***
— Ребята, тут такое дело... — Кевин вызывает к себе Иэна и Нину, а теперь начинает разговор и чуть мнется, заставляя парочку напрячься. — Рейтинги сериала падают, и пиар-отдел предлагает немного разогреть фанатов... Нужно пустить слух, что вы расстались, возможно, даже придумать какую-нибудь историю с подставными партнерами и новыми отношениями... — Кевин, ну что за ересь? Кто вообще купится на эту муть? — возражает Сомерхолдер, фишка действительно старая как свет, но проверена временем и шоу-бизнесом. — Да ладно тебе, раз нужно, значит нужно, — обычным тоном соглашается Нина, она всегда слишком податлива ко всем этим задумкам режиссеров. — Можно подключить Никки, она же моя лучшая подруга, так сказать, друг семьи. Рид уж точно не откажется помочь, да и расшевелим её немного, а то она после развода что-то совсем замкнулась, — предлагает Добрев, замечая нехороший взгляд брюнета на себе. — Иэн, это же Никки, ну что случится плохого? Выйдем пару разков на публику по отдельности, а потом скажем, что решили расстаться, а ещё через месяц-второй ты сходишь на какую-нибудь вечеринку с Ник, вот и все дела. — Офигенный план. А что потом? — нервно спрашивает Иэн. — Фанаты бьются в истерике, и тут приходит чудесное воссоединение Ниан, — как ни в чем не бывало отвечает Добрев. — Вот видишь, Иэн, какой нужен подход к работе, — тут же подмечает Кевин, явно сразу же цепляясь за эту затею: кто-кто, а Нина уж точно уговорит этого строптивого красавца. — А ты у нас настоящая умница, — тут же хвалит он брюнетку. — С тебя премия и неделя отпуска. Пока, — улыбается девушка, поднимаясь с кресла и уже набирая номер своей лучшей подруги Рид. Иэн не так вдохновлен всей этой историей с их с Ниной якобы расставанием, но вкусный ужин с интересным продолжением делают своё и вся его злость и обида на любимую растворяются при первом взгляде на новый кружевной комплект её белья. Нужно сказать, Добрев отлично подготовилась и к утру ей даже удается убедить Сомерхолдера, что прятаться ото всех это даже пикантно и возбуждающе. Сама же девушка считает всё это забавным развлечением, даже не догадываясь, что иногда можно нечаянно подписать собственный смертный приговор.***
Это их первый спланированный выход в свет порознь. Нина доделывает последние штрихи в своем вечернем макияже, Иэн сидит рядом в мягком кресле, потягивая виски и наблюдая за брюнеткой. — Тебе не стоит пить, и так придется делать это на вечеринке, — удачно подмечает Добрев. — Хочется напиться, так не нравится мне эта ваша с Кевином затея, — возражает Сомерхолдер. — Я не думал, что ты его поддержишь, а ты тот ещё Брут, Нинель, — грустно улыбается он своей кривоватой улыбкой, допивая до дна. — Ну всё, пошли. — Эй, полегче со спиртным и пиджак поправь, не стоило тебе его так рано надевать, — брюнетка одергивает темную ткань, разглаживая пальцами складки. — И ты едешь первый, я буду минут через двадцать, — напоминает она. — Я должен выглядеть выпившим и помятым, я же теперь одинокий несчастный брошенный мужчина, — подкалывает он её, легко целуя возлюбленную в щеку и со страдальческим видом покидая дом. Нина же дожидается нужного перерыва во времени и тоже выезжает следом. То, что всё удалось, она понимает сразу, и уж никак не из-за того, что на неё набрасываются журналисты с расспросами "Вы с Иэном поссорились?", а она просто проносится мимо них со своим тихим "Без комментариев". Иэн зол, едва искры из глаз не летят, а ещё он не отходит от бара. Добрев честно пытается сосчитать количество опрокинутых Смолдером в себя стопок бурбона, но сбивается где-то на седьмой. Приходится звать на помощь Пола и Джозефа, которые как настоящие друзья транспортируют этого начинающего алкоголика домой. Нина и сама уже кипит, не понимая поведения возлюбленного, они ведь договорились и всё обсудили, он же старше