***
Напарники вернулись назад, в тот момент, когда место родных стен их встретили руины и пламя. В воздухе витал черный дым, летала пыль, вокруг было шумно и очень жарко. — Прячься! — отдает приказ Смоускрин, мгновенно понимая какую ошибку они сделали. Как он позволил собственным эмоциям захлестнуть его и поддать риску парня. Иккинг выходит с машины и прячется за одним из обломком. Он с ужасом оглядывается по сторонам наблюдая за тем как их дом был разгромлен орудиями врага. Парень накинул капюшон на голову что бы уберечь себя от возможных обломков и искр, что сыпались с проводки и и отлетали от пламени. Быстро осматриваясь по сторонам он замирает, глядя на стену, которая одна из немногих уцелела, где остался рисунок Мико. Сердце сжалось. Семья. Мегатрон разгромил собственный дом, оставляя только руины и хаос, а теперь то же самое хочет сделать с их планетой. Прийти, разрушить и превратить в свалку, как и то что сделал с Кибертроном. Теперь его манипуляторы добрались до базы, той которую они считали домом, которую Иккинг считал свои домом. Гневные слезы размыли картинку перед глазами, кулаки были сжаты до боли в пальцах. Смоускрин быстро перемещался по базе, ища лидера и в глубине искры надеясь на то, что лидер жив и он успел уйти. Его внимательность была на максимальном уровне, обращал внимание на каждую деталь, что могла указать на след последнего Прайма. Он откидывал камни и куски бетона в стороны, но ничего не было. Вдали послышались свист самолетов. Десептиконы. — Смоук, смотри, — указывает Иккинг, выглядывая из-за каменного укрытия, указывая на знакомый манипулятор, который торчал из груды камней и арматуры. Парень вышел вперед перелезая через обломки, подходит ближе и убеждается в том, что ему не показалось. — Оптимус… — тихо говорит автобот, с ужасом отмирает в ту же секунду. — Он же не…? — не успевает закончить шатен, как напарник его перебивает, не позволяя негативной мысли даже зародится в голове шатена. — Нет! Он столько сражался за планету и на поле боя, он не умрет погребенным под камнями. — солдат огляделся, в воздухе недалеко завис корабль врага, и в нескольких километрах виднелся отряд рабочих, которые направлялись в сторону базы вместе с инсектиконами. — У нас мало времени! Нужно достать его и убраться отсюда поскорее. *** Мегатрон ступал на место, где прятался его враг. Смакуя победу, торжествуя свое величие и долгожданное чувство мести, которое заполняло его искру до краев. Он так упивался моментом триумфа и собственного величия, что его вовсе не беспокоило отсутствие половины манипулятора, который отрубил ему Прайм. — Оптимус! — агресивно, с диким азартом и безумным взглядом кричит Лидер. Он не может натешиться! — Ты проиграл! Еще тогда, на Кибертроне, проиграл, встав на защиту людей, проиграл, не убив меня при возможности. Ты теперь предатель, что предал родной мир! Возле него собачонкой бегал сикер, поддакивая каждому восклику хозяина, но у лидера фиолетовозначных было прекрасное настроение. Стоя на руинах базы автоботов, которую они искали так долго и упорно, гладиатор живился от разрухи и хаоса, грелся в языках пламени, которое сжирало убежище врагов, словно подчиняясь приказу лорда. Энергия паники и страха, которые, он уверен, испытывали автоботы и люди, живила его темное нутро, заряжая жизнью. Грейт Брент, штат Канзас Мико вышла из мини-маркета оставив там половину своих денег. Которые у нее были. Она купила запас еды, две коробки корма для кота, и воды для дальнейшего пути. Дорога предстоит не близкая, ее преодолеть можно за несколько дней. Мико запрыгнула в салон, сев за руль. Продукты оставила на заднем сидении. Из кармана достала продолговатую упаковку и разорвав ее протянула коту, что спал на пассажирском сидении. — Держи, малыш, — кот одобрил лакомство, которое ему предложили и начал жевать палочку. — Балкхэд, мы можем ехать? — спрашивает японка. — Думаю, да, — соглашается напарник. — Домой, — вдохновенно говорит девочка. — Только перед этим мы должны заехать в одно место, — сразу предупреждает разрушитель. — Куда? — они выезжают на оживленную трассу, что ведет на выезд из Грейт Брента. — Мы с Джеки договорились о встрече. У разрушителей есть правило, которое обязывает участника команды, который потерялся или отбился от отряда придти в ранее указанное место. Если он жив, он обязательно там будет. — Как думаешь, все вернуться? — не уверено спросила Мико, стараясь не думать о плохом, но мысли невозможно поглощали здравый смысл. Было страшно и неуверенность в собственных силах преодолевала ее с каждой минутой. — Ты о чем таком говоришь? — перебивает поток негатива в голове девочки напарник. — Конечно вернуться все, мы командой одолеем Мегатрона и его армию, мы уже делали это, не единожды и сделаем, с удовольствием, снова. — уверенно говорил рэкер, — ты только вспомни в каких ситуациях мы были. Как мы сражались на поле боя за энергон, а какие вылазки у нас были за артефактами. Мико, вспомни, сколько раз вы использовали ваше изобретение, что сбивали с ног десептиконов, а сколько красивых мест мы вместе повидали, а еще сколько впереди. — не умолкая продолжал Балк вспоминая пройденный путь. — Да, было весело, — японка томно выдохнула, — я просто боюсь, что когда мы сойдемся вместе все, то уже не будет как прежде, что мы не будем той командой. — девочка сосредоточено смотрела на дорогу, а мысли были в последних днях, в том скандале меж Иккингом и Астрид, во внезапном появлении мамы брата, в непонятной неразберихе с Джеком. Особенно с Дарби было непонятно, он так нагло вырвал ее сердце тем поцелуем и пообещал, что они встретятся, всё обсудят. — Это еще почему? — удивленно сыпется напарник. — Столько всего произошло за последнее время, страшно вспоминать, — Мико мысленно возвращается в минувшие дни, что так сильно ранили их всех. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. — Мы едем в Джаспер, — решительно настроилась Хофферсон, приняв это решение спустя пять минут по прибытию в мегаполис. — Конечно, но не сейчас, — тормозит ее напарник, не дожидаясь ее вопроса сразу отвечает, — потому что делать нам там нечего. Нам нужно время для того, что бы мы отдохнули. Все. Оптимус сказал, что это не на долго, несколько дней и мы будем все в сборе. Но пока что нужно собраться с мыслями и разработать план, как действовать в дальнейшем. — говорит врач, стараясь донести до девушки всю суть. — Но как же ребята? — сердце болит от того, что они не вместе. Несколько минут назад все обнимались и говорили друг другу «До встречи. " — Астрид, команда не разбрелась по одиночке, у каждого есть напарник. — пытается достучаться Нокаут. — А как же Оптимус? — автобот умолк, он так надеялся, что его лидер жив, что с ним всё в порядке, что он успел спастись. Потому что потерять Прайма, значит потерять надежду. А без нее победы не будет. — Он справится. — говорит и сам не верит.***
Коди, штат Вайоминг С момента отбытия с базы прошло порядком двух дней, стояло раннее утро но самый юный участник команды и его напарник-разведчик ехали в направлении от города Коди, где они пробыли примерно сорок восемь часов, немного отойдя от потрясения, отдохнув и пополнив свои запасы, напарнику в голову пришла гениальная идея, которую они воплотили в жизнь. Трассой ехало не очень много машин, расстояние меж ними было довольно-таки продолжительным. В небе висел самолет, он внимательно сканировал каждое средство передвижения и когда его датчик засек Шевроле Камаро черно-желтого цвета, ничего не было предпринято, обычная гражданская машина, разведчик улетел обратно. Автобот свернул с дороги в лес, где еибнртронец смог принят форму робота и проследить за тем, что бы их дальнейший путь был чист. Десептиконы не узнали Бамблби, и его идея о смене имиджа положительно отразилась на их путешествии. Би сменил основной желтый цвет на черный, а полоски, которые были черными перекрасили в желтый добавив парочку новых деталей на кузове. — Всё чисто, — подвел итог разведчик. — Би, как мы свяжемся с кем-то из наших? — Не знаю, Раф, но нам нужно вернуться в Джаспер. Нельзя оставлять там десептиконов самих. Каждая минута будет на счету, — твердо говорит автобот. — Нужно что-то разузнать, — говорит парень, — возможно мы сможем увидеть какую-то информацию в новостях. Я не думаю что новообразование посреди штата Невада осталось незамеченным. — И что нам стоит сделать? — Для начала добраться до ближайшего города, в котором мы сможем подключится к интернету и найти хоть какие-то новости. — К ближайшему городу, нам стоит ехать примерно сто километров. — разъясняет бот. — Тогда, чего же мы ждем, пора в дорогу. Они срываются в путь оставляя столбы пыли по гравию и выезжая обратно на дорогу. Впереди примерно сорок минут пути и они смогут найти хотя бы первые зацепки, которые возможно приведут их к дому.***
