Знала никогда и вечно

Папа возил меня на бардовские слёты лет с десяти, а я в свою очередь всегда радовалась этим поездкам, потому что обожала костер и гитары. Сочетание этих вещей вызывало истинный восторг что тогда, что сейчас. Отец знал немаленькое количество людей из этого круга, ведь в молодости часто сидел с тоже ещё юными бардами целыми сутками, а то и больше. Не менее молодая мама, которую все звали Настенькой, часто бывала с ними, но не из-за интереса или весёлой компании, а благодаря звонкому голосу. Девушка хорошо пела под аккомпанемент гитаристов и аплодисменты слушателей. Многие молодые парни пытались таким образом познакомиться, но маму сразил именно Колька, даже не умеющий играть на гитаре. Покорить свою будущую жену он смог стихами, которые у самой Насти никогда не получались. С тех пор прошла пара десятков лет, поменявших многое в жизни молодых людей. Николай Алексеевич, как его уважительно называли коллеги, работал заместителем директора в одном из крупных магазинов строительных материалов. Настя же преподавала персональные уроки музыки. Из-за плотного графика работы они уже не могли выбираться вместе на слёты бардов, а иногда вырваться к старым друзьям не мог никто из них. Сейчас мы были вдвоем с папой, который уверенными движениями ставил первую палатку, заодно командуя мной: - Нет, дорогая, поставь эту коробку к еде, да, вот туда. И, Лика, не смей сейчас перекусывать! Съешь все запасы, а потом мне плакаться будешь… Всё это было сказано в шутливой форме, ведь еды хватило бы в любом случае, так что я без угрызений совести достала себе огурец. Вокруг нашего лагеря людей хватало, но к концу дня должна была подъехать ещё примерно половина. Уже прибывшие люди готовились вовсю: ставили палатки, начинали готовить, искали давних (да и новых) друзей и приятелей. Повсюду слышался смех, шутки или радостные оклики, но мы подъехали недавно и не успели до конца влиться в эту атмосферу добра и улыбок. К папе успели подойти несколько знакомых, очень удивлявшихся при виде палатки. Мужчина только кивал на меня, ведь в этом году именно я уломала его спать не в машине. К тому времени, как отец поставил вторую палатку, перекусил вместе со мной приготовленными бутербродами, вся поляна была заполнена машинами. Место оставалось свободным только по обочине да на соседней маленькой и уютной прогалине, которую всегда использовали для установки сцены для самих концертов и, естественно, для зрительских мест. Конечно, никакого зала не было, и гордое название «зрительские места» носили пледы, стулья и стульчики, которые сами зрители привозили с собой и рассаживались кому как захочется. Начинало потихоньку темнеть, многие люди занимали свободные места вокруг сцены, сами барды делали последние приготовления: проверяли оборудование и тихо бренчали на гитарах. Начало концерта свершилось после того, как организаторы (немолодая семейная пара) произнесли небольшую вступительную речь и благодарности всем, кто кинет или уже закинул деньги в «благотворительный ящик». В свое время они на свои деньги покупали сцену и оборудование, и сейчас вырученные средства шли на дополнительные расходы или пропитание гостей с других городов. Никаких объявлений между выступлениями не было – барды сами представлялись и исполняли песни и собственного сочинения, и всем известные, все-таки не ленясь назвать автора. Было замечено множество лиц и услышано не меньшее количество песен и стихов, когда на сцену буквально запрыгнула молодая и бойкая девчушка с гитарой в руке и лентой, заплетенной бантом в коротком хвостике темных волос. Немного опустив к себе микрофон, девушка представилась и сразу же ударила по струнам, начиная петь: Арчи, в моих книгах твои цветы. Я так с детства боюсь высоты, И мы падаем, падаем вниз…* Исполнительница умудрялась улыбаться, заражая весельем всех присутствующих так, что в конце песни многие уже подпевали звонкому голосу девушки. Яркое создание убежало со сцены под громкие аплодисменты зрителей. Температура давно стала значительно ниже, чем