Шелковистый черный

Саманта пыталась пробраться через темный коридор, заполненный толпой неизвестных ей людей. Помещение полностью пропитано запахом алкоголя, от которого можно опьянеть, не принимая ничего вовнутрь. В зале люди сотрясали свои тела в ритм музыке, а может и не в ритм, но это никого не волнует в клубе. Здесь нет людей, у которых есть хоть капля сознания, которая работает. Но это все в зале. В коридоре же все еще хуже. Музыка все так же стучит по голове. Эти звуки даже сложно назвать музыкой. Толпа парочек, которые готовы съесть друг друга прямо на месте, не перестают сменять друг друга. И через все это Саманта пытается пробраться. Её цель - улица, где свежий воздух сможет хоть немного убрать противный запах спиртного. Зачем она только согласилась прийти сюда? Как она только повелась на уговоры? Зачем она вообще заговорила со своей одногруппницей, которая только и делает, что гуляет по таким местам? В коридор иногда выползают не только парочки, но и одиночки, которые ищут приключения на ночь. Ни одна девушка не остаётся здесь одной больше чем на две минуты. Через эти две минуты обязательно появляется парень, который без разбора хватается за любого человека, у которого есть признаки противоположного пола. Именно поэтому коридор становится полосой препятствий для всех, кто еще в состоянии сообразить, что нужно срочно ретироваться, срочно покидать это место. Именно к таким людям и относилась Саманта. Ужасно тесное чёрное платье с декольте не только притягивало пьяных идиотов, но и сильно сковывало движения. Высокие шпильки цеплялись за ковёр, влажность которого было невозможно определить, но зато его липкость легко определялась по количеству коктейлей в руках целующихся. Казалось, что даже джунгли пройти гораздо легче, чем этот коридор. Какой-то наглец уже протянул свои ручонки к ней, но она смогла увернуться. Такой маневр повторить еще раз не получится, поэтому ей придется идти аккуратней. Ещё два шага, отвернулась к стене, чтобы ее не облапали за грудь, еще два шага, снова стена, но еще и сумочка прикрывает спину. Точнее нижнюю ее часть. Учится на своих ошибках. До такой желанной двери остаётся всего 10 шагов, но, видимо, судьба не хочет прощать ее за решение попасть в этот клуб в целом. Другой смельчак протягивает руку со спины, практически задевая волосы, которые волнистым каскадом спадают с плеч. Но рука не тянется к груди, как это происходило в начале. Аккуратная рука с красивыми длинными пальцами зажимает рот, а другая прижимает к себе. Но потом парень резко отпускает девушку и из нападающей позиции переходит в защитную. Он стоит основательно, расправив плечи, рука теперь и защищает, и направляет, но ведёт совсем не к выходу. Перед ним толпа зелёных, как в смысле возраста, так и цвета кожи, людей расступалась и формировала коридорчик. Саманта шла за ним и не хотела вырываться. Её притягивал вид его спины, его затылка, его руки. Особенно приятным был легкий холодок от его прикосновения. Руки были не ледяными, но в них скорее чувствовалось тепло человеческой души, чем температура тела. Черный шёлк рубашки в темноте здания казался бездонным. Волосы были залачены назад и имели интересный оттенок бордового. Аккуратная и ровная прическа выдавала человека, который следит за тем, как она выглядит. Темный коридор закончился узким светлым проемом запасного выхода. Он распахнул эту дверь пошире, протолкнул в небольшой проем сначала Саманту, а потом уже вышел сам. До этого он не произнес ни слова, и девушка видела его только со спины. Сейчас же она поняла, что заставляло толпу расходиться перед ним. Его взгляд мог запугать любого. Сильный, устрашающий, холодящий, но не холодный. Глаза распахнуты широко, что делает их еще больше. Черный зрачок практически сливается с темно коричневой радужкой, что очень напоминает бесконечно черный цвет его рубашки. Может быть контраст белого и черного придает ему такое устрашение, а может просто окружающая атмосфера. Но факт оставался фактом. Его глаза пленили больше, чем спина. Потом уличный фонарь позволил Саманте рассмотреть и его лицо. Четкие, аккуратные черты лица; небольшой, прямой нос, который мог спокойно подойти греческой статуе; и губы, форма