***
— Найдена очередная жертва душителя. Парень шестнадцати лет был зверски задушен и изнасилован. Ведется следствие. В парках города усилен патруль, — раздавалось из ящика. Киллиан вздохнул. Ну и зачем нужно было включать его перед школой? Только расстраиваться, ведь путь в школу от его дома также пролегал через одну из парковых зон. Слава богам, что его такое не коснулось, но страх все равно присутствовал, где-то глубоко — в подсознании. Киллиан зевнул, он ведь толком и не проснулся, но в следующее мгновение просто пришлось… — Вот черт! Я же опоздаю! — щелчок пульта и парень сорвался с дивана, схватил свой рюкзак и кинулся к выходу.***
— Мистер Дженсон, я же уже говорил вам, не бегать по коридорам, — высокий светловолосый мужчина грозно сдвинул брови. Марсель Янг являлся директором этого, иногда весьма веселого и шумного заведения. — Простите, директор, но я опаздываю на урок, — виновато ответил Киллиан, который и правда слегка опаздывал. — А учителя опоздания не любят, вы же знаете сами. — Вы не пробовали раньше вставать, тогда и опаздывать не придется? — посетовал молодой мужчина, но, естественно, удерживать никого он не собирался, ведь, у парня был его урок. — И думаю, можете уже так не торопиться, учителя вы уже обогнали, — усмехнулся он. — Я смотрел новости, ведь живу рядом с парком, где так же может орудовать маньяк, — спокойно произнёс парень, не смущаясь того, что ему сказали. Марсель вздохнул, действительно, в последнее время это участилось. Не зря в школе проводили соц. уроки, где говорили быть осторожными, меньше гулять в темное время и прочие требующие внимания факты. На физкультуре же гоняли школьников, бег ставили главным приоритетом, считая, что защититься от маньяка вряд ли получится юному мальчику, а вот сбежать, шансы есть, при малейшей догадке и опасности. В этот момент в спину директора врезался еще один одноклассник Киллиана — Мартин. — Что же это за день то такой? Как груши сыпитесь! — директору не пристало ругаться матом, но его же можно и заменить. — Ой, простите, — смущенно пролепетал парень, но на самом деле Марти даже и не думал смущаться или стесняться. — Мартин Вудс, вы как всегда вовремя, — обернувшись, закатил глаза Янг. — Я ведь еще не опоздал, директор? — невинно улыбнулся Мартин, взяв друга за руку. — Думаю, мы пойдем быстрей, дабы не опоздать еще больше, сэр? — Идите, — махнул рукой мужчина. — Вот же неугомонные, — рассмеялся и спокойным шагом направился в кабинет. Директор не опаздывает, директор задерживается, чтобы узреть, что творится в классе без его присутствия. Мартин утащил Киллиана в класс, они довольно улыбались, ведь выговора все-таки не получили. — Кстати, а директор как всегда отлично выглядит, — улыбнулся Мартин. — Марти, ты в своем репертуаре, — засмеялся Киллиан. — А что я такого сказал? — наигранное удивление на беззаботной мордашке. — Кстати, сегодня собираемся и гуляем вечером в парке? — Ты так и не отказался от этой затеи? И похоже не собираешься отказываться? — вздохнул Килли. — Нет, не собираюсь, — закивал одноклассник. Киллиан задумался, а после кивнул: — Ладно, пойдем, почему не погулять вместе с другом, не один же. — Вот-вот, нужно же проверить свою удачу.***
По школьным ступеням, на второй этаж, поднимался высокий брюнет, одет он был во все черное и идеально отглаженное, красивый глубокий взгляд скользил по ученикам, в большей степени по мальчикам, те, в свою очередь, с не меньшим интересом рассматривали его персону. Если первый смотрел на учеников с явным интересом педофила, пожирая глазами, то школьники смотрели на молодого человека, как на объект подражания. Молодой человек же целенаправленно шел к кабинету директора, но его путь оказался короче чем он предполагал. Марсель Янг стоял посреди коридора рядом с рыжеволосым учеником и что-то ему говорил. Брюнет подошел к парочке и нагло приобнял опешившего от такой наглости рыжеволосого школьника. — Брендони, какого черта?! — Марсель не смог сдержать своего негодования. — Что ты опять делаешь в школе? Киллиан замер в объятиях мужчины, ничего не понимая, удивленными глазами смотря то на директора, то на парня, что решил его пообнимать. — И отпусти моего ученика, — потребовал Янг. — Ну что ты, братик, у тебя здесь такие симпатичные мальчики, — протянул Брендони, все так же продолжая крепко держать Килли за плечи спиной к себе. Да, Брендон Янг был геем и не скрывал этого факта от старшего родственника. — Отпустите меня, пожалуйста, — вполне вежливо попросил Киллиан, его напрягало соседство с братом директора. — Тебе не нравится моя компания? — почти с удивлением в голосе выдал Брендон. — Брат! — Да понял я, понял. Бука! — брюнет отпустил Киллиана, но сделал другую не менее выдающуюся глупость. Он взял руку рыжика и, поднеся его пальчики к своим губам, поцеловал. — Прости, дорогуша, — подмигнул. — Да пошел ты к черту, извращенец! — вспылил Киллиан, выдернув свою руку, а после гневно оглядев обоих братьев. Юноша передернул плечами и пошел дальше по коридору, часто оглядываясь и проверяя, не идет ли за ним кто. Марсель засмеялся. — Так тебе и надо, извращенец! Не будешь больше к моим ученикам липнуть, Бренди. — Не очень то и хотелось, — фыркнул младший, лукавил конечно, но и смысла сознаваться в этом не видел. — А, так что я хотел, братик?.. Может одолжишь мне свою машину? — С чего это вдруг? И что стало с твоей? — наглости младшего Марсель уже и не удивлялся. — Ну понимаешь, тут такое дело… — протянул Брендон. Остальной разговор уже никто не мог услышать, так как Марсель потащил брата разбираться уже в своем кабинете.***
— Раз два три четыре пять, детка я иду искать, три четыре пять шесть семь, хочу тебя я на совсем, тело юное испить, только мне тебя любить. Кожу нежную ладони приласкают каплей боли, губы жадные мои, тебе, солнце, не уйти… — он напевал песенку совсем тихо темные волосы и абсолютно странный взгляд. Киллиан и Мартин гуляли по парку, весело перешучиваясь. На улице уже стемнело, но редкие фонари позволяли им вполне таки нормально видеть. —…Ты поддайся моей власти и раскрой мне душу страсти. На колени предо мной, я возьму своё с лихвой… — очередной поворот, увидеть лица — нереально, слишком темно, здесь за этими высокими насаждениями и деревьями причудливой формы. Киллиан с Мартином смеялись обсуждая что-то забавное, не замечая, что идут прямиком на маньяка. Впереди как раз был темный проем, не освещенный фонарями. — А вы не знаете, что здесь опасно гулять? — тихий шепот раздался у самого уха Киллиана, но и его друг это услышал, а мужчина в капюшоне резко перехватил руку рыжего. — Что за? — вскрикнул Киллиан, сильно дергаясь и вырываясь, кажется они нашли приключения на задницу. — Мартин, бежим!!! Парень рванул вперед по аллее, только спустя пару минут поняв, что они с Мартином разделились, а его все еще преследуют. — Раз два три четыре пять, детка я иду искать, три четыре пять шесть семь, хочу тебя я на совсем, тело юное испить, только мне тебя любить. Кожу нежную ладони приласкают каплей боли, губы жадные мои, тебе, солнце, не уйти. Ты поддайся моей власти и раскрой мне душу страсти. На колени предо мной, я возьму свое с лихвой. Раз два три четыре пять, я нашел тебя опять, догоню и отъебу, попу узкую твою. Стоны, крики не беда, лишь услада для меня. Три четыре пять шесть семь, не уйти тебе, поверь… — маньяк жадно оскалился и схватил мальчишку за ногу, заставляя того упасть на землю, он слишком хорошо знал парковую зону и сократить расстояние труда не составило. Киллиан перевернулся на спину и продолжил отпинываться, он ведь и услышал всю песенку маньяка, от чего уж точно кровь в жилах стыла. — Отпусти меня, нет, не надо! — продолжал дергаться Киллиан, сумев укусить маньяка за руку, при чем укусить до крови. — Заткнись, маленькая сучка! — парень врезал мальчишке по лицу, казалось, боли он совсем не чувствует ибо кровь спокойно сочилась из раны вниз по запястью. Властная рука стиснула волосы на затылке