Дракон и Пегас

      Дзеримо – клубок сплошных нервов. Сколько ему удавалось не спать… Теперь не получится. Ему нужно выспаться, иначе он попросту умрет от нарастающего в груди напряжения. То же самое чувствовал Дожи. Как же они были похожи… Пусть и по разным причинам. Пусть их разделяло время и недопонимание. Молчание. Рио никогда не был и не будет похож на Дзеримо. Он ни на кого не будет похож.       Одна комната на троих. Дзеримо понимал, что что-то надо с этим делать. В последнее время он отлучался все чаще, оставляя Рио одного владеть всей комнатой. Потом появился Додзедзи – свалился как снег на голову. Кто ж знал, что Флер такая упрямая. Если ты можешь воспитать своего сына лучше, валяй. Попробуй хотя бы, но ничего у тебя не получится. Она была права.       Чертовски права. И рано или поздно она это узнает.       Дзеримо уложил Додзедзи на свою кровать. Подошел к Рио и застыл перед ним. Сын спал прямо в том, в чем пришел. Одежда все еще была мокрая. Возможно, через сон Рио замечал это и ежился. Дзеримо устало вздохнул и укрыл его одеялом. Вряд ли это поможет. Злость на Рио уже прошла. Кто он? Всего лишь глупый любопытный мальчик. Рисковал жизнью брата и чуть его не угробил. Если его не запереть, он полезет на гору опять. Но его помощь нужна, потому что иначе мужчина может не найти пещеру сам. Но что делать с мальчиком потом? Он слишком много знает. Он может активировать то, что даже находить и видеть было нельзя. Нужно раз и навсегда отворотить Рио от его идей. И если ради этого в глазах сына придется стать монстром…       Он и так монстр.       Ничего не меняется.       Дзеримо никогда не говорил сыну, кто он на самом деле. Он и сам этого до конца не понимал. Считал, что просто неплохой медиум, и только. Знает то, чему его не учили, что в этом такого? Видит сны, которые полны страданий и страха. Чей-то боли – не его. Но от этого не становится легче. Люди заметили. Не могли не заметить. Пришлось скрываться, но надолго ли? От себя не спрячешься. Сколько ему осталось времени до того, как он сойдет с ума? Безумие близко. И к нему, и к Дожи.       Но безумие Дожи не принадлежит ему. Сущность, что вошла в него – отголосок сущности – слишком долго томилась в камне. Она хочет на свободу. Она хочет жить. Но даже если ее вытащить, она не сможет окончательно выйти из того, во что заключена. Это хорошо. Но это плохо. Она может входить в других. Ужасно. Дзеримо не сможет остановить то, что увидел в сознании младшего сына.       Он не сможет остановить Императора Драконов.       Ри повернулся и открыл глаза. В окна бил свет. Тело покалывало. На кровати отца лежал Додо и внимательно смотрел на него. Что-то изменилось во взгляде васильковых глаз. Проблеск чувства, схожего с ненавистью. Нет, подумал Ри. Додо не может меня ненавидеть. Даже после того, что ты ему сделал? Додо не такой. Он простит.       — Как ты? – Ри сел на кровати и широко зевнул. На секунду он почувствовал панику, взявшуюся из ниоткуда, но тут же прогнал ее. Он не будет бояться.       — Не делай вид, что тебе не все равно.       Ри сжал губы. В его взгляде сквозило… удивление? Он хотел выставить это шуткой. Рассмеяться, чтобы разрядить обстановку. Разум говорил: а чего ты ждал? Додо, наверное, еще неделю будет дуться. Дуться. Что-то совсем не похоже на детское проявление чувств. Тут другое. Взрослее. Серьезнее. И долговечнее.       — Мое зрение упало до минус десяти, наверное. А то и ниже. Мне придется носить очки. Как будто мало мне насмешек! – Ри не все понял, что тот сказал, потому что сейчас, как и всегда, Дожи путал французский с японским и выдавал предложения на двух языках сразу. Но смысл был ясен. Дожи захлебывался словами. – Теперь мне придется возвращаться к маме. Она мне не обрадуется. Я до конца дней своих буду слушать, какой я идиот, что полез за тобой. Тебя и отца она, конечно, тоже не забудет. Она свой шанс не упустит. Моя жизнь превратится в ад, потому что в меня вселилось какое-то существо, и отец отказывается говорить, что это такое, и что мне с этим делать! – Хотя тут мальчик старался говорить на родном Ри языке, ему показалось, что все слова были иностранные. Какое существо в него вселилось? Когда? И какое имеет к этому отношение отец? - Я почти принял тебя. Я забыл о том, что… - тут видимо Дожи не хотел, чтобы Рио понял, и продолжал только по-французски. Зло и невнятно, говоря все тише и тише, пока не умолкнул и не отвернулся.       — Я отомщу тебе.       Четко и мощно.       Рио был растерян. Он и помыслить не мог, чем все обернется.       — Я желаю тебе, чтобы твой любимый Пегас тоже пометил тебя. И чтобы это было очень больно.       Ри продолжал ошарашенно молчать. Он не успел опомниться, как Дожи вскочил и метнулся к двери.       — Додо!..       — Не называй меня так! – прошипел Дожи в его сторону. – Я Дожи! Дожи, ясно?       — Но ты же Додзедзи…       — Я ДОЖИ. – И вылетел за дверь.       Ри чувствовал, что это будет странный, и наполненный неприятностями день. Если утро началось с размолвки с братом и отсутствия папы… То ничего хорошего такой день не принесет.       Ри осмотрел себя. Сухая, но помятая одежда, вся в грязи к тому же. Что творится с волосами – отдельная песня… Длинные и вечно стоящие торчком локоны и в обычное время было трудно расчесать. Сейчас это превратится в сплошные мучения. Стоит ли рисковать? Расческа, лежащая на виду, грустно намекнула, что стоит. В ней уже не было несколько зубьев. Долго натиск непослушных прядей она не выдержит.       Парень ловил себя на мысли, что просто оттягивал момент. Ему не хотелось спускаться вниз. Видеться с Дожи и отцом. Он ни на секунду не забывал, что должен показать местоположение «артефакта». Да еще и наказание… Сейчас папу он побаивался. Или, скорее, неизвестности. Насколько сильна родительская ярость? Он знал – Дзеримо не покажет. До самого последнего момента, когда Ри уже не сможет улизнуть. Любое наказание было бы справедливо, Ри это понимал. Непрощение брата уже было его частью. И все же… не хотелось. Ничего не хотелось.       Только прийти к Пегасу раньше отца и перепрятать его в надежное место. Дзеримо наверняка попытается его уничтожить. Это вещь опасна. Она чуть не убила брата. Но чем больше Рио это повторял, тем меньше в это верил. Пегас, даже показавшийся Дожи (как непривычно называть брата этим именем) Драконом, что странно, если учесть, что сходства между этими двумя благородными животными нет, наверняка просто защищался от посторонних. Дожи ему не понравился, вот и все. Пегас испугался, и вызвал образ чего-то пугающего. Да, все было именно так, а не иначе!       Чего не умел делать Ри, так это слушать. Слушать внимательно и все запоминать. Он не хотел анализировать сказанное и думать. Хотел верить только в свою правду. Он мало что замечал вокруг себя, и еще меньше замечал других людей. В мыслях Дожи назвал его эгоистичным созданием, и не далеко ушел от истины. Таким Дожи его и запомнит. Тупицей. Эгоистом. Самовлюбленной тварью. Через года и десятилетия. Через море взлетов и падений. Но как бы ему не совершить ту же ошибку. Как бы ему не стать таким же, как тот, кого он ненавидел.       Ри удосужился вспомнить о сказанном Дожи. Для того, конечно, чтобы убедиться, что он прав, и некое «существо» брату только померещилось. Тут-то он и понял вещь, которую хотел донести до него черноволосый (по крайней мере, одну из). Дожи плохо видит. Считай, что ничего. Как он нашел дверь – загадка. И куда он собрался в таком состоянии идти?       О расческе, которая уже привычно лежала в руке и готовилась захватить волосы, пришлось забыть. Не так чтобы слишком неохотно. Рио побежал вслед за братом вниз, надеясь, что тот не навернулся где-нибудь. Пол-то все еще грязный. Придется заняться этим… потом.       