Может быть я вернусь...

Прошло два года с того момента, как я попал сюда. Это место. По-другому я представлял себе голову изнутри. Ни извилин, ни крови, один серый вакуум. Даже не верится, что я всё ещё могу видеть, что происходит с моим телом. А лучше бы не видел и не слышал! Этот урод, он разрушил всё, что у меня было, но я смирился. Ведь это глупо злиться на свою вторую личность, но одно я не прощу ему (себе!) никогда. Это то, что он глубоко ранил Куроко. -- Впервые мы встретились с Куроко вечером в спортзале, где тренируется третий состав. С первого взгляда меня что-то зацепило в этом хилом парнишке, у него был немалый потенциал. В его глазах читалось отчаяние, и я не мог это проигнорировать, хотелось вывернуться наизнанку, но помочь. Попросив Аомине и Мидориму оставить нас, я дал ему совет по поводу его способностей и сказал, чтобы он не затягивал с развитием своего таланта. После нашего разговора я каждый день наблюдал за его тренировками, как он развивался. Так хотелось помочь ему, хотелось поскорей играть с ним рука об руку. Но, увы, он должен был сам пройти этот тернистый путь. И вот, он настал. Настал тот день, когда решится судьба этого ничем не примечательного паренька. Матч между вторым и третьим составами. Я уговорил господина Наото присутствовать, хоть это и было не очень легко. Матч начался. Сначала всё шло, как и ожидалось, третий состав проигрывал второму. Мне было больно смотреть, мои мечты играть с Куроко рушились на глазах. Но...Он вступил в игру. Его пассы, они... просто невероятны, он использовал свою незаметность, чтобы отдавать их. Все были шокированы, даже я не ожидал, что он так разовьёт свой талант. Его игра, она завораживала, такие резкие и в то же время плавные движения, только смотря на его игру, я ощущал, как трепещет моё сердце. Матч окончился. Третий состав выиграл у второго. После этого Куроко приняли в основной состав. Сказать, что я был рад, ничего не сказать. Я был счастлив! Наконец, я смогу играть с этим человеком, смогу спокойно, не прячась, смотреть за его тренировками. Всё так и было. Мы тренировались вместе, играли, обедали. Каждый день я наблюдал за его «трупиком» на тренировках. Да, нагрузка у основного состава очень большая, точно не для его хиленького тельца. И чем чаще я видел его, тем больше мне хотелось быть рядом с ним, показывать, как надо бросать мяч в кольцо, помогать ему подняться после очередного обморока. Также стал замечать, что близость Аомине и Куроко мне немного неприятна. Данный матч переполошил все мои чувства. Да, я не отрицаю, что за человеком просто так не следят. Но тогда его вид пробуждал во мне лишь дружеские, даже немного братские чувства. Я смотрел, как он старается, как изнуряет себя тренировками. Думаю, если бы вы когда-нибудь наблюдали за тем, как упорно человек идёт к своей цели, как пересиливает усталость и боль, каждый день, оставаясь после нудных уроков в спортзале и находясь там чуть ли не до полуночи, то не осуждали бы меня в этих слежках. Не подозревали бы во влечении к своему полу. Но вот сейчас я уже не смогу поспорить с вами… Этот парень смог пробудить во мне куда более высокие чувства, нежели простая дружба. Иногда после изнурительных тренировок Куроко засыпал в раздевалке. А я, вместо того чтобы будить юношу, садился рядом, брал его голову и клал себе на колени, накрывая подмерзающее тельце своей кофтой. Мне нравилось смотреть на это умиротворённое спящее личико. Он был таким милым, я еле сдерживался, чтобы не прикоснуться к нему, а то и не поцеловать. Изредка и я засыпал, сидя вот так вместе с ним. И если Тецу просыпался первым, то легонько клал свою руку мне на плечо, отчего приходилось возвращаться из царства Морфея. Постепенно мы с этим «Призрачным игроком» стали тесно общаться: всегда беседовали во время перерывов, часто ходили куда-нибудь перекусить, иногда играли в баскетбол по выходным. Но не только я удосуживался такого внимания, с нами всегда был Аомине, и что-то мне подсказывает, что всё же он был у Тецу в приоритете. Хотя, кого это волновало?! Самым главным для меня было то, что большую часть своего времени он уделяет именно нам. Однако вскоре Дайки начал отдаляться от Куроко, что меня, конечно же, несказанно радовало, но и огорчало одновременно. Ведь я видел, как нелегко от этого приходится моему возлюбленному. Я старался чаще проводить с ним время, всячески поддерживать, успокаивать, что он не один. В очередной раз, когда Куроко заснул в раздевалке, я как всегда остался с ним. Он был полностью вымотан, тихое сопение заставило меня улыбнуться, и я без задней мысли прикоснулся кончиками пальцев к его приоткрытым губам. Я как заворожённый сидел и смотрел на эти манящие губы, если бы к моему запястью не