Кит

— Как думаешь, она уже получила багаж? — Митч с утра сам не свой, даже чуть не забыл о том, что сегодня, как-никак, полгода. — Прекрати гадать, сейчас она выйдет, все хорошо, она ведь уже позвонила, детка. — Не называй меня так при ней. — А как? Ваше Величество? Или просто мистер Грасси? — Меня зовут Митч, если ты не знал. Скотт фыркнул вместо ответа, но мгновенно успокоился, когда в проеме железной рамки металлоискателя появилась женщина, при виде которой Митч заулыбался. Она не особенно походила на ту, воображаемую миссис Грасси, которую представлял себе Скотт. Она была… другой. Чуть повыше, полнее, с аккуратно собранными волосами и доброй улыбкой, глаза у нее светло-зеленые, да и лицом Митч на нее не очень похож. Митч сразу направился к ней, но даже он не ожидал, что она так к нему кинется. — Ох, детка, как же я давно тебя не видела… — Миссис Грасси стиснула сына в крепких объятиях. Скотт тихонько прыснул на такое обращение, но все же тактично стоял в сторонке. — Я… да, я тоже очень рад. — Митч погладил ее по спине в ответ. — С ума сойти, какой ты худой… Боже… что с твоими волосами? Ох, Митчи… — Ну, я немного изменился, честное слово, со мной все хорошо. И познакомься, пожалуйста, со Скоттом. Он мой парень, мы встречаемся и живем вместе уже полгода. Скотт, это моя мама, миссис Нэл Грасси. Скотт и миссис Грасси одновременно неловко улыбнулись, и она протянула в его сторону руку, которая была меньше хоинговской ладони раза в три, так что он обхватил ее двумя своими и слабо пожал. — Очень приятно, миссис Грасси. — Зови меня Нэл, хорошо? Мне тоже приятно, Скотт. И, Митч, мы еще поговорим по поводу твоего внешнего вида. — Ага. Митч взял мать под локоть, и все они двинулись в сторону стоянки, где парни припарковались. Хоинг чувствовал себя все еще очень неуверенно, глядя, как миссис Грасси причитает по поводу внешности сына и расспрашивает его о жизни. В машине этот разговор продолжился, но Скотт хотя бы имел официальное право в нем не участвовать, потому что смотрел на дорогу. — Майк очень сожалеет, что не смог приехать. Ты же понимаешь, у него работа, быть заведующим очень тяжело, он занят, но обещал как-нибудь вырваться. Или мы ждем тебя к нам, Митчи, ты уже года полтора дома не был… То есть, вас со Скоттом ждем. Майк хотел бы с ним тоже познакомиться, конечно. И Джесс, если на то пошло… — Нет. Мам, ты знаешь, что я об этом думаю. — Брось, вы ведете себя, как дети, Митчи, ты уже взрослый, Джесс — мать двоих детей, она действительно хочет тебя увидеть. И познакомить с детьми, с мужем, ты ведь даже на свадьбе не был! — Думаешь, я поверю, что она перестала быть ребенком? Мам, я не собираюсь выслушивать фальшивое нытье, она не нужна была мне ни пять лет назад, ни три, ни сейчас. — Но вы мои дети! — Нам обязательно это обсуждать? И ты обещала привезти фотографии Клариссы и младшего. — Его зовут Джерард. Да, привезла… минуту… — Она стала рыться в сумочке, пока не достала пару бумажек из кошелька. — Вот. Клэр в платье совсем как маленькая принцесса, а вот этот сверточек — Джер. Митч взял их и стал разглядывать. — Ну… не знаю, как выглядит муж Джесс, но девочка на нее похожа. Миссис Грасси недовольно поджала губы. — Да, как вы оба похожи на Майка. Митч только пожал плечами. — Как там бабушка? Давно ты ее видела? — Знаешь, она не может позволить себе часто приезжать в Штаты, но на Рождество обещает приехать. Хочет увидеть правнуков. Говорит, что никакие мигрени ее не остановят. Митч, она и тебя бы хотела увидеть, может, вы со Скоттом приедете на Рождество? Соберемся всей