Испытание поражением

28 июня 2001 года Кафе было уютным, а в силу раннего утра и почти пустым. Гарри машинально обвел помещение пристальным взглядом, отмечая расположение остальных посетителей, двери в подсобное помещение, еще одной, чуть дальше, скорее всего кухню, и небольшого закутка, где, вероятно, была уборная. Выбрав самый дальний столик и сев спиной к стене, Гарри, наконец, сосредоточил внимание на своем нежданном собеседнике. Они не виделись с момента Битвы за Хогвартс и последовавших судов. Старших Малфоев тогда выдворили из страны лет на десять, а мэнор опечатали. Если бы у чиновников из Министерства получилось отнять фамильное поместье, они бы наверняка сделали и это, уж больно лакомым куском оно представлялось рьяно взявшимся за передел собственности крючкотворам. К сожалению – или к радости – на то она и родовая магия, чтобы защищать предназначенные потомкам особняки, и все, что смогли сделать – ограничить вход в поместье. Но, быть может, уже сын Малфоя вновь станет полноценным хозяином мэнора. Гарри смотрел на изменившегося школьного врага и испытывал совершенно иррациональную жалость, накопленную за прошедшие годы… Да, Драко был еще тем засранцем, но все они тогда были детьми и просто старались выжить во взрослом, запутанном мире с его интригами. В конечном итоге, Драко лишился всего: и имени, и большинства своих денег, что были арестованы подобно поместью, – но, как будто этого было мало, он потерял молодую жену. В том году Гарри был слишком занят учебой и мало внимания обращал на прессу, но реакцию Джинни хорошо помнил – она чуть ли не плакала над газетой, в которой сообщалось о смерти Астории Малфой. Девушка умерла родами, подарив мужу наследника. Но, как понял Гарри, ее саму спасти не смогли, так как ребенок все девять месяцев поглощал ее магию и просто высосал из Астории все силы. Чистокровная ведьма оказалась слишком горда, чтобы рассказать супругу о том, что она очень слаба магически от рождения, а во время войны ей не повезло попасть под проклятие, низведшее ее практически до уровня сквиба. Беременность ее доконала. После той истории все разговоры, которые велись в доме Поттеров насчет детей, прекратились. Гарри понимал, что Джинни боится той же участи. Но они были еще очень молоды, и потому решили пока не заострять внимание на этом вопросе. Сейчас же перед Гарри сидел знакомый незнакомец. Малфой стал еще немного выше, чуть раздался в плечах. Миловидность юности сошла на нет, уступив место твердым линиям. Серые глаза смотрели внимательно, серьезно, без напряжения. Драко Малфой был… живым. В нем не ощущалось присущего другим жертвам войны надлома. И это поражало. Заставляло внимательно вглядываться, ловить каждое движение. – Что ты там делал? – сделав заказ, не смог больше молчать Гарри. Он решил немного поиграть в прямолинейного простака, к которому привык Малфой. Конечно, за годы учебы и работы в Аврорате его научили правильно вести допрос, но сейчас такая техника представлялась более выигрышной. Казалось, лучше, если Малфой будет видеть привычного, простого и наивного Гарри Поттера. Мальчика, который победил злого волшебника. Школьного врага, перед которым можно хвастаться успехами, насмешничать и, тем самым, выдавать потаенное. С которым можно вновь стать таким предсказуемым Слизеринским Принцем. Перестать быть пугающе живым. – А ты не меняешься, – ожидаемо пренебрежительно скривил губы Драко, и из его серых глаз пропал огонек заинтересованности. – Пусть так, но скажи мне, что мог делать ты в маггловском Лондоне? – Гарри чуть прищурился, добавив в голос немного сарказма. Старые–добрые магглы, безотказная для подколок тема! – Только не говори, что тебя это удивляет. После некоторых событий многое изменилось, и в маггловском мире я давно уже чувствую себя спокойно. – На миг в глазах Малфоя появилась какая–то неясная эмоция, но тот успел взять себя в руки быстрее, чем Гарри понял, что она могла означать. Противостояние взглядов прервал официант. Им принесли