На первом этаже брата не было. Во дворе тоже. Дожи не мог уйти далеко, но если все-таки ушел, то как он найдет дорогу домой? «Ему покажут, дурень», - понял Ри, когда перестал метаться из дома на общую дорогу и обратно. Если найдут, конечно.       — Что случилось? – поинтересовался знакомый голос.       Отец как раз шел навстречу. Ну, слава Небу. Хоть он здесь.       Об этой мысли пришлось забыть сразу же. Рио вдруг отметил про себя, что мужчина давно не брился. Вчера он на это не обратил внимания. Выглядел Дзеримо еще больше усталым и невыспавшимся, чем раньше. А, следовательно, под руку ему лучше не попадаться. Хотя, чего уж там, уже попался. Но ведь Ри ни в чем не виноват, правда?       — Пап… тут такое дело…       — Не юли. – Дзеримо поморщился. Чего Рио еще там натворил?       — До… - он запнулся, и это не осталось незамеченным, - …жи убежал.       Дзеримо отреагировал куда спокойнее, чем Рио рассчитывал.       — Вернется.       — Но его глаза…       — Он сейчас под защитой. Инстинкт подскажет ему дорогу.       Отец говорил как-то… холодно. Так, словно это нисколько его не касалось, и перед ним не стоял сейчас его сын. Это было вполне естественно, и все же обидно. Дзеримо прошел мимо Рио, будто тот – пустое место. Я разочарован. Невысказанные слова били больнее. Рио знал, что пока их отношения теплее не станут. Он виноват, и должен искупить вину.       Как? Показав Пегаса. И снова желание бьется с рассудком. Плана действий у Рио снова нет. Значит, нужно плыть по течению. Посмотреть, что будет.       Рио снова шагнул в дом. Хотелось есть, но красноволосый знал, что еды сегодня не получит. По крайней мере, завтрака он точно лишен. Даже если он приведет разумные доводы, это ничего не изменит. Еда дает силы. Меньше нытья по дороге. Я сплоховал и раскаиваюсь… Ничего. Дзеримо и самому сейчас не до еды.       Рио понял без слов: сейчас. Сейчас они вдвоем пойдут к горе, найдут ту пещеру и… что? Что отец сделает? Дзеримо взял молоток и нож. Не те инструменты, которые действительно были нужны, а жалкое подобие. Но какая, в сущности, разница?       Дверь Дзеримо прикрыл. На ключ здесь никто не запирается. Только ночью на внутреннюю задвижку – так спокойнее, хотя воров здесь нет, да и все свои, опасаться нечего. Ри вышел на улицу. Ему хотелось поговорить с Дзеримо, попытаться остановить его. Хотел, чтобы отец сказал в ответ хоть что-нибудь.       Парня мутило. Он сам не знал, от чего – от голода или от волнения.       Они встали на общую дорогу. Гора находилось за пределами деревни, но совсем неподалеку. Ри испытывал чувство, которое не поддавалось описанию. Еще только вчера он, смеясь, бежал по этой дороге с братом. Было жарко. Сейчас заметно холоднее, но к вечеру воздух успеет нагреться. Рядом с ним теперь идет его отец. Такой же черноволосый, но, конечно, выше и старше. Не мальчик. Мужчина.       Странные ассоциации лезли Рио в голову. Будто рядом с ним сейчас шел повзрослевший за одно утро брат. И вел его не просто на гору. А на смерть. Видение было настолько реальным, что Ри испугался. Сбросив наваждение, он пошел быстрее, чтобы не отставать. Какая чушь в голову лезет… Надо же! Вскоре они были у горы. У Рио засосало под ложечкой. А что, если пещеру завалило? Хорошо бы. Тогда красноволосому нечего будет показать.       Время тянулось очень медленно. Он все с такой же легкостью забрался на гору, хотя думал, что силы покинут его, и он непременно свалится. Снова эта горная дорога и привычный колючий куст. Почти как старые друзья. Ри тяжело сглотнул. Паника нарастала с каждым шагом. Но ведь ему нечего бояться! Ничего не случилось.       Совсем недалеко. Сотня шагов по неровной дороге. Отец неслышно ступает рядом. Видение не выходит из головы. Сердце учащенно бьется. Что же будет, что? Рио на несгибающихся ногах идет в пещеру. Дзеримо не берется проверять, опасно ли там и есть ли кто-нибудь посторонний.       