и впечатала голову в траву, вторая дернула бляшку ремня. Маньяк поспешил избавить парня от брюк и белья, ему это достаточно быстро удалось сделать. Киллиан продолжал дергаться, умудрившись пнуть маньяка в пах и отползти от него на небольшое расстояние. Но тот не думал его отпускать хватая за штанину. — Отпусти, я не хочу! — всхлипнул Киллиан, пытаясь натянуть свои штаны обратно. Но мужчина явно сдаваться был не намерен, изголодавшимся зверем накинулся на жертву снова. — Киллиан, — грубый голос, назвал имя, заставив парня похолодеть. — Я ждал тебя, Киллиан, и теперь тебе не сбежать от меня, ты мой! — сжал горло так, чтобы парень мог дышать, но его крики и всхлипы были слышны лишь ему. — Какая девственная дырочка, она ведь девственная, а, Килли? — поинтересовался мужчина и нагло запихал два мокрых от слюны пальца в зад мальчишки. Киллиан захрипел от боли, в глазах был неподдельный страх и отчаяние, а по лицу струились слезы. Он весь сжался, стараясь избавиться от лишнего в теле. — Откуда… — мальчик всхлипнул, когда внизу вновь ощутил боль, не смог даже закончить вопрос. — Я все знаю о тех кого ловлю, малыш, — прохрипел голос, а вскоре Килли мог ощутить между своих ног нехилое возбуждение маньяка, тот уже успел освободить свою плоть и жадно прижался к оголенной коже бедер. — Нет, я не хочу, пожалуйста, не надо! — прохрипел юноша, сильней дергаясь, ведь его даже не девственность беспокоила, а то, что будет безумно больно, а боли он боялся. — Предвкушение и страх, какие из чувств могут быть столь живыми? — усмехнулся маньяк, дырку он хорошо раздирал пальцами, а теперь уже скользнул по своему члену рукой и приставил его к испуганно сжимающемуся анусу школьника. Толчок. — Как сладко, Килли… — член вошел наполовину и сразу вторым рывком до упора. — Весь в твоей дрянной попке, моя милая шлюшка, невероятно! — не обращая внимания на вскрики и рыдания, умилялся насильник. У Киллиана перехватило дыхание от боли, а перед глазами потемнело, он ощутил, что внизу не только больно, но еще и горячо, наверное, это была кровь, но юноша не понимал этого, пока у него из глаз текли слезы. — О да, как ты крепко сжимаешь его, выжми из него соки, позволь мне пометить тебя и сделать навеки своим, — этот демон двинул бедрами и стал вбиваться, шептать, раздирая нутро своими словами, своим членом. — Теперь ты грязный, теперь ты пленник моей похоти, теперь каждую ночь ты будешь просыпаться в поту от снов, в которых я буду драть тебя как шлюху, ты будешь реветь, и упиваться своим горем, но однажды ты придешь ко мне и попросишь сам, попросишь меня вновь сделать тебе больно, сделать тебя грязной шлюхой, моей маленькой шлюхой. Киллиан рыдал, помимо ужасной боли он начал замерзать. Низ живота горел огнем, а ноги как будто вообще отнялись. — Не могу, мне больно, — проскулил юноша, сознание плыло, слезы затуманили взгляд. Насильник драл задницу парня в самой, что ни на есть гадкой позе — позе, в которой трахают только шлюх. Мужчина ускорился, задвигался быстрее, буквально впечатываясь каждый раз со шлепком в ягодицы жертвы. Но самое ужасное член задевал простату словно насильник нарочно это делал. Киллиан за всей этой болью не чувствовал никакого удовольствия, у него даже не встало, видимо страх был сильней, как и другие ощущения. Килли уже ничего не мог говорить, лишь рыдая и хныкая от боли. Пытка, казалось, не кончалась, насильник был будто неутомим, но все же и ему пришлось заканчивать удовольствие, он содрогнулся всем телом и кончил, вжимая себя в распластанного на земле парня, по стенкам кишечника растеклись капли спермы огнем припечатывая и без того горящую от боли кожу. — Ну вот и все, теперь ты мой навеки, мальчик, мой Киллиан, — мужчина застегнул ширинку и, перед тем, как уйти, прижался в поцелуе к безразличным и безжизненным губам. — Я буду ждать встречи, мой милый… — этих слов юноша уже не слышал — потерял сознание от кровотечения и боли. Тишина опустилась на зелень шапок деревьев, казалось в парке замерло все и даже стрекот исчез, будто боялся нарушить устрашающий миг. Глава 2. Он мой! На следующий день после нападения Брендон решил навестить своего брата чуть ли не с самого утра, он буквально излучал довольство и наслаждение своей жизнью, словно большой кот, что объелся сметаны. — Ну здравствуй, Марси, еще не соскучился по мне? — нагло спросил Брендон, немного недовольно потирая бинты на руке. — Братик, что случилось, с каких это пор ты носишь бинты? — усмехнулись жесткие губы брюнета. — Об утюг обжегся, — хмурое выражение на красивом лице мужчины говорило лучше всяких слов. — Умеешь же ты настроение испортить! Ох, ну ничего, Марси, скоро тебе будет ооочень весело, я тебе обещаю! — Брендон хищно и ушло ухмыльнулся, не забыв громко хлопнуть дверью от недовольства, но стоило вспомнить то, что случилось ночью, на лице вновь возникла мечтательная улыбка.***
Мартин не просто сбежал вечером, но и оборвал телефон в полицию и скорую, но почему-то ему никто не верил. Юноша вернулся домой и устроил истерику, твердя родителям о том, что он не смог помочь Киллиану и того поймал маньяк. Родители пытались успокоить сына, но тому пришлось дать таблетки и насильно уложить в постель. Все же родители Мартина сами позвонили в девять один один и объяснили ситуацию. Впрочем было уже поздно ловить маньяка, но спасти Киллиана удалось. Он был уже на грани, скорая приехала очень быстро, юношу отправили на операцию, разрывы были велики, да и общее состояние не внушало доверия. Что происходило с ним в это время, юноша даже и не знал. Киллиан очнулся в больнице через пару дней. Проснулся он от собственного крика, весь в слезах и дрожащий от страха, темнота вокруг пугала, как и прочая неспособность двигаться. В тишине палаты раздался смех. «Ты придешь ко мне опять, чтобы снова поиграть?!..» «Раз два три четыре пять, я нашел тебя опять, догоню и отъебу, попу узкую твою. Стоны, крики не беда, лишь услада для меня. Три четыре пять шесть семь, не уйти тебе поверь…» Киллиан закричал на всю палату, от чего прибежала проснувшаяся медсестра. Юноша сжался на кровати и рыдал, его трясло от страха, но когда включили свет, стало полегче. После этого случая ночью свет в палате не выключали. На утро к парню заявился следователь, упорно решивший выяснить все. Киллиан лежал на постели с забинтованными руками. В первое же утро он разбил стакан и порезал себе руки, пытаясь покончить с собой. — Чего вам надо? Я не хочу говорить об этом, — тихо произнес юноша, когда посыпались вопросы. — Но вы понимаете, молодой человек, что ваши сведения помогут отыскать этого… не побоюсь этого слова — урода. — А что я скажу? Размер его члена?! — вспылил Киллиан, его трясло от воспоминаний. — Возможно рост, голос, ладонь что угодно может спасти очередную жертву, вы ведь единственный выживший… — Я лежал лицом в землю, а после просто вырубился от боли, — произнес Киллиан, его начало трясти. — Хватит меня мучить всем этим, я ничего не знаю! Мужчине ничего не оставалось, только уйти. — Если что-то вспомнишь, вот моя визитка, — следователь положил карточку на стол и покинул палату. — О боги, Киллиан! — в палату заскочил друг. — Они меня к тебе не впускали несколько дней, я думал ты сбежал тогда, а утром мне сказали… — парень явно был не в себе. — Не кричи, я слышу, — тихо произнес Киллиан, накрываясь одеялом. На скуле у юноши был огромный синяк, а губа была разбита. — А не пускают, потому, что мне плохо. — Вся школа на ушах, они там всех гоняют, ввели защиту, в общем полный капец, куча лекций на эту тему, директор хмурый ходит, он когда узнал о тебе, говорят, чуть стену кулаком не разбил. — Мне все равно, — шмыгнул носом юноша, он кое-как лежал на животе, ведь на спине не мог. Врач сказал, что зашитые разрывы будут заживать около месяца. — Я не вернусь в школу. — Не говори так Киллиан, ты же сильный мальчик, — тихий скрип двери и в палату вошел мистер Янг. Марти стушевался и, быстро попрощавшись с другом, выскочил