Последняя песня Билли

Сцена из старого кино. Неловко наблюдать со стороны, еще хуже быть участником. Мысли перепутались. Джим тщетно пытался вспомнить инструкции на подобный случай, но кроме правила: нет - ни за что - никогда, других рекомендаций не было. Но был один перепуганный человек. Лучше поговорить с ним сейчас: любому другому Джим дал бы время привести себя в порядок, но Кобблпот был не в ладах с собственными эмоциями и мог натворить глупостей. Джим застыл у закрытой двери и постучал. - Могу я войти? - Нет. - Нам все равно придется говорить, Пингвин, мы в одной лодке. В прямом смысле. Дверь открылась. - «Пингвин?» - переспросил Кобблпот. - Ну, конечно. Снова «Пингвин». Он пропустил Джима в комнату и отвернулся к окну. - Говори, детектив. - Ты гей? – быстро спросил Джим, глядя куда угодно, но только не на Освальда. - Как пошло, - заметил тот разочарованно. - Это простой вопрос. - Я не сплю с мужчинами. - Тогда что это было? Солнечный удар? - И не буду оправдываться подобными глупостями. Я поддался порыву. Все испортил. Приношу свои извинения и клянусь, что такого больше не повторится. - Значит, когда ты сказал, что я тебе нравлюсь, ты… Прервавшись, Джим уставился себе под ноги. - Для тебя это настолько отвратительно, что ты не можешь посмотреть на меня? Уязвленный обвинением, Джим поднял глаза, а Освальд шагнул навстречу. На лице застыла тоска, смешанная со злостью. Джим думал сказать ему, что в сущности ничего страшного не случилось, но вовремя прикусил язык. Освальд хотел, что бы что-то - это странное вязкое что-то постоянно между ними, вечно следующее по пятам, - случилось. Он только разозлится. - Мне нравится то, что ты со мной делаешь. То притягиваешь, то отталкиваешь. Больно и приятно одновременно. Но рано или поздно все игры подходят к концу. Может быть сейчас самое время, как думаешь? - спросил Освальд с решимостью, которой бы позавидовал самый отчаянный боец. - Не нужно. - Поздно, детектив. Боюсь, я больше не имею права притворяться. Было бы нечестно, ведь мы здесь затем, чтобы найти общий язык, так? Что ж, - Освальд вздохнул. - Ты мне нравишься. Я счастлив быть рядом с тобой как друг и даже как враг. Я не мечтаю о большем - я не вижу отклика в твоих глазах, я ничего не вижу. - Я… - Все нормально, мне стало легче. - В голосе проскользнуло притворное смирение. - Теперь ты знаешь, что можешь мне доверять. Джим покачал головой. Он понимал, что Освальд не часто привязывался или был благодарен и вполне мог все перепутать. - Извини, но так это не работает. Все сложнее, - медленно начал Гордон, пытаясь свыкнуться с новой информацией. - Если я не отвечу тебе взаимностью после всего… - Он поверить не мог, что сам по собственному желанию произнес такую фразу. - Со временем ты начнешь меня ненавидеть. А в каждом проявлении внимания будешь видеть попытку манипуляции. - В каком ужасном мире ты живешь, - выдохнул Освальд, покачав головой. - Кто бы говорил, - нервно фыркнул Джим. - То, что ты принял за симпатию - не знаю, что это - но долго оно не протянет. - Не волнуйся, я никогда не рассчитывал на взаимность. Я знаю, как выгляжу. Джим нахмурился, а потом нервно рассмеялся. - Не верю, что ты это делаешь, черт возьми. Не рассчитывал он. А теперь втирает мне про свою внешность. Боже. Ты просто неподражаем! Я почти повелся. Начал даже прикидывать, как убедить тебя в том, что ты красивый. Ох, Освальд. Проблема не в том, как ты выглядишь. Проблема в том, что ты психопат. Джим опустился на кровать, потирая виски. Он боролся с подступающим раздражением и не заметил, как воздух вокруг дрогнул и замерз. - Не называй меня так, - выдавил из себя Кобблпот, сжимая кулаки. - Как? - поднял голову Джим.- Но это правда, ты псих. - Ты смеешься надо мной, - охнул Освальд. Джим вздрогнул и, поддавшись порыву, дернул упрямца на себя. - Я смеюсь над собой, - поправил он, разглядывая в чужих глазах свое искаженное отражение. - Хочешь свести меня с ума? Освальд немного отодвинулся, достаточно, чтобы их глаза встретились. - Это самые странные мои выходные, - признался Джим, возвращая их в реальность. - Сожалею. Это лучшие мои выходные, - в тон ему ответил Освальд, хотя тень обиды все еще оставалась на его лице. Какие выразительные у него глаза, подумал Джим. Не удивительно, что он виртуозно лжет. - Что теперь? - спросил Освальд. - Теперь… По возвращении в город Освальд поймет, что с самого начала поездка была подставой. Что он сделает? Насколько сильно он разозлится? Достаточно, чтобы навредить? Еще немного, и обретенное перемирие закончится. Джиму стало тошно от одной только мысли об этом. С признанием или без, но это были последние сутки шаткого спокойствия. Нельзя провести их вот так: избегая друг друга. Он всегда пасовал, когда сталкивался с подобной чепухой. С Барбарой, с Лесли. Он не мог работать с обидой и многозначительным молчанием. Нужно было оттолкнуться от чего-то посерьезнее. - Я привез тебя сюда, чтобы ты