Black Pearl

***

Я не помню, когда уже видел тебя последний раз. Ты тогда сказал, что отправляешься в путешествие, но как давно это было? Ты попросил меня, чтобы я дождался тебя, и я ждал. Но прошло слишком много времени. Я отметил тогда тот день на календаре синим маркером. Это было пятого мая. Сегодня уже двадцать первое сентября. Ты сказал, что отправляешься на остров в Атлантическом океане. В тот день я стоял на берегу и наблюдал, как корабль с тобой на борту исчезал за горизонтом. Почти каждый следующий вечер я возвращался на этот берег и снова наблюдал: не появишься ли ты снова. Но тебя не было. И даже спустя полгода. Каким-то волшебным образом я проник на корабль, а меня и не заметили. Они отправляются туда же, куда и ты тогда. Ведь они тоже волнуются, что один из кораблей так и не вернулся. А я обязан найти тебя. Конечно, меня раскрыли спустя пару дней. Высаживать за борт не стали, хотя я так и не рассказал главную причину своего проникновения на корабль. Меня оставили, а за это я должен был мыть борт корабля, но, скажу тебе честно, я готов на все угодно, лишь бы найти тебя. Мы плывем уже три недели, а для меня это стало настоящим адом. Мы несколько раз попадали в такой шторм, что уже потеряли почти половину экипажа. Но я чувствую себя настоящим трусом. Пока все пытались что-либо предпринять, чтобы корабль не перевернулся и не утопил нас всех, я прятался под зафиксированными лодками, что были прикреплены к борту верх дном. Я струсил, да. Ты бы покачал головой, если бы увидел это. Ты бы сказал, что добрые люди так не поступают. Но я не добрый. Им всегда был ты. Если раньше я пытался считать дни, которые проходят мимо, пока я плыву к тебе, но в какой-то момент я сбился со счета. Да и какая разница, сколько я нахожусь в море. Но один раз мы даже наткнулись на акул. Они, конечно, не могут нам навредить, пока мы на корабле, но даже тогда я спрятался под лодку. Я не могу смотреть на них. Тогда я спрыгнул бы, не в силах больше выдерживать все это. Я даже понятия не имел, какой именно остров мы ищем. Остров без названия. Затерявшийся остров посреди океана. Ты достиг его и остался там? Нет, ты не мог меня бросить. Я верю, что не мог. Когда, наконец, кто-то с корабля кричит, что видит землю, я просто не мог уже поверить в это. Это покачивание на волнах стало для меня привычным. Этот вид морской пустыни стал для меня привычным. Гроза и ураган стал для меня более привычным, чем ты когда-то. Когда мы спускаемся, и я ступаю на землю босыми ногами, то меня до сих пор покачивает, как пьяного пирата, но я не забываю, зачем отправлялся сюда. Мы плыли сюда не больше двух месяцев. Значит, ты не мог задержаться тут на полгода. Тогда что удержало тебя здесь? Капитан приказывает начинать обыскивать остров, и мне не нужно повторять два раза: я именно для этого и пришел сюда. И я тебя найду. Иду в самую глубь, пробираясь через заросли, и в какой-то момент нахожу вход в пещеру, которая уходит куда-то под землю. Я всегда был любопытным, а ты считал это не самым моим лучшим качеством. С потолка пещеры с каким-то ритмом капает вода, а ее удары раздаются эхом, что даже пугает меня. Я иду вперед, пока не вижу подземный источник, что образовал здесь небольшое озеро. В таких пещерах всегда есть такое. Я даже вижу растения, что пытались когда-то прорости через каменную поверхность. Я осматриваю это место и вглядываюсь в ровную гладь воды. Я уже отвык от этого. Последний месяц вода словно мешала мне добраться сюда. - Чонин? Я оборачиваюсь. Я узнаю этот голос где-то угодно, и пусть я даже толком не пытаюсь всмотреться в того, кто произнес мое имя, я бросаюсь тебе на шею, а слезы начинают литься из моих глаз. Ты обнимаешь меня в ответ. Такой маленький. Ты совсем не подрос за эти полгода. - Кёнсу... – говорю я и еще сильнее прижимаю тебя к себе. Я не верю, что я наконец-то нашел тебя. Мысли о том, почему ты меня оставил, отходят на второй план. Сейчас есть только ты и тот факт, что ты снова рядом. - Прости меня... – говоришь мне ты. И я прощаю. Прощаю тебя за все, хотя считаю, что мне не за что тебя прощать. Сейчас мы вместе сядем на корабль и уплывем обратно. Уплывем домой. И уже больше я никуда тебя не отпущу. Мы с тобой идем по направлению к кораблю, и я слушаю твои рассказы о том, что ты пережил, пока плыл сюда. А самое интересное: в твоих рассказах даже не было упоминания о шторме или буре. Видимо, это преследует только меня одного. Мы выходим на песчаный берег и я вижу корабль. Я зову тебя за собой, но ты останавливаешь меня. Снимаешь с шеи какую-то цепочку и протягиваешь мне. - Я хотел подарить это тебе, - улыбаешься ты мне. Я улыбаюсь тебе в ответ и принимаю твой подарок. Привязанный к цепочке черный перламутровый шарик. Ты даришь мне жемчужину. Черную. Ты всегда сравнивал меня с черным небом, которое обычно бывает