***
Чонин не думал, что встреча с Кенсу задержит его на такое долгое время. И назначенное свидание Сучжон уже не казалось такой хорошей идеей. Почему ему захотелось пригласить её именно сегодня? Почему он не подумал о том, что может не успеть? От одной мысли о том, что Сучжон ждет его в кафе, а он тем временем ищет До Кенсу - бросает в дрожь. Ощущение остроты нравилось Чонину. Было чувство, что он встречается с двумя сразу, как плохие парни из фильмов. Те флиртуют, встречаются, бросают и сбегают. Чонин никогда не был таким. Но примерять на себя подобную роль ему нравилось. Была в этом своя загадочность. Телефон в кармане вибрировал, но Чонин пытался не обращать на это внимания. Его душил стыд, но он сдерживался, чтобы не ответить. Лучше после всего он расскажет её какую-нибудь небылицу в стиле «ой, у меня телефон поломался» или «ой, на беззвучном режиме стоял, а потом дела навалились…». Сучжон прищурит глаза, как дикая кошка и сделает вид, что поверила. Они так давно встречаются, что Чонин почти научился врать ей, а она делать вид, что доверчивая. Но одному из них с каждым разом приходится труднее играть свою роль. И во всем виноват он сам. А точнее Кенсу, а еще точнее природа. Именно она заставляет его сейчас стоять перед дверьми института и ждать До Кенсу вместо того, чтобы целовать Сучжон. Если подумать, он находится здесь именно из-за Сучжон. Потому что он ценит её чувства больше своих. Потому что Сучжон ранимая, мягкая девушка с холодным взглядом. Кажется отстраненной от всего, но это ошибочно. Сама её внешность является защитным механизмом, отпугивает всех, кто мог бы навредить ей. Чонин увидел это в ней в ту ночь на стоянке, увидел грусть в её глазах, которые показались ему замороженным мёдом. Сладкие, но леденящие душу. Её неловкие касания чуть теплых пальцев и он был готов заобнимать её до смерти. Ведь Сучжон такая, такая… девушка, которая постоянно порежется на кухне, читает заумные книги, такие ненавистны Киму, слушает инди и склонна к депрессии и вечному самобичеванию. Чонин жаждет её улыбок, неловких поцелуев под школьной лестницей вдали от завистливых глаз, горячего кофе по утрам и даже чертового грязного белья, которого они всегда относят в прачечную по субботам. Сучжон всегда было неловко просить его о помощи. Но Чонин никогда не вторил её отказам и помогал. И пока альфа вспоминал все моменты их отношений из здания вышел как раз-таки тот, кто был ему нужен. Стоит сказать, что до этого Чонин сотню раз порывался подойти к нему при встрече, иногда же он просто следил за Кенсу, находясь на приличном расстоянии, надеясь, что тот не заметит его. Старший был во все черном, словно пересмотрел Американской истории ужасов. Альфа давно понял, что омеге очень импонирует черный. И в девяносто процентов случаев он был одет именно в черный. На нижней губе Кенсу поблёскивало серебряное колечко пирсинга, волосы не раз перекрашивали. Сейчас они были пепельно русыми и в кошмарном состоянии, видимо еще не отошли после последнего высветления. Кенсу было к лицу. — А вот и наш шпион, — к удивлению Чонина, омега начал разговор первым, от неожиданности альфа даже растерял всю свою уверенность. — Вот просто объясни мне: что ты ходишь за мной всё время? У тебя же девушка есть, сходи с ней на свидание, если заняться больше нечем. Упоминание о Сучжон обожгло внутренности Чонина. Огонёк разгорался, разум притуплялся. Можно ли засчитывать его поступок за предательство девушке? Ким точно не мог понять. Он прикрывается тем, что это все ради нее. И сама мысль об этом придает ему смелости. Его прежняя робость таяла на глазах старшего, в которых не было и намека на интерес к происходящему. Чонин не нашел, как лучше ответить, поэтому просто решил действовать колкость на колкость: — Спасибо за совет, но и без тебя обойдусь. — Тогда кончай за мной следить, сталкер гребаный, — в отличии от Кима у омеги не было долгих пауз и язык точно был лучше подвешен на разговоры. – А хотя… Если ты только не надумал поскакать где-нибудь со мной в укромном местечке твоего девственного дома. И только не говори, что ты уже не девственник, или меня схватит удар от того, как упали нравы у школьников в двадцать первом веке. — Да пошел ты. У меня девушка для этого есть, — ощетинился щенком Чонин, в дальнейшем осекшись. Вышло как-то жестко по отношению к Чон. Она же человек, а не игрушка, обязанная помыкать Чонину во всем. Кенсу же высказывание школьника повеселило, уголки его губ игриво приподнялись, вырисовывая усмешку. Блуждающий взгляд альфы опять остановился на пирсинге омеги. И рассматривая его, парень поймал себя на мысли, что ему бы хотелось зацепить этот аксессуар зубами и оттянуть до первых капелек крови. Альфа уже почти представил это: как омега позволяет целовать себя грубо, хватать его за столь