Надеюсь, тебя не вырвет?

Зажегся свет. Я никогда не привыкну к этому красному свету, раздражающему и такому холодному. Медленно поворачиваю голову, резко распахиваю глаза и через мгновение слегка опускаю веки, все как учили. Вижу полный зал, серые фигуры, преимущественно жирдяи, вокруг которых группки тощих, вызывающе накрашенных парней. У них есть деньги и они готовы заплатить за удовольствие парням, у которых в свою очередь денег нет и по сему они готовы доставить удовольствие. Некоторые клиенты увлечены этими парнями, болтают с ними, обжимаются, некоторые же, к сожалению, пялятся на меня равнодушными глазами. Когда аплодисменты утихают в зале повисает тяжелая тишина. Ненавижу эту тишину. Когда слуху не за что зацепиться начинают усердней работать другие чувства, например обоняние и это очень плохо. В нос ударяет запах табака перемешанный с потом и голова тяжелеет. Но вот тихая, минорная мелодия рояля прорывается сквозь злосчастную тишину. Начинаю танец. Не спеша, подгибая колени на каждом шаге наворачиваю круги по сцене, периодически обхватывая тело руками. Несложно. Через однообразную мелодию, шум и шарканье задниц об одежду еле слышно доносится мужской вокал. Пора. Подхожу к середине сцены, прикасаюсь лопатками и ягодицами к сраной железной палке. Нормальные люди называют "сраную железную палку" - "шестом", но от этого слова меня откровенно трясет. Так и встает перед глазами картина - напомаженная шалава, с нарисованной родинкой над губой и мерзкими кусками тональника на щеках, задыхаясь, шепчет мне на ухо - Ше-ест... И в ухе остается мерзкое шипение. Да. Сам иногда в шоке от своих "ассоциации". Все, хватит об этом думать, сейчас еще похотливая улыбочка пропадет. Я стриптизер. Ненавижу это слово тоже. Но что поделать, платят много, а ума большого чтоб извиваться вокруг железяки и елозить по коленкам жопой не надо. На работу пригласил друг, Эд. Хороший парень. Живем вместе в однушке, как ни как, а вдвоем легче. Блять, какой-то хрен тянет пачку бабла. Ну просто... блять. Делать нечего. Спускаюсь со сцены. Поворачиваюсь жопой перед баблом и оттягиваю полосочку трусов. Чувствую шершавые купюры кожей и отпускаю резинку трусов, она издает характерный шлепок. Краем глаза, сквозь темноту табачный дым вижу лицо клиента. Передо мной старик лет семидесяти в бархатном, лиловом пиджаке. Фу. Сажусь ему на колено, опираюсь руками в его пах. Господи, вот бы не блевонуть прямо на него. Вожу задом вперед-назад. Три секунды тереться жопой, шесть секунд отстраниться, как и говорил Эд: - Так ты вроде дразнишь их, жиртресам нравится ужасно, заплатят дохрена. Тошнота подходит к горлу. Черт. Держи себя в руках. Опустил глаза вниз, чтоб не видеть его блядских глаз. Вот черт, у него стоит! Кроме матов, ничего в голову не лезет. Продолжаю работать жопой. Ничего, ничего, зато есть на что жить... Спокойно... Тут старик испустил протяжный, хриплый стон. Это была последняя капля. Блевотина наполнила мой рот, давила на щеки. Через секунду лицо моего клиента было залито моим переваренным обедом. Я убежал в туалет. Доблевал прямо в раковину, умыл рот, благо на тело ничего не попало. С ноги открыл дверь в гримерку, схватил пальто, майку и кеды. Вышел через черный ход. Черт, носков нет. Впрочем, как и штанов. Ничего, трусами обойдемся. Натянул майку и кеды, накинул пальто, поднял воротник и двинулся по туманной вечерней улице. В глаза бросилось объявление, висящее на двери моего подъезда. Оно гласило " курение убивает". Примерно пол минуты я простоял смотря на эти буквы. Развернулся, прошел квартал от дома, увидел искомый киоск. Купил пачку сигарет и зажигалку. У первого встречного попросил прикурить. Дядька не отказал. Затянулся. Выплюнул сигарету, начал задыхаться от кашля. Никогда раньше не курил. Плохая была идея. Вернулся к подъезду и зашел домой. Скинул пальто, споткнулся об тапок Эда, упал на диван. Все таки я везунчик. Отрубился.