семьей. — Мы подумаем. Передавай ей от меня большой привет и скажи, что я скучаю по ней, ладно? — Конечно. Ты всегда был ее любимцем. На секунду Митча пробрала нежная улыбка. — Да, наверное. Я вчера сделал лазанью по ее рецепту, слово в слово как она записала, должно получиться отлично. — Ты все еще увлекаешься готовкой? Это чудесно, я так рада. Но мне все еще интересно, почему ты так похудел? Митч закатил глаза в ответ, как бы невежливо это ни было. — Я много работаю, как-то само так получилось. — А челку зачем отрастил? И выбрил волосы, Митч, что за прическа вообще? Мужчина должен ходить с короткими волосами, как Скотт. Хоинг невольно вздрогнул, когда услышал свое имя. — Мне так нравится, Боже, мам, перестань, я могу управиться со своей внешностью. Неужели я так плохо выгляжу, что тебе не нравится? Женщина призадумалась, оценивая сына взглядом. — Ладно, может, и не плохо. Ты всегда был у меня красивым мальчиком. — Им и остался. — Митч очаровательно улыбнулся в ответ, так, что и у матери, и у Скотта расплавилось сердце. Они начали обсуждать каких-то знакомых и город, а Скотт тупо пялился на дорогу, пока не вставил свое «Приехали» и не остановился около дома. — Какой прекрасный район, в Лос-Анджелесе везде так красиво? — Нет, раньше я жил в убогом месте, пока не перебрался к Скотту. — Жилье здесь, наверное, жутко дорогое… — Разве это важно? Идем, ты, наверное, устала и проголодалась. Дорога выматывает. Хоинг все еще чувствовал себя неудобно, потому что абсолютно не понимал, о чем эти двое говорят, и не мог придумать, куда можно вывернуть разговор, чтобы принять в нем участие, но и казаться угрюмым молчуном тоже не хотелось. Миссис Грасси, в целом, оставляла впечатление доброго и любящего человека, хорошей матери. Да и к самому Скотту, вроде как, хорошо отнеслась. Определенно нужно что-то сделать. И шанс такой выпал спустя несколько часов позже, когда все трое поговорили относительно великолепного дизайна и вида из окна квартиры Скотта и Митча, затем сели за стол и открыли бутылку вина. — Ну, Скотт, может, расскажешь о себе? Чем ты занимаешься, как здесь оказался? У парня почти дрожали пальцы, но Митч подбадривающее ему улыбнулся, и, кажется, немного отпустило. — Ну, я из Техаса. Работал везде, почти закончил медицинский, сейчас учусь на татуировщика. Художник. — Ты рисуешь? Как интересно, а как твой отец к этому отнесся? — Никак. Он не знает, мы не общаемся. Так получилось, что я ушел из дома, когда поступил в колледж, и до сих пор ни разу и словом не обмолвился с отцом. Из-за моей ориентации. Но мне плевать, — добавил парень, глядя на расстроенное выражение лица миссис Грасси, — меня это не задевает. Из родственников я общаюсь только с дедушкой, он живет на Аляске, у нас всегда были хорошие отношения. — Прости, я не хотела задевать такие темы. И все же, ты правда художник? — Да. Я занимался дизайном этой квартиры сам, могу даже рисунки показать, если хотите. — Когда мы познакомились, — встрял Митч, улыбаясь, — он нарисовал мой портрет. Вообще-то, поэтому мы и познакомились. Это было очень странно, но мило. Сейчас покажу его… — Ты его сохранил? — изумился Хоинг. У него была, наверное, тысяча портретов Митча, но он не ожидал, что Митч сохранил тот, первый. — Конечно. — Брюнет только улыбнулся и пошел в спальню взять рисунок, и прихватил один из альбомов Скотта, в котором, он проверил, были эскизы. Женщина долго разглядывала рисунки, поражаясь таланту Скотта, и даже выразила осторожную догадку, что его родители, если бы это видели, то точно бы гордились. Скотт ответил, что ему