Новый Орлеан, штат Луизиан Солнце второго дня вдали от дома клонилось к горизонту. Арси и Джек сидели на территории одного закинутого ранчо, которое обвивали ветры и песком укрывались протоптанные дороги. Дарби так мучился в раздумьях о маме. Она наверное места себе не находит, зная что он уехал на базу, а после ее разгромили. Сердце болело от тех чувств, которые она могла испытывать. — Арси, что случилось с жителями Кибертрона? — внезапно спросил он, мысленно ассоциируя себя с ними. Они без дома, в дали друг от друга, без малейшего понятия, кто где находится. Это было так тяжело морально. Джек не мог ни есть, ни спать. Они провели долгий путь в дороге и теперь остановились на окраине Нового Орлеана. — Они разошлись по галактике, — Арси берет немного пыли и протягивая манипулятор позволяет порыву ветра унести ее так же как и война развела тысячи жителей. — Словно унесенные ветром песчинки. Война это страшно, потому что ты видишь смерти, слышишь громкие взрывы, а в большей мере не можешь никому помочь, потому что твоих сил попросту не хватает. — она берет паузу, задумываясь о следующих словах.- Мне очень жаль, что Война пришла в ваш мир следом за нами. — Джек грустно улыбнулся. — Арси, до вашего появления, в нашем мире были войны, они идут и сейчас. Кто-то ослеплен своим величием, считает, что ему по праву подчинять чужие территории, убивать мирный народ, прикрываясь благими намерениями, используя для этого такую сильную пропаганду и ложь, если заслушаться, в нее действительно можно поверить. Так много невинных людей погибает от людей, которые думают что они сильнее. И, когда читаешь о таких событиях ты не можешь понять, где у людей предел власти, где они могут ощутить свои границы. Не трансформеры принесли войну в наш мир, она всегда была тут. Всегда была. И будет, пока люди не смогут найти самообладание, угомонить свои жадные желания. — произнес Джек замечая, что солнце клонится все ниже к горизонту, еще один день вдали от дома тянется долго и утомительно. Мысли о матери снова возвращаются. Арси видит в дали самолет и молниеносно подрывается, думая о том, что это враг. Она трансформируется и готовится к старту. — Я проверю, не десептиконы ли это. — и пускается на встречу объекту. Джек провожает ее взглядом. Это уже третий раз за сегодня. Вчера было два. Дарби достает телефон и смотрит на фотографию Джун. Думает, затем быстро печатает сообщение.Я в порядке. Вместе с Арси. Скоро увидимся. береги себя. Люблю. Джек.
Сообщение отправлено. И сигнал улавливает десептиконский разведчик ЛазерБик.***
Арси высовывается из-за камня и прицеливается. Отмечает, что самолет в небе это гражданский. Устало опускает шлем. Ей кажется, что у нее паранойя. Но когда внимание привлекает громкий взрыв вдали Там, где остался напарник. Это точно не люди. — Джек! Фемка мчит к месту происшествия, стараясь успеть к парню, что бы уберечь его. Джек пробежал довольно большое расстояние, забежав на стоянку прицепов грузовых фур, едва успел пролезть под одним из них, как его взрывной волной откинуло от новообретенного укрытия. — Улыбайся Джек, тебя снимает десептикон-ТВ, — иронично высмеивает себя парень. Когда к нему добирается солдат, его сносит выстрел Арси, что трансформируется и парень запрыгнув, рвет когти с места происшествия. Вдогонку выстрелы и взрывы, аж уши закладывает. Солдат выпускает выстрел и их откидывает на несколько метров, Дарби немного ушиб плечо и теперь оно неимоверно болит, но нет времени на то, что бы страдать от дискомфорта. Арси в рукопашную сходится с одним из солдат и наносит четкие удары, завершив оборону клинком и одерживает победу. За ними с воздуха наблюдает Саундвейф, через свою маленькую ручную птичку.***
— Я так и знал, что люди долго не смогут без связи. — ликует Старскрим у компьютера. К нему сзади подходит Мегатрон, с его лица не уходит ухмылка. — Люди такие примитивные, не могут быть по одиночке. — скалится гладиатор. — Солдаты должны расправится с ними. — командующий так доволен своим отрядом, который был отправлен на эту миссию. Спустя два дня это первый след автоботов. И, уверен последний. ЛазерБик транслирует картинку в реальном времени. На ней Джек находится под каким-то навесом и двумя шлангами в руках и задает вопрос, который слышит прекрасно верховное командование. Саундвейф приближает Джека, одновременно сканируя человека. — Эй, что вы больше предпочитаете? Бензин или дизель? — лужа перед ним растет очень быстро потому что из шлангов течет какая-то темная жидкость. Внезапно парень бросает их и убегает. Солдаты смотрят ему в след, где неожиданно появляется Арси, что открывает огонь по жидкости и в следствии их ослепляет взрыв и связь обрывается. Старскрим сконфужено смотрит на картинку, не понимая, что случилось. Он тыкает по клавиатуре, но сигнал не появляется. Что-то пошло не так. — Сколько нужно усилий и времени, что бы уничтожить одного автобота и человека? — угрюмо смотри гладиатор на сикера, тот всерьез раздумывает над услышанным, воспринимая каждое слово своего господина как важное. — Ну, по моим подсчетам, — он задумывается о своем былом опыте в стычках с врагом. — Риторический вопрос, Старскрим, — Лорд смотрит на экран, а затем переводит взгляд на подопечного, — Ты должен это исправить, иначе я сделаю с тобой то же самое. — рычит над аудиосенсором Мегатрон. Он говорит так отчетливо, что страх подкашивает командующему колени, он немного подрагивает от такого тона. — Д…Да, господин, я всё исправлю. — панически тыкает он по клавиатуре, создавая видимость работы и без конца перезагружая сервер. — Сайундвейф, почини ЛазерБика и продолжай отслеживать сигналы автоботов. Они должны скоро объявится. Оптимус где-то с ними.***
Смоускрин первым переправил Иккинга в их новое временное убежище, которое находилось в пещере в нескольких километрах от павшей базы. Он успел украсть на Кибертроне фазовый переключатель, что помогал ему без проблем проходить сквозь любые объекты, в том числе и живые. Иккинг не мог выйти из убежища без помощи напарника, что не сильно радовало парня, но это было не самой большой проблемой. Десептиконы были во всей округе, расставили охрану и патрулировали базу, разбирая завалы и ища что-то полезное. Хэддок осмотрелся внутри пещеры, здесь было довольно-таки темно, потому его фонарик был единственным источником света, увы не вечным. Потому когда он услышал что Смоукрин возвращается, у него был целый список вещей, которые ему понадобятся. Автобот притащил своего лидера, который был деактивированным. Его откопали из-под камней, что буквально стали его могилой, похоронив под собой живую искру. Его повреждения были серьезными, он не мог двигаться, не мог ничего сделать, он был парализован, разбит, поцарапан тысячами осколков, множество ссадин и ран мучили тело Прайма сильнейшими болями. — Он же жив? — отрешенно спрашивает парень не веря в то, что их сильный лидер, их опора их надежда их наставник лежит изуродован вмятинами и ранами, он гаснет на глазах, и хорошо, что этого никто не видит. — Где я? — спрашивает Оптимус сиплым, едва слышным голосом. — Тише, тебе нужно набираться сил, молчи, — приседает рядом на одно колено Смоук, Хэддок подходит с другой стороны, смотрит и не верит. — Я и Иккинг, мы ослушались твоего приказа и вернулись на базу в тот час, когда ударили орудия, прости нас, но мы не могли оставить тебя одного. — Это конец, — продолжает Прайм, а парень рядом с ним содрогается. — Надежды больше нет, — он берет короткую паузу, стерпев очередную вспышку боли, очередной болючий удар искры, что измучено терзала нутро, заставляя энергон бежать каждой системой тела. — Мы проиграли, — подводит итог лидер. Выносит приговор и сдается, посчитав себя павшим, поигравшим, поверженным, а вместе с собой и всю команду. — Ты должен отдохнуть, мы поможем тебе, — предано говорит автобот рядом, невероятно грустно смотря на своего лидера, на того, кто вдохновлял одним своим видом, правильным словом и напутствием в каждом шаге. Он не может так говорить. Иккинг, смотря на Оптимуса не верит ни единому слову, потому что когда команда воссоединится, ей нужен лидер и он перед ними. Если не будет лидера, не будет их, не будет семьи, что держится друг за друга, не будет базы с вечным шумом и своей атмосферой, не будет команды, что горой стоит за каждого. Если они сдадутся сейчас, они не смогут объединиться, не смогут извинится друг перед другом, не смогут поесть любимой пиццы и не смогут посоревноваться в гонках на миссии. Не смогут быть вместе. Не смогут одержать победу и свергнуть Мегатрона. Не смогут спасти Землю и возродить Кибертрон. Каждый участник команды взывает к нему мысленно. Легенды просто так не умирают, они не могут потерять всю славу своих дел только из-за этого. Оптимусу просто не позволят.***