неё на одиннадцать лет и дольше вертится в этой звездной жизни, а сейчас устраивает вот такой детский сад. Ещё ко всему девушке приходится побыть на вечеринке лишний час, чтобы не вызвать подозрения, они ведь теперь по отдельности, а ещё она возвращается домой на подставном автомобиле-такси, которое её "отвозит" в отель, после чего выезжает через подземный паркинг и всё же увозит в их дом. В этом самом доме Иэн уже просто никакой, он валяется на полу их спальни, приканчивая виски, которое начал ещё перед вечеринкой. — Ты что творишь?! Отдай сюда! — Добрев выхватывает бутылку, но её усилия оказываются бесполезными, так как та уже пуста. — Иэн, какого черта?! — А что ты хотела?.. Я заливаю горе от расставания с девушкой... — заплетающимся языком едва выговаривает брюнет, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на любимой. — Никто тебе не говорил столько пить. Это же просто на камеру, — устало возражает Нина. — Это ты виновата... А знаешь что, я тебя утром хорошенько отшлепаю за эти твои глупости... — Иэн даже может подняться на ноги, но тут же падает на кровать. — Ну, конечно же, это всё я! Это я в тебя влила поросячью дозу спиртного! — кричит брюнетка, а затем всё же жалеет любимого и принимается стягивать с его полумертвого тела одежду, ведь утром будет мучиться не только от похмелья, но ещё и от боли во всем теле. Дотащить этого засранца до душа оказывается невыполнимой миссией, поэтому Нина даже не пытается надрываться. Внутри ещё клокочет обида и злость, Добрев с особым удовольствием смотрит на Иэна, лежащего в одних носках и боксерах в позе звездочки, а затем фотографирует всё это для улучшения эффекта завтрашнего стыда Смолдера. После чего она выдергивает ремень со шлеек брюк возлюбленного, складывает вдвое и со всей дури стегает его поперек округлой сексуальной задницы, которую так обожает, при этом возмущенно выдохнув: "Это вопрос, кто кого ещё шлепать будет". Иэн дергается и что-то неразборчиво орет, девушка даже заволновалась — не болевой ли шок у него. Но Сомерхолдер тут же отключается и начинает храпеть, уткнувшись носом в одеяло, так что она со спокойной душой уходит в душ, а затем ложится спать на диване в гостиной. Диван совсем новый и даже более чем удобный, но Нина уже представляет себе, как любимому от этого будет неловко ещё больше, она же ему ещё и "заботливо" оставила воду и аспирин на прикроватной тумбочке. Иэн едва находит утром силы подняться с кровати, вспоминая вчерашний вечер и понимая, что помнит, увы, не всё произошедшее. От этого жутко стыдно, к сожалению, он как раз отлично помнит, что они с Ниной ссорились. Брюнет чувствует себя безумно виноватым, тот факт, что любимая позаботилась о нем, раздела и даже приготовила воду и таблетку, вообще вгоняет в настоящий ступор. Иэн проглатывает пилюлю, осушает стакан до последней капли и уходит в душ. Когда он спускается вниз, чувствует себя уже намного лучше, но вот замирает на лестнице — Нина спит на диване, и это последний удар по его достоинству. Мужчина тихо подходит к любимой и осторожно берет её за руку, ласково перебирая тонкие пальчики, даже не догадываясь, что девушка уже давно не спит и только и ждет, что его появления. Брюнетка включает всё своё актерское мастерство и талант, "просыпаясь" и поднимаясь с дивана, напоказ растирая "затекшую" поясницу. — Детка, прости меня... Я не хотел, честно... — Сомерхолдер готов под землю провалиться, всегда румяные щеки теперь буквально пылают от стыда. — Какой же ты дурачок у меня... — Нина зарывается пальцами в его смольные волосы, не в силах долго обижаться и тут же обнимая своего оболтуса. — Пообещай, что это в последний раз... — Обещаю... Прости... — шепчет Иэн, вдыхая тонкий цветочный запах её кожи в сгибе шеи. — Я люблю тебя... — И я тебя... Пошли завтракать, — уже более задорно говорит