***
День благодарения — это семейный праздник, Кола считает, что это хороший повод для того, чтобы съездить в Хьюстон на выходные и познакомить родителей со своим парнем. Джозеф заметно волнуется, теребя манжет своей любимой счастливой рубашки, впрочем, всё проходит отлично. Когда само знакомство и неловкость с моментом выбора спален уже позади, а родители вполне спокойно устраивают их на ночевку в одной комнате, все заметно выдыхают и уже в непринужденной обстановке садятся за праздничный ужин. Отец болтает с Джо о политике, но потом младший братик Кэн просит его помочь с детской железной дорогой. Девушка уходит с мамой на кухню, убирая тарелки и остатки индейки, расставляя чистую посуду и разрезая традиционный тыквенный пирог. Пока мама делает ароматный травяной чай, сквозь арку в гостиную Кэнди наблюдает за тем, как её любимый счастливо улыбается и возится с шестилетним Джонни. Она мысленно отмечает, что из него наверняка получится отличный отец, эта мысль немного пугает её, напоминая обо всех сомнениях. Она ведь понимает, что Джо ждет от неё хоть какого-то результата, хоть капельку взаимности. — Мам... А как ты поняла, что папа именно тот?.. Что ты любишь его?.. — вопрос сам срывается с губ, наверно, он звучит смешно и глупо, но ей важно знать ответ. — Ты почувствуешь это... — женщина немного удивлена, но находится весьма быстро, подходя ближе и обнимая дочь. — Но если сомневаешься, то нужно просто считать... — Что считать?.. — непонимающе выдыхает девушка. — Ты сама поймешь что... Что-то особенное и важное для тебя... Все влюбленные люди что-то считают... — хитро улыбается мама, отпуская её и удаляясь в гостиную с чашками чая. Кэнди не понимает, пока ещё не понимает.***
Джули назначает внеплановое собрание в офисе, они всем кастом торчат здесь уже пять часов, иногда прерываясь на короткие паузы. Кэнди поглощена чтением сценария, она тот ещё трудоголик и перфекционист, поэтому пытается внимательно вникнуть в суть. Но именно сегодня это у неё плохо получается, мамины слова не покидают голову, и их понимание приходит слишком неожиданно, накрывая с головой, словно волна. Оказывается, стоило просто понаблюдать за ребятами. — Нин, тебе сколько ложечек сахара в кофе? — Кэт занимает место у кофеварки, делая всем напитки. — Если ложечки маленькие, то три полные, а если большие, то две и ещё чуть-чуть на кончике, — Иэн подает голос первым ещё до того, как его возлюбленная успевает ответить. А потом сам поднимается и перепроверяет, помогая Грэхэм и давая дополнительные указания. Нина одаривает его благодарной улыбкой, полной любви, принимая из его рук чашку с ароматным напитком. — Алло, да, солнышко... Как же я соскучилась... — Клэр звонит парень, и она воркует с ним по телефону. — Я хочу после собрания заскочить в тот бутик. Помнишь, я рассказывала и показывала фото рубашки. Я возьму её тебе, ладно? Как угадаю размер? Я померяю, я помню: длина рукава 67 сантиметров, а в плечах 53. Люблю тебя... Пока... — выдыхает блондинка, заканчивая разговор. — Как Торри? — спрашивает у Пола Плек. — Отлично, вчера ездили на плановое УЗИ, — шатен счастливо улыбается и достает из бумажника черно-белое фото. — Малышка развивается по срокам, это у нас уже двадцать восьмая неделя. Эх, не дождусь уже, — мужчина трепетно обводит пальцами силуэт дочери. Тем временем Дэниелу звонит Рейчел, и он чуть отходит в сторону, но Кэнди слышит, как из динамика на заднем фоне звучит детский лепет. — Да, Рейч. Как дела? Я ещё часик и еду к вам. Как Шарлотта? — Гиллис улыбается в трубку, будто его жена сейчас может видеть его. — Капризничает? Почему не хочет кушать? Я же её вечно этой кашей кормил, у меня она всегда с удовольствием ест. Переделай, дай больше молока, на миллилитров 100, и чайную ложку сахара. Вот увидишь, она всё слопает. Люблю вас, пока, — он сбрасывает вызов и возвращается к сценарию. — Ты не забыла, что завтра мы ужинаем в ресторане? — Нейт обнимает Кэт со спины и целует в острое плечо. — Не забыла. Ты так и не скажешь мне в честь чего ужин? Я