Дракон и Пегас

      Джинга хотел, чтобы они не разговаривали так, будто его нет. Он же мало что понимает из их разговора, и они прекрасно знают! Нужно было отвлечь их… Хагане с благодарностью принял кекс и, набравшись решимости, брякнул:       — Я завтра утром с Риюгой дерусь.       И ребята вдруг как-то… приуныли. Ю даже специально встал на стол, потянулся к Джинге и утешительно похлопал его по плечу.       — Риюга тебя убьет. Сочувствую.       — Господин Риюга… - протянула Ситори. – Если Дожи решил такое устроить, значит, у Риюги нет ограничений. Он правда убьет тебя.       — Ну спасибо, утешили… - последний аппетит пропал. Джинга резко отмахнул от себя тарелку, и та, отлетев вперед, ударилась об тарелку Ю. Послышался характерный звон. – А ты-то почему к нему на вы, а, Ситори? – напал он на нее. – Ты же сама сказала, что ты ему как сестра!       — На самом деле, он мне не ближе, чем тебе. Несмотря на то, что мы многое пережили вместе… Мы друг другу чужие люди. – Фиолетовые глаза Ситори, которые иногда на свету казались голубыми, подернулись печалью. – Однажды он спас мне жизнь. А потом сказал, что с тех самых пор жалеет об этом. Но мне приятно чувствовать его своим покровителем. Поэтому я называю его господином.       Все замолчали. Слышались только крики и болтовня за другими столами. Джинга рассеянно смотрел, повернувшись на стуле, как малышка Катори бьет своим половником, говоря ее же словами, которые по всей столовой были слышны, «дрянного мальчишку», который всего лишь пришел попросить добавку. «Но Ю же дали», - заканючил он. «Ю – боец! А ты всего лишь ученик, мелкий негодник!» Девочке не престало говорить такие слова…       — Что будем делать этим вечером? – разрядил обстановку веселенький голосок Ю. – До отбоя еще три часа. Уже два, точнее…       — Ты же ведешь курс боя перед сном, разве нет? – удивилась Ситори.       — Нет, я оставил это на братьев Содо, - Ю расползся в белозубой широкой улыбке. – Рыжий рыжему друг! Больше мне нравится Дэн, он активнее и не сдает позиций. Рейки – трус, - заявил он, - и прячется за Дэна. Но тот его не отпустит. У них это тоже как экзамен. Мы станем элитой Темной мглы вместе. Тсубасе больше не будет скучно.       — Тсубаса…       Товарища в разговоре уже упоминали в этот вечер, но только сейчас от произношения этого имени Джинге стало плохо. Ситори с толикой непонимания взглянула на него. И тут она поняла, что некоторые ее подозрения все же оправдались. А жаль, она так надеялась…       Девушка вздохнула – снова печально – и, приобняв Джингу за плечо, прижала его к груди. Грудь, к слову, была заметно поменьше, чем внушительный бюст первой провожатой, имени которой Джинга так и не узнал, что в данном случае было даже лучше.       — Скажи, Ситори… - проговорил Джинга в ткань ее одежды. – Меня наверняка к Тсубасе не пустят, но ты можешь зайти его проведать?       Девушка помолчала.       — Сначала я услышала взрыв, - начала она издалека. - Потом меня проинформировали о случившемся, но я не знала ни точного количества пострадавших, ни кто был в тот момент в зале. Я хотела пойти в зал или сразу в медпункт - мною движило желание помочь, не иначе, но меня перехватили на полпути. - Шла она, конечно, не к самому Тсубасе, а к раненым больным… Но она быстро поняла, что к чему. – Так что я не знаю о его состоянии. Выходит, он все-таки был там? То-то ты дергался при упоминании его имени…       — Так ты не знала? – глаза Джинги округлились. – Все это время?..       — Откуда? – Ситори погладила Хагане по голове, будто не в первый раз это проделывала. – Мерси мне только в общих чертах сообщил, что произошло, без подробностей. Представляешь, кинулась на помощь, и тут приказ от Дожи… Мерси мне сказал, что о них позаботятся. Мне стало спокойнее, а когда я увидела некоторых ребят здесь, мне стало совсем спокойно.       — Тсубаса сильно пострадал? – встрял Ю. – Я-то вообще ничего не слышал. Решено, пойдем к нему прямо сейчас и проверим.       