Ему не до этого. Он чувствует почти физическую боль, ему хочется спать – ведь так и не удалось заснуть. Он понимает, что поступает неправильно, и с горечью осознает: другого выхода нет. Да, он не всегда поступал правильно. И то, что он сделает, точно будет неправильно. Мужчина думал об этом всю ночь. Он думал об этом сейчас. Он смотрел на сына и знал, что, возможно, потеряет его. Не потерять бы обоих… Жену уже потерял. Двух своих жен.       Что-то такое висело в воздухе. Высасывало всю радость, все счастье. Рио боролся с этим. Он не сразу понял, что эти волны исходят от отца. Волны безнадежности – такие же, сам того не подозревая, распространял Дожи, только слабее и с примесью других чувств. Тут безнадежность в чистом виде. Такие выплески иногда бывали у Дзеримо, но Ри настолько к ним привык, что даже перестал их замечать. Сейчас хуже. Дзеримо не мог их контролировать, значит, он стоял на пороге какого-то шага, который ему не нравился. Когда-то красноволосый его уже таким видел… Но вспоминать не хотел.       Голубоватый свет. Пегас никуда не делся. Да и не мог же он отрастить себе ноги и сбежать? Ри почувствовал мимолетную радость, но та тут же погасла. Он отступил к треклятой стене, об которую ударился Дожи, и ему стало только хуже.       — Наверное, к ней лучше не прикасаться… - прошептал Рио. Почему он перешел на шепот? Это место на него так подействовало?       — Когда мы вернемся, я расскажу тебе о долге. – Слова звучали неестественно глухо. – Он у нас с тобой несколько отличается. Мой долг на данный момент – понять, то ли это, о чем я думаю. Лосс думает, - покачивание головой. – И как это обезвредить.       Дзеримо спокойно сел перед светящимся камнем. Ногам была неприятна холодная жесткая твердь. Мужчина мечтал убраться отсюда как можно скорее. Но «артефакт» (чем этот предмет, конечно, не являлся) завораживал его. Голубое сияние отражалось в его глазах, и оттого они казались… пугающе пустыми. Может, такими они и были в данный момент.       — Может, стоило взять кого-нибудь?.. – взволнованно спросил Ри. Выражение, что блуждало на лице отца, ему совсем не понравилось.       — Ты думаешь, я не справлюсь? – безэмоционально. – Я видел вещи и похуже. Уж с камнем я как-нибудь разберусь.       И Дзеримо дотронулся до Пегаса. Камень снова принял темно-фиолетовый, граничащий с черным окрас, но не более того.       — Мое сознание закрыто, и он не причинит мне вред, - сообщил Дзеримо, оборачиваясь к испуганному красноволосому. У страха глаза велики... – Но моя душа ему не понравилась. Он светлый по природе, но на нем паразит. Или симбионт. Он стал защитной реакцией. Что это на самом деле? Рио не сразу понял, что от него хотят.       — Пегас, - немного неуверенно ответил красноволосый.       — Из нас троих только ты его и видел. Мне и Дожи, как ты заметил, он приходит в образе Дракона. Это значит лишь одно… - Дзеримо встал и направился к сумке, которую оставил у входа в пещеру. Видимо, направился за инструментами. – Сам Дракон где-то поблизости, но он смог оставить свою частичку в Пегасе, и…       Ри не слушал. Он поспешно направился к Пегасу. Глупо было оставлять красноволосого здесь одного. Наедине с Неизведанным и Желанным. Рио хотел убедиться, что это и правда Пегас. Не раздумывая ни секунду, чтобы не передумать и успеть до возвращения отца, парень положил всю руку на камень. Но свет не остался голубым, как он ожидал.       Ри отчетливо слышал слова, как будто говорящий их стоял совсем рядом. Я желаю тебе… чтобы твой любимый Пегас… тоже пометил тебя… И уже искаженный голос Дожи, совсем не похожий на настоящий, с шипением и присвистом добавил: такова воля Дракона.       