***
Неразумная самонадеянная деваха, она все-таки приняла решение идти со мной в Муспельхейм. Одичавшая в мире людей, некогда она была одной из самых прекрасных асинь, теперь же от ее некогда божественной красоты не осталось и следа, так же, как и от магической силы. Теперь она не отличается ничем от простых смертных: такая же серая, неотесанная и беспомощная. Она боится меня так же, как и все остальные вроде этого жалкого Мэта, только она никогда не признается в этом. Но мне и не требуется слов, все можно прочесть в ее болотных глазах, в расширенных от праведного ужаса зрачках. Смелая Аслауг. Только грош цена этой смелости, когда ты не можешь себя защитить. Я окинул ее взглядом: уставшая, растрепанная, но гордая собой до безумия. Хотя все-таки в ней присутствует и некая доля неуверенности. Забавно наблюдать за ней, когда она управляет этим мидгардским транспортным средством – прямо воплощение сосредоточенности. Она вцепляется своими длинными пальцами в руль, словно в последнюю надежду, в диковинную птицу, которую нельзя отпустить. Она вся превращается во внимание. Но когда она начинает браниться, то вянет все вокруг, а не только мои уши. Ну вот как сейчас. - Ты, козел, смотри куда прешь, помереть захотел, самоубийца недоделанный?! – заорала она на незадачливого пешехода, проскочившего перед самой машиной и чудом не угодившего под колеса. – Бывают же такие психи безмозглые! – не могла успокоиться Аслауг. - Прекрати так отвратительно выражаться, у меня складывается впечатление, что тебя воспитывали в семье конюха, – я не мог оставить ее брань без комментариев в этот раз. – Твой словарный запас совершенно недостоин твоего былого социального положения. - Да ты у нас, оказывается, нежная принцесса, – огрызнулась в ответ девушка. – Вы уж извините нас, плебеев, Ваше высочество, но я его сейчас чуть не задавила и мне, знаешь ли, как-то не до вежливости в таких ситуациях. Я проигнорировал ее возмущённую реплику и продолжил сидеть с деланно-спокойным видом, сейчас не время оскорбляться на каждое сказанное ею слово. Ее общество, откровенно говоря, было мне удобно: она мне предоставила крышу над головой, пищу, заботу – что еще требуется блудному богу? Конечно, решение ее проблем не входило в мои планы, но не мог же я ее оставить, наблюдая, как она все больше уходит в себя. Да и перспектива таскать передачи, пока она отсиживает срок в тюрьме меня тоже не сильно привлекала. Но она служила мне вечным напоминанием о том, что я никогда не получу, ведь все изначально принадлежит Тору: уважение отца, трон Асгарда, почтение людей, ее любовь... Да, она уже давно мысленно посвятила себя ему, не стоило особого труда это понять. Когда я только заявился к ней, все что ее интересовало – это Тор. Иногда она до боли напоминала мне себя – слишком много сходств в наших судьбах. Но кто она по сравнению со мной? Несчастное загнанное животное, лань, если хотите. Конечно, сейчас, лишенному магии, не мне хвалиться своей силой, но у нее ведь был выбор. Когда мы явились домой, Аслауг на кухне сразу открыла один из верхних ящиков и выудила оттуда бутылку с каким-то напитком, явно не похожим на сок. - Хочешь коньяка? – поинтересовалась она у меня. - Ты же собиралась устроить попойку после получения своих вещественных доказательств? – иронично заметил я. - Ой, мое дело - предложить, твое – отказаться. А не читать нотации. - Я не отказывался. - Ну, в таком случае, пей молча. И предупреждая дальнейшие разговоры – я не алкоголичка, – пробурчала она, наливая мне огненную жидкость в стакан. Взяв его в руку и слегка погрев в ладонях, я насладился ароматом напитка и попробовал его на вкус. Коньяк приятно обжигал горло, и я сделал еще один глоток. Пока я проделывал эти нехитрые манипуляции, Лау уже наливала себе второй стакан. - Все-таки я не могу удержаться от разговоров про алкоголизм. Она мне ничего не сказала в ответ. Я залпом допил свой стакан и снова наполнил его до краев. Не позволять же было даме выпить всю бутыль в одиночку? По телу прокатилось странное чувство, столь схожее с эйфорией...***