их кофе и пирог с почками, давая повод промолчать. Подумать. Малфой с наслаждением, ничуть не стесняясь бывшего врага, сделал глоток, после чего взялся за нож и вилку: – Приятного аппетита, Поттер. Пришлось с досадой признать, что Драко «вырос». Играть в «слова» с новым Малфоем можно было пусть и результативно, но, скорее всего, утомительно долго. Что ж, придется форсировать события. Гарри уже догадался, что они с бывшим недругом оказались в одном месте по вполне банальной причине. В конце концов Малфой был в свое время самым любимым учеником Снейпа, а сейчас работал в лучшей частной лаборатории Англии. И если он такая же жертва шантажа, то… возможно, он знает, за что с Гарри требуют пять тысяч? Чуть подумав, он достал злосчастную записку и подвинул ее к собеседнику. Тот аккуратно отставил от себя тарелку с пирогом, сделал глоток кофе и только после этого очень осторожно развернул лист бумаги. Руки его чуть подрагивали, да и лицо несколько потеряло краски. Глаза быстро заскользили по строчкам, и уже через пару секунд Малфой облегченно выдохнул и полез в карман пиджака, откуда вытащил точно такую же записку, только немного другого содержания. «Малфой, хочешь сохранить остатки своей чести и достоинства, принесешь пять тысяч галеонов в Гринвич–парк к Королевской Обсерватории четвертого июля в 16 часов. Тебя встретят». – Что, и святой Потти не устоял перед девочками Бонни? – Малфой дождался, пока Гарри прочтет записку и вновь поднимет на него глаза. М–да, с Симусом они точно найдут и общий язык, и темы для разговоров! – Драко, я впервые узнал о существовании Бонни Карлайн из газет наутро после ее убийства. А ты, значит, завсегдатай подобных мест? – не остался в долгу Гарри. – Мужчина я холостой, супруги не имею, долги Роду отдал и могу делать что хочу, – тут же фыркнул Малфой, чем–то неуловимо напомнив Дамара, когда тот «высказывал» свое «фи» пище, которую отказывался есть. Счастливого Дамара. – И с чего же тогда тебе бояться огласки? – Поттер! Ты как школьник! Это же бордель, где можно не просто трахаться, но отдыхать всей душой, делать все, чего тебе хочется и на что хватит кошелька! Ты думаешь, я бы ходил туда за обычным сексом? – увидев непонимание на лице собеседника, Малфой не сдержался и искренне расхохотался, отчего его глаза стали светлее на пару оттенков, практически сравнявшись с оттенком неба за окном. – Мерлин! Поттер, как ты наивен! – на щеках у Драко появились милые ямочки, Гарри поймал себя на мысли, что любуется таким открытым лицом, и тут же еще больше покраснел. Некстати вспомнились все слухи, что ходили по Хогвартсу о Малфое и его пристрастиях в постели. Чтоб Симусу приснилось, как он стал евнухом! Может, тогда чаще язык за зубами будет держать... – Хватит ржать, реноме уронишь, поднимать замучаешься, – зло выдохнул вконец смущенный Гарри. – Поттер ты меня видел и в более компрометирующих ситуациях, – отмахнулся Драко, все еще улыбаясь. – До сих пор помню, как грязнокровка мне нос разбила на третьем курсе. О, как я жаждал отомстить за нанесенный моей чести урон! – Давай отложим вечер воспоминаний до другого раза. Лучше скажи, что значит та странная фраза парнишки из копи-центра? Я видел твою реакцию... Она тебе знакома! – О, ты все же не так глуп, – Малфой чуть ухмыльнулся, но тут же вновь стал серьезным. – Конечно, это может быть совпадением, но, полагаю, в оригинальном исполнении она звучит так: «Ты даже на коврик под ногами Темного Лорда не годен». Ее произнес Северус в ответ на просьбу Забини представить его Темному Лорду. Панси фразу подхватила, а за ней уже и остальные ребята нашего курса. Гарри опустил глаза и с трудом сглотнул появившийся в горле ком. Северус. Вина, липкая, прорывающаяся в кошмарах и заставляющая день за днем оттачивать навыки, узнавать новое и понимать – оттуда уже не вернешь. Маму. Папу. Седрика. Сириуса. Северуса. Тех, кто ушел, потому что он не смог удержать. Малфой тоже не торопился заполнить тишину словами, неторопливо поднимая чашку