Блек-джек

Утро. Когда же солнце прекратит так нагло будить меня своими лучами? Я ведь так усердно закрываю окна плотными шторами, чтобы никто не увидел нас, не увидел тебя такого красивого, спящего на моей груди и улыбающегося своим снам. Ты только мой. Никто не вправе смотреть на тебя, любоваться тобой, быть рядом, дышать одним с тобой воздухом в этой комнате. Хорошо, что ты не слышишь моих эгоистичных мыслей, а то сказал бы, что я наглый ублюдок. Но, увы, я ничего не могу с собой поделать. *** "На углу Коулд – харбор - лейн. Есть новое задание. ДМ" И я сорвался с места. Уже через десять минут я стоял в назначенном месте и ожидал тебя. Теплые руки обняли меня со спины, и твой довольный голос что-то саркастично мурлыкал про то, как я прекрасно пахну пастой и спермой. Хах, еще бы. Ты целый месяц держал меня вдали от себя, как еще от меня должно пахнуть? По стакану кофе в какой-то отвратительной забегаловке, стены которой выедали глаза отвратительным бежевым цветом. Ты сунул мне в руки фотографию и на вопрос "кто такой?", смеясь, ответил: "слишком много знает". *** Ты знаешь, да... ты точно знаешь, как доставить мне удовольствие. Я стоял на крыше и ощущал, как северный ветер треплет мои волосы и чуть неприятно щиплет уши. Мышцы рук напряжены, дыхание замедлено, зубы сводит от того, как крепко я сжимаю челюсти. Мгновение и курок уже спущен. Преодолевая воздушное пространство, пуля летит в самое сердце. Крик жертвы напоминает стон раненного лося, которого я подстрелил в свои семнадцать лет с отцом. Мой первый трофей. Я до сих пор помню, с какой наивной радостью и беспечностью летел к тебе, что бы рассказать об этом!.. Но ответом на мою радость было холодное непонимание. Ты коротко отрезал: "Да-да, хороший песик."- и вновь уткнулся в свою книгу. Тогда я понял, что ты ко мне абсолютно безразличен. *** Скинуть ботинки у входа, пройти пару шагов и оставить винтовку у стены, сделать еще пару шагов и скинуть куртку, закурить. Ты что-то радостно щебечешь по телефону. Бесит, жутко бесит, но я молчу. Твой вопросительный взгляд, мой уверенный кивок и ты снова забываешь про мое присутствие. *** Я и не заметил, как ты закончил трещать по телефону. Я жутко устал, я страшно хочу спать, но ты сидишь на моих коленях, как ребенок, и что-то спрашиваешь. Я, молча, докуриваю свою последнюю любимую, завтра придется вновь радоваться дешевым подделкам хорошего табака. Мощная пощечина неожиданно обжигает мое лицо, я смотрю на тебя непонимающе. - Я заключил с ним договор, ты представляешь?! С Ним! Это же!.. Это же моя самая большая удача и его последние месяцы жизни! Дождусь документального подтверждения и юридического..... И снова бла-бла-бла. Когда ты замолкаешь и недвусмысленно кладешь ладони на мой пах, я скидываю тебя и поднимаюсь с дивана. - Да-да, умный Джимми. Усмехаясь, я ухожу в свою комнату. Ты будешь злиться, ты будешь приставать и угрожать мне смертью из моего же Bren Ten`a. Я знаю тебя. *** Тихий стон и едва заметное движение под боком. Я разлепляю глаза и сморю на будильник: красные цифры показывают половину третьего. Опускаю взгляд на кровать. Ты под одеялом с головой, но твои тихие стоны я узнаю из тысячи. - Какого черта? - сдираю одеяло и вижу хрупкое беззащитное создание, которое пытается удовлетворить само себя. Ухмылка. Моя тяжелая широкая ладонь ложится на твою, и вскоре уже я аккуратно ласкаю твой член, наслаждаясь прекрасным голосом его хозяина. Достаточно нескольких минут, чтобы я потерял голову, достаточно нескольких мгновений, чтобы я оставил тебя без одежды, достаточно нескольких резких движений, чтобы ты был подо мной, достаточно одного слова, чтобы я снова сделал тебя своим. Не жалея тебя, я трахаю твой зад, ощущая, как ты трепыхаешься подо мной, словно мотылек. Твои сладкие стоны разрывают тишину, твой прекрасный аромат пота и беспомощности, как наркотический туман, обвивают мое сознание. *** Я знаю, как тебе больно, но это очищающая боль. Я знаю, на что ты способен, и за тот месяц, что меня не было, тебя кто-то трогал. Эти отвратительные синяки на бедрах и груди, я обязательно займусь ими. Губы накрывают синие отметины на коже. Ты пищишь и ноешь о том, что тебе больно. Еще бы! Но пока ты не станешь снова всецело моим, я не упокоюсь. Твое тело вздрагивает, с губ соскальзывает громкий, отчаянный уже не стон, а крик, и весь мир будто исчезает, разрываясь белым. *** Утро. Когда же это солнце прекратит так нагло будить меня своими лучами? Я ведь так усердно закрывал вечером шторы, чтобы никто не увидел нас. Я знал, что ты придешь.