достаточно того, что им гордится Митч, заставляя половину семьи Грасси улыбаться. На троих они пригубили бутылку вина и попробовали легендарную лазанью бабушки Марии, и если Скотт привык к вкусной пище от Митча, то Нэл долго расхваливала сына и попросила добавки в ущерб фигуре. Когда вино закончилось, было приблизительно семь часов вечера, и Митч решил сходить в магазин, пока не поздно, тем самым оставляя мать и Скотта пообщаться. Хоинг долго напрашивался пойти самому, аргументируя это тем, что волнуется за парня и вообще он быстрее ходит, но Митч только посмотрел на него, как на идиота, и пошел сам. — Не бойся, Скотт, я не собираюсь тебя убивать, просто немного поболтаем, — улыбалась Нэл и потащила его за локоть обратно на кухню, — ну и здоровяк же ты. Скотт пожал плечами в ответ и почесал затылок. Дверь за Митчем закрылась, и у Хоинга все перевернулось внутри. — Я похожа на серьезную тещу, желающую придушить свою невестку? Нет, Скотт, я ничего не имею против тебя, даже наоборот, ты мне очень нравишься. Будет обидно, когда вы с Митчем расстанетесь. Оу. — Она прикрыла рот, когда поняла, что сказала лишнее. — Если расстанетесь, я имею в виду. По телу Скотта теперь бежали противные мурашки. — Почему вы думаете, что мы расстанемся? Нэл долго жалостливо на него смотрела. — Потому что ты такой же влюбленный идиот, какой раньше была я. Ты мне нравишься, Скотт, мы с тобой действительно очень похожи. Митч ведь никогда не рассказывал о своей семье, да? Скотт недоуменно кивнул. — Это не потому, что он тебе не доверяет, дорогой, хотя, поверь, он не доверяет. Он вообще никогда в своей жизни никому ничего не доверял. Скотт, он не такой, каким ты его видишь, этот человек хранит в себе слишком много тайн с детства. Хоингу было противно все это слушать. Он не хотел этого, он хотел осадить ее и сказать, что лучше не говорить о Митче у него за спиной, но здравый смысл все же заставил его молчать. Ведь Нэл права. Скотт сам чувствует, что Митч постоянно недоговаривает, не говоря уже о том, что ни разу не обмолвился о своем детстве, кроме как в разговорах о своей любимой бабушке. Но ни о матери, ни о сестре, ни об отце ничего, кроме общих черт. Рано или поздно, Скотт должен будет узнать все, тем более раз сейчас вышел такой удобный случай. — Когда я была еще совсем молодой и заканчивала медицинский колледж, я хотела быть дантистом, мне приходилось очень много учиться и работать, в то время как остальные девушки встречались с парнями, ходили по вечеринкам и занимались всякими разными делами. Я же была недотрожкой, хотела влюбиться, хотела принца на белом коне, я была влюблена в саму мысль о любви. Меня раньше всех отправили в больницу на практику, помощницей в стоматологическое отделение. Там я впервые встретила Майка. Он был интерном в хирургии, молодой, красивый и жутко перспективный врач, он помогал делать серьезнейшие операции, спасал жизни людей, в то время как я делала анестезию и убирала ватки с кровью. Он стал моим героем. Весь такой серьезный, неприступный, ему только серебряных доспехов не хватало. И он тоже стал обращать внимание на меня, обыкновенную трудолюбивую студентку. Я не была красавицей, но была терпеливой и упорной, стала помогать ему в мелочах, гладила халаты, помогала заполнять документы. Мы с ним начали встречаться, я заботилась о нем, он защищал меня от различных слухов, и с ним я чувствовала себя особенной. Я так хотела выйти за него замуж, все шло как нельзя прекрасно, я чувствовала себя так, словно все в моей жизни, наконец, сложилось… и он бросил меня. Просто так. Без