Добрев, размыкая объятия и направляясь на кухню. Иэн опускает голову и следует за брюнеткой, садясь на высокий стул, тихо шикая себе под нос. Нина лишь незаметно улыбается, наблюдая, как Смолдер осторожно поднимается обратно и выходит в коридор, где у них шкаф с зеркальными дверцами. Девушка сквозь арку может с удовольствием во всех деталях смотреть на любимого, который поворачивается к зеркалу спиной, приспускает домашние серые мягкие штаны, которые он по утрам носит дома без белья, и рассматривает слабый синяк поперек ягодиц. Понятное дело, что он не спрашивает Нину, где он так ушибся, признаваться в своей частичной амнезии совсем не хочется.***
Проходит почти два месяца с момента начала их маленькой игры. Несколько появлений в одиночку на разных мероприятиях, уклончивые ответы на провокационные вопросы журналистов и телеведущих, прохладное сухое общение на людях делают своё. Фанаты рыдают и не хотят верить, что Ниан распался, в какой-то момент Кевин дает Добрев разрешение и говорит "жги". Уже на следующем интервью Нина сообщает ведущей, что нет ничего страшного в том, что произошло (что конкретно произошло, девушка тактично не уточняет), и они с Сомерхолдером отлично справляются. Ведущая, как и большинство фанатов, пребывает в состоянии шока, кажется, особенно её поражает фраза "Мы остались друзьями и желаем друг другу счастья. А ни о каком дискомфорте на съемках даже и речи не может быть". Тем же вечером Добрев сталкивается с одной острой проблемой — Иэн с ней не разговаривает. В этот раз помириться труднее, чем во все предыдущие ссоры по поводу пиар-хода. Дальше ситуация только усугубляется — в их историю не верят до конца, девушке приходится частично переехать в свой дом. Конечно же, это делается лишь ради спектакля и до поры до времени, и им вправду кажется пикантным прятаться и встречаться тайком. Иэну даже нравится эта интрига, он полностью доволен, когда Нина приезжает к нему среди ночи в темных очках и плаще, под которым не оказывается абсолютно ничего, и, пожалуй, это один из самых незабываемых сексов на их памяти. Но со временем возможность проколоться и спалиться возрастает, такие короткие встречи становятся всё большей редкостью, Иэн истерит и напивается всё чаще, пользуясь тем, что любимой нет рядом и его просто некому отчитывать. Нина же теперь сама не рада, что так активно вцепилась в эту затею, сейчас брюнетке хочется поскорее покончить с этим. Приходит время подключить Никки.***
— Алло, Нина?.. Что у вас там происходит?.. Мы с папой сегодня смотрели новости... — голос мамы дрожит в трубке, девушка спешит успокоить её. — Мам, я же объясняла тебе, всё хорошо. В самом деле хорошо, мы и дальше вместе, просто нужно так сделать, — оправдывается Добрев. Иэн впервые появляется с Никки в одном ресторанчике, они просто завтракают вместе с Рид, пьют кофе и мило болтают. Фанаты остаются оптимистами, в социальных сетях активно обсуждают фото этих "шляпочников", все верят, что Никки хочет помирить Сомерхолдера с Добрев и воссоединить их пару. Но вскоре такие версии испаряются, как вода на солнце — новоиспеченная парочка гуляет за руку по Нью-Йорку, брюнет нежно приобнимает Никки за плечи и шепчет что-то на ухо. Нина сама не понимает, что на неё находит, но эти фото вызывают ревность. Да-да, она ревнует своего любимого к лучшей подруге, которую сама же и попросила подыграть. Иэн в смятении, он покупает кольцо и хочет сделать Добрев предложение, но обстановка непонятная. Брюнет упоминает в разговоре об их будущем, заикается о свадьбе и детях, Нина непонимающе ведет плечами и говорит, что пока не думала об этом и это будет неуместно в данный момент. Бархатная коробочка с колечком без сожалений заталкивается в дальний угол полки с бельем.***