в коридор. Странно, но в глазах директора не было той жалости, которую показывали все остальные. Мужчина сел, его правая рука была забинтована. Явно то, что сказал Марти, было правдой. — Как себя чувствуешь?.. Дурацкий вопрос, извини, — вздох. — Вы все это спрашиваете, — юноша вздрогнул, ведь этот голос напоминал голос ЕГО. — Почему нельзя оставить меня одного? Что вам всем надо? Поиздеваться и поглумиться над неудачником? — Киллиан, — слишком вычурно нежно, с заботой произнес Марсель. — Не говори так, судьба не дает нам больше, чем мы можем вынести, все будет хорошо… — это «все будет хорошо» сильно резало слух и сердце. Ведь ничего уже хорошо не будет — именно так теперь считал Килли. — Заткнитесь, сейчас же! — прокричал он, зажимая уши. — Вон из палаты, мне не нужна ваша жалость и обещания! — Жалость? — вспылил директор повысив голос. — Я никогда и никого не жалел! И не собираюсь делать исключений даже для тебя! — резко замолк и так сказал больше, чем хотелось бы и меньше, чем следовало. — Надеюсь увидеть тебя в школе, Киллиан, — не мистер Дженсон, как обычно он говорил, а именно — Киллиан. Мужчина дернул плечом и поспешно покинул палату. — Терпеть их всех не могу, — шумно выдохнул юноша, а после расплакался. В больнице он провел полтора месяца, еще несколько раз пытаясь покончить с собой, но в итоге его каждый раз спасали.***
Марсель устало откинулся на кресло, проверять тетради было тем еще занятием, очередная тетрадь упала к своим сородичам. Брендон же торчал здесь все это время и страдал какой-то ерундой. — Брендон, иди уже спать, ладно я, тебе то чего не спится? — вздохнул Марсель, осталось еще три тетради. — Братик, а что для тебя любовь, — усмехнувшись вдруг спросил Брендон у старшего. — Любовь? С чего вдруг такие вопросы? — отозвался старший, но все же ответил. — Это когда тот кого ты любишь, твой объект желания, для тебя весь мир. А что для тебя любовь, Бренди? — так чаще всего называл брата Янг старший. — Это когда боль, много боли, физической, душевной, и это, когда объект желания связан с тобой чем-то очень порочным, и прочным, — ответ удивил, но после к этому разговору братья не возвращались.***
Киллиана привезли в школу родители. Они пообещали забрать его, ведь юноша теперь панически боялся оставаться один на улице. Да и в школе отшатывался от каждого, кто пытался прикоснуться к нему.***
За учительским столом, чуть сгорбившись, сидел мужчина, он что-то писал своей ручкой-пером. На идеально ровном листе появлялись буквы, а золотое тиснение меж пальцев четко выделяло в свете солнечного луча две буквы — M.Y. По классу раздавалась тихая песенка, срывающаяся с четко очерченных губ, которые не могли не привлекать — нижняя, более пухлая, в перерывах между песней нервно прикусывалась белоснежной полоской зубов. Ненавязчивый мотив можно было услышать через узкую щель незакрытой до конца двери. — Раз два три четыре пять, детка я иду искать, три четыре пять шесть семь, хочу тебя я на совсем. Тело юное испить, только мне тебя любить. Кожу нежную ладони приласкают каплей боли, губы жадные мои, солнце, тебе не уйти. Ты поддайся моей власти и раскрой мне душу страсти. На колени предо мной, я возьму свое с лихвой. Раз два три четыре пять, я нашел тебя опять… Легкий скрип двери заставил повернуть голову, но посчитав подобное всего лишь сквозняком, мужчина вернулся к своему занятию. Как оказалось, зря он не выглянул за дверь. Киллиана охватила слабость и он сполз по стене за дверью, судорожно всхлипывая. Этого не может быть, что здесь делает его кошмар? Килли еле набрался сил и вновь заглянул в кабинет, его взгляд зацепился за руку мужчины, ведь совсем недавно он вспомнил, что укусил маньяка. Юноша не увидел шрама, но паника медленно накатывала на него волнами. Пытаясь взять себя в руки, он побрел дальше по коридору, желая оказаться как можно подальше от кабинета директора. Повторный скрип заставил мужчину все же подняться, подойти к двери и, спокойно закрыв ее, допеть: — …потерять я не посмею, вновь возьму и отогрею, душу нежную твою своей властью утоплю. Стоны, крики не беда, лишь услада для меня. День пройдет, наступит ночь, повторится все точь в точь. Время тает на ладонях, заставляет плавить волю. Сердце бьется в унисон, может это только сон? На ладонях дрожь желанья, не унять, мне стук отчаяния.***
Новая встреча с директором случилась этим же днем на лестничной площадке школьных ступеней, Киллиан так отшатнулся от директора, что тот очень удивился, обычно парень отшатывался от многих, но чтобы так, с таким испуганным взглядом. — Киллиан, детка, все хорошо? — рука директора аккуратно коснулась виска ученика, убирая упавшую на лицо прядь за ухо. Сейчас юноша стоял напряженной струной, которая вот вот лопнет. Марсель же, смотрел на него с такой любовью, что впору было удавиться. — Отойди от меня, — севшим голосом произнес юноша, замирая, как перепуганная лань перед львом. — Не трогай меня, никогда больше! — Килли? — взгляд изменился в нем проскочил страх и беспокойство. — Хорошо, я не коснусь тебя, только тебе стоит рассказать мне, что тебя так испугало. — Никогда не касайся меня, ОН пел ту же песню, — дрожащим голосом произнес Киллиан, прижимаясь спиной к стене, он вновь был зажат в угол, по щекам у юноши текли слезы. Марсель достал платок. — Киллиан, милый мой, давай сейчас спустимся в кабинет медсестры и ты выпьешь успокоительное, хорошо? — мягко попросил мужчина и протянул платок. — Вот, возьми, не стоит, чтобы тебя видели другие ученики в таком виде. — Я дойду сам, — произнес юноша, по стенке отползая от директора подальше, страх был сильнее него в разы. Но оставить мальчика директор не смел, он последовал за ним и, как выяснилось, не зря. Медсестра явно отлучилась, а успокоительное в руках парня дрожало как осенний лист. Мужчина отобрал блистер и сам выдавил две таблетки, опустил их на ладонь парня не касаясь ее. Киллиан достал свою бутылку с водой и выпил таблетки, от директора он держался подальше, в глазах все еще были слезы и страх. — Может все-таки расскажешь, что тебя так напугало? — через некоторое время спросил мужчина, он сел так, чтобы не смущать юношу. — Я слышал, как вы пели, ОН пел так же! — со страхом произнес парень. — Эта мелодия преследует меня все время! Если бы не шрам, я бы уже ушел. Киллиана трясло, как сумасшедшего, а таблетки так почти и не помогали. — Шрам, какой шрам? — Не сразу вникся директор. — А песня, ну да, я ее сочинил… — спокойно пожал плечами. — И что вы тут делаете? — за спиной Киллиана возник Брендон, который в школе уже давненько не появлялся, и чуть склонившись, обхватил в кольцо своих рук замершую статую, имя которой — Киллиан. — Мне сказали, что ты здесь, братик, и что я вижу, твой объект желания тоже с тобой, — нагло рассмеялся Брендони, знавший слабость брата. — А что ты молчишь? — обратился парень к юноше. — Убери от него руки, Бренди, и в этот раз я говорю серьезно, у мальчика шок, он больше не приемлет прикосновений… Киллиан похолодел, опуская взгляд на руки парня и замечая след от своего укуса, ведь кусал он со всей силы. Из его горла вырвался громкий крик, а сам он упал со стула, отползая подальше. — Не прикасайся ко мне! — закричал Киллиан, он буквально излучал страх. — Не смей приближаться! — Хм… — склонил голову набок Брендон. — Какое разочарование, я думал мои объятия наоборот излечат тебя? — улыбнулся как ни в чем не бывало брюнет. — Какого черта, Брендони? Я же сказал, не трогать, что не ясного? — Марсель приблизился к Килли и загородил собой. — Ты так и не понял, братик? Он больше не будет твоим, он мой. И пусть сейчас он шарахается от меня, как от прокаженного, это скоро изменится, правда ведь, моя маленькая грязная шлюшка? Кулак старшего взметнул в сторону родной крови, но младший оказался проворнее и его зацепило лишь слегка. — Ть-ть-ть, — поцокал Брендон. — Не хорошо бить младших, — развернулся быстро на пятках и покинул кабинет, гордо насвистывая: — Там за туманом, за туманом, за горой, Слышится, слышится — волка вой. Там за туманом, за туманом, за рекой, Ему отвечает волк другой. Сцепятся, сцепятся — два бойца, Жертва охотников так сладка. Хочется, хочется ее испить, Нет возможности на двоих делить… Киллиан разрыдался, свернувшись на полу в клубочек, дрожа от страха. — Шрам, у него шрам, — шептал юноша, как безумный. — Это был он, это невозможно! Казалось, Киллиан и не здесь, говоря все это и плача. Марсель сдернул с одной из кроватей покрывало и, укутав им юношу, поднял на руки. Сел на матрас и прижал мальчика к себе, по словам Киллиана выходило, что его брат и есть тот, кто изнасиловал его, и это злило неимоверно, но и оставлять в таком состоянии парня было нельзя. Киллиан рыдал, как сумасшедший, даже не замечая, что происходит вокруг. Он продолжал бормотать то, что крутилось в голове, а потом и вовсе запел ту песню, что пел насильник во время процесса. — Не так, Киллиан, не так, там нет таких слов, нет их там, все по другому… — шептал в ответ Марсель. Киллиан не слушал мужчину, продолжая петь тот вариант песни, который пел маньяк, а после вообще захлебнулся рыданиями, не в силах что-то говорить. Когда пришла медсестра, парню сделали укол и мальчик заснул, но директор оставлять того не собирался. Киллиан, хоть и уснул, но даже во сне продолжал плакать, дрожа на больничной койке. Глава 3. Схватка. — У мальчика нервный срыв, думаю ему стоит быть как можно дальше от города, если у вас есть возможность быть с ним, это будет просто замечательно, я предлагаю такой вариант, беря во внимание все обстоятельства, выход есть, и думаю только такой, — директор разговаривал с родителями, которых немедля вызвала медсестра. Марсель предложил уехать и отвезти парня. Вахту менять: пару недель отец, пару мать, и как освободится — он. Ведь экзамены уже на носу, а он уж сделает все чтобы мальчик получил диплом и самолично вызвался в этом помочь. Киллиана держали на успокоительных, а его мать взяла больничный, дабы сидеть с сыном, не оставляя его в одиночестве. Юноша, если не пил таблеток, все время плакал и замыкался в себе. А на следующих выходных директор лично отвез Киллиана в дом у озера, он приобрел его совсем недавно и еще не успел показать его местонахождение брату, именно здесь пройдет следующее летнее время. Родители, как и предложил господин Янг, менялись по мере возможностей, а через две недели их сменил сам Марсель. Киллиан не вылезал из постели, даже в туалет его водили силой, настолько плохо было юноше сейчас. — Килли, маленький, давай же, ты должен поесть, — Марсель держал ложку у губ парня, приобнимая того как маленького ребенка. — Солнышко мое драгоценное, но нельзя же так. Давай еще ложечку, ты можешь. Киллиан мотнул головой, от чего еда размазалась у него по щеке и подбородку. Юноша почти не говорил в эти дни, утратив свою прежнюю солнечную ауру. Марсель вздохнул, но больше настаивать не думал.***
— Давай переоденем тебя и пойдем к озеру, сегодня там очень красиво, хочешь я достану мольберт с чердака, ты бы мог рисовать, это очень успокаивает… — Я не хочу, — безжизненно произнес юноша, кусая свои губы. Раньше он любил рисовать, но после случившегося у него не получалось. Но ведь произнес и это главное, за последнюю неделю, что он с ним это были первые более осознанные слова. Киллиан просто сидел на кровати, смотря в большое окно, что открывало вид на озеро, очень красивый пейзаж. А дальше покатились вереницей дни, на выходных приезжали родители и Марсель мог мотнуться в город и купить, что необходимо, или заехать в школу, чтобы доделать некоторые дела, лето выдалось знойным. Марсель все же достал мольберт, но в последнее время уже и не надеялся увидеть, хоть мазок краски на белом полотне… В один день, когда мужчина вернулся, на холсте была картина, но не законченная. Было видно, что юноша пытался нарисовать пейзаж, но что-то пошло не так и он все смазал, просто заляпав холст краской, уничтожая свой труд. Сейчас Киллиан уже спал, укрывшись почти с головой. Марсель присел на кровать и погладил волосы Киллиана. — Ты обязательно поправишься, а я буду заботиться о тебе, любовь моя, — мужчина склонился и поцеловал открытый лоб. Киллиан крепко спал, даже не заметив возвращения мужчины. Он сильно похудел и осунулся, а кожа потеряла свой золотистый оттенок.***
На следующих выходных, когда Марсель приехал в город, у порога его квартиры сидел младший, увидев брата сразу накинулся на него. — Где ты его спрятал от меня, братик? Не хорошо прятать чужие игрушки, — протянул он, казалось, скучающе. — Убирайся! — И не подумаю, я еще не простил тебе тот удар, — ухмыльнулся парень. — Где ты прячешь мою игрушку? Я не закончил игру, хочу видеть отчаяние на его лице, когда он окажется в ловушке. — Я засажу тебя, ублюдок, если ты еще хоть раз прикоснешься к нему, лучше по хорошему убирайся, пока я не добавил узоров твоей проклятой роже. Парень оскалился, не отрываясь от брата. — Я найду свою шлюху и сломаю полностью, он будет сам меня просить повторить! — ответил парень, в упор смотря на Марселя. — Даже не думай, что сможешь меня засудить, нет ни одного свидетеля, а эта шлюшка будет молчать! — Убирайся! — гнев разъедал изнутри, хотелось самолично разодрать брата на куски, и видит бог, он это мог сделать, и все же, выпихнув парня за двери, Марсель осел на пол. — Там за туманом, за туманом, за горой, Слышится, слышится — волка вой. Там за туманом, за туманом, за рекой, Ему отвечает волк другой. Сцепятся, сцепятся — два бойца, Жертва охотников так сладка. Хочется, хочется ее испить, Нет возможности на двоих делить… Там за туманом, за туманом за рекой, Волки дерутся — между собой. Там за туманом, за туманом, за горой, Волк скалит зубы на ответ чужой. Борятся, борятся — два бойца, Добыча у охотников лишь одна… — ненормальный смех вырвался из горла Брендона Янга. Марсель устало выдохнул, песня не была еще им закончена, а ее уже нагло присвоили. Вот только младший еще не знает, каков конец будет у этой песни.***
Киллиан проснулся от криков, он узнал голоса, так что лежал в кровати и тихо плакал, обхватив себя за плечи. Он до безумия боялся своего насильника. Братья сцепились не на жизнь, защитить мальчика Марсель считал своим долгом. Мужчины не смущались использовать грязные приемчики, уже катаясь по полу и даже изредка кусая друг друга, тем самым сбивая удары. Слышались громкие маты и угрозы, но никто из них не сдавался, пытаясь отстоять Киллиана по разным на то причинам. Марсель уже почти скинул с себя брата, когда Брендон умудрился стащить со столика вазу и ударить брата по голове, наплевав на то, что и убить может, главным было получить мальчика, вновь окунуться в его сладкие крики и мольбы. Но видно все не так просто в этом мире… Очнулся Марсель связанный, с кляпом во рту в комнате, на стуле. Он прекрасно видел забившегося к изголовью кровати Килли. — Хочешь услышать одну занимательную историю? — томно выдал Бренди, когда его брат очнулся. — Хочешь, Килли? Хотя не важно, тебе придется послушать… Жил был маленький мальчик и был у него старший брат, однажды летом они играли у озера, такого же озера, красивого и опасного, — кинул взгляд в окно Брендон. — Так получилось, что с помоста младший упал в воду, младший не умел плавать, а старший умел весьма неплохо, но. Да, они были детьми, но тем не менее, старший не кинулся спасать младшего, хотя, тот звал, просил, умолял. Но старший сбежал. Видно судьбе захотелось посмеяться… Спасла младшего случайность. Он выжил. Все забылось, но младший ничего не забыл. Он холил и лелеял свою обиду. Прошло время братья повзрослели. Старший купил себе игрушку — красивую куклу, но он держал ее в серванте в красивой упаковке с прозрачным окошком. И вот, когда старшего не было дома, младший, открыл сервант и распечатал такую ненавистную упаковку и сломал игрушку. Когда старший вернулся и увидел, что случилось, он очень расстроился, но поверить в то, что это