не смог помешать сделке докеров и Марио Фальконе. Освальд моргнул. Рот его раскрылся в немом вопросе. Брови поползли вверх. - Зачем ты сказал? - нашелся он после непродолжительной паузы. - Не знаю. - Врешь. Ты хочешь, чтобы я тебя возненавидел. Но потребуется нечто большее, чем нечестная игра. Ты всего лишь оттолкнул меня используя другого человека, а потом снова притянешь. Мы это уже проходили. - Собираешься сорваться? - А нужно? - Освальд скрестил руки на груди, вздернул подбородок. - Какой реакции ты ждешь? Ты уже предавал меня, ничего нового не случилось. Хотя сделать это после того, как я… Я… Он зажмурился, сражаясь с волной обиды, пытаясь удержать рвущиеся наружу эмоции. - Ты можешь решить проблему до ее возникновения, - начал Джим, следя за тем, чтобы голос был ровным. Наблюдая за каждым движением Кобблпота. - А можешь вернуться после и показать, как опасно с тобой шутить. Можешь представить себя суетливым перестраховщиком, а можешь – боссом, которому нет нужды дергаться из-за мелочей. - Вопрос уважения – не мелочь. - С добрым утром, черт побери. Они не уважают тебя, еще нет. Освальд закатил глаза. - Даже не надейся на дальнейшее сотрудничество с отпрыском этого старого любителя несушек. Что бы я не выбрал, он узнает о том, что ты сдал вашу договоренность. - Я уже допустил это. - Тогда зачем признался? - нахмурился Кобблпот. У Джима не было подходящего ответа. Он выбрал тот, что первым пришел в голову: - Хотел посмотреть, останешься ли ты до завтра на таких условиях. Я даже подброшу тебя до станции, если решишь, что сделка важнее. - То есть мне нужно выбрать между компанией того, кто меня подставил и моими делами? - Ты быстро вернешь контроль над поставками. Или… нет? - Детская попытка взять на слабо. Освальд покачал головой. - Я не могу это проигнорировать. - Простой пример того, что мы не сможем выбросить работу из наших взаимоотношений. Губы Освальда сжались в тонкую полосу, подбородок выдвинулся вперед. - Печальное зрелище, - выплюнул он. - Думал, ты более крепкий. Грустно наблюдать, как ты сдаешь свои позиции, твои сделки со мной я воспринимал иначе, может быть в этом была моя ошибка. Может быть, нужно было сохранить тебя чистым. Я восхищался твоим упорством, но вот ты теряешь себя, и я ничем не могу помочь. Один преступник, второй, третий, все темнее, все глубже. - Пошел ты. Освальд опустил голову, но не в попытке спрятать улыбку, а демонстрации своей безнаказанности. Он думал, что Джим потерял свою силу, думал, что исчезла последняя опасность. Пингвин заблудился в своих безумных играх. Джиму захотелось встряхнуть его, разбудить. - Знаешь, чтобы я сделал бы на твоем месте? Я поехал бы разбираться. Думаю, поэтому тебе стоит поступить наоборот. Я ведь определенно не тот, кого следует ставить на пьедестал. В этом ты сглупил. Твои ожидания не оправдались? Ну, так ты сам виноват. Ты меня не знаешь. - Ладно, хорошо. - Лицо Освальда чуть смягчилось. - Ты не Рыцарь Готэма, я понял. Но ты стараешься, и со мной, кажется, ты тоже не закончил, хотя всеми силами это скрываешь. Вот почему ты признался. Идиот. Слышать оскорбление из уст Освальда было странно. Странно, что на этом он не остановился. - И ты все еще мне нравишься, хоть и полный мудак. Джим фыркнул. - Это все бесполезно - ты все портишь. Можем мы конфликтовать как нормальные люди, а? - Я не твоя девка, чтобы с тобой ругаться. - Но ты хочешь ею стать, - прищурился Джим. - Или ты хочешь, потому и нарываешься. Определись, Джеймс. Определись, или мы оба не продержимся долго. Джим кивнул. - Тогда пошли. - Куда? - опешил Освальд. - Мы уезжаем, чтобы ты успел защитить свои активы. Ты сам просил принять решение. Освальд заторможено моргнул. - Но мы… - Какая разница, когда уезжать. Сегодня или завтра. Все равно придется. За ночь я успею трижды передумать, но сейчас, если ты настаиваешь на ответе… Ты меня бесишь. Ты ходячая катастрофа, и ты…будто воплощение этого проклятого города, который меня убивает. Но ты говоришь, что я тебе нравлюсь, что ты хочешь помочь, и каким-то странным образом все это вселяет в меня надежду. Вдруг я и не зря стараюсь? Вдруг даже тени могут отзываться. Я стараюсь, потому что люблю свой город. Это сложно. Все это. И Освальд не дал ему шанса разобраться, он подался вперед, зло укусил Джима за нижнюю губу, и Гордон сейчас же его оттолкнул, впрочем, только на расстояние вытянутой руки, его пальцы все еще оставались на чужом запястье. Они оба перевели на них взгляд, а потом Джим потянул Освальда обратно к себе. Кобблпот уткнулся лбом в его шею и с силой вцепился в плечи. - Вот о чем я говорил: то отталкиваешь, то притягиваешь. - Да-да. Умник чертов, ты меня прочел, - признался Джим, уставившись в никуда. Чужие волосы щекотали ему подбородок. - Не сработает, ты ведь умный, ты понимаешь. Ничего не выйдет. - Выйдет. Освальд Кобблпот был упрям. Они разошлись по комнатам собирать свои сумки. Впереди был крайне напряженный путь.