днем, поэтому все сидели под теплыми одеялами, пледами или просто надели кофты, несмотря на июньскую ночь. Мы с папой ушли после одиннадцати, так и не узнав, когда концерт кончился на самом деле: со стороны сцены долгое время доносились музыка и песни, и только после полуночи люди стали расходиться по палаткам, приглашая « в гости» музыкантов. Из разных частей лагеря теперь доносились звуки гитары и тихое пение, трещали костры, а оставшиеся люди сидели, обнявшись, и наслаждались покоем, которого так не хватает в городе. К музыке бардов давно присоединились сверчки, чье своеобразное пение можно было слышать из окружающего леса. Потрескивание нашего костра, казалось, идеально вписывается в окружающую идиллию, а запах жарящихся сосисок с хлебом предвещал хорошее дополнение ко всему. Когда мы уже доедали приготовленное, к нашей стоянке подошла довольно колоритная парочка. Мужчина был довольно упитанным, похожим на круглый чайник, а сходство довершала гордость, от которой он чуть ли не светился и не пыхтел. И ведь было чем гордиться: рядом шла та самая молодая девчушка, взбодрившая всех зрителей. - Колян! – мужчина хлопнул папу по плечу, отчего тот аж пошатнулся - отец был жилистым и немного худощавым, а старый приятель явно вложил в приветствие всю свою силушку. - Здорово, Сергей! А это твоя Ленка? Ух, молодец девчонка, всех сразила. - А то! – Сергей заулыбался ещё шире, услышав комплимент в сторону своей дочери. - Она бардами никогда не интересовалась, а тут на тебе: «Хочу, батя, с тобой поехать». Ну и как её не взять?.. У тебя Лика как? Ишь, вымахала, что, семнадцать уже?! Вот время летит - Лене девятнадцать в прошлом месяце стукнуло… Разговор сворачивал в сторону прошлого, поэтому мы с Леной постепенно отстранились от отцов. Я предложила девушке пожарить оставшиеся сосиски, а она и не думала отказываться. После очередной порции гитаристка весело ударила по струнам: - Споем? – по характеру Лена оказалась веселой и жизнерадостной, с ней было легко общаться, и после такого короткого общения мы чувствовали себя давними приятелями, как наши отцы. Но вот у меня совсем не было голоса, поэтому от пения пришлось отказаться, хотя девушка долго настаивала, обещая, что даже будет фальшивить ради меня. В итоге она шутливо сощурила темные глаза и сжала тонкие губы. Я повторила действия девушки, отчего мы дружно рассмеялись. Разошлись мы только тогда, когда все совсем устали и засыпали чуть ли не на ходу. Сергей зазывал нас на поздний завтрак, а Лена поддержала идею, показав нам большой палец. Папа был доволен встречей, ведь не видел друга больше пяти лет; меня радовало приятное общение с новой знакомой. Утром я встала довольно поздно, а папа давно был на ногах. На завтрак было решено сделать бутерброды с сайрой, правда, самой рыбы было гораздо больше хлеба (вчерашние посиделки с Леной уменьшили его запасы в разы). Не зная, когда должен будет состояться тот самый «поздний завтрак» у папиного друга и его гитаристки-дочки, мы решили подождать полудня. Я пока готовила продукты, которые мы возьмем с собой: остатки сайры, свежие огурцы и сок, который бы не смог выжить целый день в такой жаре. Отец в это время делал некое подобие зарядки, причем босиком, отчего ноги быстро намокали из-за крупной росы. Не дотерпев до самовольно назначенного срока, мы отправились в гости раньше. Босиком. Завидев нас, семья весело замахала руками из-за стола; Сергей, чуть привстав, пожал отцу руку, а Ленка улыбнулась нам обоим. Оказалось, что они только недавно встали, и у них это был первый завтрак, но совместить его со вторым оба были совсем не против. Пока мужчины искали ещё два стула, Лена с ужасом косилась на мои босые ноги. Сама девушка была в закрытых балетках и искренне не могла понять всей романтики мокрой травы. После завтрака решили сходить на озеро, хотя бы просто прогуляться. Многие люди тоже собирались идти в том направлении, и наша компания влилась в небольшую группку. Лена жаловалась на отсутствие купальника, но я, зная количество мошки и комаров