Осколок в сердце

— Леви, нет, пожалуйста, я больше не могу, — прохныкала я, после чего, все-таки упав на задницу, стала ехать на ней по снегу, как на санках. Однако, мои мольбы не услышали, и я продолжила ехать по дороге на жопе, при этом пытаясь не задохнуться, ибо вокруг моей талии была хорошенько затянута веревка, другой конец которой был привязан к седлу коня Леви. Собственно, такое наказание было не самым страшным для меня, так как моя больная фантазия перед оглашением приговора рисовала в голове настолько упоительные картины эротического содержания, что математик даже не сразу понял - я такая красная из-за холода или из-за давления. Конечно же, он не угадал, и, сморозив, что мне холодно, далее мы на этом зацикливаться не могли. А еще у нас была жесткая трабла с транспортом… Учитывая то, что учитель приехал на мотоцикле, а мы - на лошадях, девать транспорт было некуда, ибо в его планы входило устроить мне взбучку именно самым изощренным путем — заставив меня пешком (!) топать от города и до школы. Весело, не правда ли? А я бы предпочла оказаться в сортире, заполненном водой, нежели бежать за лошадью, которая, к счастью, ехала не слишком быстро, грациозно вышагивая и переступая через сугробы. Моей выдержки хватило только на километров пять. Я, конечно, понимаю, что должна быть сильнее и все такое, но у меня и так все болит после езды, так еще и пешком топать. Поэтому-то мои ноги так предательски подкосились и я, угодив попой в сугроб, стала рассекать пятой точкой снежные просторы, как ледокол. А самое интересное в том, что хоть дорога и была вся более-менее утрамбована, снег все равно каким-то образом залез мне за шиворот, в сапоги, под шапку и вообще куда только можно, из-за чего мое тело ярко чувствовало, что белая субстанция сначала затвердела под моей одеждой, словно пытаясь сделать из меня снежок, а потом начала таять. Весь мой организм пытался согреться, но помогало это мало — я вся съежилась, зубы стучали, а холодная вода непрерывно хлюпала в обуви. Да еще и снегопад никто не отменял, и крупные белые хлопья так и пытались забраться в рот, нос и уши. И тут небеса услышали мои мольбы — лошадь остановилась, а Леви, сжалившись над моей замерзшей тушкой, подошел ко мне и, присев на корточки, спросил: — Тепло ли тебе, девица? Именно в этот момент мое сознание металось от одного варианта мести к другому: скормить ему огромный снежок, плюнуть прямо в лицо или же позвать потом всех своих маленьких защитников, которые уж точно сделали бы вместо меня первые два действия. Но вместо всего этого я лишь по-партизански, отвернулась от него, продолжая отбивать зубами чечетку. Ничего на это не ответив, мужчина лишь отвязал веревку и, отбросив ее, взял меня за талию и попытался поднять на ноги, однако, я решила построить из себя обиженного на весь мир человека, поэтому, когда меня пытались поставить, мои ноги подкосились, и я опять чуть не рухнула в снег. Но державший меня слишком крепко капрал не дал этому свершиться и, вновь оставляя меня без комментариев, поднял на руки и усадил на лошадь. От подобного действия мое сердце забилось чаще. В душе я даже не предполагала такого поворота событий, предположив, что он решит меня помучить еще немного, бросит и поедет дальше, однако, он поступил совсем по-другому, что не могло не радовать меня и бабочек в моем животе. Присев рядом со мной, он лишь крепче затянул узду другого коня, который все это время перебирал копытами рядышком, немного пришпорил, отчего скакун пошел вперед неспешным шагом. Продолжая трещать зубами, я нереально тряслась от холода, из-за чего эта амплитуда мгновенно передалась и на человека, который сейчас сидел рядом. Фыркнув, он спросил: — Неужели так холодно? — Вообще-то, когда тебе под одежду забирается снег, это явно не особо приятно. И вновь меня настигло молчание, однако, кратковременное. Заставив коня идти медленнее, Леви взял мои заледеневшие ладони в свои более-менее теплые и, поднеся ко рту, обдал их жарким дыханием. По всей моей спине пробежал целый табун мурашек от подобного действия. Мне было невероятно приятно даже не от того, что холод начал медленно отступать, а от самого поступка мужчины. Я чувствовала, что он заботиться обо мне, хотя бы потому, что, возможно, я для него что-то значу… Ах, если бы это было так… Резко оторвавшись от своего занятия, учитель встретился со мной взглядом и, словно прочитав мои мысли, сказал: — Не смотри так на меня. Я не хочу, чтобы ты отморозила себе конечности по моей вине. Словно ножом по сердцу! Вот и все… Как же меня раздражает то, что он