Последняя чашечка кофе

У Поклёпа была дурацкая, отвратительная привычка оставлять своих сотрудников на отработки после того, как они опоздали. Зимой и без того было темно, у Тани болела нога, да и спина продолжала сообщать о собственной неприятной травме, но возможности как-либо спастись от неприятных ощущений у неё, естественно, даже примерно не было. Девушка чувствовала себя потерянной и то и дело ловила себя на мысли, что не знает даже, что делать с бесконечной болью, которая не давала ей покоя, да ещё и было до такой степени темно, что она попросту не знала, как дойдёт до дома. Плановые отключения света вызывали у неё не просто раздражение, а уже даже некоторую опаску. Прежде Гроттер могла хотя бы верить в то, что вокруг слишком много людей, чтобы что-то случилось, но было уже девять часов вечера, и все люди были представлены двумя пьяными мужчинами и культурным бездомным их соседней свалки. Последний был куда образованнее двух первых, но Таня всё равно предпочла ускорить шаг. Чтобы добраться до собственного двора, надо было пройти ещё и подворотню, а после - безлюдной улочкой, но Гроттер, сосредоточившись исключительно на больной ноге, даже не успела задуматься по этому поводу. Она была уверена, что вокруг никого не было, и с ужасом осознала, что некто неизвестный оказался ну уж слишком близко. Чьи-то пальцы сжали её запястье, а дальше было уже не до раздумий. Гроттер даже не помнила, куда успела ударить незнакомца, но после ещё и успешно пролила на него молоко, которое ей всучила заботливая тётя Яна на работе, решившая позаботиться о девушке, и умудрилась, кажется, порвать одежду. Таня собиралась было бежать, но как-то невовремя на улице включили свет. ...Молоко стекало с бедного парня струйками, впрочем, поспешно замерзая, ибо мороз был слишком сильным, дорогущее зимнее пальто успешно пострадало и, кажется, его надо было отмывать примерно столько же, сколько и Танино, а на щеке остались две замечательные глубокие царапины. Гроттер едва-едва узнала в этом человеке своего утреннего обидчика и моментально ощетинилась, мрачно глядя на него и явно не стремясь радоваться подобной встрече. - Вы? - холодно переспросила она. - Опять пришли портить мне жизнь? - в голосе у девушки прозвучало отчаянье, и она хотела было рвануться куда-то и уйти домой, но успешно поскользнулась и упала прямиком в руки незнакомца. - Вообще-то я пришёл извиниться, но вы слишком быстро убегали, - мрачно сообщил он. - А после решили увлечься самозащитой и облили меня молоком. Спасибо, что бутылку не разбили о голову, и то уже хорошо. Гроттер, выбравшись из его рук, с силой залепила парню пощёчину, хмурясь и подумав, что то молоко было последним, что у неё вообще осталось дома из еды, за исключением какого-то лука и картофеля, но их ещё надо было сварить. - За что?! - удивился тот. - За кофе. За то, что напугали. И за всё хорошее! - Таня вновь собиралась уйти, но сегодня судьба была слишком плохо настроена относительно неё, и Гроттер успешно свалилась на руки парню повторно, и на сей раз просто так выбраться из его объятий не получилось. - А вы испортили мне одежду и пролили на голову молоко, а сейчас, между прочим, минус пятнадцать, - сообщил парень. - А домой мне добираться в другой конец города. - Так чего ж вы за мной шли? - У бензина есть плохое свойство заканчиваться, - хмуро ответил он. - Примерно в тот момент, когда он больше всего нужен. Гроттер хотелось послать его подальше, чтобы с прекрасным мстительным удовлетворением отправиться домой, но незнакомца почему-то стало вдруг жалко, да и на улице действительно очень быстро холодало. - Ладно, несчастный, пойдёмте ко мне, - предложила наконец-то Гроттер. - Вытрете хотя бы это молоко... С головы и с пальто тоже, - она собиралась сделать несколько шагов, но больная нога отказывалась идти. - Мне тут недалеко, за угол повернуть и в первый подъезд. - Спасибо за приглашение, и не надейтесь, что я откажусь, - усмехнулся парень, а после, заметив, как сильно хромает Таня, вдруг, причём без всякого предупреждения, подхватил её на руки, причём весьма нагло не позволяя вырваться и оказаться на хотя бы относительной свободе. Гроттер дёрнулась, а после решила, что раз уж он сам виноват, то пусть носит. - Учтите, что я живу на пятом этаже, а у нас лифтов нет, - мстительно, ещё и дёрнув его за немного длинноватые чёрные волосы, сообщила девушка. - А меня Таня зовут. Гроттер. Рыжеволосая понятия не имела, почему вдруг решила представиться, но