которых напоминала сердечко. Парня кто-то позвал, и его взгляд перешел на источник звука. Видимо, это были его друзья, потому что никто не испугался его взгляда, который быстро сменился на другой. На друзей он смотрел совсем по-другому. Взгляд не терял ни капли силы, но теперь его скорее можно было назвать милым и теплым, чем устрашающе-холодным. И Саманта страшно захотела, чтобы именно таким взглядом на нее посмотрели. Он уже собирался уходить, ведь свое дело он сделал. Он помог девушке убраться оттуда, откуда она хотела уйти. Он направился в сторону друзей, но заприметив девушку, они всей толпой засеменили к нему. Когда они встали все вместе, Саманта решила, что издалека приняла бы их за большую семью. Они что-то обсудили между собой, кто-то бросил ядовитую шуточку, которая развеселила остальных. Этот же остряк отделился от круга и направился к ней. - Девушка, хотите, мы покажем вам, что такое настоящая, хорошая вечеринка? - Хм, - набрала воздуха она, чтобы отказаться. - Отказ я не приму, - сразу перебил он ее. - Ну тогда и спрашивать было не зачем, - крикнула из круга другая девушка, которая стояла в обнимку с парнем, который походил на странную смесь панды и мастера боевых искусств. - Ну а как бы я ее еще смог пригласить? - Тоже правда, - согласилась все та же девушка, оборвав объятия, что явно опечалило ее спутника, - девушка, вы не переживайте так. Мы не кусаемся. Саманту и правда успокаивал ее голос, да и наличие девушки в компании давало больше уверенности, чем страха. Она снова взглянула на обладателя шикарных губ и божественного взгляда. Он не смотрел в ее сторону, что-то обсуждал, а потом засмеялся. Этот смех показал идеально ровный ряд зубов с клыками, которые придавали ему вид загадочного вампира. Этот смех, да и в целом вид парня подталкивали ее на согласие. Девушка панды протянула руку, когда увидела смятение и капельку неуверенности в отказе. - Девушка, - сначала начала она, но потом повернулась к кругу и спросила уже туда, - Дио, как ее зовут? - Я… Я не…, - растерялся идеальный, выдавая непонятные звуки, которые все же не смогли скрыть приятность его голоса. Он был немного низкий и обволакивающий. - Мы не знакомились, - проговорила она и представилась, - Саманта. - Хорошо, Саманта, - снова обратилась к тебе девушка, - тут вы явно потеряли время, а мы вам сможем показать, каким оно может быть приятным. Если вам не понравится, я лично отвезу вас куда вам надо, и вы про нас забудете раз и навсегда. Саманта была уверена, что не хочет их забывать. Точнее она точно не сможет забыть Дио. Если сейчас она откажется, то все, что ей останется, это вернуться домой, закутаться в плед, и мечтать об этом красавчике. А так можно будет хоть посмотреть на него, ведь ее взгляд непременно был прикован именно к нему. Поэтому она кивнула. Девушка панды сразу кивнула в ответ и повела ее к своей машине. Она объявила, что девушки сами могут добраться до места и уселась за руль, открыв дверцу снаружи и для Саманты. Мотор издал приятный, тихий звук, который могли издавать только качественные и дорогие машины. Из колонок полилась тихая и приятная музыка. Даже тех непонятных звуков хватило Саманте для того, чтобы определить, что голос из колонок принадлежит источнику ее волнения. - Аа, - неуверенно решила начать разговор Саманта. - Нравится музыка? - Да, - с улыбкой ответила она. - Это они записывают, - сказала девушка, указав на фургон, в который заходили парни. - Это слышно… - Правда? Я вот не слышу. Но такая уж я. - Да, она именно такая, - поддакнул панда-мастер, запрыгивая в уже начинающую отъезжать машину. - Милый, это машина для девушек, - начала сопротивляться водитель. - Ты уже едешь, и это моя машина. И кстати, потом верни мне ключи. Не честно вынимать их, когда мы обнимаемся. - Хорошо, но ты едешь в наушниках. С вами, парнями я могу обсудить далеко не все, - панда послушно кивнул, вставил наушники в уши, и устроился поудобнее на заднем сидении. - Какой послушный, - улыбнулась Саманта. - Ну, может и так, - со смешком сказала девушка. - Мы правда будем обсуждать что-то? - Да нет, я просто предупредить хочу. Они все вместе живут в одном доме, так что они своего рода семья. Влиться в эту семью