***
Еще один день пролетает, как реактивный самолёт, волоча за собой усталость и боль в мышцах, но это помогает отвлечься от дурных мыслей и хоть ненадолго вернуться к жизни. Суетливые людишки, школьная форма, галстуки, снепбэки, прочие аксессуары, крики и натянутые улыбки: всё это является причиной головной боли. Она была бы терпимой, если бы не У Чжисок. Мин всё еще не может привыкнуть к Кио, хотя времени прошло уже не мало и ребята всеми силами стараются сблизить младших. Дружелюбный вид и улыбка на публику – уже как автоматически отточенные действия. Сонмину еще многому предстоит научиться, но сначала нужно справиться с болью, терзающей каждую ночь, пробивающей всё большую дыру в его грудной клетке, копающей глубокую яму ему самому. Слишком много времени вместе, слишком много воспоминаний, которые не дают спать, слишком много жизненных испытаний, пройденных по стопам хёна. Сонмин отказывается от ужина и уходит спать первым, а ребятам остаётся только пытаться игнорировать сдавленные всхлипы, доносящиеся из за стены. Сынри отчасти чувствует себя виноватым, но с другой стороны считает такое поведение макнэ необоснованным. После ужина, когда всхлипы поутихли, он решается зайти к Сонмину, чтобы во всём разобраться. Рано или поздно это необходимо было сделать. Он открывает дверь и тянет тихое «Сонмина~» на что не получает ответа. Проходит вглубь комнаты и уже увереннее начинает: -Сонмина, нам нужно поговорить. -Какого ты вообще зашел сюда? – не отрывая головы от подушки, бурчит младший. -Так не должно продолжаться, ты ведь осознаешь это? Я не до конца понимаю твоих выходок в мою сторону. Сонмин долго молчит, потом поднимается и усаживается на кровать в позе лотоса, не открывая глаз. За это время Сынри успевает притянуть стул и сесть напротив. В комнате темно и только тусклый свет фонаря, стоящего на другой стороне улицы еле просачивается в помещение, немного освещая лицо Сонмина. Младший трет слипшиеся красные глаза кулаками и устремляет свой взгляд в пол где-то недалеко от ног новенького: -Я был не прав, относясь так к тебе, - бормочет он, шмыгнув носом. Сынри забывает всё, что хотел сказать от удивления и сидит, вытаращившись на блондина. -Моё отношение к тебе было слишком предвзято. Ты пришел на место самого дорогого мне здесь человека и был так легко всеми принят. Это до сих пор не даёт мне покоя. -Прости, я не хотел, - шепчет Кио. «Хотя чего не хотел. Это не моя вина. Не я принял решение поставить себя на его место» - тут же проносится у него в голове. -Ты просишь прощения ни за что. Извиняться тут должен я, но я всё еще не могу отпустить эту ситуацию. Ты сможешь дать мне еще времени? Сынри положительно кивнул головой, Сонмин бухнулся обратно, не выпрямляя ног и попросил Кио оставить его. Тот послушно отодвинул стул на место и вышел, тихо закрыв дверь. Пятеро устремили на него свои завороженные взгляды. Он пожелал всем спокойной ночи и поплелся в свою комнату. Остальные переглянулись и, после нескольких минут уместного в этой ситуации молчания, снова начали разводить шумиху. Мин лежал, уставившись стеклянным взглядом в потолок, выпуская иногда тяжелые выдохи в пустоту. Время шло так медленно, что казалось, что он лежит так целую вечность, хотя после ухода Сынри прошло чуть больше получаса. Тишину разбила вибрация телефона, лежавшего на полу около кровати. Сонмин вздрогнул от испуга и принялся нащупывать его рукой. Попытки оказались тщетными, и ему пришлось привстать с кровати. Он поднял его и увидел на экране уведомление о непрочитанном сообщении… Через минуту Сонмин уже вылетал из комнаты, натягивая куртку и ловя на себе ошарашенные взгляды хёнов. Дорога к месту, указанному на карте в сообщении, знакома настолько хорошо, что младший дошел бы туда даже с завязанными глазами. Заходя в небольшую кафешку, наполненную запахом жаренного мяса, гулом голосов и дымом, находит знакомый силуэт и стремительно подходит. Несколько секунд просто стоит за спиной и не знает что сказать, потом размахивается посильнее и бьёт старшего в плечо со всей силы. Тот подскакивает от неожиданности и ловит на себе рассеянный взгляд, пропитанный злостью, болью и ожиданием. - Эй, тебе