так было правильнее, да и вообще, когда человек, пусть и провинившись, таскает тебя на руках, то стоит, пожалуй, назвать-таки ему собственное имя, так будет немного удобнее общаться, чем просто отмалчиваться и отворачиваться. - Я донесу, - усмехнулся он. - А вы представиться не желаете? - отметив, что её действительно собирались дотащить на пятый этаж, пожалев таким образом и саму девушку, и её бедную раненную ногу, поинтересовалась Гроттер. Незнакомец перестал казаться настолько противным, как прежде, но, тем не менее, рыжеволосая всё равно не считала его временно не то что хорошим, а вообще хотя бы немножечко адекватным человеком. Ведь разве кто-то нормальный повёл бы себя подобным образом? Да и вообще, не следует забывать о том, что именно из-за кофе и из-за того, что этот парень сделал утром, она сейчас и оказалась в таком плачевном состоянии. - Глеб Бейбарсов. И я всё-таки не буду пытаться пожать вам руку, - хмыкнул он. - Бейбарсов? - Таня звонко рассмеялась. - Что, правда? Это действительно настоящая фамилия, да, да? - Гроттер стало неимоверно весело, она даже не могла понять, почему так, а после вдруг осознала, что они достаточно быстро добрались до того самого желанного пятого этажа, на который она так сильно опасалась подниматься самостоятельно, признавая, что ни за что бы не доползла. - Да, Бейбарсов! И что тут такого? Нормальная фамилия, - он вздохнул. - Открывайте дверь, какая тут из них ваша. Таня потянулась за сумкой, вытаскивая ключи и даже не думая требовать, чтобы она оказалась на земле. По крайней мере, сейчас она на руках у этого парня чувствовала себя более чем спокойно и уверенно. Глеб, впрочем, всё-таки поставил её на землю, вероятно, отказываясь и дальше волочить девушку на руках, но переступить через порог помог, и даже снять пальто тоже. Гроттер хотелось потребовать, чтобы он оплатил химчистку, вот только это было бы глупо - особенно после чёртова молока. - И почему бы вам не перезаправить машину, к примеру, не вызвать какую-то службу? - вдруг уточнила Таня, оглядываясь. - И вы так и не извинились, я всё ещё жду, между прочим! - Тогда я жду извинений от вас, - хмыкнул Бейбарсов. - Потому что именно из-за этого гадкого молока я теперь должен торчать в вашей квартире! - А я вас сюда не приглашала! - Да неужели? Они засмеялись как-то в унисон, словно была для этого хотя бы маленькая причина, а после Гроттер отмахнулась, наконец-то разуваясь и снимая с себя то самое пальто, по которому огромными крокодильими слезами плакала химчистка. - Снимайте пальто, ванная там, - Гроттер указала на дверь. - Квартира у меня однокомнатная, соседей нет, поэтому можете взять то полотенце, которое там висит. Оно чистое. Фен одолжить? - Обойдусь как-то, - буркнул парень, скрывшись в ванной - Гроттер же отправилась осматривать ногу, переодеваться, а заодно искать в холодильнике хотя бы какой-то лоток с яйцами, потому что оставлять голодным гостя было совсем не с руки. Когда Бейбарсов наконец-то показался в коридоре, молока на нём уже не было, и Гроттер поймала себя на том, что самим наглым образом рассматривает практически незнакомого ей парня. По правде говоря, он был достаточно симпатичным, к тому же, как Таня отметила ещё тогда, когда её успешно дотащили на пятый этаж, высоким, а самое главное, в нём не было ни капельки схожести с тем сволочным блондином, с которым она успешно рассталась несколько месяцев назад. И с предыдущим тоже. Гроттер вообще везло на светловолосых и голубоглазых, но Глеб оказался брюнетом, и пусть ни о каких положительных чувствах и речи быть не могло, Таня всё равно посчитала, что это определённо хороший признак. - Есть будете? - поинтересовалась она, успешно утаив тот факт, что яичница успела сгореть, да и вообще, что она совершенно не умеет готовить и никогда, пожалуй, не научится этого делать, более того, никогда даже и не собиралась. - Буду, - кивнул Глеб, присаживаясь на предложенный ему стул. В квартире было не очень чисто, но зато бедно и холодно, и Таня об этом прекрасно знала, но выбор она предоставить никому, в том числе и себе самой, не могла, потому что эти жилищные условия оказались единственным, что она была в состоянии вообще содержать. Посему приходилось терпеть такую вот не самую радостную жизнь, сцепив зубы, и радоваться тому, что у неё по крайней мере сейчас было. Впервые за долгое время ей вдруг стало стыдно, что кто-то пришёл, а у неё нет денег для того, чтобы угостить его, да и вообще, чтобы встретить в