Разбитый о грани кошмара

      — Никому не верь, — исступленно напоминает шепотом себе Диппер Пайнс, повторяя жирно выведенную чернилами фразу на одной из пожелтевших страниц дневника загадок. Преодолевает в резвом прыжке трамплин, коим является торчащий из-под сырой земли зигзагообразный корень. Беспокойно оглядываясь назад, мальчишка едва не лишается своих ореховых глаз, которые и остались бы «орехами» на ветке старого дуба. Печень кажется напичканной до упора острыми иголками — иначе откуда такая колющая изнутри боль? И эти иглы вот-вот вспорют внутренности, обнажаясь в алом цвете. Диппер отчаянно зажимает подмышкой бесценный фолиант, уже не чувствуя собственных ног, будто они живут отдельной жизнью и несут вглубь мрачного леса сами по себе. Липкий страх лезет под одежду своими скользкими лапами, царапая острыми когтями кожу и выскребая столь лакомые для него кусочки плоти.       Его дорогая двойняшка Мэйбл, ее странные подруги, прадядя Стэн, Венди, Робби, Нортвесты, Глифулы и другие жители мистического Грэвити Фоллс едва ли имеют теперь что-то общее с людьми. Их кожа изувечена лопающимися язвами, а глаза, застывшие во впадинах, налиты кровью. Преследуя Диппера, кто-то цепляется за деревья, оставляя на них ткани человеческой оболочки. Кто сотворил с ними все эти чудовищные вещи?! А может, это какие-то злобные монстры-хамелеоны, в то время как настоящие Стэн, Мэйбл и другие были заперты в каком-нибудь подвале — как это бывает в некоторых фильмах? Нет времени думать. Нужно спасать третий дневник, который сейчас каждый норовит выхватить из тонких рук мальчугана. Диппер то и дело подскакивает от раскатов грома; если сейчас начнется дождь, то будет совсем скверно, так как, как и бывает в фильмах, Пайнс непременно поскользнется — и это станет фатальной ошибкой, о которой мальчик не успеет пожалеть до того, как будет разодран на части.       — Диппер, ну же, поднажми! — совсем запыхавшись, подбадривает себя Пайнс, а потом — кричит, когда за руку его дергает то, что сохранилось от старика Стэнфорда. Мальчику едва удается вырваться, но хруст и парализующая боль едва не заставляют Диппера потерять сознание. У Диппера никогда не было переломов, и, уверен он, было бы гораздо больнее, если бы сейчас мальчик не был сосредоточен совсем на другом. Ему известно, что в стрессовых ситуациях вроде этой физические ощущения словно теряют свою силу, уступая другим чувствам. Он едва не угождает в голые ветви, которые во тьме напоминают те же цепкие лапы, которые сейчас тянутся за Диппером. После каждодневных исследований местности казалось, что мальчик может ориентироваться в лесу Грэвити Фоллс даже с закрытыми глазами, однако сейчас Пайнс — потерявшийся в лабиринте высушенных деревьев и тыкающийся по углам, как слепой котенок. Обреченный, загнанный и до смерти перепуганный.       Должен быть выход из этого леса. Должен! Должен!       — Должен! — выкрикивает Диппер, неожиданно врезавшись в долговязую Венди. Едва не роняет из рук дневник тайн Грэвити Фоллс, когда получает удар в челюсть локтем. Сплюнув сломанный коренной зуб вместе с кровью, Диппер сворачивает туда, где нет погони. Помимо всего мрака вокруг, мутно и в самих глазах мальчишки. К кому обратиться? У кого искать помощи? Есть ли среди всех этих кровожадных лап рука, за которую можно взяться без страха и с доверием? Собственное тело двенадцатилетнему Дипперу кажется не более чем изношенным мешком с костями.       Покалеченная рука, посинев в месте травмы, безвольно болтается, то и дело напоминая о себе резкой болью, во рту — противный привкус собственной крови. Диппер старается закрывать согнутой в локте здоровой рукой свое лицо, предупреждая появление повреждений пострашнее. Глаза продолжают ослеплять вспышки молний, освещающие мертвые и лысые деревья, которые тут же принимают обличия неподвижных чудищ.       Погодите. Как Диппера занесло на старое кладбище?       У него нет времени на то, чтобы разобраться: это головокружение и одышка, или же надгробные камни действительно содрогаются? И тем более нет времени на то, чтобы обернуться: это жуткие деревья, или же почившие восстают из могил, разрыхляя вокруг себя землю?       Когда Диппер видит, что стоит на подкосившихся ногах на краю обрыва, он понимает, что следует сделать. Частое дыхание жжет горло, будто Пайнс наглотался раскаленных углей. Тяжело сглатывает кровь, смешанную со слюной. То ли монстры, то ли живые трупы стремительно приближаются, и мальчишка затравленно осматривается по сторонам.       Бежать некуда.       Сжечь дневник он просто не успел бы в любом случае, спрятать — тоже.       Эта ночь убийственно длинная.       Мальчик давится воплем, когда кто-то вонзает свои гнилые зубы в плечо, брызнув кровью ему на шею и подбородок. Падая вниз, он успевает разглядеть лицо той, кто сделала это.       — Мэйбл... — с болью в голосе произносит имя сестры Диппер, осознавая, что такой расклад является самым разумным: он сгинет в этой бездне вместе с дневником, который и стал главным виновником во всем произошедшем.       И объятия неизвестности тьмы кажутся настоящим спасением.