упустила какую-то нашу маленькую дату? — Грэхэм разворачивается в его объятиях и хитро щурит глаза. — Я просто хочу поужинать с тобой. Но если тебе нужна дата, то пусть будет. Завтра ровно семьдесят третий день как мы начали встречаться, — улыбается Натаниэль. — Чарли, что ты творишь?! — смешно взвизгивает Фиби, когда возлюбленный подхватывает её на руки и несет в сторону выхода, прерывая её изучение реплик. — Я же тяжелая. — Всё, хватит, тебе стоит немного отдохнуть. Пошли на свежий воздух. И ты не тяжелая, ты весишь-то каких-то сорок восемь килограмм, настоящая пушинка. Но сегодня я тебя откормлю. Ты же обожаешь мою пиццу? — Дэвис непреклонен и даже не думает отпускать Фибс из своих объятий. Кэнди вертит в пальцах ручку и понимает, что вот уже пятнадцать минут тупо смотрит на текст сценария, но не различает букв. Все вокруг влюблены, все что-то считают. Что должна считать она?.. Что именно?.. — Сладкая, всё нормально?.. — Джо замечает её настроение, легко приобнимая за тонкую талию. — Да... Просто голова разболелась... — она виновато опускает взгляд, Джули как раз отпускает всех домой. — Ничего, сейчас поужинаем, выпьешь таблетку, я сделаю тебе ванну с пеной, а потом массаж... — завлекающе шепчет он с хитрой улыбкой. В его зелено-голубых глазах пляшут озорные чертята, а ещё в них одновременно плещется трепет. Он любит её, любит... Он такой внимательный и всегда помнит о том, что именно ей нравится... Он помнит все даты и мелкие детали... Кэнди уверена, что он тоже что-то считает... Но что, черт подери, должна считать она?..***
Кэнди не может перестать думать об этом, упорно ищет ответ на вопрос, но так и не находит. В результате приходится сдаться, это расстраивает её до невозможности. Она просто уверена, что отгадка где-то совсем рядом, на поверхности, от этого ещё обиднее. Джо такой идеальный и любящий, вот и сейчас в воскресное утро он быстро принимает душ и уходит готовить завтрак, разрешая Кэнди не волноваться об этом и подольше понежиться под тугими струями воды. Ответ всплывает в подсознании сам по себе, будто дежавю, будто видел это уже когда-то, возможно во сне, а сейчас просто наблюдаешь со стороны и ничего не можешь изменить. Да и не нужно менять, потому что всё так, как надо, всё правильно. Просто перед глазами появляется созвездие, а по вискам почему-то именно голосом Джо с его британским акцентом и бархатными нотками долбит цифра шестнадцать. И это отнюдь не его день рождения. Кэнди от неожиданности едва не поскальзывается на полу душевой, широко распахивая глаза и резко закручивая кран. Она быстро отжимает воду с волос, вытирается и обертывается полотенцем, завязывая его узлом на груди. Шестнадцать-шестнадцать-шестнадцать... Черт, она знала, она проделывала это много раз... Её сердце громыхает так, что начинает казаться, будто пульс долбит шестнадцать раз на секунду, сливаясь хаотичным шумом в ушах. Кэнди несется по лестнице вниз, шлепая босыми ногами по ступенькам и полу. Джо уже разложил завтрак по тарелкам, а сейчас с улыбкой помешивает ложечкой кофе, едва заметно пританцовывая в такт задорной песне, льющейся из небольшого радио. — Уже всё готово, садись, — он замечает любимую и подходит к ней, обнимая и лаская пальцами голые плечи. — Ты чего босая? Принести тебе тапочки? — заботливо спрашивает он. — Тшшш... — Кэнди прикладывает палец к его пухлым губам, сходя с ума от их мягкости, заставляя мужчину умолкнуть и замереть на месте. Она обходит его и обнимает со спины, рассматривая свою находку, рассыпавшуюся по его молочной коже в виде причудливых созвездий, будто из шоколадной крошки. Джо молчит и лишь недоуменно поворачивает голову, чуть вздрагивая, когда её губы начинают считать. Один. Нежные, словно лепестки розы, уста касаются первой мелкой точки у основания шеи, у Джозефа волосы на холке встают дыбом от её действий. Два. Её губы невесомо задевают точку чуть побольше, на левом плече над лопаткой, он сжимает руки в кулаки. Выдержка, Джо, выдержка... Три. Ещё один поцелуй ложится на правое плечо почти