рядом с водоемом, ничуть не расстраивалась. По пути мы зашли за обувью, так что идти стало значительно легче. На озере действительно не убавилось надоедливых насекомых, и Лена быстро перестала жалеть об отсутствии купальника. Никто из людей долго не выдерживал такой явной охоты комаров на себя, и многие буквально бегом удирали из роя насекомых. Ленка держалась, отмахивая мошек и других кровопийц в основном от рук, а мне приходилось крутиться как юле – длинных штанов на мне не было, в отличие от новой знакомой. Из-за этого я первая не выдержала, и с боевыми криками кинулась к тропинке, выводящей из столь опасного места; брюнетка со смехом бежала за мной, умудряясь продолжать защищаться от посягательств на собственную кровь. В итоге красных и зудящих укусов никто не избежал, отчего вся наша компания ходила и чесала все доступные части тела, а Лене, у которой оказался укус на спине, периодически почесывали то Сергей, то я. Оставшийся день прошел с этой замечательной семьей. Мы обменялись телефонами с Леной, на что её отец странно отреагировал: как-то предостерегающе посмотрел на дочь, но и она, и я сделали вид, что не увидели этого. Сам Сергей в итоге пригласил нас в гости, обещая познакомить со своей женой, которая осталась дома, как и наша мама. Перед вторым и последним концертом на этом слёте выяснилось, что Лена будет участвовать и в этом представлении. Девушка виновато улыбнулась, сказав, что совсем забыла рассказать об этом. Мне оставалось лишь пожать плечами, ведь это была хорошая новость. Концерт, как и вчера, начался с сумерками, но мы с отцом сидели уже в компании Сергея и Лены. До её выхода оставались считанные номера, и она с нетерпением ждала их окончания. Впрочем, это не помешало ей наслаждаться выступлением других участников: - Такой чудной голос, да, Лика? – Девушка была особенно веселой после выступления барда-мужчины и, не дав мне ответить, сразу задала следующий вопрос. - Слушай, твоё полное имя какое? А то общаюсь с тобой и полночи, и день, а до сих пор не удосужилась узнать… - Анджелика, - улыбка у меня вышла немного кислой, ведь полное имя никто не произносил из-за моей нелюбви к нему. Конечно, бабушке было приятно, когда в её честь назвали дочь её сына, но вот для меня имя было старомодным и грубым, что ли. - Вау, прям как из средневековья. Дальше Лена не продолжала из-за подошедшего мужчины-организатора. До выхода девушки осталась буквально пара номеров, а она сидела здесь. Поспешив это исправить, гитаристка убежала к сцене, нам же осталось только показать ей большие пальцы. Как только предшествующий бард закончил играть, на сцену буквально выпорхнула Лена; зрители, узнав заводную девушку, громко захлопали. Снова подстроив микрофоны под себя, молодая гитаристка коснулась струн, начиная играть и петь песню с совершенно другим настроением, нежели у предыдущей: И пока эта муха будет гладить свои лапки, Я буду говорить, что у меня все в порядке: В среднем человек в день может врать до двухсот тысяч раз, Вот и я солгу сейчас…** Голос девушки сейчас сильно отличался от яркого и заигрывающего со всем залом предыдущего выступления: сейчас она рассказывала невероятно трагическую историю, не заглядывая в зал, как вчера. Лена смогла вложить всю печаль в это выступление и показать её окружающим, пока пела с полузакрытыми глазами. Многие из зрителей замерли, внимательно следя за исполнительницей, казалось, всех заворожила перемена в настроении девушки. Только в самом конце она подняла взгляд на зрителей, осматривая всех серьезными и не менее загадочными глазами. После её выступления не было взрыва аплодисментов, а она, сняв гитару с плеча, подмигнула и быстро спустилась со сцены. Отец встретил дочку с удивлением: по его словам, она собиралась петь другую песню. Впрочем, об этом они долго не говорили; Лену сразу закутали в одеяло, ведь девушка перед выступлением надела довольно легкое светло-фиолетовое платье. Оно тоже произвело довольно сильный эффект на зрителей, как и слабое освещение. А эти две детали, совместно