***

      Мэйбл просыпается среди ночи от тревожного чувства, прервавшего цветные сны про волшебные миры. Постель младшего близнеца — пуста. Девочка садится на кровати, решая для себя, что не уснет, пока не дождется Диппера. Куда он запропастился?       Пайнс не знает, как долго она продолжает сидеть, но спина уже затекает. Да и следовало бы уже спуститься вниз. Вдруг парнишку что-то сильно заинтересовало в «Хижине Тайн»? Прямо посреди ночи — это же Диппер. А занимательных вещей тут действительно множество.       Мэйбл покидает чердак, прихватив с собой фонарик.       — Диппи, пошли спать... — Сонно потирая детским кулачком глаз, девочка плавно направляет пятно света по помещению.       — Диппер?       Мэйбл изумленно приподнимает брови, услышав, как хлопает входная дверь. Диппер выходит на улицу... прямо в пижаме.       — Да ла-а-адно тебе, братишка, никуда твои приключения не денутся. — Ей приходится выскакивать на улицу следом за братом, однако тот даже не отзывается, даже не поворачивает голову в ее сторону, быстро и уверенно направляясь в известном лишь ему одному направлении. Это заставляет девочку нервно поежиться.       — Диппер! — уже громко зовет близнеца Мэйбл, но он будто не слышит. Позвать прадядю Стэна? Нет необходимости, да и шум он поднимет. Решит, что дети неуправляемы, и отправит их обратно домой — что очень бы расстроило как Диппера, так и его сестру.       Пайнс бежит в своих домашних тапочках по грязи, которую оставил после себя недавний ливень.       — Смотри, я из-за тебя своих любимых зайчиков пачкаю!       Вскоре Мэйбл настигает своего близнеца.       — Диппер!       Девочку сковывает страх, когда она обнаруживает себя, стоящей рядом с братом на краю обрыва.       — Ты... что задумал?! Уходи оттуда! Это очень опасно!       И, решившись, Мэйбл хватает брата за плечо, резко разворачивая к себе. У Диппера... закрыты глаза?! Она никогда не замечала, чтобы ее близнец «лунатил» во сне. Знала же она, что постоянные гонки за призраками и сверхъестественным не доведут ни до чего хорошего! Это еще хуже, чем жевать футболку и прочие жуткие вещи!       — Проснись, бро-бро! Давай!       Но тот в ответ лишь рефлекторно дергается, теряя равновесие, и...       — Диппер! — ночную тишину прорезает истошный вопль Мэйбл, и она инстинктивно вытягивает руку за летящим в пропасть братом, едва не сорвавшись вслед за ним.       Прикрывая ладошкой рот, девочка широко распахивает глаза. Это кажется таким... неправдоподобным. Нет, все ей кажется! Это всего лишь «сон во сне». Как бы такое назвал братец? Еще слово такое заумное... Рекурсия, да. Вот что это сейчас.       — Что, доигрались, детишки? — вдруг раздается насмешливый голос, который можно узнать из многих других. Он заставляет Пайнс невольно вздрогнуть, однако старшая двойняшка живо делает попытку взять себя в руки, так как знает, что Сайфер желает застать врасплох.       — Я так и знала! Это ты мне такой сон сделал, да?! Глупый равнобедренный демон! Придумал бы что-нибудь получше! — Стараясь показать все свое бесстрашие, Мэйбл встает в угрожающую позу и грозит кулаком Биллу Сайферу, известному своими иллюзиями и другими манипуляциями с рассудком. — Вот я проснусь сейчас, и все будет хорошо!       — Ты так уверена, Падающая Звездочка? — Ехидно сощурив единственный глаз, треугольный демон разума делает круг вокруг Пайнс и замирает в воздухе напротив ее лица.       — Зачем ты все это задумал? — игнорирует заданный вопрос Мэйбл, требовательно смотря на Билла.       — А ты наивно полагала, что это я так шутил, говоря, что не допущу к знаниям, не предназначенным для вас? Вся проблема в том, что ты. — Демон укоризненно ткнул пальцем черной руки в грудь девчонки. — И другие недооценивали меня — за что сейчас вы все поплатитесь. Ты ведь видела, что я скинул Сосновое Деревце вместе с дневником? — Билл покачнулся, своей желтой треугольной формой как бы кивая в сторону обрыва.       Он хочет добавить еще несколько назидательных слов о том, как это было опасно и неразумно — связываться с таким могущественным созданием, но лицо Мэйбл странным образом искажается: словно голограмма, на которой возникли помехи. Девочка застыла, походя сейчас на статичное изображение, нежели на живого человека. Билл крутанулся вокруг своей оси, желая понять, что же происходит.       Что пошло не так?       Сейчас все пространство походит на какую-то испорченную картинку, где то, что является единственным настоящим и подвижным, — сам Билл. Демон подлетает к зияющей пропасти, которая расщепляется на части, а с ней — земля вокруг, деревья, Мэйбл Пайнс и даже небо! Хотя небо — это условное название космического пространства для упрощения восприятия людей. Билл готов поклясться — к этому он руку точно не прикладывал!       Удивленно моргнув глазом с узким и продолговатым зрачком, демон замечает, что расщепляется и... он сам. Руки рассыпаются пиксельной пылью, и очередь, очевидно, за самим треугольником.