Любили же они спонтанные решения… Да и Джинга от них не отличался. И почему он подумал, что они все знают? Чушь! С того момента прошло не так много времени. Значительный персонал Темной мглы остался без ужина сегодня… Одним – двери в лифт устанавливать (частая практика, ибо Риюга – любитель повыламывать двери), другим – зал отстраивать (сразу же!), ну а третьим раненых лечить. Кто-то отделался легкими царапинами, но наверняка, помимо Тсубасы, были и те, кто был в тяжелом состоянии.       Так как Ситори ела долго и вдумчиво, прошел уже час с лишним. Что могло произойти за такое короткое время? Джинга вспомнил про отбой. И, пока они шли класть подносы с пустыми тарелками (на тарелке Джинги все же осталось немало салата) на ленту, он решил поподробнее об этом узнать, чтобы отвлечься. Красноволосый чувствовал смятение в душе.       И тут он почувствовал, как какой-то предмет, летящий на большой скорости, ударился об его голову. Он, потирая место удара, посмотрел на пол, где у его ног валялся кекс. Только этот был какой-то обгорелый и чересчур твердый. Видимо, неудавшийся. Такой к столу не подают…       Пока Джинга думал, в него полетел еще один. Пропустив этот удар, тот смог увидеть нападавшего. Это была все та же Катори. Катори-Ситори… Звучит похоже. Может, они тоже сестры? В смысле, настоящие…       — Нет времени объяснять! – драматичным тоном вскричала Ситори, резко повеселев.       Она быстрыми движениями переложила с красного подноса всю посуду, и выставила его, как щит. Ю сделал то же самое. Так как Джинга был не такой расторопный, рыжему мальчику пришлось защищать его. Зрителей в столовой было еще много, сначала они смотрели с интересом, потом начали поддерживать Катори (если ее не поддержишь, она тебе это еще припомнит), а дальше… случилось то, что и должно случиться в таких случаях.       — Бежим! – крикнула Ситори, хватая Джингу за руку. – Ты же не хочешь сражаться?       — Я хочу, - проныл Ю, прекрасно понимая, что Ситори ни за что не останется здесь на битву.       — Тогда отбивайся, - разрешила она. – Будешь защищать тылы. Эй, Джинга, да бери ты этот поднос уже наконец! Это хорошо хоть, что сейчас не завтрак, а то мигом бы яйцами закидали…       Ободренные пагубным примером Катори, все находящиеся в столовой начали перебрасываться едой. Когда же она заканчивалась, в ход шли тарелки, что было куда опаснее. Джинга недоумевал – и это дисциплина? После слов Тсубасы он решил, что Дожи тут всех в ежовых рукавицах держит, и никто не посмел бы начать нечто подобное… Ему и в голову не пришло вспомнить поведение Дожи в самолете, проанализировать и понять, что тот ведет политику невмешательства.       Чашка разбилась Джинге прямо об ногу, что было весьма болезненно. Лица людей приняли жестокое выражение. Пол был усыпан осколками; слышались крики боли, проливалась кровь, как на реальном поле боя.       Ю же смеялся, как ни в чем не бывало, не замечая ни оскалов, ни звериных выражений на лицах. Он не поступал так же подло, как и другие – его оружием была еда, и только еда. Увы, салат далеко не кинешь, рагу можно вылить врагу на лицо, кексы быстро закончились… Но ведь еще и фрукты как раз недавно подали! До столика, за которым сидела Ситори с Джингой и Ю, они, правда, не дошли, но здесь-то они были…       Джинге приходилось смотреть по сторонам, чтобы не получить удара. К счастью, о нем все забыли, и старались целиться в кого-то попроще. Со своими волосами он был бы отличной мишенью, но многие покрывали голову красным подносом, так что на цвет уже никто не реагировал. Пару раз Джинге засадили прямо в спину, потому что Ю не смог отразить удар – естественно, нужно ведь и отбиваться, и самому снаряды пулять. Мальчик так проворно стаскивал их со стола, минуя других людей, которые вставали на его пути…       Это была война, в которой большинство вышли чистыми (ведь по сути они все уже поели, а фрукты да кексы не оставляют особых следов). Хуже было тем, кто поранился от брошенной в них посуды. Ситори пребывала в каком-то мрачном настроении, Ю все смеялся, а Джинга просто не верил в происходящее и старался по возможности отбиваться. Все, что он хотел – это скорее уйти отсюда. Как оказалось, кроме них одних никто не спешил к выходу. Ситори уверенно вела их ко второму лифту. Джинга вдруг задумался о том, что у здания очень странная планировка…       Снаряды лететь прекратили. Повисла сбивающая с толку тишина. Ю и Ситори опустили подносы, и пятились к лифту, до которого было недалеко. Джинга же как стоял с вытянутыми вверх руками с зажатым в них подносом, так и остался.       — Валим, - одними губами проговорил Ю Ситори, потому что, скажи он это вслух, данное слово услышали бы все в столовой. Хорошо поняв его, Ситори кивнула. Так как они были заняты переглядываниями, то не заметили, что Джинга от них отстал.       Дожи больше не выглядел уставшим. Он стоял твердо и прямо, обводя взглядом всех присутствующих. В какой-то момент он решил, что пора все же остановить этот беспредел. Сколько можно этому продолжаться? Мужчина смог незаметно зайти в зал где-то в середине ужина. У него был отдельный столик, с которого открывался прекрасный вид на все помещение. Столик этот был отгорожен специальным стеклом, поэтому Дожи никто не видел.       Сейчас он вышел из своего укрытия. Ему достаточно было сделать маленький шаг в сторону, и тарелка пролетела мимо. Реакция у него была неплохая. Вот что с человеком делают восстановительные таблетки…       Дожи, как и Риюга, с легкостью мог окружить себя темной аурой на многие метры и даже километры вперед, обхватив всех присутствующих. Они почувствовали его появление, и замолчали. Так-так…       — Я заметил вашу жажду крови, - тихо начал Дожи. Естественно, его слышал каждый. – Вам всем так не терпится начать бой… Вы считаете, что уже созрели для этого. Что ж, тогда я отменяю дальнейшую подготовку. Для всех вас заключительные испытания начнутся через неделю. Тренироваться сплоченной группой запрещается. – Он на какое-то время замолк, наслаждаясь смятением, а где-то даже и ужасом на лицах своих учеников. Еще бы, ведь они думали, что у них до испытания целый месяц! Месяц, наполненный тренировками с профессионалами… - Попытайтесь не умереть, - равнодушно бросил он. Как будто его это не касается.       Джинга находился к Дожи куда ближе, чем ожидал. Мужчина повернулся в его сторону, делая вид, что только что его заметил, и протянул к нему руку, подзывая. «Вот ведь черт», - послышалось за спиной мальчика, когда он неуверенно сделал шаг к своему «любимому» родственнику. И непонятно, было ли слово «черт» ругательным, или же это было вполне себе самое настоящее существительное.       Ноги не слушались, и Джинга словно провалился во временное пространство. Он не запомнил, как оказался рядом с Дожи, и как тот положил ему на плечо руку – в обычном вроде жесте, но на плечо свалилась такая тяжесть, будто Дожи со всей силы на него давил, чего со стороны не было видно.       — Как многие из вас уже знают, этот юнец стал причиной довольно сильного разрушения в зале С-5. Как я заметил, поначалу большинство так называемых снарядов были нацелены именно на него. Тогда я сделаю официальное объявление перед всеми присутствующими, а потом вы передадите его тем, кого здесь нет. Я запрещаю бить его, пытаться убить или причинить всяческий вред без моего прямого разрешения. Делать это могу только я или доверенное лицо. Вы, конечно же, хотите знать причину, по которой он, не имея особых способностей, если забыть о недавнем инциденте, делает здесь? Ответ вы знаете сами. Некоторые из вас почему-то подумали, что он мой внебрачный сын и тому подобная чушь. Я развею ваши домыслы и сомнения. Джинга – мой племянник. И, чтобы все было по-честному, он тоже пройдет испытание, но когда именно, зависит только от него. На сим я заканчиваю свою речь. Вы можете быть свободны.       Дожи оттолкнул Джингу – со стороны, опять же, это было незаметно. Стороннему наблюдателю казалось, что Дожи всего лишь опустил руку и ушел. На Джинге скрестились неприятные взгляды. В них читалось обещание мести. Дожи исчез из поля зрения, и ушел он не через лифт, а через неприметную дверцу. Служебный выход специально для его высочества, в общем. Вместе с собой он унес и ауру, вот все и успокоились.       