с голосом и эмоциями на лице гитаристки, создали нужный фон и атмосферу, в которых стройное телосложение девушки – в отличие от отца – выглядело очень хрупким. Вечер бардовских песен, давно перешедший в ночь, был закончен. Люди расходились по своим лагерям; как и вчера, из многих районов поляны слышались звуки гитары. Лена с отцом решили посидеть с нами, и девушка тоже тихо играла на своем инструменте. Она даже не пела, но некоторые зрители нашли её и без этого. Люди приносили с собой стулья или маленькие табуреточки, кто-то даже сел на землю, и скоро возле нашего маленького костра не осталось места. Лене выделили какое-то плетеное кресло и пожертвовали чью-то теплую куртку. Девушка спокойно общалась со всеми желающими, смеясь над шутками, и иногда шутила сама, продолжая играть . Мелодии плавно перетекли в начало песни Би-2 «Мой рок-н-ролл», и на первых строчках к голосу Лены присоединился ещё один: к нам присел мужчина, тоже с гитарой в руке и отличным знанием нот и слов в голове. Потом они вместе сыграли пару других песен, после чего люди постепенно стали расходиться. Мужчина тоже распрощался с нами, пожав на прощание руки; Лена с трудом заставила себя встать с нагретого места, чтобы отдать кресло с курткой, а спустя немного времени уйти спать. С Сергеем мы договорились не уезжать, не попрощавшись, на что Лена попыталась улыбнуться, но очередной зевок помешал проявить радость, что и не удивительно: дочка Сергея с трудом открывала глаза и просто спала стоя. Утром мы тепло распрощались с Сергеем и Леной, отцы пожимали руки, а мы с девушкой обнимались. Папа с дочкой решили уехать раньше нас, но в последний момент вспомнили про памятное фото, быстро начиная искать третьего знакомого для общего снимка. Вскоре такой старый приятель нашелся и сфотографировал всех, а потом я делала фото двух отцов, а потом они - как мы обнимаемся. Во время второй попытки попрощаться, девушка обязалась обязательно продолжать со мной общение, да и я выразила своё желание в этом деле. Мы обе признались, что никогда не думали о таких легких и непринужденных беседах с совершенно незнакомым человеком, и почти сразу же Сергей уехал со своей дочкой. Мы с папой тоже поспешили собрать вещи и убрать палатки. Каждый думал о чем-то своем, но молчание не напрягало ни меня, ни его. Мои мысли возвращались к Лене и к тому, что я действительно никогда ни с кем не знакомилась на слётах, а девушка – тем более, ведь на таком мероприятии была впервые. И ведь не застеснялась, а показала себя с лучшей стороны. Уже дома, когда все истории со слёта были рассказаны маме, Лена написала мне на «WhatsApp», этого было вполне достаточно, ведь я никогда особо не засиживалась в социальных сетях, а все друзья спокойно могли отправить сообщение через эту программу. Так и продолжилось моё общение с девушкой, она сразу предупредила, что пока не сможет ни пригласить меня в гости, ни погулять, но зато почти всегда очень быстро отвечала на сообщения. В гости к Лене и её родителям мы в первый раз пошли всей семьей, да и они к нам потом – тоже. Мама гитаристки оказалась милой и доброй женщиной, которой сразу удалось поладить с нашей Настенькой. Отцы не уставали общаться друг с другом, вспоминая молодость и рассказывая уже собственные истории. Мы же с Леной успели посмотреть фильм и обсудить получившиеся на отдыхе фотографии, придя к общему мнению, что все получились заспанными и растрепанными: у меня светлая челка чуть ли не дыбом стояла, волосы из привычного хвостика гитаристки торчали во все стороны, а отцы просто смотрелись «помятыми». Вскоре мы стали часто гулять с Леной по разным районам города. В одну из таких прогулок выяснилось, что она ориентируется даже лучше, чем я (хотя это было и неудивительно – девушка все же старше была). После этого мне стало совсем неловко, как ей тогда с моим полным именем: девушка ведь должна была окончить школу и поступить в институт, а я даже не поинтересовалась, на кого она учится. Оказалось, что Лена ушла после девяти классов школы и сейчас почти