тяжело. Я тебя об этом не прошу. Да и разговор не об этом. Прости, я и темы меняю часто. Но! Я тут все это болтаю просто из-за того, что не знаю, как бы помягче начать. - Ну, может тогда начать с начала? - С самого начала это займет вечность. Но я попробую сказать прямо. Толпа парней в одном доме навевает идею нетрадиционной ориентации. Сразу скажу, они не такие, но постоянно хотят это доказать. Тестостерон в голову ударяет и все тут. Главное, не обижайся, когда они всякие штуки устраивают. Они все ребята хорошие. - Солнышко, мы приехали, - объявило заднее сидение. - Точно, приехали. Ну ты меня поняла, не волнуйся и терпи. Саманту не очень успокоили эти слова, но она уже была тут. Теперь отказаться и не попробовать было бы просто глупо. Они все вместе зашли в дом, а через час уже началась вечеринка. Приятная музыка слышалась далеко не везде, да и не “ездила по ушам”. Можно было легко перейти из одной комнаты в другую и начать задушевную беседу. В комнате с музыкой все бесились и веселились от души. Кто-то выдавал просто очаровательно неуклюжие танцы, а кто-то показывал мастер-класс. Но потом все переключились на более тихие развлечения. В понимании Саманты именно так и должны заканчиваться вечеринки. Но тихая игра оказалась бутылочкой на желания. А вот в этом уже было не так много приятного. Девушка панды старалась давать задания, которые бы не задевали и особо не смущали никого, парни пытались вставить что-то пошлое, но каждая попытка обрывалась строгой блюстительницей порядка. Когда же ей пришлось отойти, парни, почувствовав вкус власти, не смогли придумать ничего более опасного, чем поцелуй. В этом же нет ничего такого. Они даже не стали уточнять, какой именно поцелуй. Это слово просто повисло в комнате. Бутылочка закрутилась как юла, а потом стала резко замедляться, и закончила свой оборот между Самантой и парнем пандой. Остановилась ровно посередине. Атмосфера в комнате быстро накалилась. Все хотели, чтобы горлышко сдвинулось хоть на миллиметр в сторону и указало на Саманту. В комнату вернулась местная полицейская и плюхнулась на свою подушку в кругу, задавая естественный вопрос “Что случилось?”. Ее плюх создал небольшую волну воздуха, который и заставил всех сначала замолчать, а потом заулюлюкать от восторга. Бутылочка показала на нее. Теперь она показывала больше на Саманту. Именно ей предстояло поцеловать Дио. Глупый случай решил все. Парень подполз к девушке и в нерешительности застыл перед ее лицом. Между ними было ровно двадцать сантиметров. Достаточно, чтобы почувствовать аромат друг друга. Этого расстояния было достаточно, чтобы почувствовать, как эти два аромата сливаются в один. Они смотрели друг другу в глаза. У обоих в глазах была нерешительность и смущение. И как только это не заставляло их лица покраснеть. Девушка-полицейский уже была краснее некуда. Она тихо встала и начала за уши вытаскивать всех из комнаты. Она видела, что игра перерастает во что-то слишком личное, не предназначенное для чужих глаз. Пока она перетаскала всех, Саманта собрала всю волю в кулак и подвинулась на свои десять сантиметров ближе. Больше она не продвинется ни на миллиметр. Теперь точно его ход. Она смотрела только в глаза Дио. Она в них тонула, ныряла, да используйте любое слово, оно не передаст того, что творилось в ее душе. Дио выглядел решительнее некуда, но так и не сделал свое движение. В комнате теперь находилось всего четыре человека, два из которых спешно ее покидали. Парень-панда не мог уйти, не увидев финала. Он очень хотел знать, сколько же протянет эта девушка. Ожидание не может быть вечным. Она уже закрыла глаза. Она ждет. На ее лице уже начинается паника, которая заметна даже без глаз. Но тут блюститель хватает панду за ухо и оттягивает в сторону двери. Панда делает последнее, на что у него хватает времени. Он поклялся, что не покинет комнату, пока не увидит результат. Со всего размаху он пинает Дио так, что его просто роняет на Саманту. Дело было сделано. Губы соединены, хоть пока это и сложно назвать поцелуем. Дио резко отстраняется и оглядывается по сторонам. В комнате уже никого. Только звук захлопывающейся двери. Он возвращает свой взгляд к девушке, которая оказалась под ним. Он