Ловушка для зверька

      Кее пять и он получает оценки в детском садике выше всех.       В принципе, это не трудно, когда в семье царит атмосфера соперничества даже ночью. Алауди и Деймон оба работают с десяти утра до шести вечера, оба помогают детям с уроками и вместе следят за домом, поделив его на блоки. Победителем объявлялся тот, кто сделает лучше, получит больше. Деймон частенько прибегал к трюкам и грязным (иногда в прямом смысле) манёврам, за что справедливо получает по голове наручниками и автоматической победой жены.       У детей, по сути, отношения не лучше.       Мукуро и Кея были далеки от представления дружных сиблингов. Мукуро старше, совсем недавно поступила в младшую школу, и вокруг нее постоянно вьются дети любого возраста, словно на ней мёдом намазано. Она шумная, постоянно шутит над младшим братом, явно взяв пример с отца, и легче найти иголку в сене, чем дождаться, когда она скажет чистую правду. Но людям нравится, даже некоторые постарше считают милым ребенком. Кея бы сказал, что она чудище, самое натуральное. И частый итог стычек между ними — драка из всего, что попадется под руку. Но с того момента, как Деймон купил детям игрушечные трезубец и тонфы, все получило более серьезный оборот, до синяков на светлой коже, чаще скрытой под одеждой. Алауди была готова этими игрушками забить собственного супруга, да дети в них вцепились с такой силой, что оторвать просто невозможно. Не отобрали. Но Деймон все равно получил.       А еще у родителей было любимое общее занятие: соревнование. Они придумывали для детей на неделю задание и тот, кто сделает это лучше, получал конфеты. Кея и Мукуро же участвовали не ради них, а чтобы утереть друг другу нос, ибо драки при родителях — табу. Отец, может, и не станет останавливать, но определённо все расскажет матери, после чего в стороне наблюдать, как дочь тащит младшего брата от Алауди, которая специально делает вид, что наступает им на пятки.       На данный момент Кея сверлил взглядом бумажку, чувствуя, как в голове раздается раздражающее «тик-так, тик-так» и напоминающее, что время на исходе. Сегодня был четверг, а завтра — крайний срок соревнований. Но никто из детей так и не приступил к заданию, правда, по разным причинам — для Мукуро это задание было легче, чем рассмеяться, а Кея… Ну, а на взгляд Кеи оно было невероятно глупым. Определённо предложил отец. Он уверен на все сто. Как мама вообще согласилась?       Но чтобы все бросить вот так, не попытавшись, было не в его стиле, так что мальчик тщательно думал, что можно сделать. Детская площадка — лучшее место, где можно выполнить задание, но как же его раздражали все эти… Нет, не может он их детьми назвать. Он — ребенок, его сестра — ребенок, а это какие-то… Травоядные. Да, это лучшее описание, которое может подойти им. Они кричат, плачут, визжат и возятся в песочнице, будто это лучшее на свете времяпровождение. Некоторые даже в рот тянут, отчего к ним подскакивают их родительницы, отчитывая и успокаивая. Сам же Кея сюда приходил один — Алауди считала его достаточно взрослым для подобного, тем более площадка была не так уж далеко от дома, всего-то в трех минутах ходьбы. Тем более он ходил туда не играть, а читать, ведь там была любимая им сакура.       Кея хмурился, цыкал и фыркал, когда его взгляд скользил по травоядным, выискивая того, кто мог хотя бы слабо дотянуться до его критериев. Ни черта. Их что, растили всех по одному и тому же сценарию? Раздражают. Хорошо, что к нему не лезут — знают, что получат. До матери ему, конечно, далековато, но среди ровесников и постарше Кея наводил ужас… Не столько силой, сколько своим мрачным видом, от чего впечатлительные детишки иногда принимали его за они.       Бросив это гиблое дело, Кея внимательно вчитывался в текст книжки, которую стащил из кабинета отца. Если не получится победить, он задавит Мукуро словарным запасом, который она точно перекрыть не сможет. Не зря же отец держал это в тайном отсеке, который тайный лишь на словах?       Но, почувствовав чужое присутствие, он захлопнул книгу, где большими буквами было написано «сказка бочки». Странная книга, чтобы ее прятать, но и отец у него с заскоками. Оглянувшись, Кея увидел только девочку около его же дерева, которая невнятно бурчала, потирая лоб. Острые колени и локти обклеены цветными пластырями, волосы похожи на запутанное облачко, а ржано-рыжие глаза смотрели с молчаливым негодованием на томик манги на коленях. Судя по тому, как она отряхивала спину, девочка до этого лежала под деревом, а значит находилась здесь куда дольше, чем он думал.       Она меньше и слабее, чем Кея, вроде бы даже младше на год, но говорит достаточно четко и осмысленно, а не лепечет как травоядные неподалеку. Тихая, держится вдали от толпы — иначе Кея давно засек ее бы. Выглядит, конечно, неопрятно, но по большей части из-за одежды не по размеру, слишком вырвиглазных оттенков.       Девочка, видимо, тоже почувствовала на себе чужое внимание, но сразу поняла откуда — взгляд удивительно быстро поднялся на него, словно та знала, откуда на нее смотрели. Она не вздрогнула, как это бывало, не сжалась, не пыталась убежать. Просто смотрела в ответ недоуменным взглядом, и Кее показалось, что в свете солнца они приобрели золотой цвет, как у мёда.       