*** Меня переполняло чувство злобы и осознание собственной слабости, невозможности бороться с теми новыми эмоциями, что сейчас накрывали меня с головой. И я выбрала самый простой вариант – напиться. Это никогда не помогало, но я не уставала верить, что в алкоголе все-таки можно утопить все свои проблемы. Печально осознавать, что от прежней ироничной Аслауг уже не осталось и следа, она таяла в тумане моих воспоминаний и алкогольных паров. Допивая последнюю порцию коньяка на сегодня, я наблюдала, как Локи вливал в себя стакан за стаканом, до тех пор, пока бутылка не опустела. Он начал нести какую-то бессвязную чушь про меня, про Тора, про Всеотца. Стараясь не обращать внимания на его болтовню, я попыталась поднять его со стула, чтобы уложить спать. Если честно, у меня никогда не было опыта общения с алкоголиками, и я плохо представляла, что мне сейчас надо делать – в конце концов, это не трупы же, хоть и кажутся таковыми. Но в глубине души я подозревала, что уложить трикстера спать будет наилучшим вариантом. Я раздумывала, как его лучше взять, когда он резко поднялся и схватил меня, придавив спиной к стене. Я больно ударилась головой, но он схватил меня за руки так сильно и грубо, что новая волна боли заглушила это. Он начал что-то говорить мне, уже вполне трезвым, но безумным голосом. В нем звучало столько злобы, что мне оставалось только догадываться, чем она была вызвана в этот момент. - Ты опять меня боишься, – прошипел он, заложив выбившуюся прядь волос мне за ухо. Локи скользнул указательным пальцем вдоль моей линии бровей, по бледной коже щеки и шеи до самого плеча, прочерчивая невидимую линию. Он приблизился, его дыхание опаляло мне щеку, могу поклясться, оно оставляло на ней ожоги. Бог обмана впечатал меня в стену так, что у меня захрустели все кости. Он что, слепок решил сделать и за неимением гипса воспользовался стеной? Я попыталась оказать сопротивление, но моих сил было недостаточно, для того, чтобы бороться с ётуном, все-таки на его стороне просто огромное физическое превосходство. Стараясь сдерживать слезы, которые принесла боль, я отвернулась от него, что явно не пришлось ему по душе. Высвободив одну руку, трикстер схватил меня за подбородок, и развернул к себе лицом, я могла видеть его красные, сверкающие бешенством глаза. - Не выйдет, девочка, я хочу смотреть на тебя сейчас, – и он сильнее сжал руку. - Сволочь, – выплюнула я ему в лицо и наградила уничтожающим взглядом. Вместо ответа Локи наградил меня увесистой пощечиной, от которой я бы не удержалась на ногах, если бы он меня вдруг отпустил. - Я же говорил тебе оставить эту брань. Слезы уже сами рвались наружу, не в моих силах было с ними бороться. Они стекали по щекам непрерывным ручьем, обжигая подбородок. Трикстер резко прикусил кожу на моей шее, и я взвизгнула. Чем я это заслужила? Он хотел меня видеть сейчас... Мое место сейчас занял маленький, беспомощный, испуганный зверек, которого поймал жестокий браконьер. И выхода уже нет... - Да, не такого принца ты ждала в своей сказке, правда? Ну, расскажи мне, какой этот принц? Длинноволосый блондин, который творит все людям на благо? Это ведь он. Не отводи взгляда, я знаю, что это так. Все всегда принадлежало ему. Даже ты. Но не сейчас, теперь ты полностью в моей власти, теперь ты моя. Я превращу твою кожу в лед, ты будешь дрожать от всепоглощающего холода и сама попросишь, чтобы я тебя согрел... Я только закрыла глаза, чтобы не видеть его, такого безумного, и попыталась сконцентрироваться на себе. Сколько он еще будет продолжать свою пытку? До тех пор, пока он меня не убьет? Он ничем не отличается сейчас от того насильника, что напал на меня в переулке. Хотя нет, отличается, тот маньяк был милостивее. Локи же будет меня истязать до последнего издыхания. Глубоко вздохнув, я собрала себя в кулак... Ударная волна отбросила трикстера на другой конец комнаты. Да, у меня это получилось. Изнеможенная, еле держась на ногах, чтобы не сползти вниз по стене, я дошла до своей комнаты и закрыла дверь за замок и подперла стулом на всякий случай. Черт знает каким образом это должно меня спасти от сумасшедшего бога, но это давало мне иллюзию защищенности. Грязная... Какая же я теперь грязная. Было ощущение, будто меня окунули в бочку с дерьмом, или еще что похуже. Все прикосновения трикстера отдавались в теле ноющими ощущениями, хотелось удавиться от отвращения и унижения. Я оглядела себя во встроенном в шкаф зеркале: красные, опухшие от слез глаза, сбившиеся в колтун волосы, синяки повсюду, особенно выделялись те, что на шее. Обессилено я упала на кровать, мечтая, чтобы, когда я проснусь, все это оказалось сном...