хотел извиниться, он хотел попробовать обернуть это в шутку. Для него это было серьезнее, чем могло показаться, но он не знал ее. Он хотел знать ее, он хотел понимать ее, он хотел, чтобы и она этого хотела. Он смотрел на нее в полной растерянности, которая никак не совпадала с силой его взгляда. Она видела каждую его мысль в этих глазах, но не хотела понимать, почему он остановился. Он слез с нее, давая возможность уйти. Он жалел, что не решился, а она жалела, что дала ему встать. Но это вечеринка, ей обещали приятное время, ей обещали, что все будет хорошо. Она собрала все свои надежды в одно целое, что дало ей еще немного смелости и сил. Она снова сделала свои десять сантиметров, она поцеловала его, нежно и аккуратно. Она поцеловала его в нос. Это было очень невинно, а главное горько и печально для обоих. Она сделала это и направилась к закрытой двери. Она собралась уходить. Но этот поцелуй добавил решительности и ясности и ему. Теперь он точно знал, что не хочет, чтобы в этой комнате остался он один, он не хочет, чтобы эта дверь, захлопнулась за ней. Он сделал так, как сделал в том ужасном клубе. Одной рукой он прижал ее к себе, а другой закрыл рот. В этот момент он выпустил свои желания, которые проснулись в нем еще в тот раз. Он прижал ее еще крепче и поцеловал в шею, которая была открыта, полной грудью вдохнул аромат, который образовался из-за их близости. Он не мог не заметить, как она прикусила свою губу. Он скользнул рукой по ее лицу и поставил руку на плечо и большим пальцем провел от основания черепа по всей длине шеи с легким нажимом. Ее ноги подкосило, она просто растворилась в этих двух прикосновениях. На дрожащих ногах она повернулась, чтобы снова встретить его взгляд и утонуть в нем. Их взгляды встретились и переплелись. Оба видели желание в глазах человека напротив. Но оба не могли и знать, что это человек видит то же самое. Между ними снова десять сантиметров, и она готова, но не сделает ни миллиметра ему навстречу, но в этот раз он может преодолеть не только это расстояние. Сейчас он готов пересечь весь мир, чтобы иметь возможность еще раз прикоснуться к ней. Он берет ее лицо в руки и решительно преодолевает расстояние между ними. Даже воздух кажется препятствием, которого не должно быть между ними. Их поцелуй, теперь уже настоящий. Он весь в нетерпении прикусывает ее нижнюю губу и легко тянет ее на себя. Девушка спокойно поддается и открывает рот, что дает Дио больше свободы. Его язык быстро находит ее, реакция не заставляет себя ждать. Она сразу отвечает и делает поцелуй еще глубже. Он подлезает рукой между дверью, к которой он же ее и прижимает, и спиной и нащупывает застежку, которая не хочет поддаваться. Она обвивает его шею руками и прижимается к нему и выгибается навстречу, как только это возможно. Шелк его рубашки скользит по такой же черной ткани ее узкого платья. Ткань холодит их кожу, но не может не передавать жара их тел. Мешающая ткань обжигает и охлаждает ровно так же, как и его взгляд. Поцелуй прерывается лишь на секунду, чтобы дать друг другу возможность на вздох. Ее руки, уже значительно потрепавшие его прическу, перебрались к пуговичкам на его рубашке. Он хочет ей помочь, но его желание прикоснуться к ней перебарывает возможность помочь. И он находит просто замечательное решение. Он тянет полы рубашки в стороны так сильно, что пуговички не выдерживают напора и отлетают в разные стороны. Она хочет ощупать его тело глазами, но возобновившийся поцелуй не дает ей такой возможности. И тогда ее руки ныряют под шелк, который уже сложно назвать рубашкой. Там, под этим шелком нет потрясающего рельефа, но он и не нужен. Там потрясающее сильное тело без единого намека на лишний грамм. Мышцы подтянуты, напряжены и сильны. Им нужен еще хоть один момент для простого вдоха. Это мгновение он использует, чтобы перехватить ее руки и прижать их к двери у нее над головой. Другая его рука в это время скользит по чулку и зацепляет низ платья. Он тянет его наверх, что максимально сильно открывает ее ноги, но это идиотское платье сидит слишком плотно, чтобы пустить его дальше. Она снова выгибается ему навстречу, намекая на то, что без молнии это платье не снять. Он снова целует