Начали слышаться шепотки, которые переходили в гул. Джинга почувствовал, как его резко дернули в сторону лифта – это была Ситори, которой не понравилось то, что она услышала. Так как никто пока не собирался уходить из столовой, она без зазрения совести тыкнула на кнопку.       — Слышали, слышали, неделя!..       — Трогать его нельзя, как же… Мы его тронем… Таааак тронем…       — МЫ ВСЕ УМРЕМ!       — Успокойся, придурок!       — Разве Дожи не усыновил этого парня?..       — Представляете, чуть не убил нас всех, и ему этого мало! Нет, не смотри так на меня, теперь мы правда умрем!       Лифт поехал вверх, но Джинга все еще слышал эти слова в ушах. Ситори с Ю причитали на тему того, что и их отряды могут отправить на испытание. А это верная для них смерть, вторили они тем мальчишкам. Выходит, Джинга сам виноват?       — Планы изменились. Придется мне наведаться к моим ребятам, дать краткое указание, - вздохнул Ю. – Ситори, ты ведь главная по Джинге теперь?       — Меня назначили только на сегодня, - кивнула она. – Мне проверять своих нет необходимости. – Начала пояснять Ситори, повернувшись к Джинге. Он, правда, ничего не понимал, но делал вид, что все внимательно слушает. - Думаю, Дожи не будет настолько жесток, чтобы отправлять их вместе с остальными. У них столовая для младших, они не чувствовали в этом бардаке, да и вообще они толком ничего не умеют. Да, они вне опасности, - успокаивала она себя. – У них не испытание, а посвящение, они ведь еще маленькие. А испытание только через год. Фух. Можно зайти к Тсубасе.       «Только вот что будет с остальными? – кричало ее сердце. – Да, они сильны, но выживают самые лучшие. Месяц подготовки давал гарантию, что они еще больше улучшат свое мастерство. Но что можно сделать за неделю, да еще и самостоятельно? Плохи их дела…»       Ю вышел раньше, а Ситори и Джинге пришлось опять ехать вниз, потому что она нажала на кнопку непроизвольно, лишь бы поскорее убраться оттуда. Если учесть, что лифта было два, парням пришлось идти по лестнице. Или же?..       Джинга озвучил свой вопрос. Да, лифты были большие, можно сказать, огромные, чтобы вместить достаточное количество народа, и все же этого мало. Особенно если один из лифтов сломан. Ситори поведала, что есть еще один лифт, для экстренных случаев, так сказать. На нем разъезжают чаще медики и отстройщики. Если Мерси решит, что в этом лифте есть необходимость, то он его откроет.       Мерси, Мерси… Да кто это такой, этот Мерси? Надо взять на заметку и спросить как-нибудь потом, у Дожи, при случае. Когда тот его простит, конечно. Джинга чувствовал себя ужасно виноватым – и перед ним, и перед ребятами, перед Тсубасой и даже перед Ситори. Как ни посмотри, он кругом был виноват.       Чем ближе они становились к Тсубасе, тем взволнованнее становился Джинга. Ситори не была уверена, что к Тсубасе сейчас пустят, но на крайний случай можно остаться в коридоре на ночь. Ситори и останется. А Джинге вставать рано, чтобы поспеть на избиение младенца к шести, воспоминание о котором навеяло на парня острое чувство тоски и безысходности.       — Кстати, - вспомнила Ситори. – Тебе, чтобы попасть в свою комнату, сначала пришлось бы остановиться этажом ниже, а потом идти до своего крыла по лестнице, или же через этот лифт попасть в крыло учеников, а через него пробиваться к себе домой. Потому что этаж разделен напополам, и на каждой стороне по одному лифту, но по две лестницы. Так что тебе повезло, что рабочие уже почти закончили.       — Я и не задумывался о такой проблеме…       Конечно, кому такое придет в голову? Не просто странная планировка здания, а ужасная. Ну хоть лестницы везде есть, и то ладно. Иначе могло бы иметь место быть нарушение пожарной безопасности… А Джинга не хотел сгореть заживо в случае чего. А попадать в крыло учеников не хотелось бы. После таких-то взглядов!       Двери лифта распахнулись. К тому моменту Джинга уже запутался, пытаясь себе представить, как в этом здании что устроено. Встретило его белоснежное фойе. Оно походило на зал ожидания – кругом диванчики, на стене висел телевизор. Здесь же были столики с журналами и графинами с водой.       