его младший братишка сделал — не мог, лишь потом, когда оказалось слишком поздно и младший на глазах брата разодрал куклу, только тогда он понял с кем он все это время жил. — А я тут при чем? — всхлипнул Киллиан, стараясь вжаться в спинку кровати еще сильней, слезы вновь текли по его щекам. — Я же ни к кому из вас не проявлял симпатии или еще чего, я просто учился! — Да, действительно, но удел кукол не иметь воли. Они подвластны только воле своего хозяина… Марсель пытался что-то сказать и вырваться, но не получалось, нет, веревка державшая руки немного раскрылась, но этого не хватало, чтобы выбраться. Марсель кинул взгляд на часы и заскулил, времени было слишком много… Киллиан внимательно наблюдал за маньяком, стараясь хоть немного скинуть с себя страх, он не хотел вновь проходить через это, не хотел вновь ощущать боль. — Я не кукла, — всхлипнул парень. — О нет, ты моя милая кукла. Видишь ли, как бы сильно тебя не любил хозяин купивший тебя, но хозяин сломавший был более щедр, он освободил куклу из ее коробочного плена. И знаешь что? Это очень забавно, забавно раздирать куклу на кусочки, особенно, если кукла чувствует боль, — усмехнулся Брендон. — Мм… уу… гмх… — Оу, как же? Я совсем про тебя забыл, так увлекся рассказом, — повернулся к брату и выдрал кляп. — Так, что ты там сказал, убьешь меня? Ты давно меня убил, на том злосчастном озере, таком же красивом и опасном… — Брендони, — Марсель поспешил отвлечь брата. — Я не испугался тогда, а побежал за взрослыми, я не мог спасти тебя, не умел плавать, я лишь хотел, чтобы ты думал, что твой брат может все. Поэтому и говорил, что умею плавать, хорошо плавать… — Обманщик, но это уже не имеет никакого значения… — младший впихнул кляп обратно в рот брата. И тому оставалось лишь снова мычать стараясь вырваться из плена. Киллиан застыл на кровати, утирая свои слезы. Он нашарил мобильник под подушкой, а также еще кое-что, о чем никто не знал. Пока оба мужчины были заняты, Киллиан умудрился отправить матери сообщение о помощи, после чего быстро вырубил телефон, чтобы ответное смс не испортило его плана, теперь оставалось подождать совсем немного, он знал, что родители вызовут полицию. Отец Киллиана должен был приехать через пару часов, но после сообщения, мужчина не только полицию вызвал, но и сам поспешил к дому у озера. — Ну что, моя милая кукла, пора заняться тобой, — улыбнулся Брендон, оборачиваясь. Киллиан со страхом смотрел на маньяка, судорожно сглотнув. — Скоро приедет отец, ты не тронешь меня, — еле проговорил юноша. — Мальчик мой, он приедет через сколько там. Ах да, через полтора часа, я знаю все, и мы с тобой будем очень далеко, конечно хотелось бы поиграть с куклой на глазах брата, но мало времени… Так что, нас никто не найдет, а теперь пора баиньки, — у Брендони в руках появился шприц со снотворным. — Нет! — Киллиан подскочил на кровати, накинув на мужчину свое плотное одеяло. А после ослабевший юноша со всех сил толкнул мужчину на пол, приставив к его лицу канцелярский нож, которым обычно подрезал холст. — Мне нечего терять! — выкрикнул юноша, его руки не дрожали. — Только пошевелись и я убью тебя! Я не кукла, не смей так думать! Брендони истошно засмеялся, шприц, что был в руке оказался в одеяле. — Подрезать меня решил? Да что ты можешь этой игрушкой, игрушечный мальчик. Испортить мое лицо, но не убить. — А если так? — прошипел Киллиан, приставив острое лезвие к шее маньяка и с силой надавив, заставляя ощутить боль. — Если погружу глубже, перережу тебе артерию, ты умрешь за пару минут! — А что потом, как же ты будешь жить дальше? — полюбопытствовал брюнет. — Вновь тебя закроют в коробке? — Легко, ведь ты будешь мертв, а я перестану видеть кошмары, — произнес юноша, у него в глазах появилась решимость, он даже не смущался крови, что была на его пальцах сейчас. — А если тебя возьмет полиция, то будет еще лучше. Врачи взяли из меня твою сперму и провели анализы, сравнят с твоей кровью и ты получишь смертную казнь! — Что же они до сих пор этого не сделали? Они ведь просто не смогли меня найти, — сам и ответил на свой вопрос Брендон. — Никому не двигаться, бросить оружие! — ну да полиция всегда так, не разобравшись, а бросай. Вслед за полицией в дом прорвался и отец мальчика. Киллиан, когда в комнате возникла полиция, слез с мужчины и отполз подальше, тихо всхлипывая и обнимая себя за плечи, его начало трясти от пережитого. Копы скрутили маньяка и освободили Марселя. Отец парня подскочил к ребенку, и крепко прижал к себе. — Я почти убил его, я так хотел нажать сильней, я ужасен! — всхлипывал юноша, размазывая по лицу чужую кровь и слезы. Копы вывели Брендони, истошно вопящего о том, «что маленькая, грязная шлюха пожалеет обо всем на свете». А потом запел: — Раз два три четыре пять, я приду во сне опять, догоню и отъебу, попу узкую твою. Стоны, крики не беда, лишь услада для меня. Три четыре пять шесть семь, не уйти тебе поверь… Киллиан закричал, зажимая уши, чтобы не слышать этой отвратительной песни, что мучила его так долго. — Что угодно, но пусть это прекратится! — застонал юноша, а после провалился в обморок от истощения и усталости. «Там за туманом, за туманом, за горой, Слышится, слышится — волка вой. Там за туманом, за туманом, за рекой, Ему отвечает волк другой. Сцепятся, сцепятся — два бойца, Жертва охотников так сладка. Хочется, хочется ее испить, Нет возможности на двоих делить. Там за туманом, за туманом за рекой, Волки дерутся — между собой. Там за туманом, за туманом, за горой, Волк скалит зубы на ответ чужой. Борятся, борятся — два бойца, Добыча у охотников лишь одна. Только не знает никто из них, Что жертвой овца не желает быть…» Больничная палата, шум города и светловолосый мужчина, чуть сгорбившись над кроватью пациента, поправляет разметавшиеся пряди. Врачи в больнице поставили юноше новый диагноз: помимо истощения, еще и нервный срыв, юноша сейчас был чувствителен ко всему, а так же они сказали, что колоть успокоительное ему больше нельзя, он и так долго на них сидел. Киллиана после произошедшего хорошенько отмыли от крови маньяка и переодели, а сейчас юноша относительно спокойно спал, его пока не мучили кошмары. — Мальчик мой кареглазый, солнце мое рыжее. Никому больше не отдам тебя не позволю обидеть. Киллиан очнулся где-то через полчаса, потирая заплаканные глаза и осматриваясь, пытаясь понять, где он сейчас. Марселю разрешили остаться в палате, сейчас мужчина вышел ненадолго, но вскоре вернулся, он и не думал, что мальчик уже очнулся… Киллиан нажимал на кнопку вызова медсестры. Капельница в руке ему мешала, да и он просто домой хотел. — Киллиан, — мужчина зашел в палату, через пару секунд за ним пришла и медсестра. — Вытащите эту гадость, — хрипло попросил юноша, протягивая руку с капельницей. Медсестра спорить почему-то не стала, спокойно убрала иглу и удалилась. Киллиан зажал вену ваткой, не желая, дабы потом остался синяк. Он постепенно вспоминал все, что с ним случилось, тяжело выдыхая. — Как ты, Килли? — мужчина сел у кровати парня и внимательно осмотрел юношу. — Мне стыдно за то, что я хотел сделать, — потерянно произнес юноша. — Мне стыдно за такого брата, — вздохнул Марсель. — Сколько я тут? — устало спросил Киллиан, для него детство закончилось очень быстро, без всякого перехода. — Сегодня второй день, тебе больше нельзя колоть успокоительное, и вообще, желательно поменьше лекарств. Показано только спокойствие и свежий воздух. Киллиан устало потер свое лицо. — Что с ним будет? Что теперь ожидать? — Киллиан, я хотел сказать тебе, — мужчина приблизился к лицу. — Что я буду всегда оберегать тебя. Я люблю тебя, и понимаю — не заслужил такого мальчика как ты, знаю, что ты ни за что не впустишь меня в свою жизнь в ином виде, нежели просто наставник. Я также осознаю разницу в возрасте, и даже когда тебе исполнится восемнадцать. Понимаю, нам не быть даже друзьями, но я простой хочу, чтобы ты знал, я счастлив буду видеть, как ты станешь