выучилась на повара-технолога и раньше она не могла проводить со мной больше времени из-за практики и сессии. После этой новости я сразу потребовала что-нибудь вкусное, в знак прощения, а будущий повар пообещала, что займется этим в ближайшее время. В эту же прогулку мы встретили какого-то парня, который помахал Лене рукой, пока мы обсуждали её любовь к платьям и мою – к юбкам. Молодой человек быстро подошел к нам, мило улыбаясь девушке и успев подмигнуть мне. Парочка общалась недолго, но даже от короткого срока наблюдения за ними мне стало не по себе; после ухода парня, я сразу же спросила: - Твой парень был? Реакция девушки была совсем непредсказуемой: сразу после вопроса она звонко рассмеялась, поспешив опровергнуть мою догадку. «Мы просто давние приятели, ещё со школы», - с улыбкой говорила «ленивая» гитаристка. Как оказалось, на гитаре она, на самом деле, играла довольно редко: дома – из-за соседей, которым уж очень не нравилось пение за стенкой, а таскать гитару на встречи с друзьями было довольно тяжело, но иногда она себе это позволяла. Бывали, конечно, и дни, когда мы с Леной почти не общались то из-за её прогулок с друзьями, то из-за моих же подруг. Не буду отрицать, что и с моими друзьями и приятелями было весело, наша компания никогда не скучала, но с ними были иные ощущения: да, веселье, да, радость – но никакого спокойствия или такого душевного понимания, как в общении с гитаристкой. Она могла внимательно слушать, при этом иногда подшучивая так, что обидно не было (пара жестких шуток, направленных даже не в мой адрес, не считаются). В начале августа я поняла, что конкретно так влюбилась. В девушку. В очень красивую, обаятельную и просто невероятно милую. Мне хотелось смотреть на неё как можно чаще, всегда; я почти никогда не отрывала взгляда от карих глаз или тонких губ, которые при разговоре часто то улыбались, то капризно надувались или нарочно кривились. За всё это время мне удалось пару раз вытащить Лену вместе с гитарой в парк. Звонкий и чистый голос девушки был хорошо слышен, и возле нас часто собирались люди, а я стояла и гордилась за гитаристку. Сама девушка выходила в люди охотно, поэтому мы возвращались с парка после нескольких часов выступления с «горящими» ногами и невероятно хорошим настроением. Лена, как и обещала, приготовила мне небольшой торт, больше похожий на крупное пирожное: коржи в два слоя, между которыми была прослойка из крема и клубники, украшавшей и верхушку вкусного кулинарного шедевра. Казалось, Лена давно стала неотъемлемой частью моей жизни – я не верила, что знаю девушку только месяц, а то и меньше. Раньше никогда бы не поверила, что такое возможно, и искренне посмеялась бы над тем, кто такое рассказал. А сейчас я сама была такой «легкомысленной» дурочкой, влюбившейся за тридцать дней. Хотя иногда я никак не могла назвать чувства радостными: влюбиться в девушку – чуть ли не преступление по нашим законам, поэтому нападала и тоска, и муки от надуманной безответности. Восемнадцатое августа. Сильный дождь, переходящий в противную морось, а потом снова в яростный и холодный душ. На этот день у нас с Леной был запланирован очередной выход в парк с обязательным посещением кафе. Я давно мечтала побывать в этом заведении, да и сама девушка слышала о нем исключительно положительные отзывы. Но погода испортила все планы, и мы с Ленкой засели на её кухне, попивая чай с детским печеньем в виде разных животных, вид которых не всегда удавалось определить. Разговор был непринужденным, одни темы незаметно переходили в другие, как и всегда. Девушка, не меняя ни интонаций, ни тембра голоса как-то резковато перевела тему с проблем аллергиков на другую и довольно таки неожиданную: - Лика, если ты думаешь, что незаметно не отводишь от меня глаз, то ты глубоко заблуждаешься. - На этом моменте сердце у меня ушло далеко за пределы пяток, в голове произошло полное опустошение, и из чувств остались только страх и, как ни странно, облегчение. Увидев мое вытянувшееся лицо, Лена поспешила продолжить. - Выслушай