Иэн сам не понимает, когда он запутывается и игра выходит из-под контроля. Они с Ниной всё чаще ссорятся по пустякам, а Никки успокаивает его и даже не разрешает принимать на душу. Они просто отдаляются, и Добрев начинает устраивать скандалы даже на съемочной площадке. Однажды Иэн всё же срывается, Рид не успевает вовремя его остановить, виски бьет в голову и он притягивает подругу ближе. Их фотографируют, и у Никки нет возможности даже незаметно оттолкнуть Сомерхолдера, но самое худшее, что она после развода так запуталась и сейчас почему-то даже не хочет отталкивать от себя чужого мужчину. Нина ожидает чего угодно, но уж никак не увидеть французский поцелуй теперь уже бывшего любимого и теперь уже бывшей лучшей подружки. Иэн ожидает чего угодно, но не влюбленного взгляда Никки и не молчаливой обжигающей пощечины от Добрев. Наори она на него, Нина была бы права на все сто, да и ему было бы легче, но она просто дает ему по морде, так чисто по-женски и так унизительно и обидно. Но самое худшее заключается в том, что они оба принимают такое положение вещей: Иэн не спешит просить прощения, не он ведь это всё начал, а Нина просто избегает его, пересекаясь разве что на съемочной площадке.***
Сомерхолдер перехватывает Нину возле своего трейлера и быстро вталкивает внутрь. — Нам нужно поговорить... — хрипит мужчина. — Да, слушай, тут такое дело... — Добрев перебивает и решается поднять на него глаза. — Мы ведь официально не расстались... — Её слова режут по живому, у Иэна сердце колотится где-то у кадыка. — Я считаю, что нам нужен перерыв... Нужно просто расставить всё по полкам, привести мысли в порядок... Я завтра заберу к себе оставшиеся вещи, так будет лучше... — выдыхает она, держа лицо и даже чуть улыбаясь уголками губ, словно давая надежду, а затем выскальзывает из трейлера. Брюнет устало опускается на диванчик в углу, опирается локтями в колени, свесив голову вниз. Он готовился, черт подери... Готовился, у него даже целая речь была продумана до мелочей, вот только не то что мелочи, вся суть вылетела из башки напрочь при одном слове "перерыв". Она съезжает, Иэн не мальчик, он уже прекрасно знает, к чему всё идет. Это наклонная, ты катишь камень вверх, а когда устаешь, он просто тебя раздавливает.***
Иэн слышит краем уха, что у Джо с Кэнди похожая ситуация, о них ещё никто не знает, но режиссеры пока не разрешают раскрыться и тоже предлагают подставные отношения. Аккола истерит, они сейчас в Атланте, и Сомерхолдер решает поддержать друга, поэтому сидит в его номере в полутьме начинающихся сумерек и вертит в руках бутылку виски. — Совсем хреново? — Иэн подает голос, как только Морган переступает порог своего номера. — Не совсем... Но бывало получше... — Джо садится рядом и отбирает у брюнета бутылку, откручивает и делает несколько быстрых жадных глотков, словно это вода, а не обжигающий алкоголь. Они пьют по очереди в полной тишине номера, передавая друг другу виски, не включая свет. За окнами темнеет и спальню заполняет сплошной монохром, но это круто. Круто, когда можешь вот так прикрыть глаза, а перед ними плотный однотонный черный, и никаких тебе назойливых вспышек фотоаппаратов папарацци и вечно горящей красным лампочки над камерой в съемочном павильоне. — Как с Ниной?.. — подает голос ДжоМо. — Мы расстаемся... — отвечает Иэн, молчит немного, а затем его прорывает и он начинает изливать душу. — Знаешь, мы ведь столько выдержали, через столькое прошли, чтобы быть вместе... И добились желаемого, и всё хорошо было... Я же уже почти собирался делать ей предложение... — он резко отбирает бутылку и хлещет как проклятый, обливая рубашку и матерясь под нос. — А затем эти режиссеры со своим "рейтинги падают, нужно разогреть публику, давайте интригу"! Убил бы их всех! И себя тоже... Мы ведь договорились, всё обсудили — мы пускаем слух, что расстались, а я начинаю встречаться с Никки... — Иэн откидывается