аппетитные бедра, задыхаться от сексуального напряжения. Чонин никогда не позволял себе подобного со своей девушкой. Ким был нежен с ней, легко целуя, либо попросту осторожно поглаживая её тело. Да, его девушка – нечто иное, космическое, совершенное. Она — не Кенсу. До Кенсу заставлял чувствовать себя плохим, хотеть запретного, жаждать обладания им, да так сильно, чтобы откачивали. И это ужасно, Чонину хотелось выть от отчаяния. Альфы по своей природе грубые собственники, эгоистичны, склоны к максимализму и передозировке тестостерона еще в начале средней школы. Но Чонин не такой. Он не держал Сучжон в плену, она вполне могла передвигаться дальше, чем на расстоянии вытянутой руки альфы, а может и дальше, не то что некоторые. Чонин видел подобные пары и дивился им. Альфы своих омег никуда от себя не отпускают. В этом нет ничего романтичного, это тирания. В таких отношениях ноль доверия. А Ким Чонин доверял Сучжон, верил ей, в она в свою очередь никогда не подводила его. И даже со всей своей любовью и лаской к Чон, Ким осознавал, что факт остается фактом, неопровержимым кстати, До Кенсу был способен разбудить в альфе нечто таинственное, что даже Ким никогда в себе не подозревал. Инстинкты. Это казалось жалким – идти на поводу заложенных природой стереотипов, быть тем, кем не хотелось бы являться даже в самом страшном полусне. Это все истинность. Он любит Сучжон. До Кенсу — это синоним покорности природы, принятия сокровенного. Чонин сходил с ума. Хоть что-то с Сучжон сейчас связывало их крепко-накрепко. Омега же не помогал совершенно никак, Чонин показался ему недоразвитым, молчит все время, думает и думает. — Надеюсь, что девушка тебе нужна для упоминания, что нравы упали в бездну? — парень смеялся. — Или же ты просто хочешь меня? — Слухи о тебе гласят реально правдивые, — протянул Ким. — Эй, прекрати немедленно! — альфа отдернул от себя чужие руки, которые так и наровили обхватить его за шею. — Это ты прекрати. Сначала расстанься со своей, а потом уже лезь заваливать омег, — протараторил Кенсу. — Я люблю свою девушку, понятно? А ты… — парень запнулся, — в тебе есть то, что манит меня к тебе. Я не могу с этим ничего поделать. Неужели ты не чувствуешь? Кенсу нахмурился. — Ты про парность? Вполне. Если же ты так любишь свою девушку, то зачем приперся сюда? — Сказать тебе, чтобы ты ко мне не клеился, — солгал Чонин. Он сам не знал, что ответить, поэтому ляпнул не подумав. — Я к тебе? По какой шкале нарциссизма тебя следует оценивать: от одного до миллиона? — Можно до миллиарда, — ухмыльнулся Чонин. Хоть какая-то реакция от омеги. Даже негодование лучше безразличия. — Я в шоке от того, что мне в пару вселенная заделала именно тебя. Совершенно без чувства юмора! Мы не уживемся вместе. — Ты уже наметил план на нашу совместную жизнь? Совсем что ли? – пришла очередь Чонина негодовать. — А ты думаешь, что так легко избежать истинного? Ты вообще в курсе, что это редкое дерьмо неизбежно? — Кенсу сегодня заваливал альфу вопросами. Киму хотелось забраться под одеяло и избежать всех ответов, словно одеяло — его щит. — Просто надо перестать видеться и все, — дернув плечами, ответил альфа. — Сказал парень, который следит за мной полтора месяца. — Я перестану. Главное, что мы все выяснили. Я только этого и хотел, — Чонин гордился тем, что его голос не дрогнул на слове мы. Кенсу прыснул и захихикал: — Все решили? А что, если я вот стою и влюбляюсь в тебя? В эти пышные губёхи, в этот странный нос, в эти типично азиатские глаза… — закончить старшему не дал Чонин, который успел устать от этого разговора. — Не смешно, Кенсу. — Неправда. Я, как раз-таки, смешной, а ты нет. Чонин закатил глаза, он был раздражен. Сучжон никогда не дерзила ему, а тем более она всегда смеялась над его шутками! — Истинность — не простая штука. Ты сам это скоро поймешь, когда будешь во время секса со своей девушкой думать обо мне, — сказал омега. — Не буду, — на самом деле Чонин не был в этом так уверен. — Хорошо, но если твои мысли не изменятся про меня, ты знаешь, где меня найти. Напоследок Кенсу помахал альфе рукой и скрылся в неизвестном направлении. И только сейчас до альфы дошло, что омега даже не спросил его имени. Возможно, он знает его, раз в курсе того, что девушка у Кима имеется. Может быть Кенсу тоже почувствовал его тогда и навел справки. Чонин не знал. Парень быстро написал сообщение Сучжон, параллельно придумывая себе лживые обстоятельства. Альфа надеялся, что от его сообщения Сучжон улыбнется. Он молил об этом. Born with a void heart Я родилась с пустым сердцем, To destroy with love, a hope Разбитым любовью, надежда, Built with a heart Встроенная в него, Broken from the start Не работала с самого начала, And now I die slow. И теперь я медленно умираю...—Marina And The Diamonds - Valley of the Dolls