Недолго думая, Кея встал с земли и ушел, уже дома задаваясь вопросом, почему он решил сбе… Нет-нет. Это не был побег.       На следующий день Кея наблюдал, как Алауди убиралась в кабинете Деймона, точнее… Она читала отчеты, документы, разбирала стол и складывала все по папкам, сортируя все от а до я. Иногда женщина цокала языком, явно недовольная корявым почерком мужа, и была готова поспорить, что пишет он так специально, чтоб позлить. Может не ее, а их начальника, у Деймона ведь хобби такое — злить всех.       — Как можно завести друга? — наконец прервал молчание Кея, все-таки решившись спросить совета у кого-то более старшего, опытного и авторитетного в своих глазах. Отец, увы, под эти категории не подходил, иногда его сыну казалось, что тот и сам недалеко ушел из детства.       Когда родилась Мукуро, Алауди сразу поняла, что дочь пойдет вся в отца. И не прогадала, когда та в два года заставила драться двух своих ровесниц, а сама играла с их игрушками, словно была и вовсе не причем. Она даже смеялась похоже! Правда, изначально она повторяла за Деймоном, но тот очень близко к сердцу принял это и сказал, что плагиатить других — плохо. Мукуро тут же переключилась, изменив всего одну букву, и теперь по всему дому разносится то «ну-фу-фу», то «ку-фу-фу». Кажется, они периодически даже соревнуются, кто сможет дольше смеяться. Когда же появился Кея, Алауди, будучи в окружении лишь новорожденного сына, смогла облегченно вздохнуть. Третьего подобного экземпляра она не вынесла бы, но вот Деймон очень долго возмущался, что в сыне от него почти ничего нет, за что получал по голове от жены.       Женщина отложила бумаги, обдумывая свои слова.       — Ты должен его поймать, — произнесла Алауди со всей присущей серьезностью, — Он должен быть слабее тебя, но вызывающим интерес. И еще ты должен его защищать.       Кея покивал на это, когда в голове вырисовывался образ вчерашней девочки, после чего решил поискать один из подарков матери в комнате перед тем, как идти на площадку.       На площадке оказалось еще больше травоядных, чем обычно. Они копошились, играли, мельтешили перед глазами, мешая отыскать нужного. Но девочка вновь оказалась вдали толпы, что только подтвердило выбор Кеи.       — Протяни руки, — приказал он, только оказавшись рядом с ней. Девочка забавно выпучила и без того большие глаза, протянув растерянное «А?» Повторил более мрачно: — Протяни. Руки.       Девочка замялась на доли мгновения, но, отложив томик манги, все-таки сделала это, после чего быстро заморгала, пытаясь развеять наваждение. Ну, она надеялась, что это было именно наваждение, ведь детские, но крепкие наручники на ее тонких кистях смотрелись до ужаса иррационально.       Между ними повисла тишина, которая прервалась лишь одним вопросом:       — Где ключи? — она-то понимала, что это хоть и игрушка, но качественная, так просто не вырвешься. Ей только больнее будет. Кея довольно прищурился, кивнув самому себе. С каждой минутой она зарабатывала себе все больше и больше положительных очков по мнению мальчика.       — У меня дома, — он посмотрел на девочку сверху низ не только физически, но и морально, что очень задевало. — И если ты хочешь их снять, тебе придется стать моим другом.       Та мигом расслабилась, растерянно переводя взгляд с наручников на их хозяина, думая, что методы у него немного странные… Но ей нравится. Папа любит странные вещи и привил эту любовь ей.       — Хорошо, — серьезно кивнула она. — Я буду твоим другом, но давай сначала их снимем?       — Я живу недалеко, идем, — Кея сразу направился к выходу из парка, не замечая, как девочка обвела взглядом площадку, после чего сиганула за ним. — Я Кея.       — Тсунаеши.       По пути они наткнулись на возвращающуюся из школы Мукуро, которую сопровождало разношерстная компашка. Рыжая девчонка, светловолосый мальчишка, мальчишка с очками, а последнего сестра и вовсе тянула за руку, будучи абсолютно довольной собой. Стоило им встретиться глазами, Мукуро разразилась своим фирменным смехом, после чего прибавила шагу, со всеми скрываясь в доме. Кея цыкнул, заводя за собой Тсунаеши, что с интересом разглядывала окружающую обстановку. Из гостиной уже был слышен смех Деймона, довольного выбором дочери. Когда взгляд мужчины пал на сына и его спутницу, он замолк, разглядывая наручники несколько настороженно и еще каким-то непонятным чувством на самом дне.       — Алауди, это ведь твоя идея, да? — Деймон обернулся к жене, но заметил у нее ностальгирующий взгляд на детях. Не удивительно, если вспомнить, как она при первом знакомстве связала его по рукам и ногам, утверждая, что если Деймон не будет с ней играть, то Алауди его так и оставит. А на все возражения пихала шоколадное печенье в рот, даже не слушая ничего подобного.       — Я только сказала, что он должен поймать друга, — женщина пожала плечами. — Это, конечно, странный метод. Интересно, в кого он такой?       В ответ Деймон смог лишь нервно рассмеяться. Ну да, в кого же…