиск к цели, очертания которой размыты, выводили из себя Катарину, обладающую подвижным темпераментом, живущим действием. Сидячее действие, сковывающее по рукам и ногам, мешало дышать, обливало яростью шар внутри, но куда больше температуры добавляло самоуверенное дыхание Дрейвена, его острое словцо и сверкающая ухмылка. – Либо проваливай, либо действуй. – Точка словно оскал. - Прекратили вы оба. – Вмешивается бас, сворачивающий после поворота одной из множества полок огромного помещения, коллекционирующего мириад государственных архивов. Без какого-либо предупреждения вмешивается Дариус, ирритация в его глазах говорит о сокрытой злобе гораздо большей, нежели той, что таилась в нутре дочери Дю Кото. Различна была причина негатива: раздражение Дариуса было соткано его расстоянием перед необходимой целью, перебирая множество материалов, он так и не мог найти необходимого. - Или что? – Мгновенно реагирует Дрейвен, в штыки воспринимая своего старшего брата. - Иди, проветрись. – Обрывает возможное развитие грубым выводом Длань Ноксуса, не желая развивать конфликт. - Ещё чего? – Незаметно для самого себя Дрейвен, привыкший иди наперекор своему родственнику, предпочитает занять тем, от чего отказался минутою ранее. Изыск его интонации подсказывал, что «всё так и было задумано». – Оставлять тебя одного, да что ты можешь без меня? – Взгляд готов снова занять себя буквами. Кстати, в слове «Дрейвен» букв больше, нежели в слове «Дариус» - броский факт. С выдохом Дариус поворачивает обратно к далёкой полке, возле которой в последний раз встретил тупик поисков, начиная очередной старт, счёт которому потерян. Мгновением разминая широкую шею, затекающую от подобной работы, воин обращается к потёртым корешкам. Пыль щекочет нос, провоцируя на чихание, проникает в горло, неприятным осадком оставаясь в глотке. - Не знала, что ты умеешь читать. – Дразнящая интонация рвёт материю тишины. Лаская слова, подобно любовной искуснице, она не скрывает мудрость и опыт из своего голоса. Вся атмосфера вокруг Ле Блан преисполнена несочетаемыми качествами, не позволяя определить, где на самом деле она – а где лишь одна из множества её теней. - Тебя только тут не хватало. – Оборачивается вправо мужчина, созерцая утончённый женский силуэт в тянущемся проходе. Сказанное, как небрежное заклинание, отгоняющее чертей. - Ты разговариваешь с зеркалом? – Извлекла удивление женщина, балуясь красками интонации. И вправду, с правой стороны её видение посреди вытянутого прохода обрамляет рамка. Насколько нужно было устать, чтобы не заметить этого? – Я здесь. – Игриво предлагает обернуться влево девушка, на устах застывшая улыбка. Как много ноксианцев способны улыбнуться, не исказив изгиб характером ухмылки? Она улыбалась чисто, сохраняя характерное ей плутовство, обыгрывая незримое преимущество. - Я разговариваю с колдуньей. – Представил факт собеседник. Факт, содержащий в себе осознание значимости и возможностей Ле Блан, но не испытывающий страх в своём отношении. – Зачем ты отправила его в Кноувел? – Взял бразды разговора в свои руки мужчина. Задавая вопросы, он задавал направление. - Кого же это? – Была готова рассмеяться Ле Блан, не позволяя чужие запреты на расстановку акцентов. Парирующая его выпад и отражающая точно так же. - Талона. – Глаза Дариуса не мигая следили за её желтыми настроениями. Тяжёлый слог принуждал к ответу. Доля секунды. Естество мимики женщины заразилось неуверенностью, в искусно подданный задор проникла фальшь. Её естественная доля секунды.