объяснений, он стал как будто камнем, сказал, что не любит меня и хочет от жизни большего. Я долго мучилась, страдала по нему, потом стала замечать, что из-за стресса я стала набирать вес, редели волосы, меня тошнило по утрам. Только через месяц я поняла, что это не стресс. Это Джесс. — Женщина усмехнулась собственному остроумию. — Я была беременна. И я поняла, что никогда не смогу избавиться от этого ребенка, ведь я любила Майка. Если уж я должна была рожать в своей жизни детей, то только от него. Я пошла к нему и без излишеств объяснила, что я беременна, но мне ничего от него не нужно, даже денег и помощи. Но буквально через час он сделал мне предложение, он ведь, как Митч, слишком порядочный и честный. Черный рыцарь. Отпираться было глупо, он серьезно объяснил мне, что был не прав, что все обдумал и хочет иметь семью со мной. Что любит меня и нашего ребенка, что даже хотел бы завести еще одного. Мы поженились и купили дом, когда родилась Джесс, моя маленькая принцесса. — Ну, это не так уж плохо, разве нет? — подал голос Скотт. Нэл уперлась взглядом в светло-серые радужки, а Скотт все еще считал разговор ненужным и неуместным. Но и сказать что-то типа «Миссис Грасси, заткнитесь, пожалуйста, нахер» он тоже не мог. — Может, это не так уж и плохо звучит, но, поверь, жить с человеком и осознавать, что он тебя не любит… я боялась. Для Майка важнее всего оставалась карьера, он хотел быть настоящим врачом, хотел иметь статус. Как Митч, но об этом позже. Когда родилась Джесс, она была всеобщей любимицей, маленьким чудом. Крошечная красавица-принцесса, да, Скотт, она очень красивая, не такая, как я. Оба моих ребенка очень похожи на Майка, особенно Митч. Так вот, Джесс была как щеночек, который готов был сделать что угодно, лишь бы только ее любили. Всем казалось это очаровательным, но я понимала, что остаюсь жить между мужем, который меня не любит, и эгоистичной дочерью, которой придется угождать… тогда я захотела еще одного ребенка. Джесс было три года, когда я забеременела Митчем, и тогда, наверное, вся моя жизнь поменялась. Он родился совсем другим, отличным от всех, был ангелом. Самым послушным, никогда не плакал, никогда не жаловался, не задавал глупых вопросов, все прекрасно понимал, не вызывал конфликтов с другими детьми. Я замечала, что некоторые его побаиваются, затем, когда ему исполнилось около пяти, стала замечать, что на деле он очень хитрый. Он не был чистым и наивным ребенком, он умел все просчитывать, любил строить все наперед. Только Мария, мать Майка, смогла вызвать в нем интерес, как человек, поэтому он отправлялся в Италию каждое лето, как только начинались каникулы, потом стал ездить и на Рождество. Мария — женщина умная и сильная, она всегда привлекала Митча. У него не было закадычных друзей, компании и так далее, он просто был частью общества. Джесс сначала ревновала, но потом научилась пользоваться братом в своих целях… Я боялась за них. Я так боялась, что мои дети вырастут плохими людьми, причем не понятно, в чем я ошиблась?.. В общем, во всей моей жизни был только один раз, когда я видела своего сына таким, каков он есть. Это то, о чем он не рассказывал тебе и я не думаю, что имею право выкладывать подробности, но, вкратце, он полюбил парня, который обошелся с ним ужасно, из-за этого они повздорили с Джесс и она ушла из дома. Митчу пришлось несколько дней лежать дома, он не мог пошевелиться, у него была ужасная депрессия, он много плакал и никого к себе не подпускал, кроме меня. Потом вышел из комнаты через несколько дней, как будто ничего не произошло, и