Несчастный случай

На этот раз Индис привела его в музыкальную комнату. Здесь были вроде бы все возможные музыкальные инструменты всех возможных видов, форм и размеров. Индис протянула ему маленькую походную арфу. – Попробуй эту, – сказала она. Он наиграл начало одной из самых простых и известных мелодий для танца. – Теперь эту. Индис протянула ему еще одну арфу, чуть иначе вырезанную и, кажется, немного больше размером. Феанаро повторил ту же мелодию и на новой арфе. – Чувствуешь какую-нибудь разницу? – спросила Индис. – Нет, – честно ответил он. – Тогда выбери ту, которую удобней держать. Феанаро и тут не видел заметной разницы, но, поколебавшись, все же взял первый инструмент. Дальше Индис рассказывала об азах составления Песен Силы и о роли в этом деле разных образов. Об образах универсальных, которые дают силу любому эльда, и индивидуальных, которые, может быть, не так сильны сами по себе, но раскрываются, когда их использует мастер, для которого они имеют особенное значение. Феанаро слушал, сначала усилием воли подавляя убеждение, что во всем этом нет никакого смысла и он только напрасно тратит время, но понемногу увлекся. Каждая Песнь Силы – это мысль. Желание, надежда, просьба, утверждение или призыв, иногда повеление или даже вызов. Из образов можно собрать или сплести почти что угодно. Песнь устремится ввысь, станет созвучна дыханию Мира, и, преодолевая все преграды, достигает цели. Но важно не сделать ошибки, когда выбираешь образ, одно неверное слово, и песнь исчезнет, словно ее никогда не было. Только и останется, что начинать все сначала. Если, конечно, сумеешь, потому что оборванная песнь забирает у певца куда больше сил, чем допетая до конца. Потом Индис спела пробуждение. Ветер и свет, и щебет птиц, и голоса, и смех, и снова ветер и свет. Пробуждение. Феанаро почувствовал себя посвежевшим, словно и впрямь недавно сошел с Дороги Грез. И он повторил эту песнь, как обыкновенно ученик повторяет за мастером, и он пел ветер и свет, щебет птиц и голоса, и смех, и ветер, и свет. Получалось легко, в конце концов, стихи и песни бегут в жилах каждого эльда, так же как кровь. Но ничего не произошло. – Ты должен петь свою песню, а не мою, – сказала ему Индис. – Даже те образы, что работают для всех, не работают для всех одинаково. – Но эти образы работали для меня, когда ты пела, – возразил Феанаро. – Когда я пела, я наполняла их силой. Когда ты поешь, ты должен наполнить их силой, и именно поэтому нужно выбирать образы, которые ближе всего тебе. И Феанаро пел пробуждение. Свежесть и ясность мысли, прохладу воды ручья, и новый день, который, как камень без огранки, хранит свою тайну, и от одного только его вида сердце бьется сильней: скорее, скорее узнать, что там скрыто. Скорее, скорее. Пробуждение. Вот оно. Вот. Несколько мгновений Феанаро сидел, оглушенный энергией собственной песни и в то же время утомленный. Индис протянула ему чашу с водой, которую он взял и тут же осушил одним глотком. Стало немного легче. – Певец не должен так сильно уставать, и тем более, не должен так сильно влиять на самого себя, – заметила Индис. – Но для первого раза... – она замолчала на мгновение. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что у тебя более чем впечатляющие способности. Однако, – она усмехнулась. – Этим я вряд ли могу тебя удивить, поэтому лучше расскажу, что делать дальше. И она стала рассказывать, как из малых фрагментов сложить целую песнь. Некоторые фрагменты Индис пела, пел и Феанаро, чаще у него получалось, иногда нет. В конце концов, он смог по всем правилам сложить песню-призыв к пробуждению, в которой слишком долгий сон был подобен смерти, а жизнь была слишком прекрасна, чтобы позволить страху или боли стоять на пути к ней. Феанаро спел все это и ему даже ни разу не пришлось начинать сначала, чтобы заменить неудачно подобранный образ другим. А в конце он не чувствовал себя так, словно вот-вот упадет от усталости, это было хорошо и даже немного странно. Индис, дослушав песнь, кивнула. – Думаю, пора возвращаться. От этих слов по всему телу почему-то разлился холод. За те часы, что провел здесь, в музыкальной комнате, Феанаро умудрился почти забыть, для чего все это было ему нужно. И теперь, вспомнив, почувствовал, что не в силах сделать и шага, чтобы вернуться туда, где лежал сейчас Нолофинвэ. Все же Феанаро тоже кивнул, соглашаясь, и сделал шаг к выходу из комнаты, потом еще один. К ногам словно были привязаны тяжелые камни. Подумалось, что так он еще долго никуда не дойдет. Но тут дверь вдруг открылась и на пороге появилась Эстэ с кубком в руках. Она протянула кубок Феанаро и сказала: – Пей. Феанаро, в общем, готов был выпить это в любом случае, считая, что хуже ему вряд ли станет, но все же он не был бы сам собой, если бы не спросил: – Что это? – Напиток придаст сил и успокоит раздраженное горло, – ответила Эстэ. – Если ты будешь еще долго петь в таком состоянии, как сейчас, тебе самому понадобится помощь целителей. Феанаро попробовал содержимое кубка. Питье было не слишком горячим, но и не холодным, не горьким, хотя и не сладким, и пахло травами. Он сделал еще несколько глотков, потом еще и еще. Потом вернул опустевший кубок валиэ. – Благодарю. И Феанаро действительно был ей благодарен. Он не понимал, что горло его, в самом деле, раздражено, и что он утомлен, пока ощущение того и другого не исчезло. И, должно быть, расстроенные нервы тоже отчасти успокоились, потому что теперь ему было куда проще проделать остаток пути.