на кровати. — И я запутался, черт подери... Рид её лучшая подруга, я не имел права так поступать... Нина сказала, что устала... Хочет сделать перерыв... — брюнет нервно смеется, смотря в потолок с огромной хрустальной люстрой, которая блестит даже в темноте. — Ты же знаешь этих девушек, Джо... У тебя с Эмили так было... — напоминает он ему прошлое, Морган неприятно кривится и делает глоток. — Сначала перерыв, а потом она не замечает тебя и делает вид, что вы пиздец какие друзья, а через месяц-второй как ни в чем не бывало знакомит тебя со своим новым парнем на очередной вечеринке... А ты смотришь на этого счастливчика рядом с ней и удивляешься, как мог проебать своё счастье... — А что с Никки? — Джо слушает и кивает, хотя его друг всё равно этого не увидит, потому что темно и они уже близки к вдребезги, перед глазами уже нехило плывет. — Я написал в твиттере, что одинок... С Рид всё кончено, я думал, что мы с Ниной сможем наплевать на всех и продолжать быть вместе... А она собрала вещи и съехала... Сказала, что не готова пока и ей нужен перерыв... Хуево... — Хуево, — соглашается Джозеф и щелкает выключателем на прикроватной лампе, чтобы встать и не свернуть ничего в потемках. — Кола бесится, да? — спрашивает Сомерхолдер. — Нет, наоборот, спокойна и расстроена... Я вижу её такой впервые, так что это напрягает и заставляет волноваться... — признается британец. — Что решили? — Иэн тоже поднимается на ноги, шатаясь в сторону двери. — Ничего толком... Она со всем согласна, но сразу заявила, что никакого подставного парня заводить не станет... Сказала, чтобы я себе что-то придумал... Клэр с Персией обещали помочь... — пожимает он плечами, начиная расстегивать пуговицы на рубашке и подходя всё ближе к ванной комнате. — Эти фиктивные отношения — хреновая штука, бро... — вздыхает брюнет. — Осторожно с этим, не спутай карты... Я ведь тоже не думал, что с Никки что-то может пойти не так... Ладно, я спать, а то завтра съемки, Плек снова будет орать, что я опухший и постоянно залипаю... Иэн беспорядочно машет рукой на прощание и кое-как выходит в коридор, постоянно обо что-то цепляясь и проклиная то ковры, то косяки. Морган выглядывает за ним, улыбаясь, и когда коллега всё же попадает пластиковой карточкой по магниту и просачивается в свой номер, кажется снова споткнувшись о порог, шатен спокойно идет мыться и спать. У Иэна кружится голова, он тоже принимает душ, сидя на полу душевой, потому что иначе он просто поскользнется и упадет. В соседнем номере слышно, как звякает что-то стеклянное, Смолдер знает, что это у Нины, наверняка тоже лечит душевные раны чем-то обжигающе высокоградусным. Это у них не впервые, но никто так и не решается сделать первый шаг к перемирию. Иэн смывает пену и вспоминает слова Добрев, прокручивает её хреновый план в голове. Он пытается найти причину, почему они сбились с этого самого плана, остался ведь последний пункт — перемирие. Но добиться расположения у Нины теперь будет не так уж и легко.***
Утром за завтраком Иэн мучается от похмелья, ничего не помогает, только кислый апельсиновый сок хоть немного унимает жажду. Нина сидит напротив и громко обсуждает с Кэт новую коллекцию какого-то дизайнера. Рядом Джо шепчется с Кэнди, а Джули с упреком смотрит на Смолдера. Иэн ковыряет вилкой яичницу, делает из неё непонятную кашу, постоянно зависает взглядом на Добрев. Джули переключает свое внимание на пончики, брюнет пытается найти в себе связные мысли, чтобы настроиться на предстоящие через час съемки. В голове полная каша, в тарелке ещё хуже, аппетита совсем нет, он просто отодвигает от себя испорченное блюдо, даже не хочется строить из себя что-то перед Ниной. Она и так всё видит, знает, чувствует, переживает, но внутри слишком больно, он не имел права целовать Никки. Добрев тоже напивается вечерами, благо теперь у неё есть собутыльница Аккола, печень напоминает, что она пока ещё есть в её теле, но скоро отвалится. В висках постоянно стучит — он поцеловал её подругу не на камеру, это была чисто его инициатива.***