меня сейчас, хорошо? И постарайся не перебивать, я долго готовилась… Так вот, в первое время нашего знакомства ты была просто милой девчушкой, любящей бардов и костры. Позже у милой девушки появились лучики-морщинки возле голубых глаз во время улыбки, родинка на левом запястье, и чуть выше, а потом вообще захотелось узнать расположение всех твоих родинок. И хочется до сих пор, как и трогать и нюхать чудесные кудрявые волосы этой самой блондинки, запускать в них пальцы и заплетать косы. На самом деле, у меня в голове было ещё не мало прекрасных слов, которые только в стихи не складывались, но сейчас я не могу вспомнить ничего… Этот разговор не состоялся, если бы не ты и твоё повышенное внимание ко мне. Надеюсь, кое-кто не зря признался юной девушке в своих чувствах, и та не отвергнет и не станет презирать меня. Наступила тишина. Лена сидела и смотрела на меня внимательным взглядом, было видно, что девушка очень напряжена и ждет только моего ответа, хоть единого слова. А у меня не было даже фразы на такой случай, все мысли так и не вернулись в голову, но глупая улыбка как-то сама по себе появилась на губах, а из горла вырвалась только строчка из той самой первой песни Лены, которую я услышала на слёте: - И я люблю тебя больше, чем кто-то на всех этих фото… Голоса у меня не было никогда, в отличие от мамы, и в этот раз он вообще получился каким-то дрожащим, как будто я сейчас начну плакать (хотя даже от счастья этого делать не хотелось). Но даже это своеобразное признание-ответ обрадовало и успокоило Лену лучше любых других слов: она отлично знала, откуда была эта строчка – девушка, ни медля ни минуты, подскочила со своего места и крепко обняла меня. У нас обоих буквально свалился камень с души, и ушел в самую глубокую лужу, накапавшую из сегодняшнего дождя, растворившись в ней навсегда. - Послушай, сейчас это очень важно - я уже влюблялась в девушку, и родители это узнали. Не будем говорить, как и какими методами, но это так. Поэтому нам надо поговорить в будущем о том, стоит ли рассказывать об этом родителям, и… - То есть, я у тебя уже не первая? – Лена говорила быстро, буквально выплевывая слова, и мне с трудом удалось выбрать момент, чтобы прервать её. - Глупенькая, первая, конечно. И об этом как раз речь: признаться я не успела из-за мамы с папой. Узнав, они, как видишь, не выгнали меня из дома, но к психотерапевту записать хотели. Я тогда от этого отбрыкалась, но разговор вышел очень серьезным: мама потом плакала, почти не проронив ни слова во время беседы, а отец был серьезен и холоден. Со временем всё это прошло, но, к сожалению, не забылось, пусть родители и делают вид, что всего этого не было. Их мне удалось убедить, что мы с тобой просто хорошие друзья - и это почти правда, ведь на тот период времени всё было именно так. Поэтому с их стороны не должно возникнуть никаких подозрений. Но вот насчет твоих родителей я очень волнуюсь: неизвестно, как они себя поведут, если узнают про девушку своей дочери, тем более ты несовершеннолетняя. Могут закатить скандал, выгнать из дома или нечто подобное. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты им что-то рассказывала. Нет, ты бы могла жить у меня в случае чего, но вот мои родители останутся не в восторге: только поверили, что их дочь нормальная, а тут такое. В некоторых моментах монолога девушки (названной теперь так не по половому признаку, а по отношению конкретно ко мне) я согласно кивала, ведь её доводы были убедительны и логичны. На том мы и остановились, просидев вместе до самого прихода родителей гитаристки. Шла домой я в самом прекрасном расположении духа, несмотря на дождь и все вытекающие последствия, связанные с ним. Дни укорачивались, и вместе с ними заканчивалось лето. Август больше не приносил затяжных дождей, но и жары не было. Мы с Леной много гуляли, а потом сидели у меня дома. Её мама была в отпуске и часто находилась в квартире, поэтому вдвоем мы старались появляться там нечасто. А вот мои родители целыми днями работали, чем мы бессовестно и