симметрично с предыдущим. Эта шоколадная точка её любимая, она по форме напоминает крошечное сердечко, британец шумно втягивает носом воздух. Четыре. Кэнди высовывает кончик язычка и ведет влажную линию вниз, соединяя две точки вместе. По пути находится татуировка в виде равнобедренного треугольника, она не удерживается и очерчивает черную линию, опускаясь ниже. Полотенце на бедрах Джо уже очень даже однозначно торчит в определенном месте спереди. Пять. Кола делает полшага назад и чуть наклоняется, целуя большое пятнышко ниже лопатки, почти рядом с позвоночником. Джозеф впивается короткими ногтями в собственные ладони, оставляя следы в виде красных полумесяцев. Шесть. Она обводит большим пальцем ещё одну точку возле соблазнительной ямочки на пояснице. Джо натянут, словно струна, он прикрывает глаза и мелко дрожит. Семь. Кэнди пробирается пальцами к узлу его полотенца, и мягкая ткань с шорохом падает на пол. Она смотрит на упругие ягодицы и не удерживается, чтобы не сжать их своими ладошками, чуть царапая милое пятнышко на правой. Джозеф ощущает дикое смущение, он весь красный, словно переспелый помидор, ему кажется, что даже ягодицы и те порозовели. Восемь. Кола обходит его и становится четко напротив, прикусывает нижнюю губу, осматривая сексуальное тело возлюбленного, совсем не удивляясь его гордо стоящему возбуждению. Она тянется на цыпочках к его небритой щеке и целует, приятно щурясь от колюче-щекочущего ощущения, сквозь русо-медные волоски вполне различима ещё одна шоколадная крупица. Британец так и не решается поднять на неё взгляд, его длинные пушистые ресницы мелко дрожат, на кончиках пляшут солнечные зайчики. Девять. Кэнди целует точку на шее, пьянея от свежего запаха геля для душа. Джозеф тяжело сглатывает и прикрывает глаза. Десять. Это слишком близко, пауза совсем небольшая, и девушка целует следующую звездочку из этого удивительного созвездия. Она находится четко на уровне бьющейся жилки, и Кэнди замирает, слушая сбивчивый пульс любимого. Джо глухо стонет, у него ангельская выдержка, но это слишком даже для него. Одиннадцать. Мелкое пятно спряталось под кадыком, но Кола находит его, ловко приподнимая пальцами подбородок мужчины, заставляя запрокинуть голову назад, а связки на шее натянуться. Юркий язычок касается в нужном месте, адамово яблоко дергается, Джозеф хрипит, пытаясь не сорваться. Двенадцать-тринадцать-четырнадцать. Они сливаются в едино, они разбросаны темными точками по предплечью рядом с черной татуировкой с изображением пера и разлетающихся птиц. Эти три точки идеально сочетаются с рисунком, кажется, что они являются его продуманной до мелочей частью. Кэнди осыпает их мелкими невесомыми поцелуями, мужчина вздрагивает каждый раз то ли от её действий, то ли от того, что с ещё влажных волос любимой слетают прохладные капельки, попадая на его кожу. Пятнадцать. Кола трепетно ласкает подушечкой пятнышко слева под ребром, выписывая вокруг него круги. Джо чувствует, как кружится голова, а пол грозится уйти из-под ног. Шестнадцать. Это самое сексуальное и соблазнительное, что ей только приходилось видеть в жизни. Кэнди до странной дрожи в коленках любит целовать и облизывать это пикантное место, скрытое от чужих глаз. Последняя родинка прячется внизу живота у связки, совсем рядом с самым интимным, она очерчивает её пальцами. Джозеф едва не скулит, напоминая себе, что ему тридцать три, а не пятнадцать, и он не может позорно кончить прямо сейчас. — Шестнадцать... — пораженно шепчет она, небесные глаза широко распахнуты от удивления. — Что?.. — он непонимающе переспрашивает, кажется, немного приходя в себя. — Ничего... — улыбается Кэнди. — Просто я люблю тебя... — выдыхает она. — Любишь?.. Любишь, то есть?.. Черт, ну, конечно же, любишь... — сбивчиво шепчет Джо, счастливо улыбаясь. — И я тебя, сладкая... — он сдергивает с неё полотенце и подхватывает на руки, усаживая прямиком на кухонный стол и начиная неистово целовать. На фоне в плейлисте радиостанции сменяется уже пятый трек, завтрак окончательно остывает.