Нина всё больше игнорирует Иэна, так легче справляться с обидой, а ещё можно переключиться на поддержку Кэнди: Морган в очередной раз переборщил с Персией. Джули устраивает вечеринку, все в сборе, и Добрев приходится прожигать на ней несколько часов. Она бы лучше завалилась домой и пригубила немного из той припасенной бутылочки своего любимого сладковатого вишневого ликера, чем сидеть в этом зале и одергивать слишком короткое, подползающее вверх платье. Она уже пожалела, что выбрала именно его для сегодняшнего мероприятия, но то, как Смолдер облизывает её ноги взглядом, вполне скрашивает эти нервные одергивания черной ткани. Сердце предательски стучит, когда брюнет занимает место рядом у бара. — Двойной виски... Неразбавленный... — До боли знакомый голос с хрипотцой прошивает вдоль позвоночника неожиданным возбуждением. Нина непроизвольно краснеет и отворачивается, делает вид, что засмотрелась на качка в другом конце зала. — Так что насчет перерыва, детка?.. — решается спросить Иэн. — Думаю, нам лучше остаться друзьями... Не уверена, что теперь что-нибудь получится... — Добрев едва не плачет, но профессионально держит голос, он почти не дрожит. — Круто... — ошарашенно отвечает брюнет. — Круто?.. — удивленно переспрашивает она. — Да, круто... Мы же четыре года вместе, даже было съехались вместе... Трахались вместе... Да всё вместе, а теперь друзья... Круто... Я бы даже сказал охуенно... — заносит его. — Да, а потом ты полез целоваться к нашей лучшей подруге... И вправду охуенно... Ты настоящий молодец, Иэнни... — Нина на одном выдохе доносит суть, а затем поднимается и уходит. Сомерхолдер ненавидит сам себя, ощущение, словно в душу нагадила сотня котов. Они раньше не говорили о случившемся, и, сказать по правде, он надеялся, что когда этот разговор всё же произойдет, он будет другим. Иэн не знал точно каким, но просто другим, а не вот таким, когда сейчас от одних только слов больнее, чем от той пощечины.***
Смолдер пытается начать сначала, он пытается завязать хоть какую-то, хоть бессмысленную болтовню, но чтобы она была непринужденной. Нина упорно убегает от него, выскальзывает из пальцев, словно песок, и он не в силах удержать. Его отец говорит, что женщин нельзя удерживать слишком сильной хваткой, потому что они и вправду как песок. У Иэна же ощущение, словно Добрев вся из золотистых песчинок, которые ему жизненно важно иметь при себе, но он их потерял, рассыпав в пустыне, и уже точно не соберет обратно. Они в Чикаго, Плек с Кевином заставили часть каста лететь на награждение. Джо снова с Персией, и Кэнди взвинчена до предела, Нина не отходит от подруги ни на шаг. На Добрев платье в пол изумрудного цвета, она выглядит в нем как королева, и Иэну сводит скулы от того, что все вокруг делают ей комплименты, а у него на это больше нет права. Возможно, право и есть, но возможности никакой — Нина всюду и со всеми, но не с ним. Оставаться на вечеринку после церемонии нет особого настроения, он находит Моргана, с которым делит свой номер, уточняет, есть ли у того магнитная карточка-ключ к замку на двери. Джо кивает, и Иэн преспокойно уезжает в отель, принимает душ, выпивает немного виски — для него это теперь как для детей молоко на ночь. Сон медленно поглощает, хоть и в номере неудобные подушки, он беспокойный и неприятный. Брюнет проваливается в него с последней за этот день мыслью — до каникул остался месяц, и если они с Ниной разъедутся ещё на три порознь, то уже точно ничего не вернуть. — Давай свалим отсюда... Не могу больше смотреть на Джо с Персией... — шепчет Аккола на ухо Добрев вот уже в сотый раз. Брюнетка