пользовались. Первый шаг к поцелую сделала гитаристка во время просмотра очередного фильма. Мы привычно лежали на диване и смотрели в монитор компьютера, как девушка осторожно прихватила губами мочку моего уха, плавно переходя по скулам к губам. Целовалась Лена отменно, впрочем, никогда не скрывая свои прошлые отношения с несколькими парнями. Последнее меня не очень волновало: «Ведь сейчас она со мной. Даже не так – мы вместе», - думала я всегда. С парнем, которого однажды мы встретили на улице, Лена действительно никогда не встречалась, они с детства дружили, и он был один из немногих, кто знал о её влюбленности в девушку. Увидев давнюю подругу в моем обществе, он счёл нас парочкой и был немало удивлен, когда гитаристка ему рассказала всю историю. Если б у меня и были такие друзья, которым я могла доверить всё, то не знаю, смогла бы поделиться своими отношениями с девушкой или нет… После первого поцелуя сразу же понесли и вторые, и третьи, и так по нарастающей. Никакой интимной близостью пока и не пахло, но я прекрасно понимала, что Лене этого хочется, да и у самой гормоны играли, как у подростка. Самым сложным был отказ от поцелуев на улице, из-за чего девушка не выпускала моей руки, часто чуть сжимая и поглаживая пальцы или ладошки. Наверное, поэтому мы стали больше времени проводить дома, но теперь далеко не ради просмотра фильмов, хотя полностью от них мы не отказались. Почему-то Лене срывало голову именно на них: девушка ласкалась, прижималась ко мне, всячески мешая уловить смысл очередного кино. Именно из-за такой настойчивости мы и пересматривали некоторые картины по два или три раза. Как ни странно, гитаристка начала позволять себе больше вовсе не за просмотром кино. Мы валялись на кровати, целуясь и иногда кусаясь; Лена трогала мои волосы, пропуская их через пальцы одной руки, а другой - гладя мою ладонь. Постепенно она начала целовать шею, ключицы, опускаясь все ниже, в конце задрав мешавшуюся майку. Девушка опустилась к низу живота и замерла, чувствуя, как я напряглась. Подняв на меня взгляд, она поцеловала место чуть ниже пупка, продолжая смотреть прямо мне в глаза; после проделанного Лена как ни в чем не бывало сложила руки у меня на животе и опустила на них голову, не прекращая меня разглядывать: - Если ты не готова сейчас, можем отложить до завтра. - Завтра, ты издеваешься?! Это слишком рано, я ещё не готова. Гитаристка недовольно заерзала, чуть хмуря брови и покусывая губы. Её можно было понять, но я совсем не готова к такому ответственному шагу, хотя бы из-за стремных трусов с непонятно каким рисунком. Время и дату выбирала Лена, с местом и так всё было ясно, мне лишь оставалось либо кивать головой, либо недовольно морщиться. В конце концов час «X» был назначен на послезавтра, из-за чего девушка недоуменно косилась на меня, мол: «Чем тебя тогда завтрашний день не устраивает?!» Несмотря ни на что, гитаристка ушла в прекрасном настроении, оставив меня в полной растерянности. Конечно, я сама давно мечтала и думала об этом, но, как оказалось, немного не была к этому готова. Весь следующий день пришлось посвятить подготовке, и самым сложным стал выбор белья. У меня был один комплект, который мы с мамой долго выбирали под платья, но его использовать почему-то не хотелось, несмотря на то, что предпочтение в итоге было отдано именно ему. Светло-голубой бюстгальтер и такого же цвета "низ", украшенные белыми рюшами, подходили к глазам, чего раньше я не замечала. После долгого выбора белье было отложено до завтра. Лена обещала прийти к часу, так что время надеть его у меня оставалось. Спать я легла рано, ибо не могла думать ни о чем, кроме предстоящей встречи. Волнение охватило каждую клеточку тела, несмотря на то, что интимная близость у меня уже была. В прошлый раз это был парень, довольно милый и симпатичный, и всё же с ним не было этого единства и полного понимания, как с гитаристкой. Ещё больше беспокойства принесло сообщение от Лены, которое она отправила, когда я уже лежала в постели. Мы давно привыкли писать