счастливым, поэтому, постарайся. — Ты не ответил на мои вопросы, — тихо, но настойчиво повторил Киллиан, пока что закрыв лицо волосами, дабы не было видно выражения на нем, пускай он и слушал внимательно все слова, что ему говорили. — Экспертиза уже все, подтверждена, сейчас он под наблюдением, психолог счел его вменяемым, хотя, похоже, он пытался того обдурить. Ему грозит смертная казнь… — выдохнул Марсель. — Ты жалеешь об этом? — спросил Киллиан, сейчас ему нужно было выяснить все до конца, он никогда больше не собирался дать себя в обиду или стать чьей-то игрушкой. — Я жалею только об одном, о том что у меня, когда-то давно, был замечательный брат, но он стал монстром, ненависть ко мне поглотила его душу. И именно в тот момент, когда он впервые коснулся тебя, еще тогда, — в школе, — он умер для меня. — Я ничего не хочу о нем слышать, просто хочу, чтобы он умер, — почти с яростью произнес Киллиан, показывая тем самым, что не сломался. — Через неделю, а до этого ему не выбраться никак. — Я устал от всего этого, — тихо произнес Киллиан, вновь ложась на постели. — А на счет всего остального… Я не могу дать тебе ответа, потому, что не понимаю, чем заслужил все это. — Я влюбился в тебя задолго до этого, тебе тогда только пятнадцать исполнилось. Тогда я увидел тебя в окно, вы в футбол гоняли на физкультуре, ты гол забил и так радовался, твоя улыбка покорила меня, а потом я стал ловить себя на мысли, что меня тянет к своему ученику, а с учетом того, что я директор, то подобное было вообще роскошь. — Почему я, а не хотя бы Мартин? Он улыбается чаще и больше, да и эмоции проявляет чаще, — тихо спросил юноша. — И дело даже не в привычных отношениях, я уже давно об этом не думаю, как вышел из больницы. — Сердцу не прикажешь, наверное поэтому? — предположил Янг. — Я не могу что-либо обещать или дать ответ сегодня, — честно ответил Киллиан. — Я понимаю и не прошу ответа, я лишь хочу, чтобы ты, жил и стремился к счастью, а не замыкался в себе.***
«Там за туманом, за туманом, за горой, Слышится, слышится — волка вой. Там за туманом, за туманом, за рекой, Ему отвечает волк другой. Сцепятся, сцепятся — два бойца, Жертва охотников так сладка. Хочется, хочется ее испить, Нет возможности на двоих делить. Там за туманом, за туманом за рекой, Волки дерутся — между собой. Там за туманом, за туманом, за горой, Волк скалит зубы на ответ чужой. Борятся, борятся — два бойца, Добыча у охотников лишь одна. Только не знает никто из них, Что жертвой овца не желает быть. Там за туманом, за туманом, где луна, Волк умирает — лишь кровь одна. Там за туманом, за туманом, звезды где, Второй тычет морду, в брата шерсть. С неба на землю — одна вода, Так воют волки по своим скорбя. Но не видит увы один, Что овцы уже след простыл.»***
«Раз два три четыре пять, детка я иду искать, три четыре пять шесть семь, хочу тебя я на совсем. Тело юное испить, только мне тебя любить. Кожу нежную ладони, приласкают каплей боли, губы жадные мои, солнце, тебе не уйти. Ты поддайся моей власти и раскрой мне душу страсти. На колени предо мной, я возьму свое с лихвой. Раз два три четыре пять, я нашел тебя опять, потерять я не посмею, вновь возьму и отогрею, душу нежную твою, своей властью утоплю. Стоны, крики не беда, лишь услада для меня. День пройдет, наступит ночь, повторится все точь в точь. Время тает на ладонях, заставляет плавить волю. Сердце бьется в унисон, может это только сон? На ладонях дрожь желанья, не унять мне стук отчаяния. Мальчик мой, коснись ладонью, трепет сердца успокой мой. И решив, что тебе мало, сам найди меня у рая. Ты приди ко мне опять, чтобы снова поиграть?» Экстра. Мартин шутливо одернул Киллиана: — Да не волнуйся ты так, приедет, куда он денется?! До открытия еще десять минут, а если и опоздает, так выставка еще два часа будет, чего ты так дрожишь? — Это моя первая выставка, и он обещал! — произнес Киллиан, теребя свою кофту, она уже вся у него была растянута из-за этого. За прошедшие годы он сильно изменился, а так же стал во многом уверенней, чем раньше. Прошли и эти десять минут, Киллиан совсем уже извелся, гости выставки уже ожидали, золотая лента перекрывала вход, ножницы сиротливо лежали на подушке. Ведущий начал церемонию открытия. И именно в момент этого из-за толпы вышла стройная фигура с огромным букетом ирисов, таких же, как и на одной из картин парня. Мужчина улыбнулся со всей искренностью и протянул цветы удивленному хозяину выставки, подмигнул и взяв ножницы вложил их в свободную руку Киллиани. — Ты опоздал, — тихо произнес Киллиан, жадно прижимая к себе букет любимых цветов, если бы не это, он бы уже обнимал мужчину. Все слова про выставку он пропускал мимо ушей, ему и нужно было, лишь ленточку разрезать. Щелчок ножниц и золотая проказница щедро впускает всех желающих. Картины Киллиана были столь просты и в тоже время завораживали своими деталями. Домик у озера, казалось, ожившая весна с цветущими вишнями пышных шапок и скользящих в воздухе облетающих лепестков. Знаменитые ирисы с красочным переходом золотых солнечных лучей. Звездная ночь с воющим на луну волком поражала своей мрачностью и живостью. Пушистый комочек счастья, новый питомец Киллиана, кот Людвиг на подушке — смешной колобок. Киллиан же не отходил от мужчины ни на шаг, держа его руку в своей, а второй обнимал букет. Он помнил, как после выписки из больницы ему подарили именно такой букет, после чего он вновь вернулся к рисованию. А после посыпались новые картины, его как будто прорвало, за эти два года он нарисовал очень много работ, но не все отдал для выставки. Самой любимой картиной был портрет, портрет директора за столом с его любимой ручкой-пером. Были и другие портреты директора, пооткровенней, но юноша не собирался их выставлять на показ. — Почему ты опоздал? — тихо спросил юноша, сильно нервничая. — Я не опоздал, я просто ждал момента, — доверительно сообщил Марсель, легко скользнув губами за ухом. — Опоздал, я чуть истерику не начал, — надулся юноша, пряча пылающее лицо за цветами. — Чудо мое рыжее, — улыбнулся мужчина. — Не злись на меня, к тому же у меня есть еще один подарок… но чуть позже. — Не опаздывай больше, ты же знаешь, я сразу паникую, — смущенно произнес юноша. — Хорошо, больше никаких опозданий, — клятвенно заверил Марсель. — Кстати, какую картину ты сделал сегодня главной и в каком она зале? — Ее откроют перед тем, как все осмотрят остальное, — честно ответил Киллиан, краснея. — Ты не видел ее, я рисовал в тайне. — Оу. — Марсель заметил то, как покраснел юноша, и ему стало страшно. Что же там может быть такого нарисовано, что его мальчик так краснеет. Но мужчина взяв себя в руки, повел парня к столам где ведущему всучили цветы и потребовали оформить в вазу, поставив их на столе рядом с картиной ирисов. Киллиан набрался духу и, когда все собрались в главном зале перед занавешенной картиной, сдернул с холста тонкую ткань, открывая всем присутствующим просто шикарнейший портрет красивой пары. Киллиану пришлось рисовать по фотографии, что тайком сделали его родители. На ней они с Марселем сидели в обнимку в кресле и весело смеялись, смотря друг другу в лицо, одетые в домашние вещи. Марсель не ожидал, это было настолько живым, что казалось, мужчина сейчас двинется ближе к смеющемуся юноше и мягко коснется губами улыбки. — Спасибо, Килли, это невероятно. — Это родители засняли нас тайком, — смущенно произнес юноша. — Я хотел нарисовать наш общий портрет, но если тебя я вижу каждый день, то себя со стороны не могу увидеть. Отец мальчика увидев картину, ухмыльнулся. — Киллиан, да у тебя талант невероятный, нарисовать лучше, чем само фото это действительно невероятно! — Не говори так, фото точно такое же! — в доказательство своих слов Киллиан достал из кармана помятую фотографию с которой и рисовал. — Но я соглашусь с мистером Дженсоном, фото и правда не так передает, да оно прекрасно, но картина… — Марсель еще раз благодарно взглянул на любимого мальчика. Киллиан