На часах было два часа ночи, Астрид проснулась два часа назад. Нокаут заставил ее поселится в отеле, у которого припарковался и заупрямился ехать куда либо. Сам остался на парковке, настоял на том, что бы Хофферсон осталась в номере и смогла поспать. Могла отдохнуть от дороги и набраться сил перед дальнейшим путем. Блондинка заселилась во второй половине дня, приняла душ и задернув шторы, легла в кровать, укрывшись одеялом и злясь на напарника за его упрямость. Они нужны команде, как он не понимает этого. Она проспала примерно шесть часов. А теперь уже второй час не может отмахнуться от мыслей, которые лезут в голову. Она так много думала о будущем. Что ждет их команду, когда они увидятся, как дальше быть, без базы. Где они смогут теперь прятать автоботов? Как сложится дальнейшая судьба. Астрид потянулась к телефону и посмотрела на значок самолета, что обозначал режим полета. «Никаких телефонов» — настаивал напарник, рассказывал о технологиях десептиконов, что с легкостью вычислят ее сигнал в случае попытки связаться хоть с кем-то. Блондинка перевернула телефон смотря на фотографию под чехлом, которая сохранилась, как самая ценная память. Та, где они были на пикнике в парке, несколькими неделями ранее. Где они такие счастливые, такие улыбчивые. Где отношения с Иккингом не были разорваны тайнами отцов, где Сайлас еще был жив, где автоботы одерживали победы. Астрид смотрит на Иккинга, на его улыбку и причудливую прическу, что перед этим сделала Мико. Скатываются слезы. Она безумно по нему скучает. Не может сердце отпустить этого парня. Не может. Она так сильно его любит, что прекрасное чувство душит ее, разбивает сердце, собирает снова глупыми надеждами и уничтожает снова, стирает грани в голове и она не может дать ответа себе. Она любит этого парня, но ее разум твердит о том, что он слишком жестоко обошелся с ней, а сердце наперекор отказывается это принять. Оно твердит, что с ним обошлись еще более жестче, но в результате все равно ничего не меняется. Обида и злость за сказанное, сделанное поглощает ее. Это так сложно. Астрид перебирает на шее подвеску, которую ей подарил отец, в ту ночь, когда он дал слово не появляться в ее жизни. И в следующий раз появился очень скоро, так не вовремя, так неправильно. Хофферсон снимает с подвески кольца, примеряет себе на пальцы. Мамино как раз на безымянный палец подходит идеально, а отцовское спадает почти со всех. Словно не имеет права быть в воспоминаниях. Сайлас. Астрид так долго смотрит на украшения, не замечая как скатываются слезы. Не замечая, как он овладевает ею. И чем чаще она думает про него как про отца, его поступки болят шрамами в душе. Она вспоминает все те моменты, в которых они сражались, особенно тот, где она разрываясь от истерики припадала на его грудь и плакала. Корила себя, что не звала папой. Он этого не заслуживал, возможно, заслужил после смерти, но теперь слишком поздно. Астрид помнит, как увидела его с раной в боку, как рвалась к нему, как хотела спасти. Не понимая только зачем. Она так сильно его ненавидела, так сильно желала ему смерти. Но так не хотела что бы он уходил. Хофферсон помнит их разговор, и его улыбку, когда она рассказала о победах в гонках. То, как он тогда произнес, отдавая ей кулон:— Я тогда сорвал с тебя цепочку вместе с маминым кольцом. Теперь там есть и мое кольцо. — мужчина смотрит куда-то на дорогу. — А также кулон, что отдала мне Далия, когда я уходил в армию. — серебряная фигурка была выполнена в виде сердца, одна маленькая часть которого была словно отколота, но общего вида это не портило. Астрид проводит пальцем по этому дефекту, а Сайлас подмечает. — Он попал под пулю, когда та влетела мне в грудь. — Полковник опускает взгляд, чуть улыбается. — Твоя мама говорила, что всегда будет со мной, что всегда будет рядом, во что бы то ни стало и отдала мне этот кулон. Теперь, пусть она смотрит за тобой еще более внимательней. — Хофферсон в немом плаче слушает его и поверить не может, что это говорит глава организации МЕХ, люди нового мира, что он вообще способен на какие-то чувства. — Потому что не смотря на всё, с момента появления тебя на свет и до этой секунды, ты всегда останешься нашим солнышком. — Астрид не может и слова выговорить, всё в горле застревает. Она шмыгает носом, обнимает за плечи и не верит в происходящее. В ответ только и может, что кивнуть.
«Солнышко» — именно так он назвал ее в последний раз. На последнем вздохе произнес эти слова, отдав последние секунды жизни ей. Той, которая ненавидела так сильно. И ненависть не переросла в любовь. Она не могла понять, что с ней творится. Не могла принять тех чувств которые ей болели, которые каждый раз меняли форму, как только Астрид хотела с ними разобраться. Но сама себе призналась честно, ей бы очень хотелось с ним поговорить сейчас, поплакать на плече бить кулаками в грудь и что бы он обнял ее, прижал к себе, погладил по волосам. Что бы папа был рядом. Тот папа, которого она так сильно любила в детстве, обнять отца, что подарил ей еще раз жизнь. Хофферсон утирает слезы, когда кто-то стучит в дверь. Это выбивает ее из потока мыслей. Она смотрит на настенные часы, что указывают на половину третьего ночи. Кому-то не спится в такую позднюю пору. Открыв дверь, перед ней стоит парень, одетый в форму отеля. — Прошу прощения, если разбудил вас. — Он протягивает большую картонную коробку, упакованную, без записок. — только что прибыл человек и очень сильно просил передать вам это как можно скорее. Еще раз простите, за то что я так поздно потревожил вас. Доброй ночи. Хофферсон закрыла дверь и с растерянностью смотрела на посылку, она была довольно тяжелой, как для своего вида. Девушка села на кровать и разорвав картон заглянула внутрь. Сверху лежал ноутбук, под ним был еще один бумажный пакет. Астрид с опаской посмотрела на посылку. Отложив коробку включила ноутбук. Он был заряжен почти полностью. Рабочий стол был стандартным, на нем был значок компьютера и две папки, одна из которых была подписана «Астрид. Июль 2018.». Девушка открыла ее и там был всего один видео файл. Сердце замерло, что это могло быть не понятно. От кого — не ясно. Голубоглазая нажала на кнопку, что бы воспроизвести его. Видео включила во весь экран и отодвинувшись, приготовилось смотреть. Она боялась увидеть что-то там слишком страшное.