Хлопали чьи-то окна

Хлопали чьи-то окна, я открывала письма, пришедшие издалека. Меня пробивало дрожью: я кормила всех дикой ложью о том, что это не навсегда. И горбились мои строки, надламываясь с хрипом, сутулилась спина. Мне много сказать хотелось, но на это же нужна смелость — все закрутилось, все завертелось — и выросла вдруг стена. Я об нее разбивала руки, сдирала — с молчаньем — кожу. Закрывались мои глаза, и я рухнула на колени, поняв: не сбежать из плена — ну, разве что на вокзал. Или в лес с деревянным домом. Здесь так тихо, все так знакомо, и в камине горит огонь… И бежать не могу — спотыкаюсь; я не сплю, я ночами маюсь, я рычу и до крови кусаюсь, я б хотела сказать — «не тронь». Но хлопали чьи-то окна, а глазам не хотелось мокнуть, я смотрела на кулаки. Не только Ши теперь пьет и злится… Волк не может остановиться. Мне хотелось бы измениться и сказать себе — «не беги»… Я пыталась найти причину, но опрометью бросалась в пучину. Я б рада была ножу и повседневной коме. Но о том, что случилось в доме, я никому не скажу.