и делая глоток за глотком. – Значит, шантажист с вашего курса! – деланно улыбнулся Гарри. – Фу, Поттер, только я начинаю думать о том, что у тебя есть мозги, как ты тут же доказываешь обратное! Я же говорю, фраза так сильно привязалась к нам, что мы ее говорили и к месту, и нет. Многие слышали ее, поэтому это может быть кто угодно! – Э нет, тут ты лукавишь, Малфой! Какими бы глупыми я вас ни считал, но никто из вашего гадюшника никогда не позволил бы себе подставить остальных и ляпнуть фразу перед другими факультетами. Значит, только между собой… Пару минут Драко обдумывал фразу, что–то решая для себя, и, видимо, решился: – Так, хорошо, раз мы раскрыли карты, предлагаю объединить усилия. Сам понимаешь, официально Аврорат я в это вмешивать не хочу, но и платить какой–то гадине тоже не собираюсь. – Драко в один миг стал серьезным, весь подобрался, как хищник перед прыжком. – Но дело об убийстве ведет Аврорат, и я уверен, что и убийца, и шантажист – одно лицо или работают в паре, – тут же протянул Гарри, уже прикидывая все плюсы идеи Малфоя. Ему тоже совсем не хотелось, чтобы при всех были раскрыты какие–то неизвестные события из его жизни. Или жизни Джинни… – Так пусть и ведет, кто ему мешает, но… Что ты думаешь о том, чтобы прийти по адресу, что указан в записке, а я буду тебя прикрывать? Если мы не поймаем самого убийцу, то уж его подельников точно. Выясним про шантаж, а дальше сдавай его в Аврорат, и делайте... Что вам там положено? Пытать, ой, прости, допрашивать… – Малфой нагло улыбнулся и с довольным видом пригубил кофе. – А?.. – Я верю, что в Аврорате работают исключительно честные люди, которые не предадут огласке материалы дела. – Гарри недоверчиво прищурился. – О, Мерлин, Поттер! Нет там ничего такого, чтобы моя репутация понесла сильный урон. Считай, что меня сгубила жажда приключений. Жизнь в последнее время стала чрезмерно предсказуемой и скучной, а тут вдруг и мне немного славы перепадет? – Конечно, было заманчиво, тем более никто кроме Финнигана и Тоя не знал, что Гарри шантажируют, но доверия Малфою не набиралось и на кнат. – Сомневаешься… Если я дам Непреложный обет, что не причиню тебе вред, обещаешь не докапываться, чем именно меня шантажируют, и подключить к расследованию? – предложение оказалось неожиданным. – Зачем тебе все это? – Бывший однокурсник лишь отрицательно помотал головой, словно говоря, что больше ничего не скажет. Гарри закусил губу. Малфой вел себя очень подозрительно. И, что самое удивительное, в ответ не требовал такой же Непреложный обет, а лишь слово. Неужели настолько доверял? – Хорошо, накануне пришлю тебе сову, необходимо будет закрепить клятву. Человека я найду сам и, Мерлина ради, если шантажист даст о себе знать, не предпринимай больше ничего, а сообщи сразу же мне, идет? – Гарри поднялся с места, похлопал по карманам, вспоминая в какой положил маггловские фунты, и, найдя оные, кинул их на столик, после чего протянул руку для рукопожатия. Последнее он сделал на автомате и, только увидев, как распахнулись в шоке глаза визави, в которых появилась нотка новых эмоции, отдал себе отчет, что его жест может значить. – Договорились! – Малфой с силой пожал руку, даже чуть улыбнулся, на что Гарри опять чисто автоматически ответил и тут же смутился, сам не понимая отчего, быстро вытянул ладонь из захвата, еще раз кивнул и вышел из кафе. Неспешно прогуливаясь по мостовой, он привычно огибал прохожих и не мог отделаться от мыслей о бывшем враге. Гарри никак не мог понять, почему в конце разговора с Малфоем так смутился. Ну пожал руку, что с того? Они давно выросли, пора бы уже оставить детские распри в прошлом… Или все дело как раз именно в том, что они выросли? Гарри на миг замер, вспоминая Малфоя: серьезные глаза, которые, оказывается, могут менять цвет в зависимости от настроения, задорная улыбка, делающая лицо таким открытым, милые ямочки на щеках… А еще сильное рукопожатие теплой руки, такой уверенной и сильной… И впервые ему не хотелось как можно быстрее вернуться домой.