Привет, Астрид. Ты возможно удивлена тем, что сейчас видишь, и самое неприятное, для меня, наверное, если ты смотришь эту запись, сделанную на следующий день после нашей последней встречи в моем убежище, то я уже мертв. — Сайлас немного поник. — в глубине души, я надеюсь, что это произошло не так скоро. Я верю в то, что смог сдержать слово и не появился в твоей жизни пока не понадоблюсь. Астрид замерла, потому что ей так хотелось увидеть его, отбросив все ярлыки, все минувшие дела и совершенные ошибки и обнять его, по родному и искренне. Как папу. Вселенная словно слыша ее молитвы и крик сломленной души воплотила желание и подарила такую возможность. — Я записываю это для того, что бы тебе кое что рассказать. — он выдохнул, сложив руки в замок перед собой на столе. — Астрид, с момента, когда ты пришла ко мне сама, когда ты сняла свою маску, будучи под прицелом десятка солдат, ты, — он запнулся, отвел взгляд и на несколько секунд задумался, — ты сломила меня. Звучит это возможно не правдоподобно, особенно от меня, полковника Лиланда Бишопа, главы МЕХ, Сайласа, но я говорю правду. Никогда не вру, и сейчас говорю честно. Астрид, я пал. Пал перед тобой, перед твоими голубыми глазами, перед твоей отвагой и мужественностью Астрид не могла отвести взгляд ни на секунду, ни на миг. Внутри все так болезненно сжалось, до костей пронизывая болью каждую клеточку уставшего тела. Она шмыгнула носом, утирая ладонями слезы, что с новой силой скатывались горячими щеками. — Когда я узнал кто ты, я разузнал многое о тебе, о твоей жизни в приюте, о вашем переезде в Джаспер, о том, как вы погасили мой долг и как вы с Мамой жили. Я много узнал о твоих друзьях. Но как и прежде, никого не тронул и никого не трону. И хочу тебе сказать то, что не говорил ни кому много лет. Астрид, ты и твои друзья, твоя семья, как ты называешь их, — он чуть усмехнулся, не со злостью. — Более достойных противников, я не встречал. Вы дети, что должны проживать совсем другие эмоции и события. Не быть в центре такого масштабного конфликта. Каждая наша встреча до и после того, как я узнал кто вы, она поражает. Вы такие сильные и стойкие, такие сплоченные и преданные друг другу, это заставляет восхищаться. — Но больше всех, меня поражаешь ты, солнышко. — внутри что-то ёкнуло, перевернулось от услышанного. — Ты такая сильная, физически и морально, сколько бед выпало на твою короткую жизнь, а ты все такая же неугасаимая звездочка, что жертвует всем, ради других. Я никогда много не говорю, но отдал бы всё, что бы провести с тобой несколько вечеров, слушая твои истории, твой голос, смотря на тебя и запоминая каждую секунду рядом. Я слишком быстро переосмыслил себя и свою жизнь, когда ты вновь появилась в ней. Уже не той малышкой, с мечтами и улыбкой до ушей. А девушкой с невероятным опытом и серьезным взглядом. Ты невероятная, доченька. Я не имею права тебя так называть, но ты единственная моя ниточка, которая связывает меня с прошлым, единственный человек, перед которым я бессилен и безоружен, какими бы орудиями и технологиями я не владел. Хофферсон обхватила подушку и тихо скулила в нее. Она так мечтала услышать подобную похвалу от родителей, что бы ее труд был не напрасным, все старания будут оценены сполна и по достоинству. Сайлас, по ту сторону экрана такой не привычно тихий и мирный, от него не веет смертельной угрозой и страхом. ⁃ Я планирую уничтожить проект «Дамокл» и отступить от дел. На неопределенное время. Мне приносит боль каждое наше сражение, каждая наша встреча. Боюсь, что однажды, мне не хватит сил выйти на поле боя перед тобой. Едва увидев тебя, готовой к схватке, я сломаюсь и сразу же уйду, как только буду уверен, что тебе ничего не угрожает. Ты делаешь со мной что-то страшное, для меня. Моя дисциплина и рефлексы бесполезные, ты овладеваешь моим разумом и сердцем. — Астрид, я хочу что бы ты была счастливой, что бы ты жила полной жизнью не оборачивалась на мои проступки. Иккинг говорил мне, что ты берешь всю вину на себя за проделанные мной дела. Я убивал людей плохих, тех, кто нечестно получал звания и тех, кто позарился на чужое. Свои дела я изложил в другом формате и ты передашь его агенту Фоулеру. Он больше всех старался меня поймать, так пусть его труд окупиться. Хочу сказать, что ты не была вовлечена в мое прошлое никаким образом, ты не была причиной моих поступков, ты никак не относишься к тем людям, Астрид. На твоих руках нет ни капли крови, которую пролил я. Поняла? Его тон стал серьезней и тверже. Он пытался каждым словом вложить в сознание и ум ясность того, то Астрид не виновата в совершенных поступках и не имеет права вешать на себя вину. Его вину. То, что произойдет или уже произошло меж тобой и Иккингом, после того что он узнает. Это причиняет боль вам двоим. Я знаю. Мне бы хотелось, что бы следующие слова услышал именно он. Иккинг, в ту ночь, я не планировал никого убивать. Не хотел. Моей главной задачей была убедительная манипуляция. Когда я взял тебя на руки, ты оказался невероятно любопытным ребенком, ты так внимательно смотрел на меня и изучал, словно хотел познакомится поближе. Улыбнулся так по детски и тепло, что напомнил мне о моей собственной дочери. Убедил только одним своим взглядом, что я зашел слишком далеко, манипулируя ребенком. Держа чужого сына на руках я принял решение завершить свои дела. Когда твои родители увидели тебя, попытались забрать, я случайно поранил тебя. Твоя мама выменяла тебя, и тогда Стоик попытался на меня напасть. В ходе схватки, Валка оттолкнула его и напоролась на мой нож. Умеренно я ее не убивал. Эта случайность переписала жизнь вашей семьи и мне очень жаль, что так произошло. Я прошу прощения. Когда ты пришел за моей дочерью, безоружный и без маски, мне не составило труда найти информацию о тебе. Но когда я узнал о твоем происхождении, действительно не мог поверить в то что происходило. Спустя столько лет и километров, вы сошлись, отдав свои сердца друг за друга. Я не верил в судьбу до этого, но когда она вершилась на моих глазах, не верил. Мои поступки ранят вас двоих, но вины Астрид нет ни в едином. Не смей ее обвинять в том, что сделал я. Иккинг, я прошу прощения у тебя, за то, что сделал. Мне жаль. Сайлас тяжело выдохнул и на некоторое время замолчал. Он опустил голову и думал о чем-то своем. Затем встал и за ним крутанулся стул, на котором он сидел. За кадром не было слышно ничего кроме тихого шарканья. Астрид замерла. Она видела как Сайласу болело, как его мучили его демоны выращенные собственными поступками и действиями. Хофферсон так сильно сжимала пальцами подушку, боялась что на этом закончится видео. Боялась, что больше не услышит его прекрасно зная, что в живых его нет. Боялась окунуться в реальность без Сайласа. Сейчас они словно вместе на короткий период, и моет вселенная будет к ней благосклонна и он войдет в комнату и она бросится ему на плечи будет рвать горло от слез и обнимет так крепко, почувствовав легкий запах одеколона. Сердце ее немного успокоится, он качает ее на руках и укроет одеялом, заберет всё плохое и останется с ней на всю жизнь. Камера чуть качнулась и глава организации МЕХ садится за стул и выпрямив плечи, снова складывает руки в замок. Астрид, я надеюсь, что твоя амбициозность, твое упорство и твоя упертость послужат на благие цели, ты сможешь обустроить жизнь так, как хочешь ты. Так сложилась судьба, что ты у себя осталась одна и пожалуйста, дорогая, береги себя. Не смотря ни на кого и ни на что, ты будешь жить. Астрид, ты невероятно красивая, так похожа на маму, у тебя ее глаза, ее улыбка. Мне очень жаль, что я осознал это так поздно и так глубоко закопал свои чувства, но я люблю тебя, родная. Береги себя, пожалуйста. Я бы хотел, что бы времени у нас было немного больше. С уважением, папа.
Хофферсон рыдает, не знает откуда у нее появляются слезы, откуда у нее есть силы быть в сознании, как душа справляется со всем этим, как тело держится. Она без малейшего понятия, как осталась жива, потому что нервная система истощена в ноль, а сердце все еще чувствует, болит, содрогается в ритме слез и истерик. Подушка мокрая от эмоций и тоски. — Господи, папа, почему ты не сказал мне этого раньше, почему? — она смотрит на экран, но Сайлас с него не говорит, не улыбается. Он просто остался застывшими пикселями на картинке и глубоким шрамом на сердце, его речь не прощает его поступков, не обращает время в спять, оно служит картинкой на мониторе и вечной памятью о нем. Хофферсон смотрит на коробку, там было что-то еще. Девушка достает сверток бумаги и видит флисовую армейскую кофту, темно-зеленого цвета, без рисунков и шевронов. Внутри лежит записка, выведенная аккуратным почерком.Это мой талисман удачи, который оберегал меня в самых сложных миссиях, надеюсь, тебя так само будет беречь. Где бы я не был, я тоже буду тебя беречь, Астрид. С любовью, папа.