ее губы, но касается их быстро и моментально, чтобы побыстрее перебраться ниже, чтобы проделать цепочку поцелуев от губ, по подбородку, по шее, по остро выходящей ключице, и наконец дойти до ложбинки между грудей. Ее грудь вздымается от коротких прерывистых вздохов и таких же выдохов, которые уже готовы превратиться в стоны удовольствия. Его руки, наконец, находят потайную застежку, и стягивающий корсет уже не тянет. пальцами он проводит по каждому позвонку на спине, стягивая шелковую ткань по белоснежной коже. С бедер она уже соскальзывает сама с приятным и тихим шелестом. И вот платье уже занимает свое законное место на полу. Он отпускает ее руки, которые сразу подцепляют рубашку, которая приземляется в бесформенную кучу к платью. Он поднимается по позвоночнику вверх и справляется с новым препятствием в виде застежки лифчика. Он отлетает уже в другую сторону. Она сбрасывает свои каблуки и пинает их в неизвестном направлении. Он снова целует ее губы, то прикусывая их, то оттягивая на себя. При этом его руки изучают грудь, которая немного больше, чтобы поместиться в его ладони целиком. Его длинные, сексуальные пальцы начинают незатейливую игру с ее соском, из-за чего тот затвердевает и становится очень чувствительным. От этой игры с ее губ срывается первый несдержанный стон, который он быстро заглушает поцелуем. Но следующий стон он уже не желает сдерживать. Этот до неприличия интимный звук заводит его до предела. Но он хочет услышать еще стоны, громче и более интимные, поэтому начинает играть с соском не только рукой, но и языком. Он периодически закусывает его, что заставляет ее до крови прикусывать губы от удовольствия, а ее руки хватают его волосы так, что это не позволяет ему прерваться. Свободная его рука стягивает оставшееся белье, оставляя ее в одних чулках, которые и так были готовы слететь со своего места. Эта же рука смахивает все флакончики и вазочки с комода рядом. Их место теперь занимает она. Его рука изучает ее тело, не пропуская ни одного миллиметра. И тут он отрывается на мгновение. Удовольствие на ее лице сменяется легким недоумением, которое превращается в выражение еще большего удовлетворения. Одна рука все еще была занята соском, периодически подкручивая его то в одну сторону, то в другую. Но он созерцал удовлетворение на ее лице, которое было вызвано пальцем, который вошел в нее по самое основание. Ее выгнуло так, как еще не выгибало никогда. Она откинулась немного назад, опираясь на свои руки, которые в любой момент готовы были предать ее. Его палец повторил заход, потом еще раз, и еще. Сначала он набирал темп, потом пальцев стало два, потом он еще и умудрялся поворачивать их так, что ели бы в доме были соседи, то стоны были бы слышны и им. Она извивалась, пытаясь сократить время меду выходом пальца и повторным его входом, но вот она выгнулась к нему навстречу в последний раз. Руки обессиленно сдались и уронили ее тело на комод. Финальный стон все еще стоял в комнате, а по телу снизу вверх расходилась волна тепла и удовлетворения. Он самодовольно улыбнулся, взглянув на ее выражение лица. Пока к ней еще не вернулись силы, он подхватил ее на руки и отнес в спальню. Там он аккуратно положил ее на простыни, которые быстро нагрелись от ее тела, которое все еще пылало жаром. Он лежал с ней рядом, аккуратно убирая волосы с лица и целуя ее в лоб, после каждой новой прядки. Постепенно, в ней снова накопилась энергия, а его все еще полу обнаженный вид направил эту энергию в правильное русло. Она перевернулась на бок и провела пальцем по его ключице, проскочила к прессу и столкнулась с холодной и массивной пряжкой ремня. По тому же маршруту она проложила полосу поцелуев, остановившись у пупка. Его мышцы напряглись, а молния на брюках так и норовила сорваться сама собой. Но она не позволила этому случиться, и высвободила его сама. Друг, которого сейчас собиралась развлекать Саманта был внушительных размеров. Пугающе больших размеров. На секунду она замерла, пытаясь представить, сколько удовольствия она может от него получить, если ей было так хорошо только от пальцев. Она приблизила свою руку максимально близко к центру его возбуждения и слегка надавила, как он нажимал ей на шею до