Несколько дней счастья

      День за днем, час за часом, минута за минутой. Время быстротечно – парень не заметил, как пролетела неделя рядом с возлюбленным. Да-да, именно так. Возлюбленным. Они купались в лучах любви, страсти, не подозревая, как скоро все это может кончиться. Им было хорошо друг с другом. Джес целиком и полностью растворился в Диме, словно отдал ему частичку себя, словно вырвал сердце и передал другому человеку. Без тени сомнения. Без сожаления.       За все это время у Хесуса ни разу не было ремиссии. Не было плохих мыслей после того, как Куплинов полюбил его, начал делать шаги навстречу. Он наконец-то впервые жизни почувствовал это тепло, которое разливается по телу при виде Человека-Всей-Его-Жизни.       Они в аэропорту. Вокруг было много людей, за окном вечер. Кругом мерцали улыбки счастья, когда влюбленные пары наконец-то встречались, сливаясь в поцелуях, и горькие слезы – матери провожали детей в другие города. Самолеты взлетали и приземлялись, высаживали потоки людей. В зале ожидания была толкучка.       Посередине него стояли Димы. Друг напротив друга, глядя прямо в глаза. Оба понимали, что вот-вот, и все кончится. Кончится их счастье – оно мимолетно. Куплинову пора было идти на посадку. Но он стоял, не мог сдвинуться с места. Не мог покинуть этого человека. Джес положил руку ему на шею, переводя взгляд с голубых глаз на губы, не решаясь поцеловать их. Эта минута длилась целую вечность. И будет длиться всегда. У летсплейщика начали всплывать в голове моменты безграничного счастья, проведенного рядом с Димой.

***

      Глубокая ночь. Лишь свет тусклой лампы освещает спальню, ее выцветшие обои и белые скомканные простыни. Парни никак не хотят идти спать – у них дела поважнее. Они играют в карты на раздевание. - Как видишь, игрок из меня так себе. Может, хватит? – Джеса пробирала злость, ведь он был уже в одних трусах, что было довольно неловко, учитывая то, что Куплинов был полностью одет. Как ему это удавалось – не понятно. - Просто нужно быть внимательнее, сладкий, – прошептал Дима на ухо, придвинувшись к партнеру, возбуждая его и одновременно подсматривая ему в карты. – Так ведь придется и бельишко снимать. А у самого уже был каменный стояк. Игра продолжалась.       Луна была сегодня довольно яркой и сияющей, так что она вполне могла заменить лампу. Дима выключил свет, еще больше нагнетая обстановку. Луч освещал худое тело Хесуса. Была видна каждая впадинка, каждый изгиб. В тишине слышалось томное дыхание. - Да проиграл я, проиграл! – окончательно выйдя из себя прокричал Джес. - Ну, ну, не злись. Давай я тебе помогу. - С чем это? Решив не отвечать, Куплинов скинул карты на пол и потянулся к возлюбленному, снимая с себя всю ненужную одежду – она была ни к чему. Он приблизился вплотную, смотря на губы Джеса, думая, как же ему быть. Рядом такой красивый мальчик, почти голый, сидит и возбуждает его. Стояк был отчетливо виден, как бы Дима не пытался его скрыть. Резким движением он вцепился руками в запястья парня и прижал его вплотную кровати, нависнув над ним. Ему так хотелось сладко изнасиловать его, слиться в единое целое, почувствовать его целиком. Он уперся коленом между ног и начал посыпать шею поцелуями, растягивая удовольствие, опускаясь все ниже и ниже. В комнате раздавались приглушенные стоны, по телу Джесуса пробегали мурашки при каждом прикосновении, поцелуе, поглаживании, но он пытался терпеть, хотя уже был готов кончить. Вдруг в его глазах застыл страх – это был первый раз. Партнер уловил это и все понял. Он прильнул к его губам, сливаясь в нежном поцелуе, и прошептал: - Я буду нежным. Он стянул с него трусы и спустился по мокрой дорожке к заветному. Все еще держа друга за запястья, Куплинов посмотрел снизу на него и увидел на лице блаженство. “Сейчас ты у меня получишь…”. Он аккуратно взял член в рот, играясь, не давая перевозбудиться настолько, чтобы кончить. Глубоко взяв его в рот, начал медленно двигаться, постепенно наращивая темп. Почувствовав, что Джес пытается вырваться, он только крепче сжал его руки и как назло начал усиленно отсасывать, смотря в глаза паренька. Он запрокинул голову назад, закатывая глаза от удовольствия и вожделения, что-то пытаясь сказать, но слышался лишь шепот и сдавленные стоны. Терпеть было уже невозможно, и тогда он очень тихо произнес: - Возьми.. меня… - Что-что? Я, кажется, не расслышал. – Дима отвлекся от маленького дружка и посмотрел прямо на Хесуса. - Возьми меня… - Громче. Говори громче. Давай. – ему явно хотелось почувствовать себя главным, хотелось немножко поиздеваться. Но то, что последовало за этими словами, было невообразимым. - Я сказал: возьми и оттрахай меня! Возьми меня, мать твою!       Куплинов резко развернул его к себе, положив ладонь на поясницу. От этого движения Джес прогнулся и расслабился, изнывая от ожидания. Ему хотелось почувствовать Диму в себе, раствориться в нем без остатка, хотелось почувствовать эту сладостную боль, переходящую в экстаз.       Он трахал его так, как не трахал никого и никогда. Оба понимали, что это неправильно, что так не должно быть, но они также понимали, что так хорошо им больше ни с кем не будет. Ночка выдалась длинной. На утро соседи оставили около двери записку.       “Будьте, пожалуйста, потише”.