***
Астрид выходит из отеля, улица встречает теплом, тихим шумом и яркими звездами. Мокрое от слез лицо обдувает ветер, а тело трясет от нервов и она смотрит по сторонам. Идет в сторону парковки. — Нокаут, — говорит она и плачет. В голове то видео, на душе неразбериха, а эмоции такие яркие. Она садится в салон, громко всхлипывает и трет глаза. — Что случилось? — испуганный робот не может понять в чем дело. — Мне только что передали посылку, — голос дрожит, истерика и слезы заполняют до краев тело, боль от осознания становится крепче. Она так запуталась, так сильно изнурила себя переживаниями, что терпеть нет сил. — Какую? Хофферсон, ты меня пугаешь. — озадачено говорит напарник. — Мы можем проехаться куда-то? ***Hans Zimmer - Final Ascent
Они сели на берегу, перед огромной рекой. Автобот грустно смотрел на напарницу. Астрид думает, что зря потянула уставшего друга так поздно. Что сорвалась, боясь захлебнуться эмоциями, что сжирали словно языки пламени. Укоры совести так сильно начали давить на нее. — Что было в том видео? — аккуратно спрашивает врач. — Прости, что вытянула тебя. — сожалеет девушка. — Я боюсь не вынесу этого, боюсь, что сломаюсь. Я такая слабачка, что говорю сейчас об этом, но мне не хватает сил пережить всё. — она плачет так сильно, выворачивая себя на изнанку, мотает головой и содрогается, стараясь отогнать мысли что никак не могут ее покинуть. Нокаут аккуратно прикасается краем фаланги к левому плечу, от чего девушку немного толкает, дабы отвлечь. Она не прекращает. Гонщик не давит на голубоглазую, требуя деталей, не лезет, просто ждет некоторое время. Если видео было от Сайласа, значит оно не несет ничего хорошего, наверное. — Астрид, — обращается он, — рассказывай, только не молчи, пожалуйста. — самому искру разрывает от одного ее вида, от исхудавшего тела и угасших глаз, усталой походки и тихого голоса. — Я не могу забрать твою боль, как бы не хотел, но мы можем пережить ее вместе. Расскажи всё, что тебе болит, волнует, что так сильно давит. Расскажи обо всем, знаю тебе это не меньше сложно, но я переживаю за тебя. — он грустно смотрит вновь, — человеческий организм куда сложнее, насколько мне известно, нервы — причина многих болезней, в том числе и смертельных. — Я не могу, — обхватив свои колени говорит девушка. На ней надета кофта цвета хаки, на несколько размеров больше и шире нужного. Астрид утирает рукавами слезы и смотрит куда-то далеко, куда хочет отправить все свои чувства. Они молчат некоторое время, Нокаут мог бы наслаждаться тихой ночью, но не может никуда деть своих чувств. Он послушал Оптимуса и оберегает свою подопечную, но ему очень совестно за то, что он не смог остаться, не помог вступиться против врага. Не может прямо сейчас отыскать команду, что разбросана по стране. — Сайлас, — хрипло начинает гонщица, — он записал видео, после той встречи, когда он похитил меня. — в голове всплывают картинками воспоминания, разговоры. Астрид рассказала напарнику, захлебываясь в слезах, всю суть видео, все те слова, его наставления и его просьбы. Нокаут пусть и общался уже продолжительное время с людьми, все равно, ни как врач, ни как личность не сможет понять человеческой природы. Зачем любить, если причиняешь боль, и зачем причинять боль, если любишь? Хофферсон говорила не очень много но она словно выплескивала все из себя, освобождаясь от тяжести эмоций и страданий. — И как ты думаешь? После всего этого, я смогу называть его отцом. Я приняла для себя решение помнить хорошее, но простить поступков, которые причинили столько боли, я не могу. Это был мой осознанный выбор. — Возможно тогда, ты и взаправду считала решение верным и надежным. Но я думаю, что тебя никто не станет останавливать, если ты вдруг передумаешь. Вопрос в том, готова ли ты теперь пересмотреть свои взгляды на его дела и участь в твоей жизни? Ты ждешь одобрения от самой себя, не так ли? — Астрид долго смотрела в одну точку, не отводя заплаканных глаз, но после услышанного взглянула на робота. — То позволь себе изменить мнение о нем. Разреши Сайласу остаться той самой светлой крупицей в своем сердце. Он сделал так много плохого, но его последний поступок многое говорит о его изменениях, которые в прямом смысле трансформировали Сайласа. Мне доводилось мало с ним пересекаться, но после появления тебя в его жизни, можно было отметить, что ты сломала его. — доктор посмеялся. — Подумать только, Астрид Хофферсон, смогла сломать главу МЕХ, морально. Ты уничтожила идеального солдата, просто сказав ему правду. — Он так и сказал. «Астрид, я пал.» — девушка тихо спрашивает, — Но как такое возможно? Его не пугали смерти, убийства, пытки и война, но его родная дочь сломила? — сама себе не веря говорит девушка. — Возможно, если бы не я, он был бы жив, — впервые так осознанно и громко, как ей кажется, говорит голубоглазая. — Если бы ни он, ты была бы мертва. — перефразирует врач, — он принял решение, одно из немногих за его карьеру научного гения-убийцы, было правильным и оно имеет свои последствия. Ты жива благодаря своему отцу, как бы это для тебя не звучало. Возможно, если бы ты была на его месте. ты была мертва. Это это очень сильно подорвало команду, что в последующем повлекло наше поражение и Мегатрон все-таки восседал на троне Кибертрона, отправив в забытые всех автоботов и Оптимуса.- Нокаут берет короткую паузу, — Его смерть никак не оправдывает поступков, не перечеркнет всё плохое, что он сделал. — автобот думает, стоит ли рассказать ей о том самом случае, когда он встретился с Сайласом. — Что мне стоит сделать? — обессиленно спрашивает девушка, не понимая что делать. Словно она находится посредине весов, которые не могут уравновесится. — Я думаю, тебе стоит отпустить твою обиду на него. То что ты узнала о его жизни. Назад времени не повернуть, ты не сотрешь это с памяти, тебе не удастся убежать от этой информации. Ты не единожды пропускала ее через себя и потому тебе осталось ее отпустить. Меньше вспоминать. — гонщик смотрит на напарницу, и думает, если уж они говорят про Сайласа, то говорят все. — Вдруг у него есть еще тайны, с которыми мне потом придется разбираться и получать последствия? — опасается девушка. — Когда настанет время, если будут эти тайны, тогда разберешься. Если нужно, я помогу тебе сделать это. Обещаю. — чуть улыбается он. — Есть одна и у меня. — Нокаут смотрит на звезды. — До встречи с тобой, я некоторое время назад потерял своего друга, — врач говорил тихо, а Хофферсон впервые слышала о ком-то до нее. Нокаут не был щедр на личные истории. — В рядах десептиконов, я нашел себе хорошего товарища, с которым мы всегда были вместе, всегда ходили на поле боя и на схватки с автоботами. Брейдаун был хорошим собеседником и напарником в миссиях. Единственный из всех десептиконов, который мог поддержать или взаимодействовать со мной как друг. Однажды он вернулся с миссии, у него была повреждена оптика, одного окуляра просто не было. — Что с ним случилось? — Астрид не отводя взгляда от напарника, смотрела за каждой его эмоцией. — Он рассказал, что его спас Балкхэд. Брейкдаун тогда повстречал Механоидов. — Астрид с ужасом втянула воздух, ощущая как на раны соль сыпят. — Я был сильно зол на людей и готов был отправится в ту минуту, что бы поквитаться с МЕХ. Но десептиконов не сильно волновало внутреннее положение, Мегатрон не заботился о состоянии своих подопечных. Главное — что бы все его слушались, выполняли приказы и он был на несколько шагов впереди Оптимуса. Я так злился на людей. Судил всех по одним только Механоидам. — потом, когда я отправил свой отряд на поиски энергона, они запросили меня на место, где шли раскопки шахты. — Нокаут чувствовал, как внутри поднимаются горькие воспоминания, которые травили его долгое время, но ими он никогда ни с кем не делился. — Я прибыл на место, увидел Мех и Сайласа, который наблюдал за тем, как моего убитого лучшего друга разбирают на винтики. Я видел ухмылку Сайласа и его взгляд. Ничего хорошего в нем не было. Только торжество и величие. — Астрид в ужасе осеклась от напарника, отползла в сторону не отводя взгляда. Словно впервые увидела трансформера. Ее отец убил лучшего друга Нокаута. Словно в вакуум поместили. Дышать становится нечем и видеть из-за слез тоже ничего не может. — Почему ты не рассказал мне об этом раньше? — Нокаут по теплому ей улыбнулся. — Куда тебе было рассказывать? Ты так много переживала последнее время, мне было не к чему. — Он повернулся к ней, смотрел как никогда прежде. — Астрид, мне очень жаль, что ты не можешь увидеть себя моей оптикой, но ты красивая, такая смелая и невероятно добрая. Твоему упорству я только учусь. Я прежде не встречал никого, такого же сильного духом, упертого характером, того, кто так отдается своим близким, закрывает от всех бед. Ты буквально опора для всей команды, точно как Оптимус. Только у Прайма опыт в несколько сотен лет, а тебе всего восемнадцать и ты подобна ему. — Астрид с приоткрытым ртом слышит