*** 28 июня 2001 года Странные обрывки мыслей и неясные образы преследовали его и во второй половине дня. Воспользовавшись появившимся в графике работы свободным временем, он вновь аппарировал в Министерство и, минуя Аврорат, спустился в архив. – Мистер Поттер? – какой–то писк заставил Гарри прийти в себя и отогнать морок странных мыслей. Перед ним была смешливая девчонка в больших очках на пол-лица в очень знакомой оправе. Он не удержался и привычным жестом поправил свои, конечно, новые, с квадратными стеклами. – Добрый день, мисс, будьте добры, мне необходимы дела вот этих магов, – Гарри быстро склонился над столом и по памяти написал все фамилии слизеринцев своего выпуска. За всеми мыслями он даже не заметил, как успел дойти до отдела по надзору за «неблагонадежными», а если проще – за всеми слизеринцами, что, так или иначе, участвовали в войне. Отдел открылся почти три года назад, и Гарри уже не раз обращался к ним за помощью. – Конечно, сэр, придется немного подождать. Присядьте! – девчушка почти вырвала список у него из рук и скрылась в лабиринте рядов огромных стеллажей. Гарри успел только удобно расположиться в кресле перед столом, когда на него вплыла из хранилища первая толстая папка. Раскрыв ее, он увидел колдографию Панси Паркинсон. Девушка на снимке презрительно ухмыльнулась и демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая, как ей неприятен Поттер. Гарри не удержался, показал ей в ответ язык и быстро перевернул страницы. Полная информация о жизни бывшей однокурсницы его в принципе не волновала, ему необходимо было узнать, что она делала в последние годы. «Июнь – сентябрь 1998 года – ведется следствие о причастности к делам Пожирателей Смерти. Паркинсон проходит как свидетельница, так как отсутствуют веские доказательства ее непосредственного участия в их деятельности. Октябрь 1998 года – постановление об освобождении, наложение штрафа и ограничений в магии (см. дело Паркинсона – осужден на 25 лет заключения в Азкабане). Ноябрь 1998 года – декабрь 2000 года – объект отсутствует на территории Магической Англии, предположительно, находясь в Европе. Январь 2001 года – была замечена за работой в салоне «Леокадия» мадам Бонни Карлайн. Проживает на территории маггловского Лондона». Гарри резко поднял голову, кивнул своей помощнице за стойкой, на что та расцвела в польщенной улыбке, и попросил пергамент и перо, быстро переписывая данные. За первой папкой пошли остальные, еще в двух обнаружились интересные данные. Среди них ожидаемо оказались сведения на Блейза Забини. «С июня 1998 года и до настоящего момента – основное место жительства – Франция. Работает в косметологической компании Algotherm*, популярной как в магическом, так и в маггловском обществе. Не судим». И Теодора Нотта. «Июнь – сентябрь 1998 года – ведется следствие о причастности к делам Пожирателей Смерти. Октябрь 1998 года – постановление об освобождении, наложение штрафа и ограничений в магии, признание лордом (см. Нотт-ст. – погиб в Последней битве). Ноябрь 1998 года – по настоящий момент – студент Магического Университета, изучает право, банковское дело и менеджмент». Забини и Нотт заинтересовали тем, что были дружны и с Малфоем, и Паркинсон, а уж в причастности к делу последней Гарри почти не сомневался. Работа в салоне погибшей, фраза о «коврике» и проживание на территории маггловского Лондона были пусть косвенными, но довольно весомыми уликами. *** Этим же вечером, схлопотав от Кролика укор в трудоголизме, он отправил официальный запрос во Французский Аврорат с просьбой подтвердить или опровергнуть данные о местонахождении Блейза Забини. __________________________________________________________________ Algotherm* – реальная компания. Лаборатория Algotherm была основана в 1962 году родоначальником талассотерапии Луисом Ле Фюром. В том же году он создал первый крем на основе морских компонентов. В 1962 году Луиc Ле Фюр также основал общество альгологов Бретани SOBALG.