Бред сумасшедшего.

Джеффри скучал. Незамысловатые больничные развлечения (шахматы, кроссворды, телевизор с семейными передачами и занятия по изобразительному искусству дважды в неделю) за два года прибывания здесь уже так ему опостылели, что Джеффри предпочитал без дела слоняться по коридорам. Здесь он по крайней мере мог наблюдать за персоналом - это было гораздо интереснее. Джеффри многое подмечал, и это стало его главным развлечением. Он теперь знал, что больничный бухгалтер страдает нервным тиком, самая молоденькая из их медсестер по уши влюблена в своего кузена, который каждый день заезжает за ней после работы и навещает в перерыве, а у главного психиатра серьезные проблемы с кредитом в банке. Однажды во время своих коридорных рейдов Джеффри наткнулся прямиком на медсестру Джессику и ее пылкого кузена. Страсть была столь очевидной, что Джеффри, будучи не в самом мрачном расположении духа, решил проявить деликатность. Он резко свернул к журнальному столику, схватил первую попавшуюся газету, и с ее помощью отгородил себя от созерцания юных порывов. Усмехнувшись про себя, он скучающе уставился на главную страницу. И замер. Дышать стало трудно. С газетного листа, улыбаясь, на него смотрела Эллен. У нее за спиной стоял Оливер, его ладонь покоилась у нее на плече, прямой взгляд синих глаз режиссера был покровительственно-задумчив. "Нью-Бербидж. Открытие нового сезона" гласил заголовок статьи. Джеффри почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Руки почему-то сделались ледяными. "Спокойно" - деревянным шепотом велел он себе. - "Видишь, им лучше без тебя. Порадуйся за ближних своих..." Увещевание не помогло. Оно прозвучало как издевка. Джеффри по-прежнему, не отрываясь, смотрел на фотографию. К нему словно возвращались те же чувства, которые он испытал в тот вечер. Словно сквозь стену до него донесся голос медсестры: "С вами все в порядке?" Джеффри поднял взгляд, огляделся... рядом стояла Джессика, чуть поодаль, у стены, за ними наблюдал ее кузен. Глаза парня все еще возбужденно блестели, губы жарко горели, а халатик Джессики казался слишком помятым для начала рабочего дня. Джеффри тихонько рассмеялся. "О, у меня все в порядке... Просто чудесно. А вот этому молодому человеку стоит поостеречься..." - Он швырнул газету на пол и обратился к ухажеру девушки, который теперь смотрел на Джеффри с легкой брезгливостью во взгляде. - "Джейми! Или Патрик! Как там тебя? Ну не важно... будь повнимательнее в своем выборе. Ты скор на дело, это сразу видно... Я так тоже делал. Мне это даже удавалось в перерывах между актами на премьере... А теперь я здесь, и с моей Офелией развлекается мой бывший друг. Потому я и говорю, будь..." Джессика решительно положила ладонь ему на плечо: - Мистер Теннант, мне лучше сейчас отвести вас к врачу. Вы чересчур возбуждены! - Да, черт возьми! Приятно ведь узнать новости о старых друзьях! - Джеффри рассмеялся. Уже громче. - А иначе тут со скуки подохнуть можно. - Мистер Теннант! - Почему бы вам не оставить меня в покое, а? Я хочу побыть один! Вспомнить своих друзей! Мне есть что вспомнить! - Джеффри расхохотался: О пагубная женщина! - Подлец, Улыбчивый подлец, подлец проклятый! - Мои таблички, - надо записать, Что можно жить с улыбкой и с улыбкой Быть подлецом; по крайней мере... -Мистер Теннант, прошу вас. Кевин! Позови Джейсона и Сэма! - Нет, жить В гнилом поту засаленной постели, Варясь в разврате, нежась и любясь На куче грязи... Джеффри выкрикивал эти слова яростно, словно они могли причинить боль еще кому-то, кроме него самого. Он до сих пор отлично помнил свою роль. Гамлет - безумец. Впервые играть безумие было так легко.