Красноволосый не мог оторвать руку. Не мог пошевелиться. И желание Дожи сбылось: ему было больно. Так больно, что он готов был кричать, но не издал ни звука. Ему казалось, что он горит заживо. Ставшее голубым пламя обуяло его всего. Кто-то схватил его и оттащил назад. Когда телесный контакт с камнем прекратился, боль ушла. Но он был готов поклясться, что видел, как занявший все пространство Пегас, расправив крылья, вошел в него и забрал с собой все голубое сияние.       — Об ответственности с тобой тоже придется поговорить. – Руки отца больно вцепились ему в предплечья и потащили за собой, заставив принять вертикальное положение.       Ри был совершенно оглушен, и на секунду решил, что тоже ослеп, как и Дожи. Оказалось, что Пегас прекратил светиться, как только связь разомкнулась. Отец вывел его на свет и жестко встряхнул.       — О чем ты думал? Что ты хотел доказать?! Ты считаешь, я бы не поверил тебе?!!       Рио еще чувствовал отголоски той боли, того огня, что уничтожал его, но начал медленно приходить в себя. Кажется, Пегас не был враждебно настроен к нему, поэтому Ри и чувствует себя не так хреново, как Дожи. Или дело в возрасте… Ри определенно крепче младшего брата. Интересно, Дожи испытывал то же самое? Или ему было гораздо, гораздо хуже? Впору пожалеть, что на свет родился и заставил брата такое испытать.       И все-таки это Пегас… Рио не заметил, как произнес эту фразу вслух с болезненно-мечтательным выражением лица.       Вот теперь Дзеримо действительно разозлился. Он был готов сбросить сына с горы в эту же минуту, но, понятное дело, не сделал этого. Нет времени на неконтролируемую злость. В данный момент это неуместно. Мальчик любопытен и глуп, ты уже думал об этом… Так что сейчас это твоя вина, а не его.       Надо выковырять эту дрянь оттуда. А вот ее сбросить с горы как раз можно.       Дзеримо оставил Рио стоять у входа, а сам пошел обратно, кляня себя за то, что даже не подумал о такой простой вещи, как фонарик. Понадеялся на силу блейда, тот еще молодец. О том, что это именно блейд, а не что-то другое, Дзеримо уже убедился.       Нет, он такого еще не встречал. Слышал в легендах, да. Звезды, упавшие с неба, которые превратились в оружие. Мол, это было тысячи лет назад¸ а потом они исчезли. Некоторые народы верили, что в этих кусках метеоритов (а чем еще могут быть «падающие звезды»?) жили духи, которые иногда показывали свою суть своим владельцам. Бред. Разве в это можно верить? Пришлось. И Дзеримо знал, тот Дракон – Император Драконов из легенды…       Сейчас он окончательно убедился. И даже увидел «суть» блейда своими глазами, причем дважды. Оставил здесь сына… А в него вселился Пегас, точно так же, как Дракон – в Дожи. Разница в том, что Пегас был больше. И, по-видимому, зашел весь. Чего не скажешь о Драконе, большая часть которого спрятана где-то в другом месте. По истечении времени Дракон «выветрится» из Дожи. А вот Пегас…       Сможет уйти только после смерти Рио. Но ему не стоит об этом знать. Блейд же отнюдь не стал бесполезным. Во-первых, в нем еще оставалась какая-то сила Дракона. Во-вторых, Пегас не потерял свою связь с блейдом, и, в каком-то смысле, все еще находился в нем. То есть как оружие он сгодится. Только как его использовать?       «Ты с ума сошел. Использовать Пегаса?» Да, он действительно уже сошел с ума… И понимал: уничтожить блейд – нельзя. Иначе Пегасу, что находится в Рио, некуда будет вернуться. И он перейдет к детям Ри… И так до бесконечности.       И, если рассуждать логически, помимо Пегаса есть еще Дракон. Если они антиподы… То трогать их пока не стоит.       Как ни странно, и найти, и вытащить Пегаса мужчине удалось без труда. Когда он вышел на свет, то обнаружил, что в его руке осталась каменная крошка, но отделилась она именно от блейда. В ней он узнал тот крошечный камушек, который вытащил из глаза Дожи (что было нелегко, и Дзеримо все время боялся занести инфекцию, но обошлось). Интересно…