такие слова в свой адрес и не может поверит, потому что себя она считала предателем по отношению к Иккингу, плохим другом — к Нокауту, трусихой, по отношению к себе. — Сейчас же, Астрид, ты маленький сломленный ребенок, которому нужна поддержка и любовь. Я заметил, что эти качества нужны всем. не только людям. — Хофферсон расплакалась сильнее, потому что ей так не хватает тех теплых отношений, которые были. Голубоглазая утирает слезы, шмыгает носом, а напарник хочет продолжать. — Потом я уже узнал, что Брейкдауна убила Эрахнида, а Сайласу досталась грязная работа. После тех событий я стал чаще уезжать на гонки и соревноваться с людьми, так сильно презирая их, судя лишь по одному Сайласу. Но если судить людей по Сайласу сейчас, то многие из них заслуживают прощения, хотя бы потому, что они меняются. — следующее, Астрид не ожидает услышать. — Я думаю, что твой отец заслуживает твоего прощения, потому что он, сломив себя, годы своей дисциплины, он пожертвовал своей жизнью, что бы предпринять дальнейшие изменения в будущем. В твоем будущем. Астрид. — Господи, Нокаут, как? Как его возможно простить? — начинает буквально рыдать Астрид, голос становится громче. — На моих руках теперь не только кровь его жертв, теперь даже энергон твоего друга. — Хофферсон всхлипывает. Нокаут смотрит с сожалением на блондинку, видит, что отпустить чужие грехи и поступки ей тяжелее всего. — Астрид, твой отец тебе правильно сказал. На твоих руках ни единой капли крови его жертв. Уж тем более нет на них никакого энергона. — фыркает автобот. — Не ты приняла решение идти по такому пути, не ты убивала тех людей, не ты разбирала на винтики Брейкдауна. Ты ни в чем не виновата. Ты не выбирала отца, никак не влияла на его решения, потому даже думать не смей о своей причастности к нему. — он задумывается, и для Астрид его пауза кажется мучительной и долгой. Нокаут подводит наверное самый ценный итог, — Я думаю, мы должны забыть о том, что нам было больно, но ни в коем случае, не забывать, чему это нас научило. Этот опыт бесценен и мы должны запомнить его. — Ты можешь простить Сайласа? — прижав колени сильнее к телу спрашивает девушка. — Сможет ли кто-то его простить? Смогут ли родители Иккинга простить Сайласа? Сможет ли сам Иккинг простить его, за отобранную на долгие годы мать? Смогут простить меня, за то что его дочь? — напарник удивленно смотрит на девушку. — Разве это так важно? — гонщица удивленно смотрит на собеседника. — Если выше упомянутые люди будут разумными, они не будут винить тебя в том, что вы были семьей. Ты не знала о том, что он делал, а то время, когда тебе стало известно о его делах, ты то и делала, что испытывала угрызения совести место Сайласа. — врач смотрит вдаль, наблюдая как горизонт румянее становится от солнца, звезды пропадают от света, — а касательно меня, то Сайласа я отпускаю. Прощаю и отпускаю. Мне так легче. Будь я десептиконом, горел бы ненавистью и жаждой мести. Злость невероятно сильно изматывает. Но нахождение в рядах автоботов изменило меня так сильно, что самому не верится. Я многому научился. У всех. Команда стала мне семьей, стала тем светом, на который я ориентируюсь. Злость не сделает нас сильнее, только прощение закаляет нас. Это, словно ты долго изучаешь важный урок и по итогу, успешно сдаешь по нему экзамен. Только так. Если же ты не усвоишь его, жизнь снова и снова будет тебе напоминать о нем, пока не научит. — мех осекается, добавляя с ухмылкой, — Посмотри на Мегатрона, он сущее зло и ничего хорошего ему это не приносит. Он так ненавидит Прайма, что иногда его взгляды слишком сильно ослепляют великого Лорда. Я знаю, что его путь приведет к забвению, и это его участь, к которой он так уверенно идет. — Нокаут смотрит на своего лучшего друга. — Знаешь, я многому научился у тебя. Ты мой лучший учитель, мой друг и моя семья. Никогда не забуду того, как ты сражалась за меня перед автоботами, веря в лучшую мою версию, которой я стараюсь стать каждый день. С твоим появлением, Астрид, мне стало лучше, во всех понятиях. — Хофферсон до этой минуты не могла уяснить своей собственной важности, не могла поверить, что так сильно может влиять на чью-то жизнь просто оставаясь собой. — Ты моя поддержка, Нокаут, — она прислоняется к его сервоприводу, шмыгая носом, утопая в поддержке, которая так нужна. — И поверь, никто мне прежде этого не говорил, — усмехается Нокаут, вспоминая жизнь до этого, он и понятия не имел насколько скудна было его существование до этого. Сейчас он больше всего чувствует себя живым. Без малейшего понятия, как будет обходится без нее на Кибертроне. — Своебразная трансформация. — Спасибо тебе, — прикрывает глаза голубоглазая, чувствуя как внутреннее море приобретает спокойствие, не то от усталости, не то от того, что где-то на внутреннем горизонте может проблескивать солнце. — А касательно Иккинга и его семьи, — он немного помедлил с ответом, — с того что ты рассказала мне, про его семью и отношение Сайласа к ней. — короткая пауза, — Я думаю, что отец Иккинга, ничем не отличается от твоего. — Хофферсон смотрит растерянно. Не понимая, к чему такие слова. Хэддоки пострадали от Джареда Уилсона. Они имели полное право злиться и ненавидеть ее. — В смысле? — Я о том, что ваши отцы одинаковы, только что папа Иккинга не совершал военных преступлений, насколько я знаю. Они оба обманывали свою семью, заставляли верить в ложь. Вы два ребенка, которые так сильно сражаетесь ради правды на стороне автоботов, но сами были во лжи долгое время, у самых близких людей. Это заставляет вами восхищаться. Вы взяли от родителей лучшее, какими бы плохими они не были. — Нокаут снова смотрит на напарницу, — Я думаю, что Иккингу тоже тяжело, он заложник, точно как и ты. Вы два обманутых ребенка, которые вымещают последствия поступков родителей друг на друге.***
Иккинг и Смоук выбрались за пределы города. Они остановились в лесу, у соседнего города. Автобот трансформировался и прошелся меж деревьями молча думая и том, что услышал от лидера. Он не позволит Оптимусу сломать его же надежду на светлое будущее. Видеть того, кто вдохновляет таким сломленным в прямом и в переносном смысле просто невероятно больно и его это уничтожает до основания. Иккинг вскарабкался на низкую ветку дерева, что была примерно в метре над землей, оперся спиной о ствол дерева и натянув на голову капюшон прикрыл глаза и выдохнул, так устало и обессилено. В темноте ночи от так ясно видел звезды, что были над головой, которые так мирно наблюдали за ними всеми. Команда рассбросана, по одиночке, так далеки и тайно, что выть волком хочется. Ему сложно собрать мысли и пришествия, которые преследовали его последние дни. Семья. Родители. Команда. Астрид. Анализируя свое поведение, он понимал, что так много наговорил лишнего, позволил ситуации взять его в заложники, а эмоции пытали его близких, словно самый жестокий палач. Шатен не мог поверить, что так глубоко обидел ее. Она была права, тогда говоря о том, что он действительно в момент обрел всё, чего когда-то хотел. Семью, поддержку, друзей. Только вот беда в том, что его желание практически сломило его и он позволил своим осколкам ранить близких. Звезды все еще наблюдали за ним, не давая ответа. Его внутренний голос так кричал, желая только одного. «Пусть всё будет хорошо, все будут единой командой. Живыми и здоровыми.» Звезды такие красивые, словно слышат его, и одна длинная искра рассекает небо своим хвостом, успев прихватить с собой желание Иккинга. Они словно зовут за собой, заставляя подняться и идти за мечтой. Только Иккинг без сил сидит и не может даже пошевелится, его силы угасают. Хэддок думает о своей семье, о том, что она внезапно стала полноценной, ценой такой длинной и колючей лжи, которую он проживал не подозревая о том, в каком болоте погряз. Отец довольно подло поступил. Сильно его ранил. А в следствии он ранил маму. Так обидно, но Иккинг даже не успел насмотреться на Валку. Женщину, что привела его в этот мир. Он видел как та становилась на его защиту, прикрывая его от злости отца, хотя по сути была чужим человеком. Такая невероятно красивая и сильная женщина. Ей было в разы хуже, чем ему. Мысли о сыне и муже тяготили ее все шестнадцать лет. Она страдала сильнее всех. Почему-то Хэддок думает, что если бы они познакомились с Астрид, то она им бы понравилась. Кому она может не нравится? Хофферсон оказалась слишком удивительной для него, слишком далекой и молчаливой звездой. Ее молчание, сейчас кажется для парня чем-то таким диким и чужим, потому что оно закончилось в самый не подходящий момент. Астрид была словно звезда, падая, сгорала без единого звука, не позволяла никому прикоснуться к себе, что бы не обжечь. Но Иккинг добровольно пошел в огонь и это его уничтожило.***