прикоснулась чья-то рука. Дыхание перехватило моментально, и я медленно перевёл взволнованный взгляд с любимых губ на небесно-синие глаза, которые смотрели на меня с неким недопониманием. - Прости, - тихо прошептал я и, опустив глаза, убрал руку с лица Тецуи. - Всё нормально, - дошло до моих ушей, и теперь уже я смотрел на него с недопониманием. Куроко легко улыбался мне, а его глаза блистали нежностью и… пониманием? «Эх, была не была» - Ты… нравишься мне, - вымолвил я, не отводя от него взгляда. - Я знаю, - ответил он всё с той же милой улыбкой. – Как тогда по-другому можно объяснить то, что ты каждый раз оставался здесь со мной и наблюдал? А вот это высказывание повергло меня в ещё большее недоумение, неужели он не спал, а только притворялся? Но сейчас важно не это, надо поставить все точки над «i». - И что ты ответишь? Примерно минуту мы смотрели друг другу в глаза, а после: - А что отвечать? На данный момент я лежу на твоих коленях, хотя мог бы уже быть на полпути к дому, - с невозмутимым видом выдал Куроко. Вы не представляете, насколько я был счастлив, хотелось просто встать и прыгать по всей раздевалке, но я же капитан баскетбольной команды Тейко, как можно? Да и тем более на моих коленях располагалась голова Куроко. Поэтому я просто аккуратно приподнял голову Тецуи и нежно прикоснулся к его губам своими, постепенно углубляя поцелуй. Как долго я сдерживался, и вот теперь настал этот долгожданный момент, я чувствую вкус этих желанных губ, а его пальцы легко впутываются в мои волосы. Через этот поцелуй, наш первый поцелуй, я старался передать все свои чувства к этому парню, всю нежность, что испытываю к нему. После того, как я отстранился от любимого, мы не сказали друг другу ни слова и просто молча улыбались, смотря друг на друга. Позже мы потихоньку стали собираться по домам, ведь время было уже не детское, а мы всего лишь ученики средней школы. До ворот школы мы шли в тишине, просто наслаждаясь обществом друг друга, прощание наше состояло лишь в поднятии правых рук и счастливых улыбках. А что, собственно, ещё нужно для окрылённых любовью людей? Зачем что-то говорить, когда слова просто излишни? В повседневной жизни наше общение совершенно не поменялось: всё та же дружеская помощь, те же беседы в перерывах. Лишь наедине мы старались быть друг другу как можно ближе, касаться друг друга, целовать. Конечно же, участились наши прогулки и выходные матчи, ведь мы оба хотели проводить вместе как можно больше времени. Мне хватало лишь того, что он здесь, рядом со мной и ничего другое уже не нужно. Но счастье длилось недолго… Аомине стал постоянно пропускать тренировки, из-за этого постоянно волновался Куроко, а, следовательно, и я, приходилось вечно его уговаривать. На одной из тренировок и Мурасакибара заявил, что раз Дайки прогуливает, то и он будет. Тут-то я не выдержал и вызвал его 1-на-1, умник нашёлся, как можно перечить своему капитану? Во время этого поединка я и оказался в этом скучном, сером вакууме. Победа была за мной, если, конечно, «меня» можно назвать мной. В общем, эту победу одержал Император, благодаря своим пугающим глазам. Пока я пытался разобраться, в чём, собственно, дело, в поле моего зрения уже появился Куроко. Все мысли сразу ушли на второй план, а уши пытались расслышать малейший шорох. «Я» осведомил его, что он может больше не пытаться уговаривать Аомине на посещение тренировок. Куроко сразу понял, что что-то не так, ведь я ни за что бы этого не сказал. - Кто… ты… такой? – удивлённо и испуганно спросил Тецу. - Ответ очевиден. Я – Акаши Сейджуро. Те…цу…я, - ответил Император с немного маниакальным взглядом и улыбкой. «Тецуя? Да что он себе позволяет? Что за неуважительная форма обращения, да ещё и к Куроко?» Пока я недоумевал от такого хамства, Император вплотную подошёл к моему возлюбленному и, взяв его за шею, притянул к себе и властно поцеловал. От данного действа все мысли улетучились вместе с даром речи. От такой наглости мои глаза были, наверное, размером с земной шар; как так, МОЕГО любимого целует какой-то непонятный тип, хоть и как две капли воды похожий на меня, но это не суть важно. Во время поцелуя я заметил, что другая рука Императора постепенно ложится на поясницу Тецу и медленно опускается ниже. Моей злости не было предела, я хотел сломать эту руку в трёх местах, но даже просто убрать её, хоть это и МОЯ рука, у меня не выходило. Я видел, как сопротивляется Куроко, как ему неприятно, но он был слишком слаб. Я знал, что собирается делать этот мерзкий тип, но как бы я ни старался, остановить его был не в силах. Мне оставалось только со слезами на глазах наблюдать, как он срывает одежду с моего парня, как оставляет на нём саднящие синяки и засосы, как грубо, без