смутился еще больше, прижимаясь к Марселю и тихо, почти неслышно говоря: — Я начал рисовать лишь потому, что рядом был ты, всегда-всегда ты, — шепнул юноша. — Я захотел лишь потому, что ты искренне хотел быть со мной и только, показывая это всем, чем можешь. Взгляд Марселя изменился и он тихо шепнул: — Идем, — потянул за собой. В одной из комнат был накрыт стол, приглушенный свет и свечи. Немного времени для того, чтобы им побыть вдвоем. — Это тут откуда? — удивленно произнес юноша, осматривая комнатку. — Я договорился, мне хотелось немного времени с тобой, — Марсель притянул юношу к себе и чувственно поцеловал. Киллиан покраснел, но не отстранился, мягко обнимая мужчину. — Спасибо за это, — произнес смущенный парень. — Все для тебя, солнце, давай немного поедим, уверен ты так волновался, что наверное и крошки в рот не положил. — Я забыл, — признался юноша, он и правда был голоден. — Как тебе выставка? Все не слишком плохо? — Все просто замечательно, к тому же картины действительно прекрасны. Так что не волнуйся об этом — Думаешь, кто-то что-нибудь купит? — спросил с надеждой юноша. — Даже не сомневаюсь в этом, — улыбнулся Янг. — Я просто как всегда ни в чем не уверен, — вздохнул юноша, краснея. — Зато я уверен вот в чем, — мужчина подхватил алеющую мордашку за подбородок. — В том что не отпущу тебя от себя, никуда, и до самого утра… — Только до утра? — обиженно надул губки Киллиан, только рядом с мужчиной он становился, как маленький ребенок. — Мм… — Марсель закатил глаза к потолку, будто ответ там искал, вновь посмотрел в глаза юноши со смешинкой. — До утра следующего понедельника, — к сожалению ему нужно было на работу, первое сентября как никак. — Марсель, ты не хочешь найти новую работу? — внезапно спросил юноша, он долго не решался на такое, но очень уж хотел, чтобы мужчина дольше был с ним. — Новую? Я даже как-то не задумывался над этим. Даже не представляю кем я могу быть. — Я хотел попросить тебя, чтобы ты работал моим помощником, — смущенно произнес юноша. — Будешь помогать устраивать выставки, проводить аукционы и рассылать приглашения. Не так интересно, но я буду платить тебе, как и положено! Марсель так и замер с удивленным видом. — Прости, что? — мужчина пребывал явно в шоке от такого предложения, нет, конечно, быть всегда рядом с любимым мальчиком, но мужская гордость во все вопила — С ума Сойти! — Я… Прости, это было глупо, я понимаю, — сразу пошел на попятную Киллиан. — Давай лучше все-таки поужинаем, ты ведь все приготовил. — Эм… Киллиан, солнце мое, я подумаю над твоим предложением, — все же выдохнул Марсель, видеть расстроенную мордашку было слишком для влюбленного. — А сейчас и правда стоит поужинать. — Просто забудь, я понимаю, что такое ненормально, — спокойно произнес Киллиан, он ведь и правда глупости предложил. — Ладно, — Марсель не стал больше акцентировать на этом, хотя сам задумался, как все можно провернуть, чтобы не выходило, аля содержать старшего мужчину младшим. Киллиан слегка погрустнел, ведь все-таки он правда просто хотел быть ближе к Марселю, ведь начнется учебный год и он вновь будет сидеть в школе допоздна. После ужина оставалось еще полчаса для выставки, в конце которой Киллиану было дано словно рассказать о предстоящих планах и новых выставках. Киллиан поехал домой вместе с главной картиной. Он также узнал, что его картины почти все раскупили, а он был очень удивлен такому ажиотажу со стороны посетителей. — Я же говорил, обязательно купят, твои картины, как живые, — Марсель сидевший за рулем, взглянул в сторону Килли. — Я не ожидал такого, — честно ответил юноша, смотря на ночной город за окном машины. — Я даже представить боюсь, сколько это денег. — Думаю с этим мы разберемся завтра, а сегодня, — мужчина затормозил и повернул в сторону озера. Да, сейчас спустя два года, Марсель и Киллиан остались в этом уютном гнездышке для двоих. И пусть с этим местом были связаны не совсем хорошие воспоминания, но именно здесь Киллиан наконец осознал, что жертвой быть не его судьба. — Куда можно повесить картину? — спросил Киллиан, когда они вылезли из машины. На улице еще было вполне тепло, а вокруг были приятные звуки лета. — У нас два варианта в комнате, где камин или спальня, — мужчина подхватил картину и они направились в дом. — Лучше там, где камин, — ответил Киллиан, задумавшись. — Ты не против, если я первый схожу в ванну? — Конечно иди, — усмехнулся Марсель, — а я пока повешу. — Спасибо, — смущенно произнес юноша, приподнявшись и поцеловав мужчину в щеку, после чего убежал в ванну. Проследив за шмыгнувшим в сторону ванной Килли, мужчина спустился в кладовую за инструментом. Когда Киллиан закончил водные процедуры, картина уже возвышалась над каминной полкой. Киллиан сварил для них обоих горячий шоколад, после чего устроился в кресле у камина, ожидая мужчину, дабы в уютной атмосфере закончить день. Марсель приняв ванную, вышел в зал лишь в домашних штанах, он всегда так ходил, особенно здесь у камина. Он подошел к Килли сел в свободное кресло и притянул парня, усадив на свои колени. — Это тебе, — Киллиан передал мужчине большую кружку с горячим шоколадом, а сам лишь удобней устроился на коленях у мужчины, он очень любил сидеть с ним вот так. Они пили шоколад в тишине, наслаждаясь компанией друг друга и треском дров в камине. Воистину, влюбленным слова не нужны они разговаривают душами. Киллиан поставил свою пустую кружку на столик рядом, а сам зевнул, он действительно переволновался за день и сильно устал. — Может отнести тебя в кровать? — улыбнулся Янг. — Прости, я засыпаю на ходу, — виновато произнес Киллиан. — Ничего страшного, вечер был слишком насыщенным, ты устал, — Марсель подхватил парня удобнее и поднялся, отнес в постель и укрыл одеялом. — Иди ко мне, — попросил Киллиан, он отвык спать один, да и рядом с Марселем ему было гораздо лучше. Янг просто не мог отказать этим карим глазам, забрался под одеяло и прижал мальчика к себе. — Спасибо за все, я люблю тебя, — тихо шепнул Киллиан, после чего сразу уснул, тихо посапывая во сне. Марсель улыбнулся, его сокровище говорило это всегда на задворках сна, но еще не разу глаза в глаза. Киллиан сказал это вполне серьезно, но просто был безумно уставшим. Всю ночь он прижимался к мужчине, чуть улыбаясь во сне. На Марселе день тоже сказался усталостью, и он также уснул, успев поцеловать горячий висок юноши. Утром Киллиан проснулся первый, но не спешил вставать. Он осторожно поцеловал мужчину в губы, а после спрятался под одеялом, как маленький ребенок. Марсель проснулся от этого теплого прикосновения, и приоткрыл одеяло. — Доброе утро, солнце. — Доброе, — смущенно ответил Килли, поднимая на мужчину глаза. — Ты ведь слышал, что я перед сном сказал, да? — Да, — кивнул Марсель улыбаясь. — Ты и до этого говорил, только во сне, — Марсель счастливо посмотрел на юношу. — Иди ко мне, любовь моя, — притягивая к себе жаркое ото сна тело. — Я тоже очень люблю тебя. — Это было не во сне, — смущенно произнес Киллиан, краснея еще сильней от слов мужчины. — Я уже понял, — засмеялся Марсель. Он решительно подхватил Килли за подбородок и поцеловал, отдавая с этим поцелуем всю любовь. Киллиан прижался к мужчине, отвечая на поцелуй, а после тихо простонав. — Я люблю тебя, — с придыханием произнес юноша. Марсель перевернул любимого и навис над ним. — Киллиани, ты такой горячий и так приятно пахнешь, с ума сойти, — он прошептал все это на ухо и скользнув губами ниже лизнул шею. Что лучше всяких слов скажет о чувствах? Конечно же их выражение. Киллиан смутился еще больше, чуть сильней сжимая плечи мужчины пальцами. — Я… давай попробуем сегодня? — неуверенно произнес юноша. — Просто если будет больно, остановимся, хорошо? Легкая улыбка на губах Марселя говорила сама за себя, он заправил волосы Килли за ушко и кивнул. — Я буду нежен… — Я верю тебе, — тихо ответил парень, стараясь расслабиться в руках у Марселя. Марсель вновь поцеловал, теперь с большей