Посередине стоял справочный стол, за которым восседала русоволосая женщина лет тридцати, волосы были собраны заколкой на затылке. Она была в белом халате.       — Я дежурный врач, - объяснила она посетителям. – Вы пришли проведать своих боевых товарищей? – с улыбкой поинтересовалась она.       — Нам хотелось бы узнать состояние здоровья Тсубасы Отори, - объявила свою просьбу Ситори. Джинга был рад, что ему не пришлось ничего говорить, потому что он зал: его губы не смогли произнести бы ни слова, так ему сейчас было плохо.       — О, оно отличное, - обнадежила дежурный врач. Джинга вздохнул от облегчения, и следующие слова уже мог слушать спокойно. – Поначалу, как только его принесли, мы думали, что у него тяжелое сотрясение мозга и перелом ребра. Но быстро выяснилось, что никаких страшных повреждений нет, только царапины, да и те затягиваются прямо на глазах. Это просто чудо. Думаю, мы не будем его долго держать, но эту ночь ему все же лучше провести здесь. Вы хотите зайти к нему?       — Да, - кивнула Ситори. – Думаю, нам не нужны сопровождающие, я и сама прекрасно справлюсь.       — Конечно, Тори, - женщина тепло улыбнулась. – Он в восьмой палате. Готовится ко сну.       Ситори поманила Джингу за собой, и направилась к автоматически открывающимся дверям, которые вывели их в бесконечный коридор. Удивительно, что бы не располагалось на этаже, если на них имелись коридоры, то они имели одинаковый вид. Это пугало как-то.       Восьмая палата была слева. Розоволосая уверенно постучалась. Дверь была приоткрыта. В помещении кроме Тсубасы была еще и медсестра. Тсубаса сидел на узкой кровати спиной к пришедшим и лицом к окну. Он был весь напряжен и имел такой вид, будто хотел броситься на девушку, в чьих глазах читался ужас. Он уже готов был прошипеть что-то и намеревался сделать ей больно, как вдруг резко развернулся, почувствовав чужое присутствие.       Ситори вздрогнула: этот взгляд ей был знаком. Такой же блеск, такие же золотые глаза… На мгновение девушка перепутала видение и реальность, и только поддержка недоумевающего Джинги, который не успел увидеть этот огонек в глазах Тсубасы до того, как тот потух, помогла ей прийти в себя.       — Я уже ухожу, - торопливо и с явным облегчением проговорила медсестра.       Тсубаса нахмурился и стряхнул с руки что-то невидимое, но неприятное для него.       — Тсубаса… - голос у Ситори был обеспокоенный. – С тобой все хорошо?..       — Тсубаса! – Джинга метнулся к кровати. – Прости меня! – он зажмурился, ожидая справедливой ругани, но, к своему удивлению, услышал совершенно искренний смех.       — За что? За то, что ты оказался сильнее меня? – прекратив смеяться, Тсубаса только пожал плечами. Он пересел ближе к Джинге, сев в позу лотоса перед ним. – Не ты первый, кто меня победил, не ты последний. Ты ни в чем не виноват. – Взгляд у Тсубасы был очень теплым, что резко контрастировало с тем выражением, что таилось в их глубине секундами раньше. - И, наверное, все же не мне тебя учить. Да, староват я стал…       — Ты совсем не обижаешься? – с каплей удивления и надежды в голосе вопросил Джинга.       — Конечно, - Тсубаса взял Джингу за руку и легонько сжал. – Как же я могу обижаться на такого же… - голос стал чуть ниже, и мало походил на голос самого Тсубасы, - …как я?       Джинга опять не заметил этого изменения. Тсубаса же встряхнулся всем телом. Волосы переместились, открывая лоб, покрытый пластырем.       — Знаешь, я представлял тебя с повязкой на голове, - признался Джинга. – А оказалось, что у тебя хорошо. Как же ты умудрился почти не пострадать? Ты же был так близко…       — Ерунда, - Отори отмахнулся. – Ты тоже был близко. Но на тебе и царапин нет. Так почему со мной должно было что-то случиться? И, - Тсубаса повернулся к девушке, которая не хотела пока приближаться и мешать их беседе, - Ситори, спасибо, что пришла. Пусть ты меня почти не знаешь. Ситори лечила мои раны какое-то время, - вновь повернулся он к Джинге. – Когда я попадал в ловушки и еле из них выбирался. Любит же Дожи их понатыкивать везде…       — Тсубаса, не здесь, - напомнила Ситори, намекая на то, что их могут услышать. Ведь ловушки не стоят в обычных местах, верно?       — А твой отряд? – продолжил он как ни в чем ни бывало. – Он уже прошел посвящение? Все выжили?       — Он состоится позже планированного, - проговорила она и, подойдя к кровати, сказала тихо-тихо, чтобы только двое ее услышали: - Все выжили, но есть раненые.       — Тебе повезло, что Дожи уехал и пропадал несколько дней, - так же тихо проговорил он. – Иначе тебе бы не сошло это с рук. Я в норме, - сказал он громко. – Вам уже пора. Здесь отбой начинается раньше.       — Конечно, - послушно кивнула Ситори. – Пошли, Джинга. Нам нужно спешить. После отбоя Дожи запускает в коридоры роботов, а мне не очень хочется с ними драться.       «Роботов?..» Мда, наверное, к этому месту когда-нибудь привыкнешь. Но не сейчас. Первый день, подумать только. Джинга здесь еще даже не с раннего утра. А ведь интересно было бы взглянуть на этих самых роботов. Но пока лучше не рисковать. На сегодня приключений достаточно.       — Спокойной ночи, Тсубаса… - пожелал Джинга.       Ситори вместо слов просто кивнула Тсубасе, а тот кивнул в ответ. Свои сомнения она решила затолкнуть как можно глубже в себя. Мало ли, какие странности ей могли привидиться? Нет уж, не будет она надумывать себе невесть что только потому, что свет из окна как-то неправильно упал.       Когда они вышли, Тсубаса посмотрел в окно. На стекле сидел он сам, точнее, его точная копия, никем не увиденный, и задумчиво накручивал на руку волосы, поражаясь их длине. «Я сошел с ума…» - подумал Тсубаса и лег спать.       Первый лифт снова работал. Ситори проводила Джингу до его этажа, а сама поехала вниз: спальни младших находились на другом этаже, как и комнаты так называемых учителей. Джинге было немного стремно идти по пустому коридору. Вдруг кто-нибудь выпрыгнет и повалит его? Может, робот?       Раздавшийся из динамиков голос заставил его схватиться за сердце.       — До комендантского часа осталось тридцать минут. Пожалуйста, покиньте место, в котором находитесь сейчас, если это не ваша спальня, и спишите в свои комнаты.       Если бы Джинга не жил в этом полупустом крыле, он бы видел, как весело спешат ученики к своим спальным местам. Они устали, они не хотят попадаться роботам, и вообще, кровать милая кровать. Но он мог лишь со вздохом печали идти вперед до двери с пометкой «Джинга», которая никуда не исчезла. К слову, не будь этой пометки, Хагане и впрямь не нашел бы ее.       Экранчик просканировал отпечаток пальца. Дверь открылась без затруднений. Как только она была закрыта изнутри, сам собой включился свет, а маленький прибор на стене у кровати, который Джинга раньше не замечал, проговорил голосом, отличавшимся от того, что объявил отбой: «У вас новое сообщение».       — Сообщение?.. – Джинга подошел к приборчику, который напоминал телефон с кучей кнопок, но без самого важного в нем – трубки, и нажал ту, что призывно светилась.       — Господин Джинга, очень надеюсь, что вы больше не будете заниматься наскальной живописью, сбегать с подозрительными лицами, с которыми видитесь впервые без разрешения, устраивать взрывы и причинять беспокойство господину Дожи. – Почему-то Джинга сразу понял, что это Мерси. – Так же напоминаю, что ваше наказание назначено на шесть утра. Я лично разбужу вас. Доброй вам ночи.       Запись отключилась. «Доброй…» - буркнул Джинга. Неплохой отчет получается.       Время еще было. Джинга вошел в туалет, сделал свои дела. Подумав, еще и умылся, быстро ополоснулся в душе, не сильно стараясь. Зачем, если утром его отделают до неузнаваемости? Чистое полотенце висело неподалеку. Джинга вытерся им, вышел из ванной комнаты и...       — Отбой, - проговорил голос, который был слышен даже здесь.       С этим коротким словом свет в комнате погас.       — Черт! – Джинга с таким поворотом вещей был решительно не согласен. - Что-то я закопался...       Расправлять кровать пришлось на ощупь. Верхнее покрывало Джинга, особо не задумываясь, выбросил прямо на пол. Кинув сверху полотенце (лень было идти в ванную и вешать его как положено), он лег в холодную, чистую постель, и быстро забылся сном. Никакие мысли не мучели его, и даже снов никаких не было…