друг другу на ночь, либо утром что-нибудь милое – это и настроение повышало, и вообще было… мило. Встала я тоже на удивление рано благодаря маме: она опаздывала на работу и разбудила меня, уронив часть вещей в прихожей. Извиняться у неё времени не было, как и поднимать упавшее, так что эта забота автоматически прибавилась к остальным. К одиннадцати я успела сделать абсолютно всё и не могла найти себе места до самого прихода Лены. Слоняться по дому быстро надоело, лежать на диване перед телевизором – тоже, а впереди маячил целый час ожиданий. Спасла положение, как уже говорилось, Лена, пришедшая немного раньше. В руках у неё был пакет с какими-то вкусностями, а на теле красовалось легкое белое платье; привычный короткий хвост был переплетен в две небольшие косички, забавно смотревшиеся на довольно взрослой девушке. Разувшись, она разобрала пакет, отправив немного подтаявшее мороженое в морозилку и сок - на стол. Не зная, что делать, я просто сидела на кухне, наблюдая за манипуляциями Лены, которая успела и руки помыть. Неловкое молчание она не прервала, зато нежным поцелуем за ушко смогла «разрядить» обстановку: я перестала напрягаться, а она больше не ощущала моей неловкости. Только уже в постели, когда почти все вещи были сняты или буквально стянуты с нас, Лена заговорила: - Будет больно… - Я не девственница. От такого заявления девушка явно осталась в шоке, но расспрашивать не начала, продолжив покусывать кожу возле пупка. Я водила руками по её плечам и ребрам, позволив себе чуть раньше распустить коротенькие косички, волосы из которых теперь приятно щекотали мне живот. Последние предметы гардероба были сняты, после чего Лена перешла к активным действиями. Стеснение к этому моменту у меня давно прошло, и я просто наслаждалась девушкой. У неё была мягкая кожа, уже влажная от пота и пахнущая каким-то фруктовым гелем для душа и её любимыми духами; на спине оказалась целая россыпь небольших родинок, хотя в других местах их не наблюдалось; подушечки пальцев у неё были чуть твердыми от мозолей из-за игры на гитаре, но они не приносили дискомфорт, наоборот – когда Лена проводила руками по груди или ногам, ощущения становились невероятными. В свою очередь я облюбовала голую спину девушки, поглаживая и немного пощипывая кожу по бокам, иногда целуя то шею, то скулы гитаристки…

***

…Чуть прохладный душ был очень кстати после всех стонов и поцелуев. Обычно я принимала ванну, но сегодня следовало поторопиться, ведь Лена благородно пропустила меня в душ первой и теперь наверняка тоже мечтает его принять. Наскоро вытерев всё тело и надев поверх домашний халат, я спокойно вышла из комнаты. - С лёгким паром! – знакомый голос доносился с кухни, как и подозрительные звуки. В помещении действительно оказалась Лена. Она выкладывала принесённое мороженое в небольшие тарелки, а рядом стоял уже разлитый в стаканы сок. На «спасибо» девушка лишь тепло улыбнулась, продолжая ковырять холодное мороженое из пакета. К удивлению, на гитаристке была моя майка и мои же шорты – на такое самоуправство мной было решено пока не реагировать. Кожа девушки поблескивала на солнца из-за пота, но она, похоже, не торопилась отправляться в ванну. За мороженое и сок мы принялись одновременно, пусть у меня получилось съесть свою порцию быстрее: Лена периодически хитро поглядывала на меня, отвлекаясь от еды, – и, увидев, что я разделалась со своим десертом, она томным голосом задала вопрос: - А, как ты там говоришь, девственности лишалась?.. - Ленка, отстань! Ешь своё мороженое. - Нет, ты просто обязана мне ответить! - Да ни фига, ты же сама не рассказываешь. - Так дело в этом? Ну, значит, все было так… - девушка плавно поднялась со своего стула, после чего аккуратно взяла меня под руку, увлекая за собой. - На наглядном примере показать хочешь? - Ага. Лена успела полностью прижаться ко мне, начиная шарить руками под халатом; я же целовала шею девушки, плавно опускаясь к ключицам и груди. Таким вот образом нам удалось дойти до ванной, лишь каким-то чудом не упав по пути.