растяжки он имеет его у стены предварительно закрытого спортзала. Слушать эти умоляющие всхлипы и стоны, раздирающие сердце. И как после всего этого он оставляет его на холодном полу, бросив на его трясущее тельце жакет, спокойно уходит, не проронив ни слова. - За что? Зачем ты это сделал? Что он сделал тебе? – кричал я в пустоту, пытаясь забыть недавние минуты сущего кошмара. Слёзы текли ручьём, и я не в силах был их остановить, казалось, что я вот-вот потеряю сознание от безысходности. Что теперь делать? Как быть? Хотелось вернуться к Куроко, но, как известно, своему телу я больше не хозяин… После этого случая Тецу стал немного замкнутым, Императора стали обходить стороной из-за его скверного характера, основной состав постепенно становился сам по себе, ну а я стал простым наблюдателем. По прошествии времени я перестал замечать во взгляде Куроко, когда он смотрел на «меня», ту обиду и ненависть, которая была в нём после того ужасного происшествия. Всё улеглось, и дни стали проходить в спокойном ритме. Император не трогал Куроко, а значит, я был счастлив и мог спокойно наблюдать за своим возлюбленным, теперь уже без какой-либо надежды на взаимность. Но жизнь, видимо, очень любит издеваться над людьми, в особенности над нами с Тецуей. А точнее, это обожает Император. Как же я ненавижу этого парня. В этот день мы должны были провести два матча. Первый матч с командой Западной Каматы, а второй с командой Мейко, в которой, по словам Куроко, играет его друг детства. Тогда Куроко просил команду играть против Мейко в полную силу, на что все, конечно же, согласились. В конце первой игры Тецу получил травму, и его пришлось отправить в медпункт. Травма была достаточно серьёзная, и поэтому о втором матче против Мейко он мог забыть. Я понимал, насколько тяжело ему придётся, ведь он так сильно желал сыграть против Шигехиро Огивары. Но закон подлости не дремлет. После победы над Западной Каматой Император решил проведать пострадавшего и направился в медпункт. Подойдя к нужному кабинету, мы заметили, что из него вышел Огивара. Император подошёл к нему, и я почувствовал что-то неладное. Разговор вышел далеко не дружественный, а даже враждебный, особенно со стороны «меня». По возвращении на площадку нынешний капитан Тейко поделился своим чудовищным способом развлечения. Даже то изнасилование было несравнимо с тем, что он хотел сделать сейчас. Я молил Бога, чтобы Куроко не очнулся не то что до конца матча, а даже до завтра. Но всё было как всегда хуже некуда. Со слов Момои Тецуя успел посмотреть последнюю четверть матча, разрыв был огромен, но ладно бы он был просто огромен, нет, он был ещё и специально подстроен. За 15 секунд до окончания Огивара проводит последнюю атаку, но промахивается при броске в корзину, и мяч в свою же корзину добивает Мурасакибара. Счёт 111-11. План Императора по полному уничтожению противников в моральном плане был выполнен блестяще. Я всё ещё помню те полные боли и отчаяния глаза Тецуи, те трясущиеся руки, которыми он пытался стереть потоки солёных ручейков слёз со своих щёк. Он пытался что-то сказать, но, видимо, ком обиды не давал ему произнести ни слова. Тецу лишь стоял с чуть-чуть приоткрытым ртом и тщетно пытался удержать равновесие. Я понимал, какого ему было, разделял его страдания, но ничего не мог сделать. За что? За что Император так ненавидит Куроко? Этот день был самым ужасным для меня и, собственно, для моего любимого. Я никогда не забуду этого. И если когда-нибудь мне представится случай, Император поплатится за всё, что сделал моему парню. Это был последний раз, когда я видел Куроко. Он ушёл сразу после этого злополучного матча. Да, «Я» наблюдал за некоторыми его матчами, но не приближался, что было даже к лучшему. Во время собрания «Поколения чудес» Император также ничего по отношению к Тецу не делал. Оно и понятно, ведь они были не наедине, слава Богу. Я заметил, как Куроко изменился. Его глаза больше не были такими живыми, как при нашей первой встрече. Теперь они не выражали ничего, совсем ничего. Даже горечь поражения невозможно было разглядеть в этих тусклых, небесно-голубых глазах. И в этом был виноват тот, кто сейчас руководил моим телом. Представляете, какого это, когда во всех бедах дорогого тебе человека, по сути, виноват ты? Но что-то изменить было, увы, невозможно. Это просто невыносимо скажу я вам. -- Да, за эти 2 года я смирился со своей участью безвольного наблюдателя. Привык к ужасному характеру и поведению Императора. Моя жизнь превратилась в каждодневный просмотр телевизора, даже не так, это скорее похоже на просмотр прохождения какой-либо игры, с видом от первого лица. Что ж, матч Ракузан против Сейрин начинается, пора на площадку. Может быть, я вернусь…