Cornflovers

Полумна сидела у озера и играла с легкими порывами ветра, заплетая пальцами рук чудные узоры. Волосы то и дело спадали на глаза, и девушка время от времени убирала прядь за ухо, где занимала свое обыденное место её волшебная палочка. Длинные пальцы рассекали пространство... Хорошо, что оно немое. Оно понимает без слов. Он смотрел на неё и молчал. В такие моменты Луна была особенно красива. Но стоило только ей повернуть светленькую головку, как он сразу же скрывал свои эмоции. Он никогда так не радовался, не знал, что такое счастье. Отец учил его, что нельзя показывать свои чувства. Потом, поспешно снимая свою Малфоевскую маску, знал, что при ней не нужно притворяться. Она знала его, как себя. Полумна слегка опустила взгляд и произнесла шепотом, словно боялась, что ажурная гладь воды дрогнет от ее голоса: - Что для тебя облака? - Облака? - Серые глаза удивленно блеснули. - Да… - Не знаю, Луна. Наверное, нечто серое, обыденное для всех, — Драко был в замешательстве. Никто не мог удивить его так, как эта девушка. - Облака - это память о нашем прошлом. Кем ты был в прошлой жизни? – Она пристально смотрит на него.. - Не знаю… - Знаешь, Драко, мне кажется, что ты был васильком… - его брови поднялись вверх, он ждал объяснений. — Ты залечиваешь мои раны. Почему, Драко? Почему они говорят, что сочувствуют мне, а сами не представляют, каково мне без нее. Они всего лишь насмехаются. Неожиданно хрустальное небо покрылось серыми тучами... Луна не смотрела на небо. Она знала, что там происходит. Только легонько коснулась кончиками длинных пальцев его холодной щеки и, прикрыв глаза, словно боялась, произнесла: - Драко. Я. Люблю. Тебя. Вместе с последним звуком ее голоса на землю упали первые капли. Начался ливень. Беззащитно вздрагивая, она смотрела вдаль, лишь бы не смотреть на него. И тут холодные руки обняли её за плечи и притянули к себе. А на щеке – такое теплое, приятное дыхание: - Не отдам тебя никому. Не отдам твои светлые волосы, завязанные разноцветными ленточками. Не отдам твои длинные, аккуратные пальцы, твои глаза, такие большие и невинные... Пусть я не люблю твои сережки-редиски и это дурацкое ожерелье из пробок от сливочного пива, но я привык… Крепко обнимает ее, боясь, что она растворится как иллюзия... «Такая особенная, что я никогда не смогу забыть тебя. И не собираюсь, ведь ты открыла мне глаза на мир. Где есть только я и ты. Ну, может быть, и твои нарглы»...