всего лишь одной фразой способен спустить меня из мира грез на землю. К горлу подошел ком, и я, чтобы точно не расплакаться, отвернулась от него, глядя на дорогу, и вырвала из его рук свои. Оставшееся время до школы мы ехали в полном молчании. Никто из нас не хотел говорить хотя бы потому, что оба прекрасно понимали — испоганили друг другу настроение. Однако, на этот раз мне показалось, что дорога заняла намного меньше времени, чем когда мы выезжали с блондинкой. Наверное, все потому, что ехали мы ночью, было ужасно страшно и, пусть всю дорогу мы гнали лошадей что есть мочи, сейчас же бояться было нечего хотя бы потому, что рядом со мной Леви. Рядом с ним мне всегда было тепло и спокойно, что, конечно же, оспаривало мой мозг, сохраняя остатки моей гордости и обзывая его всеми известными мне неприличными словами, на которые я пыталась каждый раз найти антоним. Мы доехали до заветного здания. И тут Вселенная решила не оставлять меня без приключений: у школы стояла знакомая мне машина, уже практически полностью покрытая снегом. Математик спустил меня с лошади и быстро сказал: — Иди в здание и подожди меня в холе. Я заведу лошадей в стойла и подойду. Быстро ускакав, я лишь качнула головой, пытаясь не думать о мокрой одежде и ботинках. А тут я даже не удивилась родственничкам, которые мирно восседали на диване и, видимо, ждали меня. — Чем обязана приезду? — тут же холодно спрашиваю я, складывая руки на груди; совершенно нет желания сейчас с ними разговаривать. — Что такое? Неужели ты думаешь, что мы не можем к тебе приехать просто так? — я подняла бровь в немом вопросе, надеясь, что повторять дважды не придется. Женщина скривилась и все-таки решила пролить свет на ситуацию: — Мы привезли тебе все необходимые документы, чтобы ты на следующей неделе смогла самостоятельно оформить свой паспорт. — Разве вы не должны при этом присутствовать? — Не сможем. Бенджамин постарался и выиграл поездку на Кубу на целый месяц! На четверых человек, поэтому поедем я, он, Оливер и моя мама. — Почему бы вам не взять с собой Эльзу и не сделать ей как раз подарок на день рождения? От стального и холодного тона я чуть не подскочила на месте, но все же сумела унять резкий страх и прилив адреналина. Леви сейчас спокойно стоял и прожигал глазами мою незадачливую родственницу, которая, наверняка, даже не задумывалась о том, чтобы взять меня с собой. — Ну, как же, как же? Эльзочке ведь надо учиться! Зачем пропускать школу? — Ну, как же, как же? — капрал повторил реплику моей тетки, которая тут же скривилась. — Зачем же делать какое-то доброе дело своей родной племяннице, ведь никто все равно ничего не скажет в ее защиту, верно? Я аж рот открыла от удивления и, пару раз хлопнув глазами, только вылупилась на своего нового защитника, который с вызовом и презрением сейчас смотрел на женщину. Она, кажется, тоже, как и я, не могла найти слов в ответ, при этом корчась, словно умирающая гусеница. В итоге, так ничего и не сказав в ответ, она только топнула каблуком, резко одернула свое черное безвкусное пальто и, задрав нос как можно выше, словно показывая математику ее превосходство в росте, фыркнула и, то ли пропищала, то ли провыла: — Бен, мы уходим! Папка полетела на пол, из-за чего множество листов и документов рассыпались по красивому белому ковру, который из-за нашей мокрой обуви уже давно сам пропитался влагой. Стоило двери захлопнуться, как я тут же издала непонятный радостный клич, из-за чего учитель посмотрел на меня, как на идиотку. Подскочив, я стала перебирать все свои документы, как попало засовывая их в папку, и тут же решила объяснить свое поведение: — Это было так круто! Мою тетку давненько так не уделывали, — наконец, поднявшись с пола, я радостно посмотрела на капрала, который явно не испытывал моих эмоций и злорадства, лишь мельком разглядывая огромную папку с документами. — Мне просто противно смотреть на то, как она разговаривает с тобой. Показывает свое превосходство, словно она выше тебя, а сама — пустое место. — Да так всегда было, — пробурчала я, вспоминая первые дни после смерти родных. Первый месяц, если не больше, я провела в больнице. А как только переехала к тетке, жизнь у нее мне словно раем показалось. Каждый день меня возили в парки, цирки, покупали что-нибудь вкусное или же новую одежду, и я, будучи маленькой, даже думала о том, что у нее не так уж и плохо. Однако, это продлилось недолго. Как оказалось потом, все это время за действиями моих родных следили органы опеки и, как только они убедились, что отдали меня в хорошие руки, сняли наблюдение. Все