уже не 15 и я не боксерская груша – говорит Тэун слегка толкая младшего в грудь и искренне улыбаясь. Он уже видит как на глаза Мина от обиды наворачиваются слезы. Тэун притягивает его к себе. Сонмин опирается лбом о плечо старшего и тот чувствует, как ткань черной толстовки начинает пропитываться влагой. Младший вспоминает, как раньше прибегал к Тэуну с красными глазами и жаловался на обидчиков, сминая ткань кофты на груди, как захлебываясь слезами засыпал на плече старшего, слушая его низкий голос. Теперь он стал старше и пора самому учиться разбираться со своими проблемами, но что, если сейчас ты упираешься в плечо своей главной проблемы? -Ээй, перестань. Давай поедим и прогуляемся немного. Я расскажу тебе кое-что – говорит Тэун, отстраняя макнэ от себя и направляя к месту напротив. Сонмин садится, недолго притупленным взглядом дырявит столешницу и переводит на Тэуна. Теперь ему тепло. Теперь ему хочется улыбаться и много говорить. Теперь он чувствует себя почти как дома. Через пару минут им приносят самгепсаль, и две порции супа с кимчи. Тэун удивляется звериному аппетиту Сонмина и шутит о том, что он ест так, будто неделю провел на необитаемом острове. Сонмин думает, что на самом деле почти так всё и было. Сонмин много говорит о репетициях, выступлениях, Дипс и пытается шутить, но выходит как-то скомкано. Они выходят из кафе и идут вдоль парка. Тэун спойлерит ему шоу, громко смеется, использует привычную, немного грубую и корявую жестикуляцию и рассказывает о своих отношениях с братом. Сонмин смеется над его шутками, виснет рукой на шее и слегка бьёт хёна в живот, когда тот неудачно шутит. Время летит со скоростью света и когда начинает уже светать Тэун, слегка хлопая по спине младшего, оставляет его недалеко от общежития и уходит, накидывая капюшон, так толком и не попрощавшись. Глаза младшего снова становятся влажными, но он останавливает это, быстро моргая и закатывая их. Он провожает Тэуна взглядом, пока тот не поворачивает за угол и направляется в сторону общежития. Улыбается всю дорогу, прокручивая каждое слово Тэуна, сказанное этой ночью. Поднимает глаза к небу уже светлому, но затянутому то-ли тучами, то-ли облаками. В голове раздаётся гулкий смех от которого самому охота засмеяться. Он тихо открывает входную дверь и заходит внутрь. На диване в гостинной под включенный телевизор, валетом, скрестив ноги непонятно как, спят Юхван и Тэха. Младший слегка требушит Юхвана и шепчет, что он уже вернулся. В ответ Юхван бормочет «Нет, Тэха, сегодня пульт мой» и сжимает в руках пульт от телевизора. Сонмин смеётся в кулак и идет в свою комнату. Стягивает куртку и довольный падает прямо в одежде на кровать. Снова слышит вибрацию, только на это раз тихую, еле уловимую. Ругается, потому что только удобно лег, но встаёт и достаёт телефон из кармана куртки. «Ты ведь уже добрался, верно? Я приду посмотреть на вас сегодня. Постарайся поспать» Мин думает про себя, что его проблемы на самом деле не такие уж серьёзные, а сбегать из общежития ночами, оказывается, так просто.Часть 1
1 июня 2015 г. в 23:48
Сонмин плачет в подушку ночами, а на утро стилисты старательно замазывают косметикой круги под глазами и изо всех сил пытаются привести в порядок опухшее лицо. Сонмин кричит на Чону и выгоняет его из комнаты, когда тот приходит чтобы успокоить младшего. Сонмин срывается на новенького и кидает презрительные взгляды в его сторону. Он хлопает дверью до сотрясения стен и закрывается в комнате, когда Юхван начинает читать ему нотации по поводу отношений в группе. Иногда он улыбается экрану телефона, но это длится не больше пяти секунд и снова можно выжимать подушку.
Каждый знает, почему всё так происходит, но ничего поделать с этим не может. Руководству компании не нравится влияние старшего на Мина, так что процент вероятности их встречи стал ничтожно мал. Младший знает, что хён сейчас очень занят, да и у самого в последнее время дел невпроворот. Он всё чаще начинает задумываться над тем, как бы он жил, если бы ушел из группы за Чжисоком. Подсчет плюсов и минусов сложившейся ситуации становится считалочкой на ночь, как подсчет прыгающих через забор овечек.