видела, как Иэн уехал пораньше, поэтому ей охота остаться и немного расслабиться: в последнее время совсем не было звездных тусовок, где была бы возможность побыть вдали от этого изменщика. Кола всё ноет и ноет, приседая на уши, Нина знает, что если они сейчас уедут, придется напиваться, этого не хочется. Внутри ощущение, что она уже достаточно затопила своё горе от расставания, просто перегорела. Блондинка не отстает, и всё же они сбегают, так и не доехав до клуба, где должна была проходить вечеринка. Нина тихо проклинает Плек, которая слишком поздно забронировала им места в отеле, поэтому ей приходится делить спальню с шумной истерящей подругой, сейчас бы просто выспаться хорошенько. Они по очереди идут в душ, а сейчас Кола сидит на полу и предсказуемо откручивает бутылку с виски, приходится сделать глоток за компанию, чтобы та немного успокоилась и отстала. Спустя полчаса в дверь кто-то барабанит и Нина нехотя открывает, на пороге Морган. Британец всё ещё при костюме, настойчивым бархатным тоном с акцентом он сообщает, что ему нужно поговорить с Кэн, а затем беспардонно подхватывает брюнетку чуть выше локтя и выталкивает в коридор. Добрев до сих пор не может понять, откуда в этом мужчине средней комплекции столько силы и почему она не сопротивляется. Просто из головы вылетает, что Джо тоже пришлось делить номер, да ещё и с Иэном. Ведь как иначе объяснить то, что она разрешает втолкнуть себя в этот самый номер, дальше у обоих настоящий шок. Морган же, кажется, уже всё давно спланировал, уж больно быстро он проделывает этот фокус. Нина лишь стоит истуканом посреди чужой спальни в майке и коротких шортах, под которыми нет белья, уже без макияжа и прически, и просто наблюдает, как Джо врубает свет, достает из своего чемодана ленту презервативов, отрывает половину, бросая Иэну на кровать, а со второй уносится к Коле, захлопывая дверь. — Какого хера?! — на автомате продолжает материться до недавнего спящий Сомерхолдер, садясь на кровати и пытаясь привыкнуть к включенному свету, который режет глаза. — Значит, таков твой план, да?! Ещё и Моргана подключил! Ну ничего, я ещё надеру задницу этому предателю! — отмирает Нина, начиная истерить. — Какой ещё план?.. — хрипит севшим со сна голосом брюнет, а затем вскакивает с кровати в одних боксерах. — Перестань орать на меня и объясни, что ты здесь делаешь?! — он и сам кричит во всё горло. За стеной тоже слышатся ругань и непонятная возня, но сейчас это меньше всего их волнует. — Думал, что если запрешь нас, то я сразу сдамся! Выкуси! И не строй из себя дурака, Сомерхолдер! Ты и так им являешься, так что это лишнее! — Ссора переходит на оскорбления, девушка не хотела, просто вырвалось, и Иэн явно не оставит это просто так. — Заткнись! Просто заткнись... — он переходит с крика на хрип, голубые глаза вспыхивают огнем, и он крепко хватает её за запястья, притягивая к себе и, увы всему, целуя. Добрев на мгновение едва не теряет сознание, но быстро приходит в себя и вырывает руки, залепляя звонкую пощечину. Иэн зажмуривается на секунду, а затем делает шаг навстречу, взгляд у него шальной и какой-то сумасшедший. — Давай... Ударь ещё... Бей сколько влезет... Я не стану любить тебя меньше от этого... — признание слетает с губ само собой. Нина ошарашена, замахивается снова и застывает на середине, наблюдая, как брюнет и ухом не ведет, даже не дергается. — Знаешь, когда это всё только началось с Никки... — выдыхает он. — Я купил кольцо... Ты невзначай сказала, что не готова, и я так и не решился спросить... Оно так и пылится в шкафу в Нью-Йорке... — Зачем ты мне это говоришь?.. — в карих глазах застывают слезы, Нина пятится к двери, пока не утыкается в неё спиной. — Затем, что ты пытаешься спрятать это в себе... — он наступает, упирается ладонями в дверь по обе стороны от неё, опаляет дыханием