***

      — Доктор, доктор Пайнс! Скажите... с нашим мальчиком все будет в порядке? — с надеждой в глазах спросила отчаявшаяся женщина, подойдя поближе к тому, кто сейчас казался кем-то вроде Бога.       Иначе и не назвать человека, в полномочиях которого — спасать жизни людей, вытягивать практически с того света тех, кто не смог бы самостоятельно выкарабкаться.       — Миссис Сайфер, скажу вам честно... Это чудо, что Уильям не погиб на месте, и все еще живет. Он у вас очень сильный парень. Мы обещаем сделать все, что будет в наших силах. Но после таких аварий обычно не выживают, такого в моей врачебной практике еще ни разу не происходило. Простите, что вынужден был вам сказать это. — Диппер Пайнс давно привык к тому, что такое встречалось повсеместно, однако все равно было сложно порой бороться с простым человеческим сочувствием. Тем не менее, он вынужден оставаться и участливым, и безучастным одновременно, балансируя между ролью профессионала, просто выполнявшим свою работу, и живым человеком.       — Дорогая, прошу тебя, не теряй веры, — обнимал всхлипывающую женщину за плечи мистер Сайфер, не зная, как успокоить несчастную — ведь он и сам был до одури напуган, а сердце нервно подпрыгивало в ожидании судьбы двенадцатилетнего сына.       — Зачем мы отпустили Билли в этот лагерь? Я знала же! Точно знала! Но... не могла ничего предотвратить. Я ужасная мать. — Уткнувшись мужу в плечо, глотала слезы несчастная. — Он — наш единственный сын. Если мы его потеряем... я не переживу. Билли у нас такой добрый, смелый, честный. Никогда никого бы не оставил в беде. Почему все так несправедливо?!       Мужчина горько вздыхал, мысленно тоже задаваясь такими вопросами. Но ему только и оставалось, что утешать жену и осторожно гладить по светлым волосам, стараясь убедить в том, что все будет хорошо, и семья в скором времени воссоединится.       — Сестра Пайнс, — окликнул доктор направлявшуюся к нему медсестру, с которой связывали не только рабочие отношения, но и родственные. — Загляни к пациенту Сайферу: проверь, как он там.       Мэйбл Пайнс кивнула, возобновив отбивание ритма низкими каблуками на мраморном полу клиники. Когда она дошла до нужной палаты и распахнула двери в реанимацию, оттуда вырвался протяжный писк аппарата — красноречивее любых слов сообщивший о том, что боль утраты в семействе Сайферов неминуема.