Прошло три дня с момента того как Астрид пережила ту ночь, она послушалась напарника и его советов, ушла в номер и снова уснула, так крепко и сильно как давно не спала. Выпила таблетки, которые дала мама Джека и отключилась проспав очень долго. Разговор с напарником сильно спас ее, она немного выплеснула с собственной чаши эмоций и теперь немного стало легче. Тема отца болела, но казалось так, словно она начинала заживать, впервые за долгие годы. Впервые, кажется, она приняла правильное решение, она приняла его поступки, приняла себя, приняла решение простить и отпустить. Отпустить ту боль, которая причинил папа, которую причинил Сайлас. Астрид впервые чувствовала, что дышать становится легче, это осознание словно вдыхает в тело и голову жизнь. Астрид готова продолжить свой путь. Хофферсон закидывает вещи на заднее сидение салона и сама садится за руль. Они еще несколько раз говорили с доктором, Нокаут слушал и разделял ее боль. Астрид была благодарна за то, что у нее был такой друг, словно старший брат, что опекался ею. Напарники приняли решение ехать в Джаспер. Прошло немного времени и они готовы, морально, возможно не совсем, но физически отдых пошел им на пользу. Девушка попросила напарника заехать на рассвете еще в одно место, в котором окончательно поставит точку в истории своей семьи.***
Астрид вошла внутрь дома, с замиранием сердца. Дыхание сперло от волнения. Входная дверь скрипит чуть сильнее, чем она помнит. Тут пахло совсем как раньше, люди что купили дом тогда, судя по всему прожили не так долго. Табличка о продаже ее немного порадовала, потому девушка воспользовавшись своими способностями, которые приобрела в интернате, аккуратно открыла дверь и проникла внутрь. Родные стены встретили как раньше, однотонными обоями и белыми плинтусами, прежние хозяева ничего не изменили, от чего было легче, в некой степени. Воспоминания начали вплывать так быстро, укутывая в свой плен. Астрид прошлась к кухне, где не застала никаких перемен, все было как и прежде, только пусто стало, не было маминых любимых наборов со специями, красивой посуды и чайного сервиза.dean lewis — how do i say goodbye
— Завтрак готов, иди кушать, Астрид. — зовет Далия, отвернувшись к плите, где варилось кофе в турке. Успев снять его вовремя, женщина разлила напиток в две чашки и оставила на столе. — Она скорее всего все еще потягается в кровати, — говорит женщина пододвигая кофе мужчине. — Сейчас мы это проверим, — Джаред встает из-за стола и поднимается по лестнице вверх. Проходя по коридору, заходит в комнату Астрид. Девочка потягалась, но когда увидела папу, мило улыбнулась ему. Воспоминания привели ее сюда, взяв за тонкие пальцы и провели сквозь само время, погружая в те прекрасные дни. Хофферсон стоит у входа в свою прежнюю комнату и не решается зайти, словно это шкатулка Пандоры, содержимое может нанести непоправимый урон. Ручка на дверях легко поддается и те открываются. Помещение выполненное в теплых бежевых тонах, осталось таким же нетронутым, люди не меняли в доме ничего. Словно сохраняя прежнюю память, оставляя абсолютно все. Мебели немного поубавилось, нет картин и шторы другие, но любимый желтый пуфик остался. Блондинка аккуратно садится в него, боится поднять лишнюю пыль, словно не хочет тревожить здешний покой и уют, что впитали стены. Боится разбудить тишину. — Доброе утро, папа, — потягиваясь мурчит малышка. — Ты заспалась, маленькая соня, — тепло говорит отец, подходя к кровати, — время вставать, — он становится на колени и упирается локтями на матрац, наблюдая как девочка, которой едва исполнилось восемь, ворочается в одеяле. Улыбается. — Мне такой сон приснился, — бормочет Астрид, — я хотела его досмотреть. — обиженно дуется малышка. Девочка садится на колени перед папой и натянув одеяло на голову, смотрит на отца. — Как мне узнать, что случилось с тем мальчиком? Куда он уехал? — Что за мальчик? — хмурится Джаред, смотря на дочку, — Что произошло? — Мы познакомились с ним на аттракционах, катались на самых быстрых, нам было так весело, а потом мы плавали с ним на озере в парке, а на нас напали драконы и мы так доблестно сражались, а когда победили, отправились в поезде куда-то, я не помню куда, — озадачено вспоминает девочка, — он сказал что выходит на следующей остановке, а потом он вышел и пересел в другой поезд. Куда он уехал? Мне же интересно! — Драконы, аттракционы, ну ты и выдумщица, — чуть щипает за пухленькую щеку мужчина, — я расскажу тебе по секрету, что наша мама приготовила очень вкусные блинчики, и может быть, мы бы могли спросить у мамы, куда делся тот парень с твоего сна. — рассуждает Джаред, хитро смотря на дочь. — Думаешь мама знает? — вдохновленно спрашивает блондинка. — Нужно спросить, — пожимает плечами мужчина, — но перед этим, я должен тебе в кое чем признаться, — он манит ее к себе, девочка наклоняется к нему и озадаченно смотрит. — Я на самом деле тот самый дракон, из твоего сна и я тебя съем! — мужчина начинает щекотать дочку, а та заливается смехом и путается в одеяле, громко пищит, так продолжается несколько секунд, пока папа не подхватывает ее на руки и не несет вниз. — Мама, наш папа дракон! — жалуется Астрид, обнимая того за шею. — Милая, видишь что она обо мне говорит, я не дракон, я папа, — и легонько щипает за ребра, от чего малышка жмется к нему сильнее. Далия смотрит на дочку и смеется. Астрид уснула с мокрыми волосами и теперь они торчат в разные стороны, а от того что та копошилась в одеяле, они наэлектризовались и теперь она словно одуванчик. Причудливая пижама из кофты и штанишек розово-желтых оттенков задралась и две пуговицы были расстегнуты. — Так, пока мама делает какао маленькому солнышку, дракон украдет тебя в ванную и проконтролирует как ты будешь чистить зубы. — они под звонкий смех уходят в ванную. Астрид стирает дорожки от слез, потому что этот дом разблокировал так много воспоминаний, связанных с родителями, вместе с то маленькой счастливой Астрид, которая не подозревала, что творилось за ее спиной. Что ее отец и в правду окажется драконом, который погубил много жизней. Но ей так не хочется отравлять это место горькой правдой, что она не углубляется в подробности давно известные ей. Хофферсон делает несколько фотографий, прежде, чем действительно навсегда уйти из этого места, где было детство, где остались светлые воспоминания, где осталась прежняя жизнь. Астрид смотрит на деревянную рамку дверей кухни, где остались ее отметки. Она достала из рюкзака карандаш, и прислонившись спиной к косяку, отметила свой теперешний рост. Она написала напротив «Астрид 18 лет». проводит пальцами по предыдущих надписях, где делали отметки родители и поджимает губы, слезы скатываются одна за другой и чувствует, что пора идти. Астрид перед уходом планирует сделать еще кое что, для этого выходит во двор. Территория ничем не изменилась, только маминых цветов больше нет, и яблони в саду усохли, те, которые они садили вместе, а самая крайняя справа, была едва живой, на ней не было так много листьев, но эту они садили последней, вместе с отцом. Она подходит, срывает несколько листьев, укладывает в карман толстовки и садится на колени, горстка камней обозначала ее тайник, который бы зарыт в десять лет, научил соседский мальчишка, с которым они гуляли детьми. Уже и не вспомнит, где он теперь. Не побоявшись, Астрид запачкала руки, и копалась в земле минут десять, пока не нашла ту самую коробочку. Про себя рассмеялась, она и не знала что там, но так вовремя вспомнила, как когда-то спрятала в этой коробочке все, как она считала на свои десять лет, важное. Коробок был перемотан веревкой в несколько раз и немного поржавел снаружи. Но это была коробка из-под печенья, небольшая, квадратная, сделана с тонкого метала. Астрид вернула газон в прежний вид и развернувшись, вышла из двора. Еще раз обернувшись на ее дом, в котором живет счастливая семья, ее семья. Джаред, молодой инженер; Далия, врач невролог, их дочь Астрид, невероятная непоседа, которая мечтала покорить этот мир, точно еще не решив кем точно станет, но знала точно, что быть верной себе — самое правильное решение, так как и учили ее родители. Пусть на этом месте будет петля времени, где все счастливы, и никто из той семьи не знает, что с ними случится в будущем. Астрид устанавливает телефон на дорожке, что ведет к дому и сама садится на ступеньки, таймер отсчитывает секунды вспять и делается фотография. Хофферсон делает еще один снимок, стараясь улыбаться, представляя, что за плечами стоит та самая семья, с далекого прошлого, только место маленькой Астрид, она взрослая, она счастливая, она с родителями, что стоят по оба плеча, держа свои ладони на них. Астрид так сильно погрузилась в мысли, стараясь почувствовать родных за собой, словить хотя бы мгновение, миг, который она выдумала и сама же поверила в него… Ни в коем случае не забудет, ни за что на свете, пронесет сквозь года, тепло и любовь которой наделили родные, которую вложили с самого рождения. Закрывает глаза и вдыхает полной грудью, мысленно прощается с этим местом, со своим домом. Говорит прощай. Легкий порыв теплого ветра ее отвлекает, словно целует сначала в висок, потом в щеку, касается рук, обдает полностью, и Хофферсон открывает глаза. Она отпускает прошлое, потому что оно должно остаться там, должно быть в минувших минутах, а не занимать идущие. Астрид это осознает, она не тяготит душу терзаниями, больше нет. Родители воспитали ее, вложили силы, любовь, закалили характер, она повзрослела рано, но детство у нее было. Пусть оно останется таким, каким она его помнит, в лучших воспоминаниях и с лучшими людьми, теплым, счастливым и беззаботным, та маленькая Астрид никогда не узнает того, что знает взрослая, потому и останется там, в прошлом, навсегда счастливым ребенком. Взрослая Астрид, идет к своему напарнику, утирает слезы и напоследок обернувшись, улыбается, запоминая эту минуту до деталей и оставляя уже в прошлом.***
