Ненавижу тебя, но люблю

Холодный утренний воздух проникает в комнату через приоткрытую дверь балкона а. Я закрываю крышку макбука и откидываюсь на спинку кресла. Сегодня всю ночь просидел, монтирую видео, снятое за несколько дней гастролей, попутно ища информацию о Веронике. Вчерашняя речь гадалки плотно засела в голове. Мне было до жути интересно, что за дурное влияние, кто этот таинственный он, и почему девушка живет им? Единственное, в чем был точно убежден: человеком, не желающим зла, являлся я. Да, возможно, им мог быть и, вечно находящийся около Милославской Женя, но эту мысль, сразу послал куда подальше. Через несколько часов вылет в очередной незнакомый город. Раньше, будучи маленьким мальчиком, я всегда мечтал путешествовать по миру, погулять по узким или широким улочкам, пообщаться с местными жителями… Помню, каждый День Рождение, задувая свечи, загадывал несколько желаний, вспоминая которые, сейчас, на устах появляется улыбка, но одно, повторялось каждый раз — много путешествовать. А сейчас, когда оно сбылось, хочу хоть неделю побывать в суетливой Москве, ни куда не спеша; не вбегать в квартиру суетясь, быстро забегая в душ, по пути натыкаясь на хаотично разбросанные вещи. Потом опять новая площадка, новая публика, новые люди… Я провел рукой по лицу, тем самым надеясь отогнать сонливость. Если сегодня мне не удастся поспать хотя бы два — три часа, засну прямо на сцене. Представляю, если этот казус действительно случится, желтая пресса не оставит это в покое. Всюду будут пестрить заголовки, мол: «Любимый певец всех школьниц страны, заснул прямо посреди собственного концерта в городе „х“». От этой мысли на лице появляется глупая улыбка. Кладя ноутбук на журнальный стол, я встаю с кресла. Наручные часы показывают пять утра. Где — то минут через тридцать придется ехать в аэропорт, и опять, все повторится, как каждые дни, проведенные на гастролях…

***

Вероника нервно ходит из угла в угол гримерки, при этом закусывая нижнюю губу. Определенно, неожиданно разболевшееся горло, тревожило девушку даже больше, чем меня. — Я не знаю, может попросить кого — нибудь съездить в аптеку? — девушка присаживается на край стола и сцепливает руки в замок. — Или же, у тебя, — она переводит взгляд с организатора на меня. — Есть леденцы? „Ну, конечно же, есть. Я с собой прям, целую аптеку вожу“, — думаю я, на очередной возглас Ники, но сказать вслух не решаюсь. В ответ, отрицательно качаю головой, и закидываю ногу за ногу. Паника „начальницы“ здесь совершенно не уместна. Сколько раз, когда мы с Артемом приезжали на новую площадку, у меня болело горло, но концертный директор, в отличие от Милославской не устраивал из этого проблему, размером с Эльфелеву башню. — Вероника Алексеевна, — организатор, говоря это, берет девушку за руку и ведет к выходу, — может попробовать горячий чай или же, молока с медом? — Егор, — Вероника вырывается из рук парня и поворачивается ко мне. –Молоко или чай? От слова „молоко“, я морщусь. Всегда недолюбливал этот напиток с самого детства, сам не понимая почему. Возможно, как и все дети из — за пенки, а может, по какой — то еще, неизвестной причине. — Чай, — сказав это, я улыбнулся. Вероника, получив ответ, переводит взгляд с меня на парня. Тот, недолго думая, кивая, выпаливает: — Чай так чай. — Надеюсь, его не придется долго ждать, — говоря это, на лице девушки появляется милая улыбка, которая спустя несколько минут исчезает. …Минут через пять на столе появляется поднос с чашкой, кипятком, чайным пакетиком и несколькими кубика сахара на блюдце. Сделай сам, называется. Как только я прикасаюсь к чашке, наполненной горячей жидкостью, сразу же одергиваю руку. Обжегся. Всегда не любил заваривать слишком горячий чай или кофе. И почему никто не додумался положить, куда — нибудь, еще кубики льда? — Ты еще пальцы в рот возьми, — беря чашу с кипятком, говорит Вероника. На моем лице, наверное, появилось удивление или же, скорее, недоумение -почему она беря сосуд с кипятком не обжигается? — из — за чего, комната наполнилась ее звонким, приятным смехом. — Пока горячий, пей, — с таким Я улыбаюсь. Такие слова, сразу ассоциируется у меня с мамой, которая наливая суп или борщ, когда я, после долгих блужданий во дворе, приходи домой уставший, изредка грязный от краски или от чего — то другого. –Пока горячий, пей. — Спасибо, — говоря это, я беру чашку в руки. Девушка, в ответ улыбается и в ее улыбке, нахожу нотки чего-то знакомого, родного. „Странно, очень даже странно“, — думаю я, делая глоток напитка…