*********

Наручники защёлкнулись на запястьях, лёгкий разряд защекотал кожу – технологии Пилтовера во всём, как атрибут к человечности, воспринимаемой каждой нацией на свой нрав. Для города знаний отличительными качествами человека являлись его интеллект, толерантность, ценность жизни: Талону не грозила смерть до прибытия в Пилтовер, как и после – только бремя заключение, нерушимого и непреодолимого. Щекотка сменяется болью, стоило попытаться разорвать плотные оковы, электрический импульс проникает сквозь кожу, обжигая ощущения. Вай усмехается, замечая кроткую боль неприятеля; после того, как Кэт привязывает возможности Талона к контролю полицейских средств, она разжимает мощные рукавицы, но не отпускает своего внимания с каждого действия убийцы. Квинн опустила арбалет, снимая натяжку с болта. Вэйлор на её плече воинственным недовольным взглядом выдаёт все эмоции, что скрывает лицо, спрятанное под холодной маской. - За его задержание двое поплатились своей жизнью. Задержание того, кто убивал десятки и сотни по чьей-то прихоти. – Действительность расходилась с кодексом, выученным Квинн. – И после этого его забирает Пилтовер в одну из своих уютных тюрем? – Запершая сентиментальность и чувственность много лет назад, она старается не останавливать своё восприятие на людях, которых потеряла только что, слова перебегают к прошлому ноксианца, занимаясь статистикой – не прямой болью. Решительный взгляд обретает сомнения, когда его вектор падает в сторону бывших товарищей, она хотела бы подойти к ним, помочь обрести покой, а не бороться за право над плененным. - Не малое число его жертв являлось гражданами Пилтовера, мы знаем о том, что такое «потеря». – Не колеблясь и не мешкая отвечала Кейтлин, чётко выстреливая словами. Её приятный женственный голос мужественно проговаривал слова. – Как и значение слова «правосудие». – Добавила девушка, чуть склонив подбородок. – Ты не отдала своё оружие. - Ты не сделаешь этого. Ты не отвезёшь его в Пилтовер. – Была готова повысить голос Квинн, столкнувшись с безысходностью, словно высокая интонация, высвобождающая эмоции, принесла толк её ситуации. - Успокойтесь, девочки, меня хватит на каждую из вас. – Едко протянул Талон, словно не замечая своего ущемлённого положения. С гордостью, придавленной за хвост, он находил упокоение в чужом раздражении, не имея шанса сиюминутно покорить силой – он старался ущемить морально. Мощный кулак Вай задевает лицо – она не бьёт, только царапает, но и этого достаточно, чтобы причинить боль, вновь задеть затягивающуюся ссадину, нанесённую когтями Вэйлора. Кровь смачивает губу, напоминает вкус железа. - Кто это у нас тут такой болтливенький? – В мальчишеской манере, применяя девчачьи словечки, бросает с ударом Вай. – Сладенькая, мне кажется, мы взяли не холодного убийцу, а попугайчика из цирка. – Не ищет поддержки, напротив, выставляет себя напоказ перед шерифом её напарница. - Я и тебе могу показать, как это делается. – Продолжает наёмник, разбавляя женскую беседу собственным глубоким голосом. – Небось все парни Пилтовера боялись подойти к грозной Вай и доказать ей, что члена между ног у неё нет. – Цепляется за уязвимые места девушки говорящий, места не сокрытые тяжёлыми металлическими пластинами перчаток. Новый удар более сильный, переносит в себя часть напряжения – но эмоции всё равно слишком ярко окрашивают её мимику: - Следующий будет не по лицу. – Она не скрывает намерений, но прячет свои страхи. - Довольно. – Диктует свой консенсус шериф. – Квинн? – Лёгкий поворот головы в сторону демасийки, Кейтлин помнит все детали. Закрывая веки, перенося часть настоящего в чертоги воображения, Квинн протягивает Кейтлин своё оружие. – Я представлю тебя, как свидетеля. – Начинает казаться, что шериф умеет говорить исключительно конкретику.

