Каменное сердце.

Летом в саду было красиво. Мокрые опавшие листья или зимняя слякоть кого угодно могла ввести в уныние, не только тех, кто сидел здесь на антидепрессантах (а таких было больше половины). Но в дни как этот, сад преображался, и пациенты спешили под лучи солнца, без сожаления покидая опостылевшие комнатки и коридоры. Джеффри с самого утра сидел у фонтана. Это было его любимое место. Неподалеку как бы невзначай прогуливался санитар. Как ни крути - вода в фонтане была, а диагноз "склонность к суициду" бы записан в медицинской карточке у каждого третьего. Слева от фонтана стояла каменная статуя - красивый юноша, позой и всем видом своим напоминающий знаменитого Давида. Считалось, что эстетические сюжеты благотворно влияют на поврежденные рассудки несчастных. Джеффри недовольно взглянул на статую и пересел с одного края скамейки на другой. Солнце поднялось высоко и каменное изваяние отбрасывало тень на то место, где сидел Джеффри. Бывший актер уже слишком долго находился в тени, чтобы предпочитать ее горячим лучам. неподвижный красавец, разумеется, не обратил никакого внимание на недовольство своего соседа. Он по-прежнему стоял, гордо откинув голову с тяжелыми кудрями, безжизненные глаза были устремлены вдаль. Все же это была не самая лучшая копия, чтобы казаться живым человеком. Но, как считал Джеффри, это и являлось ее главным достоинством. Каменный юноша и в самом деле никогда не мешал Джеффри, не приставал к нему с расспросами и дурацкими идеями. Правда иногда, он закрывал от Джеффри солнце, но это было поправимо, ведь скамейка был длинной. Таким образом, этот кусок камня, казался Джеффри совершенством почти во всем, а самое главное, у него, стоящего здесь уже который год было то, чем не могут похвастаться простые смертные. Это делало его неуязвимым, далеким от человеческих страданий. В каменной груди юноши не билось каменное сердце. Как бы просто все было, обладай люди этим бесценным куском камня в груди! Джульетта бы счастливо жила с Парисом, Ромео и при печальном исходе дела не стал бы травить себе душу и травиться сам. Гамлет бы пожал плечами, приняв призрак отца за дурной послеобеденный сон. Да и король Лир спокойно бы отнесся к откровениям своей не в меру честной дочери. Ну а он, Джеффри, не стал бы устраивать шекспировской трагедии из-за предательства друга и измены женщины. И, скорее всего не оказался бы здесь, чтобы размышлять о том, как хорошо иметь каменное сердце вместо живого беспокойного куска чувствительной плоти. Солнце переместилось дальше, продолжая освещать статую почти полностью. Лучи скользили по глазам каменного человека, но он не мог зажмуриться. Да ему это и не нужно было.