стало намного хуже. Сперва, за то, что я не слушалась, меня часто били, я вся ходила в синяках. Меня постоянно заставляли делать кучу работы по дому ежедневно, а ведь на тот момент я была еще слаба, ведь меня только выписали. Короче говоря, моя жизнь превратилась в настоящий ад, а сделать я с этим ничего не могла. — В общем, Эльза, сейчас иди в комнату, сразу в душ и грейся. Как только закончишь все свои дела, зайди ко мне, я тебе дам лекарства для профилактики, чтоб ты не заболела. Только не вздумай проигнорировать это, ибо, поверь, лечить тебя будет не кому, а вот уколы я тебе обещаю, — после его слов у меня даже похолодело все в груди, из-за чего я съежилась под его стальным уничтожающим взглядом и, тут же кивнув, прижала ближе к себе папку и ринулась вдоль по коридору. Зайдя в свою комнату, я тут же затрещала зубами, ибо окно было настежь открыто, а подоконник и пол под ним был полностью завален снегом. Плохо, значит, я закрыла окно. Так-с, купание отменяется… Я быстро стала выбрасывать снег назад, в окно, сначала с подоконника, а потом уже и с пола. Когда эта белая субстанция более-менее покинула мое обиталище, я закрыла окошко и, бросив на пол и подоконник огромные тряпки, чтобы они втянули с себя влагу, сбросила с себя все, направляясь в душ. Стоило мне опуститься в ванную, наполненную горячей водой, как все мое тело стало покалывать приятными судорогами, а сама я даже простонала от наслаждения и этой прекрасной обволакивающей теплоты, которая согревала меня все сильнее с каждой секундой. Наконец, когда я более-менее согрелась, я все-таки решила выползти из все еще горячей воды и, переодевшись в теплую одежду, вышла в коридор. Наверняка все дети были на учебе, ибо было ужасно тихо, не считая каких-то криков на улице и в самой глубине здания, на которые обращать внимания мне хотелось меньше всего. Даже не постучав, я вошла в комнату учителя, при этом быстро закрыв дверь. Конечно, нас бы увидеть никто не мог, а вот лишняя конспирация еще никому не вредила. Однако то, что я увидела, меня чуть не рассмешило и удивило одновременно: Леви решил, как мне показалось, не греться, ибо сейчас рассекал по комнате в не особо теплых спортивных штанах и футболке. Интересно, он вообще знает значение слова «греться»? Или просто не хочет нарушать свой холодный образ? — Ну, наконец-то, — математик развернулся ко мне, обводя взглядом теплую махровую пижаму желтоватого оттенка, в которую я соизволила укутаться. — На держи, выпьешь все после обеда. Мужчина протянул мне две таблетки, которые были отрезаны им ранее от основной пластины. Повертев их в руках, я уже кивнула и собралась уходить, однако меня остановили. — Завтра, как обычно пойдешь на учебу, а сегодня постарайся не высовываться. Я неуверенно кивнула и тут же шмыгнула за дверь. Очень смешно, блин. Впереди полдня, а как я есть буду? Пока все на уроках забегу в столовую и попрошу втихаря накормить меня? Конечно, повара — люди добрые, но очень велик шанс встретить кого-то из учителей или даже Сашу. Но все мои опасения оказались достаточно нелепыми и рассеялись также быстро, как и появились. В два часа дня я нарыла у себя в тумбочке пачку чипсов и какой-то муторный напиток, с терпким кисло-сладким привкусом. Конечно, для обеда так себе, но до конца дня потерпеть можно, учитывая то, что пачка довольно большая, а открыть я ее должна еще с самого начала моего приезда, но в итоге обо всем забыла. Впрочем, даже удивляться моей безмозглости не стоит. Следующий день наступил достаточно быстро и неожиданно. Как по сценарию меня разбудил звук из колонок, и я потопала в душ. День был солнечным, и удивил меня своей размеренностью и спокойствием. В столовой на меня почти никто не обращал внимания, все было как обычно, обыденно и спокойно, и только убийственные взгляды Имир в мою сторону напоминали мне обо всем случившемся. Уроки прошли быстро, как мне и хотелось. Лишних вопросов не было, только редкие косые взгляды ребят, а вот учителя даже не смотрели в мою сторону, что настораживало меня еще сильнее. Может, с ними поговорил Леви? Попросил не обращать внимания, и все такое? Хотя, нет, это выглядело бы слишком подозрительно, да и директора уговорить закрыть глаза на прогул было бы достаточно тяжело, даже несмотря на то, что они, кажется, находились в дружеских отношениях. И вот опять какая-то фигня приземлилась ко мне в волосы. Я уже было хотела найти этого труса, который не может сам подойти и попросить о встречи. Но, может, и не трус, может, романтик. Кто знает… Так вот, в записке было тоже самое, что и в прошлый