Астрид смотрела в зеркало заднего вида, в котором стремительно отдалялся знак «Добро пожаловать в Нью-Йорк». — Думаешь, мы правильно делаем, что возвращаемся в Джаспер так скоро? — сомневается блондинка, следя за дорогой. — Думаю, да. Нам главное первые несколько дней не появляться на радарах у десептиконов, что мы успешно и сделали. — Нокаут чуть помедлил, — они могут распустить разведчиков на каждого автобота, в любую точку мира. Старскрим наверное пыхтит как старый паровоз, — посмеивается напарник. — Мы пробыли в Нью-Йорке четыре дня, учитывая дорогу с возможными остановками на ночь, это еще дня три, думаю за это время, автоботы смогут собраться. — очень хочет верить. — Если никого не поймают. — Если никого не поймают. — повторяется блондинка. Они ехали вот уже третий час, покинув приделы штата Нью-Йорк. Они о чем-то общались, потом затихли, думая каждый о своем. Хофферсон размышляла о том разговоре. Какая бы гордость или досада не брали первенство, девушка скучала по Иккингу. Очень сильно. Понятие их расставания не давало ей покоя, чувства все еще были, причем, казалось, что они стали сильнее. Уже хочется наплевать на обиды, на то, что кто-то был неправ, кто-то виноват. Они два упертых барана, любящие отстаивать свои мнения, свою правду и выбор. Это было ясно давно. Причем, Астрид все чаще возвращалась к словам напарника о том, что их вины тут нет. Они вообще не причем, в то время, не могли никак влиять на ситуацию, которую заварили их отцы. Может эта разлука пойдет им на пользу, а может и нет. Впервые, Хофферсон готова уступить и согласится на все, лишь бы снова увидеться, обнять, поцеловать Иккинга. Она скучала, чувствовала одиночество и одновременно понимала, что в ловушке собственных чувств.bratz — so good
В очередной раз взглянув в зеркало заднего вида, девушка напряглась. Два серых, спортивных автомобиля опережали один одного и ехали за ними вот уже минут десять. Астрид сжала руль покрепче. — Нокаут, кажется за нами хвост. — она давит педаль в пол, набирая скорость побольше. — Нужно скрыться от них.- безоговорочно говорит напарник. Он тоже заметил подозрительно одинаковые авто. Блондинка обгоняет автомобили в своей полосе, делая резкие маневры и слегка нарушая правила. Трасса не многолюдная, машин не много, но маневрировать приходится. Когда вышеупомянутые авто последовали её примеру, напарники убедились в правдивости своих догадок. Одна из серых машин приблизилась слишком близко, она толкнула Астон мартин в заднее крыло, Астрид ощутила это на себе. От толчка, её чуть дернуло. Дорога была из трех полос, Астрид и Нокаут ехали по средней. Преследующие быстро начали атаковать напарников, но Хофферсон хватило двух раз, что бы на третий, она ударила по тормозам, и резко развернула автомобиль на сто восемьдесят. Люди начали сигналить, останавливаться и возмущаться, но блондинке плевать. Главное спастись. Она так же резко сдает назад и едет против всех правил. — Обгоним их, я открою огонь. — Аккуратно, тут люди. — предостерегает гонщица, соглашаясь на условия. Неожиданно для обычных людей, Нокаут открывает огонь, попадает с первого раза четко в десептиконского разведчика и того разворачивает поперек дороги, второму везет меньше, череда выстрелов приводят к полной деактивации и громкому взрыву. Блондинка дергает коробку передач, ручной тормоз и снова возвращается к нормальной езде. — Наделали мы шуму, — нервно усмехается Хофферсон, рвано дыша — надеюсь, без пострадавших. — глаза на мокром месте от испытанных эмоций. Они въезжали в тоннель. Сверху в ряд строилась линия из желтых лампочек. Внутри было спокойное движение, люди ехали каждый по своим делам. Кто-то семьей на выходные за город, кто-то впервые в Нью-Йорк, кто-то, возможно бежал сам от себя. Среди всех этих людей, лавировала девушка на красном Астон Мартине, прибавляя все больше и больше скорости. — Думаю, просто так они от нас не отстанут, верно? — чуть перевела дыхание девушка. — Уверен. — холодно говорит напарник. — Астрид, готовься. — Что?! — не сразу сориентировалась голубоглазая. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, она напряглась и судорожно сжала руль. — Главное, никому не навредить. — И выжить. — коротко подводит итог автобот. Хофферсон придает газу, стрелка переваливает за сто двадцать, а компания десептиконов из десяти особей, стройным кортежем едет следом. Они разбиваются на несколько маленьких команд и строем в составе четырех авто едут вперед, обгоняя Нокаута. Те, что сзади, слишком близко пристраиваются сзади. Хофферсон решает припомнить один трюк, что использовала на гонках и воплощает его в жизнь. — Сейчас, нужны все методы, — соглашается напарник и они действуют. Астрид видит, что впереди нет гражданских машин. Незамедлительно, голубоглазая, сильно сжав челюсти, давит в пол, подбираясь максимально близко к сопернику, задевает его левое заднее крыло и резко толкает вправо. Серый автомобиль, на большой скорости разворачивает и он влетает в своего напарника, от резкого поворота. В последствии столкновения, один автомобиль переворачивается, катится несколько раз и остается лежать на крыше, а второй удачно влетает в стену, после чего слышится взрыв. На дороге начинается хаос, падение приводит к большой пробке на соседней полосе. Девушка оценивает ситуацию и видит панику, люди напуганы, но никто из гражданских не пострадал. Десептиконы открывают огонь по противнику, им все равно, будут ли жертвы среди людей, их приказ — уничтожить автобота. Хофферсон пытается уворачиваться от огня, но десептиконы по бокам не дают маневрировать, прижимая бывшего десептиконского медика и его напарницу. — Давай! — командует гонщик и подруга бьет по тормозам. Рискованная уловка, стоит помятого бампера. Стрелявший десептикон не ожидает столь неожиданного маневра и от удара, его сносит в сторону. Два солдата, что теснили медика, от его ухода, резко сталкиваются и один выбивает другого с дороги. Хофферсон пользуясь возможностью снова едет вперед, где пока что путь чист. — Может будет возможность уехать от них и сойтись в рукопашную, — в слух рассуждает медик. — Ты сам справишься? — волнуется Хофферсон. — Другого выхода все равно нет. Метров за двести виднеется выезд из тоннеля, а там стоит свернуть на ближайшее бездорожье или место, где они смогли бы остаться незамеченными. Как только напарники покидают закрытый участок дороги в сопровождении колоны десептиконов над ними слышится свист истребителя. Десептиконы открывают огонь, стреляя по заданной цели. — Это Старскрим, не так ли? — задает вопрос Хофферсон увиливая от маневра врага. — Да, это очень плохо. Сикер не трансформируется, а лишь наблюдает с высоты. Возле него малелньким воробьем, ЛазерБик, что сканирует ситуацию. Астон Мартин мчится со скоростью свыше ста пятидесяти, приближаясь к участку дороги, которая начинает ввести вверх серпантинкой, с невероятно опасным обрывом, который надежно огражден длинным отбойником и ограждением и десятками знаков. — Мегатрон не любит предателей. — сычит сикер, добавляя громкий смех. Он делает еще один круг и оставаясь чуть позади, выжидает самый удобный момент и спускает две ракеты. Заряд летит прямо в цель. Первая ракета попадает прямо под задние колеса и громко взрывается, отрывая от дороги заднюю часть авто, следующая летит на пол метра дальше и отбрасывает медика и его напарницу за пределы ограждения, они летят прямиком вниз. Автомобиль бьется о скалы, крутится вокруг своей оси и ломает все попавшиеся на пути ветки и деревья. Поднимается пыль, крошится порода и камни летят вниз. — Лорд Мегатрон, Нокаут и его земной напарник деактивированны. — с высока смотрит сикер, чуть оглянувшись на толпу людей что остановилась, смотря на происшествие. — я возвращаюсь на базу. — Командующий уходит красиво, его полет сопровождается громким взрывом и яркой вспышкой. Делая последний маневр перед уходом, Старскрим упивается яркими красками лютого пламени что сжирает его врага, представляя какие мучения испытывает доктор и его напарница, он упивается, наслаждается, а вскоре, слышит еще один взрыв и уверен в том, что они мертвы. Еще одна смерть автобота на его руках, он доволен как никогда…