чистой, прекрасной, великолепной квартире, в которой можно только удовольствие от пребывания здесь получать. А не сплошное раздражение. - Ляжете на раскладушке. Тут. На кухне, - холодно промолвила Гроттер. - У меня всего одна комната, и в неё я советую не заходить, это понятно? У неё всего одна комната, в которой стоит старый раскладной диван, правда, с относительно терпимым постельным бельём, а сама она должна предлагать своему гостю торчать на кухне, потому что другого выбора у неё нет. - И не предложите собственную компанию? - язвительно поинтересовался Бейбарсов. - Даже не подумаю! - возмущённо воскликнула рыжеволосая. - Хам! Судьба Бейбарсова на пружинном и старом-старом матрасе была только что успешно предрешена, и никаких помилований Таня после таких заявлений даже и примерно не планировала. *** Проснувшись, Гроттер не сразу вспомнила о своём госте. Она вообще с удовольствием бы ещё поспала, но надо было отправляться на работу, иначе Поклёп окончательно вышвырнет её с должности, и ни о чём таком не надо будет даже думать. На кухне Глеба не оказалось, в ванной тоже, и больше в этом доме не было даже примерно места, в котором мог бы он находиться, поэтому приходилось признавать прописную истину - Глеб ушёл, спокойно оставив её на произвол судьбы. Оно и не удивительно. На самом деле Гроттер ведь не просила его остаться, не говорила ни о чём, что могло бы его заинтересовать, но всё равно стало как-то жаль, что он вот так взял и спокойно ушёл, даже не подумав остаться до утра. Уехал раньше, наверное. Впрочем, на кухне Гроттер так же обнаружила и записку и какие-то деньги - сначала она с недоумением уставилась на них, не понимая, откуда такая огромная сумма вообще могла появиться в её доме, но теперь понятия не имела, что вообще делать - спустя несколько минут до неё дошло, что, пожалуй, таким образом парень оставил моральную компенсацию, и тут же возникло отчаянное желание вернуть ему всё обратно. "Купите себе новое пальто, нормальную кровать и кофе, если вы его так любите. Не вздумайте возвращать, это даже не деньги, а вам, скорее всего, они будут более полезны, чем мне. С добрым утром, Глеб". Записка была очень короткой и показалась Гроттер предельно неприятной - она поспешила обидеться, но, тем не менее, отодвигать деньги от себя не стала - просто сейчас была не в том положении, чтобы отказываться от чего-то подобного. Тут хватило бы и на новое пальто, и на нормальную кровать, и на десять чашек кофе, но последнее Гроттер покупать не собиралась. Тане хватило и одного знакомства, с головой хватило, и теперь она собиралась исключительно отдохнуть от глупого происшествия. Скоро Новый Год, а она сможет порадовать себя по крайней мере двумя подарками - вот только всё равно как-то не по себе, и кажется, словно её купили. Правда, Таня прекрасно понимала, что платить было не за что. Хоть бы телефон, сволочь, оставил, но он словно догадывался, что Таня пожелает всё вернуть, и поэтому даже не подумал оставить хотя бы что-то, чтобы его можно было отыскать. Таня даже бросилась в ванную, отчаянно надеясь на некую выпавшую случайно визитку, но и там даже примерно ничего такого не было, и ей вдруг стало просто до жути обидно. И почему, когда ты вдруг начинаешь ощущать к человеку что-то вроде позитива, он внезапно исчезает непонятно куда?! - И всё равно, хорошо, что не блондин, - буркнула себе под нос Гроттер. - Этим сволочам только одного было надо, - то одно, что было им надо, Татьяна отдавать не собиралась, а денег у неё не было и тогда, чтобы появился другой стимул быть рядом, поэтому все кавалеры вспоминались именно в таком цвете. - Вот, прекрасный пример нормального человека, - продолжала убеждать себя Таня. - Обидел, но, по крайней мере, возместил ущерб, и... Из-за него у меня аванса не было, вот! О том, что за те деньги, которые дал ей Глеб, можно было купить столько всего, и что её десятка авансов, пожалуй, для этого не хватило бы, Таня умалчивала, но, тем не менее, держала в руках собственную полугодовую зарплату, полученную от чужого человека, весьма трепетно. Пусть гордые дуры из фильмов отказываются, а ей всё равно возвращать всё это некому, так пусть хоть сама поживёт, если ему не хочется пользоваться тем, что у него есть. Мало ли, вдруг человек грехи замаливает? Кто знает, что у него на душе лежит, да и вообще, кто он такой. Вот только почему-то подобная попытка себя успокоить всё равно очень плохо действовала, и Гроттер понимала – это ненадолго. Даже как-то жаль.