шею. — Что спрятать?.. — Нина почти берет себя в руки, слезы исчезают. — Вот видишь, ты даже плакать при мне уже не можешь... — Иэн замечает, видит её насквозь. — Спрятать то, что тебе так же больно, обидно и страшно, как и мне... Мы оба виноваты в том, что случилось, Нина... — Она уже открывает рот, чтобы истерить и возражать. — Да, я больше виноват... Я не имел права... Прости... Брюнетка не выдерживает, оборачивается и начинает барабанить в дверь. — Откройте! Выпусти меня немедленно! — кричит она, Смолдер прижимается бедрами сзади и, черт, он возбужден. — Кобель... — отчаянно хрипит Нина, царапая ногтями с идеальным маникюром дверное полотно. — Хочу лишь тебя одну... И ты хочешь... — он, словно не слышит, просто перехватывает её руки и вздергивает вверх, удерживая. — Нихрена я не хочу... — Добрев уже готова сдаться, низ живота стягивает тугой узел, но гордость заставляет держаться. И она держится, целых три секунды, считая громкие удары сердца, пока Иэн одним резким движением не сдергивает с себя боксеры, а с неё шорты, проезжаясь между ягодицами горячей твердой головкой, пачкая кожу смазкой. Нина не контролирует себя больше, ругается грязно, но всё же прогибается навстречу и стонет. Запястья всё так же прижаты к двери где-то над головой, руки терпнут и всё тело вытянуто. Иэн отлично знает, что она может вывернуться в любой момент, заехать острой коленкой по яйцам, которые сейчас ноют от длительного воздержания, но он рискует. Брюнет задирает её маечку, оголяя грудь с торчащими сосками, и принимается теребить их пальцами. Добрев кусает собственное плечо, чтобы хоть как-то заглушить рвущиеся наружу стоны, иногда рычит что-то угрожающее, матерится как сапожник, но всё же противоречиво подмахивает и жадно трется бедрами. Сомерхолдер не выдерживает, тащит её к кровати, путаясь ногами в боксерах, всё же сбрасывает их и шорты Нины, болтающиеся у щиколоток, сдергивает её майку и валит на кровать. — Ты настоящий идиот... Слышишь?.. Идиот... — задыхается девушка, обвивая его бедра ногами. — Я знаю... Люблю тебя, детка... — Иэн не спорит, просто мысленно благодарит Моргана за его смекалку и находит оставленные другом резинки, вскрывая одну и раскатывая по члену. — Твою же ж... — бормочет Нина под нос, хватая брюнета за руку и утянув на себя, они нечаянно задевают прикроватную лампу, она падает на пол и разбивается с режущим по ушам звуком, оставляя их в полной темноте. Иэн припадает губами к шее любимой и толкается, заполняя собой до конца. Девушка вскрикивает и запускает ноготки в его спину, разрешая сложить себя пополам, она забрасывает ноги на плечи Смолдера и принимает быстрый ритм, который он задает. Всего несколько минут, обычная разрядка, которая загоняет их обоих в тупик. Никто не знает наверняка, что будет дальше. Иэн боится, что она не простит, Нина боится, что случившееся так и останется сексом, минутной слабостью, так и не перейдя в медленное неторопливое занятие любовью. Брюнет просто скатывается с неё на соседнюю сторону кровати, сдергивает с себя презерватив, выбрасывая, а дальше они молча лежат в темноте, шумно дыша. — Ты просто так сказал это?.. Чтобы уломать?.. Никакого кольца ведь нет?.. — решается подать голос Добрев, жалея, что не может увидеть его голубых глаз. — Оно ждет тебя в Нью-Йорке... — устало отвечает Иэн, тянется рукой к её, осторожно переплетает пальцы. — Ты права, я настоящий идиот... Нин, больше никаких пиар-ходов... Мы вместе... Просто вместе, потому что я люблю тебя... — брюнет обнимает её и начинает неторопливо целовать. — И я тебя... — наконец-то отвечает она. В соседнем номере стихают стоны Моргана и Кэнди, кровать перестает скрипеть. Завтра утром всё будет иначе, всё будет правильно. А пока Иэн идет на второй раунд, идет медленно и тягуче сладко, Нина уверена, что теперь это точно перемирие.