страстью, скользнул по небу, зубам коснулся языка подхватывая его своим. Руки заскользили по юному телу и приласкали бусинки сосков. Киллиан тихо застонал в поцелуй, он, как и мужчина, был лишь в одних штанах, так что ощущал все особенно остро. Скользнув с губ вниз на подбородок и вновь к шее, явный фетиш Марселя, он проник рукой в штаны и накрыл член Киллиана своей ладонью. Килли застонал громче, выгибаясь на простынях под мужчиной. Пока что ему было очень хорошо и ничего не пугало. Мужчина оторвался ненадолго, чтобы взглянуть, насколько прекрасно выглядит мальчик от этих ласк, тот облизнул пересохшие губы, и Марсель не смог удержаться, впился, терзая их и заявляя власть. Киллиан слегка недовольно застонал, отворачивая голову. — Не кусай, мне больно, — хрипловато произнес юноша, у него после всего случившегося был огромный страх перед болью. — Прости, милый, я слишком увлекся, но ты так прекрасен, — Марсель виновато зализал укус, словно верный пес. — Никакой боли, пожалуйста, — осторожно попросил Киллиан, он доверял мужчине, но не хотел, чтобы что-то пошло не так. — Хорошо, — пообещал Марсель и провел по волосам. Он потянулся к тумбочке, чтобы достать смазку, и выбрал именно на масляной основе, чтобы максимально подстраховаться, причинять боль своему солнышку не хотелось. Киллиан внимательно наблюдал за Марселем, тяжело дыша на постели. Все таки он видел, как сильно возбудился его любовник. Марсель поспешил снять штаны, как свои, так и с Киллиана. Открыв масло, щедро налил на ладонь и размазал по промежности Килли. Отвлекая мальчика поцелуями, он осторожно ввел один палец. Киллиан задрожал от этого и сильно сжался, но не просил остановиться. Да, ему было безумно страшно, но и он так же сильно любил Марселя, чтобы прерывать все вот так. — Любимый, все хорошо расслабься, — улыбнулся Янг, он аккуратно провел пальцем. — Прости, — виновато произнес юноша, действительно стараясь расслабиться. Марсель вдруг улыбнулся и скользнул вниз, губы крепко обхватили член, а язык юрко заскользил внутри, лаская. Киллиан громко вскрикнул, непроизвольно дернув бедрами, желая оказаться глубже в таком жарком пространстве, и при этом не замечая, как насаживается на палец. Марсель дал мальчику то, что он желал, сильнее сжимая вокруг чувствительного органа. Сам же быстрее задвигал пальцами внутри него. Киллиан запутался тонкими пальцами в волосах Марселя, прижимая голову мужчины к паху, оглашая комнату жаркими стонами. Марсель внутренне ликовал, добавил еще один палец и быстрее заскользил ртом, глубоко до самого горла, охватывая пульсирующую плоть. — Марс, еще немного и я кончу, — жалобно простонал Килли, он ощутил второй палец, но ничего не сказал, дискомфорт был минимальным. Марсель отступил, аккуратно сжал основание пальцами, не позволяя пока кончить. После чего проник третьим пальцем и уверенно нажал на простату, отпустил основание и, когда его мальчик задергался в экстазе от оргазма, мужчина задвигал пальцами увереннее. Киллиан громко закричал от наслаждения, мышцами сильно сжимая пальцы Марселя внутри, неосознанно стараясь стать еще ближе. — Мой Килли, — облизнулся Марсель, проглотив все до остатка. Киллиан обессиленно лежал на постели, завороженно смотря на своего мужчину. — Готов продолжить, — подмигнул Марсель, тем временем нанося смазку на свой член, растянул Киллиана он неплохо, да, конечно разница между пальцами и немаленьким членом имелась, но мужчина был уверен в том, что доставит море удовольствия любимому мальчику. Киллиан старался не смотреть на член мужчины, иначе бы давно уже сбежал подальше. — Постарайся осторожней, пожалуйста. — Все будет хорошо, тебе понравится, — Марсель лизнул сосок и немного пососал его, ниже же, стал водить головкой у входа. — Не тяни, пока я расслаблен, — попросил Киллиан, тяжело дыша. Марсель двинулся внутрь, раскрывая эластичные стеночки и поспешил отвлечь Киллиани поцелуями. — Больно, — всхлипнул Киллиан, когда мужчина почти полностью вошел. — Подожди, мне больно! — Не бойся, я даю тебе привыкнуть, все хорошо, — рука скользнула к члену Килли. Киллиан тихо всхлипывал, кусая свои губы. — Прости, мне правда больно, — шмыгнул носом юноша. — Позволь мне лишь раз двинуться, и если будет слишком, я сразу выйду? — попросил Марсель, хотя держаться было достаточно сложно. — Подожди немного, я сейчас привыкну, — покачал головой юноша. — Я правда хочу пойти до конца, я хочу быть лишь с тобой, Марс. И Марсель кивнул, позволил себе подождать еще немного. — Давай начинать, — Киллиан мягко погладил мужчину по волосам. — Я постараюсь привыкнуть. — Люблю тебя, маленький, — Марсель двинулся назад и сразу вновь до глубины задевая бугорок простаты. — Ох, — вскрикнул юноша, ощущая небольшую волну удовольствия. — Вот так милый, вот так, — Янг стал двигаться под этим углом. — Поцелуй меня, — простонал юноша, чуть царапая плечи Марселя, показывая, что ему уже не так плохо. Марсель стал целовать Киллиана, как тот и просил, ласкал пальцами стройное тело и любил свое сокровище. Киллиан постепенно расслаблялся, жадно отвечая на поцелуи любовника, несдержанно постанывая. Янг подхватил Марселя за бедро, так проникновение для Килли станет ярче, а значит и для Марселя будет все вкуснее. — Марс, я сейчас кончу, — простонал на пределе Киллиан, не в силах сдержать свои стоны. — Тогда мы кончим вместе, — шепнул в губы мужчина. Киллиан вновь поцеловал Марселя, а спустя пару минут громко закричал в оргазме, прижимаясь всем телом и от обилия ощущений царапая его спину. Марсель в этот момент сделал еще один толчок и тоже содрогнулся в оргазме. — Люблю тебя… Киллиан обессиленно лежал на простынях, закрыв глаза и тяжело дыша. — Я устал, прости, — тихо произнес юноша, чуть приоткрывая свои глаза. — Все понимаю детка, но мы сделали это, — усмехнулся Марсель. — Болит спина и внизу, — виновато произнес Килли, ложась на бок и подтягивая к груди ноги, не замечая, что из тела начала вытекать сперма, пачкая бедра и простыни. — Мой мальчик, — Марсель погладил свое сокровище. — Спасибо, — поцелуй был мягкий и нежный, со всей любовью. — Отнесешь меня в ванну? — попросил Киллиан. — Тянет внизу, хочу помыться. — Конечно, — мужчина, поднялся, обошел кровать и подхватил Килли на руки. — Я не скоро приду в норму, прости, — произнес Килли, он и правда переволновался, да и попа у него теперь болела. — Эй, все хорошо, к тому же мы ведь можем и по другому доставлять удовольствие, а сейчас помоемся, — Янг зашел в ванную и опустил парня на пол, придерживая, включил воду и они вместе оказались под душем. — Меня ноги не держат, — произнес Килли, ухватившись за мужчину, крепко его обнимая. — Люблю тебя, Марс. — И я тебя, мой Килли, — Марсель поцеловал и стал обмывать юношу. Вскоре вернул в кровать, не забыв сменить белье, принес любимому фруктов и весь этот день они провалялись в кровати, балуя друг друга и кормя фруктами. Марсель хорошо обдумал предложение от Киллиана. Стать помощником, конечно, можно было, но это было не совсем то, чего желал Янг. А вот сменить работу он точно решил, осталось лишь придумать чем он мог бы заняться таким, чтобы чаще быть со своим любимым. Мысль появилась практически сразу, ведь он преподавал французский язык и литературу, а переводчики всегда ценятся в любой стране. Переводить книги на дому было заманчивой идеей. Да и слепой печатью Марсель вполне мог похвастаться, имея достаточно высокую скорость, даже на французском. Это давало ему фору, меньше времени тратить на работу, чем когда он был директором школы. Киллиан тоже был рад этому выбору Марселя. Теперь он мог позаботиться о своем мужчине. Когда тот слишком увлекался и забывал даже попить чай. Киллиан приносил ему горячие бутерброды с чаем или кофе, а то и вовсе тащил на кухню, усаживал за стол и не отпускал, пока тот нормально не поест. Все самое ужасное забылось, став страшным сном, и в их жизни, теперь, будет только светлое будущее — будущее на двоих, которое они — заслужили…