с улыбкой пошел в школу, сказал друзьям, что ездил в Италию на несколько дней, но с тех пор он стал совсем другим. Еще более замкнутым, фальшивым и хитрым. Он уехал сюда, как только окончил школу, и я не имею ни малейшего понятия, как он тут жил, пока не встретил тебя, потому что уверена, что он безбожно мне врал. Но я знаю, что тот парень, который… — у миссис Грасси от злости раздувались ноздри, и она старалась держать себя в руках, — который… сделал это, этот бессовестный поддонок, он был действительно любовью Митча. Я видела их вместе и знаю это. Митч — полная копия Майка, внешне и внутренне. Поэтому, Скотт, я думаю, что вы расстанетесь. Ты хороший человек, совсем такой же, как я, но ты не забеременеешь и не сможешь привязать его к себе ничем, а когда он уйдет, тебе будет очень и очень больно. Хоинг не знал, что ответить, просто сидел и смотрел на нее, а на лице написано отвращение. Да что за херня вообще? Это же Митч, его Митч, его бусинка. Миссис Грасси взяла его за руку. — Надеюсь, я просто старая дура, а вы с ним все же будете счастливы. Если что, ты всегда можешь ко мне обратиться, несмотря на то, что я — мать Митча и должна быть на его стороне. В дверях зашуршал ключ, и через минуту появился сам брюнет, раздеваясь на ходу. — Ну, как вы тут? Кота мне не убили? — Нет, все в порядке, — быстро сориентировался Скотт. — Нэл рассказывала мне о твоей бабушке, я даже не знал, что ты так много бывал в Италии. — О да, почти половину жизни там провел. Я потому итальянский сдал на максимальный балл, — ответил Митч, — бабушка так гордилась. Я купил вина и еще пирожных, мам, твоих любимых. Нэл совсем растерялась и только улыбнулась в ответ. — Точно все в порядке? — Митч сел к ним за стол, поближе к Скотту. — Конечно, — тихо ответила она. Пару часов спустя Митч определил маму в ту комнату, где раньше жил сам, расстелил ей постель, и они еще полчаса разговаривали, пока Нэл не выгнала парней спать и сама отправилась в душ. Скотт улыбался и свободно общался весь вечер, но внутри чувствовал странное смятение. Митч, его любимая бусинка, луна и звезды его жизни, сейчас казался как будто чужим. Словно в пачку любимого овсяного печенья засунули какую-то херню с шоколадом, который размазался по упаковке и испачкал все содержимое. Как будто любимая жвачка растаяла. Как вязкий привкус гнилого манго. — С тобой все хорошо? — шептал Митч, когда они легли спать, и он взял под одеялом Хоинга за руку. — Да, конечно. Просто не каждый день знакомишься с родителями своего парня. — Да, знаю, мама немного бестактна. Немного? Ну да. Разве что. — Нет, она хорошая. — Она не хотела ничего говорить за твоего отца… — Митч, все хорошо, правда. Она мне нравится, надеюсь, я ей тоже. — Так и есть, она сказала мне, когда ты мыл посуду. Сказала, что ты — самая лучшая для меня пара. Скотт почувствовал, как Митч улыбается, и тоже улыбнулся в ответ, поворачиваясь к нему лицом. — Я должен был вчера тебе кое-что сказать, но не выдалось момента. Вчера, когда я приехал на занятие, я там встретил Майкла. Того парня, про которого я тебе рассказывал, моего бывшего. — Которого ты избил, я помню, — тихо ответил Грасси. — Да. Он пристал ко мне. Я сказал, что я не свободен, но ему похуй, не пойму, чего он добивается, но в любом случае я с удовольствием врежу ему еще раз. Не знаю, зачем я тебе это все говорю, но… между нами ведь нет секретов? Он в темноте уловил блеск глаз Митча. — Нет. Я люблю тебя. У Скотта внизу живота что-то свернулось в комок и в горле неприятно пересохло. — Я тоже люблю тебя, детка. Спокойной ночи.