***

Они почти не разговаривали, Освальд очнулся от своих мрачных мыслей, только когда машина пересекла городскую черту. - Все равно, - сказал он. - Это были хорошие выходные. На улицах было темно, солнце давно опустилось за горизонт, наружу выползали ночные обитатели Готэма, они скреблись, стенали и смеялись. - Да, были, - согласился Джим. К своему удивлению вполне искренне. Автомобиль припарковался за квартал от ночного клуба, и Джим выключил приемник. - Знаешь, это только вопрос времени, когда все закончится кошмаром. Мы ведь не разойдемся мирно. Удачи в твоих начинаниях, нет, это тебе удачи. - Джим передразнил собственную фантазию. - Мы наставим друг на друга оружие. Возможно мы его применим. - Джим. - Нет. Я знаю, что прав, и ты знаешь. Поэтому… прости меня, но я не могу. Освальд наконец-то посмотрел ему в глаза. - И ты. Прости что побеспокоил. Доставил столько… Он судорожно втянул воздух, сжал руки на коленях. Между большим и указательным пальцами – расчесанный комариный укус. Отчего-то при виде него Джиму стало особенно тошно. - Ты мне тоже нравишься, - признался он. - Я злился, не знал, что с этим делать. Но хочу, чтобы ты был уверен, сложись все по-другому… - Приступ жалости? - сильным и злым голосом оборвал его Освальд. - Кто я по-твоему: щенок, с которым ты не хочешь играть, потому что боишься привязаться, ведь папочка ни за что не разрешит меня оставить? - Каждое его слово было хлестким. - Не делай такое лицо. Я не подохну без тебя. И не бойся, мы не должны обрывать деловое общение, мы можем друг другу помочь, это по-прежнему так. Мой номер ты знаешь. - Он открыл дверцу и выбрался на тротуар. - Всего хорошего, детектив. Джим проследил за ним в лобовое зеркало, а когда Освальд скрылся за первым же поворотом, машинально потянулся к приемнику. Так тяжело, когда всегда боишься Но когда переживешь очередное предательство, становится легче Так что разбей мое сердце, если так нужно Здесь дело в доверии Нельзя пройти путь С таким сопротивлением Я знаю, у тебя есть сомнения Но ради всего святого, не отбрасывай меня! Сказать «да», сказать «нет», Выбор за тобой. Джим прикусил щеку изнутри, посмотрел в зеркало, отмечая, как заострились черты лица,и, ругнувшись, открыл дверцу. Он плохо помнил, как преодолел разделяющее их пространство. Казалось, мгновение – и вот он уже замер на углу, за которым скрылся Освальд. Он слышал судорожное дыхание, словно у Пингвина началась паническая атака, слышал глухой жалобный стон, и получал удовольствие от боли, сковывающей ребра. Наказание. Наказание – это хорошо. Это основа его работы. Ему должно быть больно. И Освальду тоже. Решившись, Джим шагнул за угол. Освальд встретил его изумленным взглядом покрасневших глаз. - Я тут подумал, - сказал Джим, - что сдохнуть от твоей руки предпочтительнее, чем от пули какого-нибудь обдолбыша. Так что давай… Начнем, что бы это ни было. - Забавно. - Освальд тщетно пытался справится со слезами. - Я думал о том же, моя жизнь всегда была в твоих руках. - Эй? - Джим осторожно шагнул навстречу, поднял его лицо за подбородок, заставил заглянуть себе в глаза. - Значит, меняемся? Я согласен, а ты? Освальд убрал от лица чужую руку. - Джеймс Гордон, ты невыносим. То пугаешь меня до чертиков, то практически делаешь предложение. - Тебе же нравилось? - заметил Джим. - Я не делаю тебе предложение, даже не мечтай. - Как бы то ни было, я согласен. - Оглянувшись по сторонам, Освальд поднялся на цыпочки и оставил на губах Джима быстрый поцелуй. - На этой лирической ноте я вынужден откланиться. Мне нужно проверить матушку, - чопорно заявил он, но сияние его влажных глаз не угасло. - До скорой встречи, детектив. - Передавай ей привет, - хрипло сказал Джим. Перед тем, как потерять друг друга из вида, оба оглядывались.