раз «Приходи на крышу в 17:00, надо поговорить». Почерк достаточно разборчив, явно не такой, как у Армина, поэтому его сразу можно выкидывать. Это только один человек, а остальные? Черт возьми, мне даже зацепиться не за что! Не ходить же мне и не смотреть почерк каждого, верно? Тем более это вызвало бы ненужные подозрения у моего загадочного поклонника, и явно бы мне не удалось кого-либо вычислить. Что ж, придется ждать назначенного срока… Который настал слишком быстро. Я уже три минуты топталась на заснеженной крыше в школьной форме, даже не потрудившись одеться потеплее. Сама же я опоздала на десять минут, из-за чего моя совесть и интерес на пару сжирали меня, словно черви труп. Возможно, он тоже потоптался так несколько минут и ушел, подумав, что я решила его продинамить. Отлично, блин! И, что теперь делать? Ждать очередной записки с просьбой встретиться? А, если ее не будет? Даже не знаю, что и делать. — Эльза! Знакомый голос позвал меня настолько неожиданно, что я вздрогнула и обернулась, сделав инертно шаг вперед, взъерошивая снег под ногами. Передо мной стоял Марко и мило мне улыбался, протягивая свою куртку, которую я сначала и не хотела принимать, но потом вспомнила, из-за кого я тут так долго мерзну, и все же решила согреться. Кстати, от его куртки пахло чем-то приятным, наверное, каким-то одеколоном, из-за чего стало сразу же комфортно. Леви пах совсем по-другому. — Эльза, знаешь… — начал парень, избегая взглядов со мной и глядя в пол, переминаясь с ноги на ногу. — Ты прошлый раз не пришла, но и в школе не появилась, поэтому я заволновался… Но хорошо, что с тобой все в порядке, мистер Леви сказал, что ты всего лишь упала с лошади и тебе нужно было в больницу на консультацию. Ты хоть не сильно ушиблась? — сказав это, Бодт подошел ближе, протягивая ко мне руку и сбрасывая с макушки снег, наблюдая за моей сумасшедшей реакцией, — голова не болит, не кружится? Прости, если сильно утомляю, мне просто необходимо было с тобой поговорить… — По поводу? — резко перебила я Марко. Все-таки сейчас выслушивать его отстраненные от темы слова мне не хотелось, особенно наблюдая за тем, как он сам трусится от холода. Хотя, на данный момент я смутно предполагала, о чем он может со мной поговорить. Может, у него тоже есть какой-то родственник в правительстве, и он тоже боится свидеться с ним? Если бы мои ожидания оправдались, то я спокойно могла бы пойти в Робин Гуды, только немного с другой деятельностью. Скорее, в Матери Терезы. — Я просто хотел сказать, что… — он затих на мгновение, наконец, поднимая взгляд и глядя прямо на меня. — Что ты мне нравишься, Эльза. Я же в свою очередь на мгновение зависла, кажется, глядя куда-то сквозь парня и пытаясь переварить смысл его слов. Мне первый раз признались в любви. Чертов первый раз! Непередаваемое чувство, словно весь мир в одно мгновение упал к твоим ногам. Интересно, Леви чувствовал тоже самое, когда я призналась ему? Нет, наверное. Ему было все равно. — Давай попробуем встречаться? — наконец, я вернулась в реальность для того, чтобы опять из нее выпасть, услышав слова парня. В любых других обстоятельствах я бы с удовольствием согласилась, тем более, он мне нравится, очень нежный и милый, но… Если бы я не испытывала тех же чувств, что и он ко мне, к другому человеку, все было бы иначе и я бы не раздумывая согласилась. Но и отказать ему сейчас как-то не особо хочется. Он открылся мне, а я буду полной дурой, если отвергну его чувства и верну ему их обратно, при чем не в самом хорошем смысле. Возможно, именно сейчас мне стоит забыться и попробовать сделать все не так, как от меня ожидают? Перестать грезить о капрале и попытаться начать жизнь заново? Ну, личную жизнь. В любом случае, упускать шанса я не хочу, а думать о прошлом — тем более. Ведь математик меня даже ревновать не будет, смысл избавлять себя от первой подростковой любви и строить из себя верную вовеки веков монашку? Ну уж, нет, я постараюсь доказать, что могу прожить и без постоянного опекания со стороны учителя. — Да, давай попробуем, — отозвалась я, мило улыбнувшись и склонив голову на бок. — Т-ты серьезно? — кажется, Бодт был более, чем ошарашен моим ответом, и, глядя на его вытягивающуюся мину, я не смогла сдержать улыбки. Да, так и надо. Так и должно быть, пусть и не слишком все в наших отношениях будет честно. — Пошли, не хочу смотреть, как ты мерзнешь, — я отдала ему куртку и в сопровождении своего нового парня покинула крышу, краем глаза замечая где-то в стороне темную фигуру. Интересно, кто там решил погулять в такой холод и в такой час?