этого. Воздух покинул его легкие в одном резком выдохе. На вздохе он уже получил порцию аромата ее шампуня, потому что она пристроилась верху. Каскад ее волнистых русых волос укрывал их с одной стороны. теперь была уже ее очередь развлекаться с его губами. Она вытягивала их на себя, тянула вниз, заставляя раскрыть рот шире, но он и так не часто закрывался от вздохов, которые были вызваны ее движениями рук. Плавно подняться вверх, до самого кончика, сформировать кольцо и обхватить его уже этим кольцом. Плавно вниз, потом снова наверх. Охватить его всей рукой, и снова вверх, вниз, вверх, вниз, немного ускорить темп. Она перестала его целовать и заглянула ему в глаза. Он был не просто на пределе. За секунду в его глазах появилось столько похоти и животного желания продолжить это удовольствие, что он снова завладел ситуацией и оказался сверху. Когда он так резко изменил ситуацию, она напугалась, но быстро пришла в себя. Точнее она пришла к такому же похотливому и животному состоянию, когда он оказался в ней. Ей хотелось еще, продолжения, повторения. Он незамедлительно исполнил ее желание. Он вошел еще раз, и еще, постепенно набирая темп. Она Выдвигала свои бедра ему навстречу, быстро подхватывая нарастающий темп. Два мелодичных голоса певца и певицы дуэтом разлетались по комнате, с нарастанием темпа ее голос становился все выше, а его все более обволакивающим и всеохватывающим. Эти стоны заполнили пространство, которое до этого казалось пустым. Стоны становились практически осязаемыми. Они могли чувствовать их на поверхности своей кожи, которая была покрыта смесью их натуральных ароматов. Финальный стон, совместно, в унисон разрезал плотное покрытие предыдущих. Он тяжело выдыхал ей в шею, щекоча ее, а она пыталась восстановить дыхание, подстраиваясь под такт, которым она гладила его по волосам. Он сделал глубокий вздох, втягивая их совместный аромат, стараясь запомнить его раз и навсегда, а потом перевернулся и плюхнулся рядом на подушку. Она подлезла к нему под руку, формируя объятия, и положила голову ему на грудь. Бешеный ритм его сердца приходил в норму. Она прислушалась к своему сердцебиению. Казалось, даже сердца бились в одном ритме. Когда он проснулся с утра, в комнате никого не было. Воздух казался обычным, внизу, в гостиной слышались звуки уборки. Он натянул халат, чтобы посмотреть, зачем она прибирается в комнате. Но там была не она. Панда и его девушка, тихо шепчась, раскладывали по местам подушки. Дио развернулся к комоду: все стояло на месте. Он осмотрел каждый угол, пытаясь найти хоть зацепку. Но ничего не было. Он растерянно сел на диван рядом с мастером-пандой и его подругой. Его глаза смотрели в никуда. Печаль, растерянность и легкое чувство сумасшествия не покидали его. Неужели, все это было плодом его воображения? Неужели он тогда отпустил ее? Существовала ли тогда она хоть где нибудь, кроме его головы? Все эти вопросы были в его взгляде, который он бросил на своих верных друзей. - Не смотри на меня так, я ничего не знаю, - забубнил панда, утыкаясь носом в грудь своей подруги и заключая в объятия. - Ой, нет, нет. Я тоже больше в чужие отношения не лезу. - Ты о чем? - попытался уточнить Дио, а по возможности и вытянуть информацию, ведь отношения-то были. - При этом ребенке, - показывая пальцем на панду, заявила полицейская, - я говорить отказываюсь. Дио одарил ее одним из своих сильных взглядов. - Ладно, ладно. Я скажу. Но не из-за глаз. Они на меня больше не действуют. Я под угрозой этого взгляда вот с ним встречаться начала. - Есть жалобы? - На него - нет. А вот к тебе серьезный разговор. Я отвезла ее, как и обещала. Я дам тебе адрес и ее телефон. Но если после такого, ты не женишься на ней, я просто тебя казню собственноручно. - Номер? Адрес? Она сейчас там? - Думаю, да. Так и быть, я тебя отвезу, но обещай, что в ближайшие двенадцать часов у вас будет только сон. - Она тебе все рассказала? - Да ты что, о таком молчат, правда, милый? - Да-да, - попытался покивать панда не отрываясь, - нам сказал об этом хаос в комнате, бедные флаконы моих кремов, и комод. - А я еще послушала рассказ одежды, которая расположилась везде, где она не должна бы быть. Ну, так мы едем? Собирайся!