тогда, когда его затягивают тучи, и начинается дождь. Я любил это сравнение. А ты любил дождь. Я одеваю подарок себе на шею, беру тебя за руку и веду к кораблю, но я слышу, как меня кто-то зовет. В паре сотен метров от корабля я вижу свою команду с капитаном и собираюсь бежать туда, но ты останавливаешь меня, схватив меня за предплечье. - Не надо идти туда, - говоришь мне ты. - Но меня зовут, - отвечаю я и виновато смотрю на тебя, - Прости, я должен. Ты отпускаешь меня, а я бегу туда, где собралась моя команда. Ты остаешься там, где стоял, а я думаю, что это даже и к лучшему. Когда я прибегаю туда, то мне на плечо ложится тяжелая рука, а обернувшись, я понимаю, что это капитан. Он как-то сожалеюще смотрит на меня. - Мы нашли пропавшую команду, - говорит мне он. Я оборачиваюсь и вижу тебя, все так же стоявшего на одном месте. Ты смотришь в сторону моря, слегка наклонив голову. Как же мило ты сейчас выглядишь. - И что с ними? – я поворачиваюсь обратно, но не вижу почти ничего, так как передо мной стоит вся моя команда, которая не дает мне разглядеть то, что есть за ней. - Они оставили корабль на той стороне острова, - ответил он мне, - А здесь разбили лагерь. Он делает паузу и сглатывает. Его рука так и лежит на моем плече, а я все пытаюсь увидеть то, что скрывают собой люди. Они смотрят туда и перешептываются. Не люблю, когда люди так делают. - Их растерзали местные звери, - он слегка похлопал меня по плечу. Я снова оборачиваюсь. Ты стоишь все там же, но теперь уже смотришь на меня. Значит, ты спасся. Неужели, я еще не настолько неудачник? - Расступитесь! – скомандовал капитан. Все подчиняются ему и открывают для меня проход. Теперь я вижу. Растерзанные палатки, тела, одежда. Я вижу угли от костра, что, возможно, не горел уже несколько месяцев. Я вижу знакомые лица, почти всех наших с тобой друзей. И мое сердце внезапно замирает, когда я вижу там тебя. Я буквально расталкиваю тех, кто не успел дать мне пройти, и опускаюсь на колени перед тобой. Твоя грудь растерзана, нет одной ноги. Твое лицо нетронуто, будто это самая ценная вещь, что есть на планете, и ее нельзя трогать. Я провожу рукой по твоей щеке, будто пытаясь удостовериться в том, что это действительно ты, и ты не исчезнешь сейчас. Я оборачиваюсь снова, я вижу второго тебя, но теперь стоящего рядом со мной и смотрящего на меня сверху вниз. - Я же говорил, что не стоит идти сюда, - говоришь ты мне. Не знаю, где мои глаза мне врут, а где говорят правду. Я смотрю на тебя, погибшего от лап какого-то зверя, и на тебя, живого и невредимого. Голова, кажется, сейчас взорвется, и я кричу. Кто-то хватает меня со спины и уводит от тебя. И от умершего, и от живого. Я пытаюсь кричать и просить, чтобы меня отпустили. Я должен был попрощаться с тобой. Но я не знаю, с кем мне прощаться. Когда меня затаскивают на корабль, я прошу взять тебя с собой, но мне будто пытаются доказать, что ты умер. Но я же вижу тебя. Я слышу тебя. Ты разговаривал со мной... Ты подарил мне черную жемчужину! Меня пытаются успокоить, но я не могу. Я готов убить всех за то, что они оставляют тебя на этом острове. А ты даже не рвешься за мной. Ты продолжаешь стоять на берегу и смотреть на меня, когда я, оперевшись руками о борт, плачу и зову тебя за собой. Я бы спрыгнул в море и остался бы с тобой, но меня держат, как какого-то сумасшедшего. А когда остров почти скрывается из глаз, ты просто растворяешься в воздухе. Отпускают меня лишь тогда, когда мы уже на достаточном расстоянии от этого злосчастного острова. Я сажусь на пол, облокотившись о борт, и бьюсь головой о твердую поверхность. Я не мог придумать себе это, ведь на моей шее до сих пор висит твой подарок. Слезы с такой силой льются из глаз, что мне кажется, что их хватило бы на отдельный океан. До того момента, пока мы не приплыли домой, я ни с кем не разговаривал, почти не ел и не спал. Да и как тут спать, когда даже мои мысли о совместном засыпании с тобой теперь кажутся мне всего лишь моими фантазиями и ложью. Я захожу в тот дом, в котором мы когда-то жили вместе. Теперь он пустой, сейчас еще более. Если раньше со мной жили надежды о том, что ты вернешься, то теперь ничего. Теперь здесь нет ничего. Я сажусь за свой письменный стол, который покрылся слоем пыли. На нем лежат книги и тетради, которые всегда использовал ты. Я оставил их здесь и ни разу не тронул их. Я не любил читать, но ты только этим и занимался. А временами я так любил отрывать тебя от книг и целовать. Ты тогда так ворчал на меня, а я лишь улыбался. И сейчас я снова пытаюсь улыбнуться. Но у меня это почти не получается. Я чувствую руки, обнимающие меня из-за спины за плечи, и легкий поцелуй в висок. Будто по привычке, я накрываю эти руки своими. Теперь я понимаю, что тебя там держало, а теперь привело ко мне. Эта черная жемчужина, так напоминавшая тебе меня.