**********

Без спроса она открывает дверь, опущенный замок отказывается соблюдать свою обязанность, разрешая ей вход. Плащ Ле Блан подсказывает движение женственной тени, его яркие краски сплетаются, отвлекая от точности движений походки. Блеклые краски выражений на лице женщины. Птица на плече Свейна распускает крылья, привлечённая внезапным появлением гостьи. Её хозяин молчит, даже не шевелится – словно заранее знал о визите, вплоть до минуты чужого пришествия. - Мы оба знаем, что будет, если наши цели разойдутся, или интересы кого-то из нас пострадают. – От её прорехи, обнаруженной в беседе с Дариусом, не осталось и следа: по-прежнему уверена и искусна, подающая своё сексуальное обольщение, как инструмент в диалоге. - Неужели есть что-то, о чём ты мне не сказала? Что-то, что я не учёл в своих действиях. – Сказанное мужчиной было спокойным и простым, но множество смыслов таилось под коркой звуков. Сейчас на более высокой ступени стоял Свейн, располагая нечто дорогим для Ле Блан, привыкшей повелевать чужими душами. - Звучит так, словно ты обучался у меня. – Произнесла девушка, признавая, что счёт открылся не в её пользу. Встреченный ею намёк был не люб, ибо верен в своём суждении. - Сейчас ты уязвима. – Заметил мужчина. Птица мигнула, обновляя виденную ей картину мира. – Это редкость, признаюсь, я ни разу не видел за тобой подобного. Не волнуйся, Дариус уже принял меры: через информаторов в Кноувел прибудут люди, которых ни Талон, ни какой-либо другой убийца не ждал. Без моего спроса, правда, но теперь я не стану его укорять за это. – Обладающий мудростью голос грамотно расставлял паузы, не только слов, но и вещей, о которых сообщал. - Отныне этим делом занимаюсь я. – Заиграли рефлексы жёлтого ореола радужки, заиграли слишком ярко, их блики не давали увидеть: радуется или досаждает это решение. Необходимое решение. - И какие же пути ты изберёшь? – Интересуется главнокомандующий, обхватив рукой ствол трости, знакомый рельеф бугров древа распознали ощущения. Скрипучий голос пробирается глубже, чем следовало. Ле Блан не ответила, плутовской её взгляд обернулся к собеседнику с игривым укором – мужчина задал вопрос, на который сам прекрасно знал ответ. Тропы обмана не нуждались в своей излишней огласке. Волшебница слишком высоко стоит, чтобы возвращаться к подобным азам. - Если задумаешь использовать Дариуса, верни его к «ужину». - Предупреждение, как просьба. - Он мне ещё... - Дариус видит во всём отличный повод, чтобы доказать причастие Чёрной Розы к исчезновению Дю Кото. - Перебивая, кратко охарактеризовала одну из марионеток Ноксуса женщина, затворяя затронутую Свейном тему, переводом в никуда. Холодная пауза, но не окончание диалога. Шанс вернуться к чему-то не обговорённому или убедить друг друга. Кто ходит первым? - Действительно, я подстроил факты, рассказав Талону не всё и не так о деле Дю Кото; подсказав демасийским волкам, где его можно найти. - Встал со своего места Свейн, однако не покидала его плеча, одетого в дорогие плотные ткани, мистическая свидетельница диалога. - Скорее всего, он был бы уже мёртв или на пути к смерти в одной из темниц Демасии, если бы не Дариус. - Шаг за шагом он подходит к Ле Блан, позволяющей ему сокращать расстояние. - И ни моё невмешательство в его поступок. Я забочусь о тебе, Ле Блан. О том, чтобы наши цели шли по одному пути, а интересы способствовали друг другу. – С характером чуждым флирту или ухаживанию мужчина совершает жест доверия и близости: поцеловав руку главы Чёрной Розы. Поцеловав, но не уколовшись её шипом. Ле Блан сама позволила близость. – Однако если Талон узнает о причинах смерти Дю Кото, то станет проблемой. Ты же не веришь, что он простит смерть человека, который был ему, словно родитель. - Способный решить вопрос в кратчайшие сроки на собственный лад, он всё же оставляет перед перекрёстком её. - Ты нашёл нужного человека, чтобы спросить о вере. – Насмешка, поданная за деликатность.